***
Воздуха совсем не хватает, лицо накрыто чем-то, из-за чего сложно дышать. Кихен воротит носом, дергает лицом, только свежего воздуха совсем не слышно. Парню приходится лениво открыть глаза и сбросить с себя руку младшего, чтобы совсем не задохнуться. В комнате раздается глубокий вдох, только наслаждения от этого все равно нет. Зимой не откроешь окно на ночь даже на проветривание, а потому за несколько часов в такой маленькой комнатке два человека успевают перегнать весь воздух, от чего он становится совсем теплым и неприятным. Ю смотрит на настенные часы: без пяти шесть, а уже вроде бы светлеет. Парень снова рефлекторно втягивает воздух, но останавливается, потому что это совсем не то, чем хотелось бы наполнить свои легкие. Старший смотрит на окно и легко поднимается на кровати, усаживаясь и совершая попытку перелезть через Има, только через секунду он снова падает на подушку с резким выдохом, потому что его притянули за живот, не рассчитав силы. - Уф! Чангюн! - Прости, я не хотел, - ладони извиняясь, ползают по животу. - Отпусти, я окно открою. - Только окно. - Только окно. - Смотри, соврешь, я встану и утащу тебя обратно в постель, - руки соскальзывают с живота по бокам, от чего по коже проходятся мурашки. Кихен встает с кровати, а младший уже лежит совсем смирно, притворяясь, что спит. Пара босых шагов, отдернутая штора, мутный свет, ворвавшийся в комнату, скрип ручки и поток воздуха бьет в сонное, наслаждающееся холодом, лицо. Ю продолжает стоять, облокотившись руками в подоконник, а другое тело начинает шевелиться на кровати, ворча и ругаясь, что его оставили, что оно замерзает и вообще, ему обещали, что только окно откроют. - Ммм, да ты просто почувствуй, как приятно пахнет. Парень уже понимает, что Им встал и приближается к нему, возможно, от него придется отбиваться, поэтому хочется надышаться свежим воздухом, прежде, чем покой будет нарушен. К старшему подходят вплотную и стукаются грудью в его спину, вжимаясь, обхватывая руками, и утыкаясь носом то в шею, то в затылок. - Мммх, и правда хорошо пахнет. Чангюн мыслит над тем, специально ли парень так призывно встал у окна, только, кажется, и показывая своей позой, что его нужно обнять, или просто сквозь сон не разберешь, где адекватные, обоснованные выводы, а где еще играет перед глазами дремотное воображение. Правда, все равно на это, парня в любом случае хочется обнять, а его идея узнать, как же все-таки пахнет прекрасное утро, представляется сейчас уж очень заманчивой, тем более, когда утро пахнет Кихеном. Копна слегка спутанных, но не совсем всклокоченных волос отдает очень легким ароматом шампуня и крайне тонким запахом тела, тем, что у каждого свой, но у Кихена он какой-то совсем особенный. Его бы вдыхать и вдыхать. Младшему не хочется сравнивать его с наркотиком, потому что это слишком грубо, лучше сравнить с цветами, а лучше вообще ни с чем не сравнивать, потому что это Кихен, и его не нужно сопоставлять с чем-либо, он не достоин этого. Не его нужно сравнивать, а все остальное с ним, и Им готов побиться об заклад с кем-угодно на то, что прекраснее этого запаха в мире не найти. - Отпусти. Ю неловко, губы сминаются, зажевывая за собой слова, которые собирались сорваться, только сказать-то и нечего. Он не знает, что нужно отвечать на такие фразы, он не знает, как отвечать на такие действия, поэтому лучшим вариантом всегда является просто увернуться от всего и нахмуриться, дать понять, что недоволен. Только Чангюн давно просек эту уловку и не ведется на то, как парень старается скинуть с себя руки, только крепче сжимает, вдыхает еще раз, а после разворачивает старшего к себе. У того в глазах наигранное раздражение, попытка создать образ ежа, колючего и неприступного, в глазах напротив игнорирование всего этого безнадежного грима, глупой и надоевшей актерской игры. - Не хочу. Оба копошатся у подоконника. Один - старается убрать мешающие объятиям руки, другой - сопротивляется этому и пытается подвинуться хоть в какой-то бок, только младший шагает ближе, жмется теснее, между ними расстояния практически и не остается, а у Кихена от этого словно давление повышается, потому что сердце стучит быстрее от злости и раздражения, но Им рвется убедить его в другом. - Чангюн, отцепись, я хотел подышать. - Я тоже, только без тебя дышать не могу. - Мх, меня сейчас вырвет от приторности, что за фразочки? - А что? Хочу и буду говорить. Мне и правда с тобой дышится легче. Потому что так, я знаю, что ты в безопасности, потому что так, я рядом и вижу тебя живого и нетронутого, потому что так, я могу защитить. Парень переминается с ноги на ногу, утыкается лбом в изгиб шеи Ю и тихо сопит. Чангюн поднимает голову и обводит лицо парня взглядом, задерживается на губах, а после жмется своими к шее, потому что утренние поцелуи не самое приятное, что может быть. Младший привык уже к тому, что парень по-любому начнет вырываться и изворачиваться, только это не так важно, потому что он хочет, потому что уверен в том, что Ю тоже хочет, потому что если бы не хотел, давно бы выгнал, наорал, врезал, а так, это лишь игры разума. - Чангюн...Чангюн, хватит, - у парня почему-то совсем мало сил. Пусть он любит подниматься рано, пусть быстро проснуться и прийти в себя не проблема для него, но сейчас это кажется самой трудной вещью на свете. И так всегда, когда Им начинает делать то, что хочет лишь он, делать то, что он считает, хочет и старший, только тому бы сбежать отсюда. - Если бы я знал, что ты так сладко пахнешь по утрам, то уже давно полюбил бы ранние подъемы... Парень совсем не слушается, вжимает поясницу в холодный край подоконника, от чего другому приходится подняться на носочки и заскочить на него, думая, что так будет легче ускользнуть, только он лишь облегчает работу Чангюну. Тот хватает запястья, локти, не позволяя мешать ему, задирает каким-то образом край ночной рубашки и ведет ладонью по напрягающемуся прессу, очертания которого мелькают на мочках пальцев. - Прекрати... Кихен сам не верит своему голосу. Он отказывается, только связки издают какие-то придыхания и странно дрожат. Парень жмурится, старается собраться с силами, только его уже подхватывают и несут обратно к кровати, по пути стягивая ночную рубашку. За это время совершается еще несколько неудачных попыток вырваться, и тело наконец падает на постель. Ю сразу привстает, видя, как и вторая пижама летит в сторону, только его, без вариантов быть оставленным в покое, придавливают обратно к кровати и снова тянут губами по шее, оставляя на ней также жаркое мокрое дыхание. Парень упирается руками в плечи младшего, но это ничего не дает, кроме того, что руки с каждой секундой лишаются все больше сил, пытается дернуть ногами, чем только усугубляет свое положение, потому что меж них проскальзывает чужая стопа, которая не без усилий раздвигает колени и удерживает их разведенными. Им уже не соображает, сходит с ума от того, что у него внутри кружится, взлетает, как пух, а после, находясь уже почти в горле, превращается в глыбу, падая на самое дно, а затем взрывается, обжигает внутренности и снова щекочет их, словно это опять тот же пух. Старший изворачивается, но Чангюн сильнее, намного сильнее, ему хватает сил удерживать парня и в то же время ласкать его, заставляя откликаться на свои действия, неосознанно, но тело не обманешь. Щеки становятся пунцовыми, то ли от злости, то ли от нежеланного возбуждения, то ли от того, что хотелось бы младшему сильнее всего. Им теряется во времени, простынях и Кихене. Он чувствует, как его бедра дрожат, хочется толкнуться или потереться обо что-то, поэтому парень немного неуклюже спускает свои штаны и штаны Ю, цепляясь за кромку пальцами, от чего недовольно фыркает. Чангюн обхватывает свой член, проводит по нему несколько раз, уверяясь, что он достаточно напряжен, только после чего берет вместе с ним и член старшего. Приятно, но неудобно. Плечо выворачивается, ладонь еле проходится по основаниям, потому что парень не перестает дергаться, из-за чего его сложнее удержать на месте. Поэтому младший и подрывается с постели, быстро, но аккуратно стягивает с нее и Кихена, который делает попытки вырваться, и наступает на него, перехватывая запястья одной рукой. Они почти спотыкаются, из-за чего старший стукается спиной об стену, оставляя свои ноги стоять немного дальше, что не планировал Им, но так, кажется, даже удобнее. Парень ставит свои ноги возле чужих стоп с их внутренней стороны, тем самым не позволяя сомкнуть колени вместе, своими же прижимая к стене, совершенно обездвиживая. Руки Ю взлетают куда-то вверх, придавливаются к стене, и теперь парню совсем неловко, потому что он потерял какую-либо способность сопротивляться. Внимание младшего возвращается к налитой кровью плоти, и он судорожно обхватывает ее второй свободной ладонью. То ли новая порция кислорода бьет в нос, то ли легкие чрезмерно работают, но у Чангюна кружится голова и связи с реальностью нет практически никакой. Парень хватается губами за кожу и достаточно громко дышит, двигает рукой, проходится поцелуями по все шее, приостанавливается на ложбинке между ключицами, заливая ее таким количеством чувственности, что она растекается по ключицам и тонкими ручьями льется вниз по ребрам, поднимается вверх по шее, проникает внутрь. Иму хорошо, очень хорошо, слишком хорошо, чтобы думать сейчас о чем-то другом, кроме как о Кихене и том, что происходит сейчас с их телами. Они напрягаются все больше и через несколько секунд по всему младшему не разливается, а льется, течет по венам наслаждение, оргазм рассыпается дрожью и мурашками по коже, взъерошивает волосы, заставляет зажмуриться и простонать в такое же трясущееся тело рядом, прильнув губами к шее. Чангюна потряхивает, он чувствует, что вспотел, бедра слегка болят от напряжения, но это все ничто. Парень выдыхает пару раз, вытирая сперму, а после отодвигается на пару сантиметров, смотрит в лицо напротив, что еще не решилось открыть глаза, и целует раз в щеку, висок и лоб, становясь нормально и прижимая голову Ю к себе, кладя другую руку ему на спину. Не больше минуты. Не больше разрешает обнимать себя старший, толкается, одевается и, так и не подняв лицо, ложится на постель, отвернувшись к стене. Парень лениво следует его примеру и, растянув совсем легкую и расслабленную улыбку на лице, ложится рядом. До будильника еще есть время, поэтому можно понежиться в тепле и рядом с Кихеном, пусть недовольным, нахмурившимся, но младший не считает это серьезным. У Ю трещит и раскалывается внутри. Разлом становится все ощутимее и больше. Парень умудряется как-то уснуть, хотя никогда не имел привычки, проснувшись раз утром, засыпать обратно. Будильник звенит, а место рядом снова пустует, прикрывая пустоту маленькой запиской:~С порозовевшими щеками ты выглядишь прекраснее, хотя куда дальше~
И ничего больше. Чангюн не говорил о своих планах, не предупредил сам, в записке не сказал также ничего, и из-за этого старшему не по себе. Он переворачивает листок, но ничего. Чернила светятся только с одной стороны.***
Хенвон просыпается от того, что Хосок орет на кого-то по телефону. - Я что, ошибся, когда назначил вас?! Что происходит с охраной, какого хрена смены сами собой меняются или вообще не выходят?! Кто сопровождает курьеров?! Еще несколько оплошностей, и я сам лично прочищу всех, уяснили?! - голос неистовый, совсем разъяренный. Телефон отключается и летит на пол, а после слышится звук тихо грохочущих колесиков стула. Младший рискует приоткрыть глаза и мельком осмотреть комнату. Шин сидит у окон и нервно пошатывает спинку стула своей массивной спиной. Еще пара секунд и эти движения прекращаются, парень застывает, делая глубокий вдох, и кладет руки на бедра. Че смотрит на него, не моргая, а после ворочается на кровати и встает, отрывая взгляд от старшего. Он хочет в душ: помыться. И ему совсем плевать на все остальное. Раз уж ним пользуются, тогда и он будет пользоваться здесь всем, что ему понадобится, и пошел этот Вонхо к черту. Хенвон игнорирует горящий взгляд, его кожа стала грубее, чтобы так просто вспыхивать от него. Это не значит, что теперь он имеет возможность совсем никак не реагировать на него, но все же сдержать эмоции, придавив их лишним глотком воздуха, вполне вероятно. Парень делает два шага и скрывается в ванной. Несколько минут спокойствия, а затем возвращение к этому волку с львиным оскалом и взглядом ястреба. - Малыш, подойди сюда. Хосок склоняется над столом, а младший не реагирует на его фразу, собираясь. - Ну? Словно не замечает. Вонхо поднимает голову и смотрит на то, как Че берет пальто в руку и направляется к лифту. Парень встает и быстрым шагом нагоняет уходящего, перекрывая ему рукой доступ к двери. - Кажется, я попросил тебя подойти ко мне, а не наоборот. Младший продолжает словно не замечать и отказывается посмотреть в лицо. Парня дергают за руку и подсекают ноги, от чего он падает на колени. Перед его лицом расстегивают ремень и ширинку. - Перед тем, как уйдешь, поработай своим ротиком. Хенвон не реагирует, не желая что-либо делать, а тем более раскрывать губы. - Ну? - ... - Малыш, не заставляй меня делать тебе больно. - ... - Мразь, - Шин толкает парня, хватает за горло, прижимая его к стене, и душит. Раз, два, три...Че кашляет, дергает ногами, хватается за ладонь руками, царапает и пытается вырваться, но в глаза не смотрит все равно. Семь, восемь, девять...старший рассматривает дрожащие губы и не ослабляет хватку. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать...парня отпускают, он сразу широко открывает рот, хватает воздух, только нормально отдышаться ему все равно не дают. Младшего подхватывают и, надавив на щеки, заставляют вобрать в себя член. От недостатка кислорода кружится голова, а мышцы ослабли, так что сопротивляться сил нет, поэтому по губам, за щеки, в горло скользит твердая плоть. Кашлять хочется еще больше, голову не отпускают, насаживают ее так, как считаю нужным, не дают вдохнуть. Хенвона обхватывает паника из-за отсутствия воздуха, сердце колотится, и мысли только о том, как бы увернуться. Парень дергается, жмурит глаза и болезненно хмыкает от того, что волосы оттягивают. ...три, два, один...в горло прыскает жидкость, парень кашляет, упирается руками, выворачивает язык, и его наконец-то отпускают, точнее отбрасывают в сторону. Че не слышит и не видит, как Хосок застегивается и отходит к своему столу, теперь словно не замечая парня. А он сидит на полу, упершись руками, которые до сих пор дрожат, глотает воздух, утирает слюну и успокаивает свое сердце. Вонхо не замечает также то, как на устах младшего на секунду появляется ухмылка, смытая через секунду мыслями. Парень упирается на колено и поднимается, отряхиваясь и нажимая на кнопку лифта, который открывается через несколько секунд. - Не хочешь остаться? Шин поднимает свой взгляд из-за бровей, а Хенвон только сейчас на него отвечает своим, не менее уверенным. Двери щелкают, а старший не понимает из-за чего его кожа на руках покрылась мурашками.***
Кихен в кои-то веки проводит свой выходной нормально. Пусть утро было не совсем нормальным, но после того, как парень поднимается второй раз, все идет так, как раньше. У Ю даже заклинивает мозг от того, что он делает те вещи, которые привык делать, но не делал очень давно и наедине. К примеру, он может приготовить на завтрак совсем невкусную и главное несладкую овсянку, не выслушав при этом дифирамбы про то, что еда должна доставлять удовольствие, а такая каша это просто ужас, тем более на завтрак. И Кихен действительно может съесть сейчас просто такую аморфную жижу без добавленного чужой рукой меда, сахара или, не дай бог, какого-нибудь флуоресцентного, едко-пахнущего топпинга. Либо парень может включить что-нибудь из Вивальди и не слушать под его аккомпанемент чужие воплей а-ля сейчас уши отсохнут, я умру от этого или ты вроде не нудила, а слушаешь такую тягомотину. На самом деле, он не такой уж фанат классики, просто зима хорошо с ней сочетается. Так что Чангюну лучше было бы прицепиться к Кихену когда-нибудь весной, тогда, когда происходит смена сезонов, и солнце еще не совсем хозяйничает на улицах, заставляя почки на деревьях лопаться и только иногда протягивает свои теплые пальцы к ним, а холод еще не решил, что готов покинуть пространство и мнется вместе с теплом, словно столкнувшиеся люди в проходе, которые никак не могут решить, кто кого пропустит. Вокруг стоит какая-то неразбериха и в это самое время, хочется слушать что-то подростково-взбалмошное, роковое, громкое, бьющее барабанами и с мощным фоновым сопровождением, может быть даже что-то попсовое, но такое, чтоб еще больше расшатывало окружающую атмосферу. Кихен начинает проводить утреннюю легкую уборку и думает о том, почему нигде не слышно непонимающего голоса, говорящего: кто вообще тратит свой выходной на уборку? Ю делает свои привычные дела и отмечает каждое действие тем, что на него нет противодействия. И все не так. И с Чангюном не так, как было, и без него, не так, как должно быть, и в голове не то, о чем логично было бы подумать, и внутри не то, что хотелось бы понимать. Парень отправляет сообщение Хенвону и получает в ответ: я сплю, отстань. Хоть что-то не меняется.***
Следующий день встречает Кихена пустотой и почему-то страхом, хотя лучше сказать тревожностью. Парень просыпается и чувствует, как быстро бьется сердце. И как так может быть, что просто лежа в кровати, не имея возможности осознанно думать и понимать происходящее, тело может ощущать нереальное, а мозг - реагировать на это? Парень старается успокоиться, только неприятное послевкусие остается все утро, пока на телефон не поступает сообщение от Чангюна:Нам сегодня нужно кое-куда съездить. Небольшая накладка произошла.
Ю морщится и чувство тревожности усиливается, а через пару минут телефон снова вибрирует:Не волнуйся только. Тебе будет нужно ответить лишь на пару вопросов.
Как будто эта фраза поможет. Кихен кривится. Что такого могло произойти, что понадобился он?***
- Я, кажется, просил быть уже собранным к моему приезду. - Я и собранный. - Ты только обуваешься. - А я что, по-твоему должен был сидеть под дверью в куртке и сапогах? - Давай быстрее! Кихен выпрямляется. - Наконец-то. Идем. Чангюн выскакивает в подъезд и нервно ждет, пока за ним выйдет старший. Парни выходят на улицу и садятся в машину. Им выглядит сосредоточенным и практически ничего не говорит Ю, который не показывает, но переживает, доверяет, но поглядывает в окно, пытаясь понять куда они едут. - Там будут люди...в не совсем хорошем состоянии. Тебе не стоит на это реагировать, мы тебе их покажем. Тебе только нужно сказать они на тебя нападали или нет. - Что значит не совсем хорошем состоянии? - Худшее. - ...Чангюн..я ведь практически не видел тех людей. Младший сжимает руль сильнее. - Постарайся вспомнить, это важно. - Что у вас происходит. - Это не твое дело. - Не мое дело, но я должен вам помогать? - ... - Чангюн. - Я уже не уверен, что Киму что-то нужно от вас. - В каком смысле? - Ни в каком, просто, возможно, вы не в такой уж опасности. - Тогда почему ты так переживаешь? - Я не переживаю. - Чангюн. - Что? - Я волнуюсь. - Не волнуйся, это не твои проблемы. - Ты в них ввязан. - И что? - ..ничего. Кихен отворачивается и смотрит в окно. Снова отвратительное ощущение, будто он захотел впустить немного света в себя, приоткрыл дверь, но внутрь прорвался сквозняк вместо лучей. Им разрывает все рамки, говорит вот он я, смотри, это все на самом деле, принуждает, а теперь, когда Ю тихо шепчет что-то свое, он делает вид будто ему все равно. Что ж, удачи. Машина останавливается, и старший непонимающе смотрит на Чангюна. Они припарковались у какого-то обшарпанного, недостроенного здания. - Мы приехали? - Да, выходи. Кихен не снимает с лица выражение непонимания и открывает дверцу. Он идет следом за младшим и, завернув во второй коридор, слышит эхо от протяжного человеческого стона. Има это, кажется, не смущает совсем, а парень вздрагивает, чувствуя, как на спине проступает холодный пот. По мере тому, как они идут, стоны становятся громче, и наконец превращаются в совсем громкий и пугающий вой. Чангюн останавливается, а вместе с ним останавливается и Ю. - Если что, просто дерни меня за рукав, хорошо? - Да. Парень заходит в комнату, а за ним плетется и старший, готовый уже несколько раз дернуть оба рукава Има и уйти отсюда. В помещении на бетонном полу лежат несколько человек, все в крови и непонятно живы они или нет. У стен стоят несколько человек, а вместе с ними Вонхо, оттирающий ладонь куском испачканной в красный цвет ткани. Он сразу же обращает внимание на пришедших и раздраженно обращается к Чангюну. - Еще дольше ехать не могли? Младший ничего не отвечает на это, только фыркает раздраженно. - Который? - Который еще живой. У Кихена мутнеет перед глазами. Который живой? Остальные - трупы? Чангюн толкает одного - не реагирует, второго - начинает ворочаться. Им подхватывает его под руку и поднимает лицо к Ю: окровавленное, избитое. - Он похож на человека, который нападал на тебя? Старший просто не верит. Смотрит на все, что его окружает и не верит, что это реальность, что здесь такое творится, что в этом всем участвует Чангюн, что тот совершенно не выглядит обеспокоенным или хотя бы немного взволнованным, будто такая обстановка абсолютно обыденна. - Н-не знаю...они..они все были примерно одного телосложения...а этот... Младший не дожидается окончания предложения и просто отпускает тело, которое падает, как набитый потрохами мешок. - Вонхо, слышишь? Значит и тот тоже не был из нападавших, - Им хмурится, язвит и фыркает в сторону парня, - Ки... У Кихена свист в голове и полное отсутствие сознания в теле. Его еще спрашивают о чем-то, только он уже не слышит о чем, машинально кивает и отрывисто говорит да, нет. Через какое-то время Чангюн берет его под руку и выводит из комнаты, кидая всем находившимся в комнате: мы уходим. Парни выходят на улицу, и только теперь младший снова младший, а не хладнокровный и жестоко-безразличный Ай Эм, как его называли там. - Все в порядке? Ю смотрит на него, думает, что нет, не в порядке, но не только с ним. Парень тоже выглядит не совсем довольным, обеспокоенным, но все же спрашивает все ли в порядке у старшего. - Садись. Им начинает идти к двери, а Кихен застывает, отрицательно качает головой и засовывает руки глубже в карманы. - Что такое? - Хочу подышать. - Пройдемся? Ю кивает и начинает отходить. Он не может сейчас говорить. Слишком сильное впечатление, пусть он и знал, предполагал, но не настолько. Он не верит. В голове все еще пустота, которая не нарушается ничем. Парни молча идут, не мешая друг другу думать. С неба срывается редкий снег. К земле рвутся отдельные белые комочки, которые, как одноименные заряды, отталкиваются друг от друга и обособленно ложатся на землю. Нет практически никакого ветра, а пространство с каждой минутой словно замедляется, намагничиваясь и становясь все плотнее. Парни идут до тех пор, пока Кихена не останавливают, заставляя вернуться в реальный мир. Чангюн осторожно прихватывает его за локоть и задерживает, обращая на себя внимание. - Что? - Пошли, - младший разворачивает обоих на девяноста градусов, собираясь переходить дорогу, но снова замирает. - Что такое? - Ничего, - Им оглядывается и тянет парня в другую сторону. Ю осматривается, пытаясь понять, что происходит и почему Чангюн замешкался, но ничего не находит. - Чанг.. - Замолчи и иди. Младший чеканит предложение и уверенно идет, набирая темп, а по спине Кихена проходятся мурашки. Прежнее ощущение тревожности, удвоившееся увиденным в тех комнатах, сейчас утраивается такими резкими рывками Има. Последний тянет парня за собой и незаметно протягивает к уху маленькое устройство, не то телефон, не то рацию, но на нем загораются поочередно два огонька, в зависимости от того, говорят в него или нет. - Ай Эм, Ай Эм, ответьте, - парень шепчет это не останавливаясь, но ответа, судя по всему не следует. Чангюн не выдает каких-либо эмоций, потому Ю и не понимает, как он может реагировать, только их ежеминутные повороты на девяноста и двести семьдесят градусов, потому что парень снова что-то увидел, не вселяют никакой уверенности в то, что все в полном порядке. В какой-то момент старшего дергают за рукав и заставляют ускориться до почти бега, а через пару секунд до действительно бега. Сердце Кихена бьется намного быстрее и не только потому, что они минули уже практически две улицы. Парень ничего не понимает, а потому страх только плотнее въедается в подкорку и таранит холодный разум, который с каждым моментом расшатывается. - Чангюн.. - Молча, пожалуйста...молча. Парни забегают в какой-то проулок между стройками и со всех ног несутся к его концу, только оттуда выходит несколько человек и Им резко останавливается, одной рукой удерживая Ю. Старший переводит дыхание, оглядывает тех людей. Это от них они бежали? Оглядывается и видит оружие. У каждого. Живот парня скручивает, и он смотрит теперь на младшего, который уже завел руку за пояс, где покоится и его пистолет. Пистолет. Кихен концентрируется на каждой вещи и вместе с тем ни на чем. Там люди. С оружием. Здесь Чангюн. Тоже с оружием. У Чангюна тоже пистолет. Это не похоже на реальность, по крайней мере на реальность Ю, потому что Иму, кажется, совсем все равно, он вдыхает и смотрит вперед, не обращает особого внимания на пистолеты, потому что его голова сейчас направлена в одну сторону, хотя глаза бегают по всей округе. Он внезапно срывается, перескакивая разом почти три метра, и сворачивает за забор, вместе с тем утаскивая за собой и старшего. У того в ушах звенит, а перед глазами четко отпечатывается момент, в котором от забора отскочило множество искр, словно стадо разбежавшихся овец. В голове пустота, а в груди глоток воздуха. Перед глазами мелькают заборы, обрывки высоких зданий и подошва парня, тянущего за руку. Кихен не замечает, как они влетают в какое-то здание, не замечает, как оказывается в лифте, только когда парень осознает это, пространство уже представляет собой узкую кабинку, и его состояние сейчас не из самых лучших: тревожность возрастает в еще большую степень, страх накрывает тяжелым плотным одеялом, а ко всему еще и режущая боль в боку от бега. Все это сейчас пытается убрать младший, только он в это время также пытается успокоиться, за ними погоня, спасать некому, а он с Кихеном. Беззащитным Кихеном, у которого из оружия только Чангюн. А там на улице люди Кима, с десяток его людей, которые какого-то хрена разгуливают по территории семьи совсем свободно, с оружием да еще и днем. У Има кавардак в голове, будто сорвалось несколько полок, уронив все с себя. Каким образом эти люди оказались здесь? Почему они решили напасть именно сейчас, если парень был на машине и не собирался разгуливать по городу, а решил спонтанно? Кто мог знать, что он сейчас один? Только те, кто видел его у недостройки. А это его люди и Вонхо, лишь Вонхо, без своих подчиненных. Младший мысленно проклинает Шина и мечется глазами по лифту, как по клетке. Что сейчас делать? Он один, с ним Ю, снаружи куча людей Кима, которые готовы пустить пулю в них, появись им только на глаза, в окрестностях нет кого-либо из его людей, потому что рация молчит, а Чжухон, которому было отправлено уже несколько сообщений не отвечает. Кабинка дергается и продолжает ехать, внутри включается свет, и старший обнаруживает себя в реальности снова, отталкивается от груди Чангюна и смотрит ему в глаза. - Что происходит? - Успокойся, ничего страшного это.. - Что значит ничего страшного?! - Я прошу тебя успок.. - В нас стреляли, Чангюн! - Успокойся говорю! - парень толкает Кихена в плечи, встряхивая, - только твоих истерик мне здесь не хватало! Сейчас выйдем и ты слушаешься меня, ладно? Ничего страшного не будет, если ты будешь меня слушаться, понял? Бледные щеки Ю оттягиваются куда-то вниз, и он смотрит впавшими глазами вверх. Двери цокают и открываются на последнем этаже, Им вглядывается прямо в глаза напротив, сжимает ладонь парню и выскакивает наружу, осматривается и вслушивается, замечая какое-то копошение несколько этажей ниже. Парень вздымает глаза вверх и видит выход на крышу, только на дверце висит замок. Он поднимается к нему и сбивает его одним движением приклада пистолета, после чего открывает дверь и перешагивает за нее. - Быстрее. Чангюн понимает, что их загнали в ловушку, но теперь нельзя думать об этом, сейчас нужно действовать и предпринимать хоть что-то, поэтому он вытягивает старшего за собой и захлопывает дверь. Они выглядывают из-за низкого козырька навеса, который прикрывает выход, и отходят дальше. Крыша совсем пустая, здесь практически ничего, за чем можно было бы спрятаться. Тонкий дымоход и навес, за которым, правда, могло бы укрыться человека три. Младший обходит край крыши, понимая, что спрыгнуть с нее на другую невозможно, а пожарную лестницу он не находит. Парень ерошит волосы ладонью и заводит Кихена за навес, придерживая его за плечи и заставляя смотреть только на себя. - Слышишь меня, да? Кивок. - Хорошо. Ки, ты должен стоять тут и не высовываться, ладно? Сейчас скорее всего сюда выйдут люди, которые возможно будут стрелять. Ки, не перебивай и успокойся. Я выйду к ним, тихо, - в глазах напротив откровенный испуг, поэтому на щеку ложится теплая ладонь, - тихо говорю, я выйду к ним и попытаюсь разобраться с ними. Мне не привыкать, Ки, поэтому не бойся за меня, но...на всякий случай..если что-то случится, не сопротивляйся им, ладно? Они не тронут тебя, но лучше не сопротивляйся и делай, что скажут, хорошо? Ки, хорошо? Ю слышит какие-то глупости, какие-то страшилки, его мутит, но он заставляет себя кивнуть, пусть и не хочет понимать слов, сказанных Чангюном. От страха живот обхватывает сильным спазмом, а конечности деревенеют. Им криво улыбается и отходит. Он не знает, каким образом он справится со всеми людьми, но он должен, потому что, если он не сможет, то здесь на крыше все еще остается стоять старший, которого убьют также не раздумывая, как и его. Либо притащат к Киму, который поиздевается над ним, прежде чем убить. Младший уходит за угол, оставляя присевшего на корточки Кихена одного. А тот стоит, с ужасом понимая, что вообще происходит. Он и не понимает. Не хочет. Это сон. Это нереально. Это неправда. Только, открыв глаза, снова видно крышу, козырек и срывающийся снег. Парня встряхивает от страха за Чангюна, за себя. Отвратительное ощущение безысходности проедает кислотой и леденящим холодом сознание и тело, словно размягчая кости и до предела напрягая мышцы так, что тело по идее должно скукожиться в судорогах. Уши стараются распознать каждый звук, будто бы желают еще больше напугать и так насыщенное полнейшим кошмаром сознание. Скрип сапогов Има, копошение за дверью, какой-то скрежет, гул от раскрывшейся двери, свистящая зимним ветром тишина, растворяющая пространство. Быстрые шаги, шуршание чего-то и снова тишина. Кихену кажется, что он чувствует, как начинает сходить с ума от этого. Снова скрип сапогов, приближающихся к парню, от которого хочется сорваться и спрыгнуть с крыши, потому что это напряжение уже невозможно. На плечо падает тяжелая рука и Ю дергается, чуть ли не падая на пол. Он резко поворачивает лицо вверх.