Flashbask
- Блять, Чжу, нахуй оно нам надо? Давай уйдем, а? У нас хотя бы что-то сейчас есть, хоть какая-то опора и уверенность, а тут, блять, нихуя, и хер его знает, что нам тут делать придется. Ладно, блять, если ограбить кого, или избить, а если до смерти? Не, брат, оно мне в задницу не сдалось. - Мы не можем уйти. - Да почему?! - Блять, Гюн, ты вообще слышал про них? Хотя бы немного? Как сложно попасть к ним под опеку? Тебе в детдоме хорошо? Ну и вали тогда нахуй обратно, к этим отморозкам, которым дай только затянуться, да проглотить пару таблеток. Им же, блять, кроме этого больше ничего и не нужно. - А мы не такие? - с усмешкой. - Я - нет. Я хочу добиться чего-то больше, чем как стащить килограмм травки, продать его и упиваться до потери пульса. Хотя бы здесь быть полезным кому-то, нужным. Что насчет тебя - не знаю, - старший отвечает с пренебрежением и легким высокомерием, будто бы ему противно от слов друга. Чангюну уже тоже противно от своих слов, он не это имел ввиду, он не это хотел сказать, ему просто...страшно, он ведь еще подросток. - Мне страшно. Я не знаю... - Я тоже не знаю, но...Гюн, ты ведь не хочешь до совершеннолетия пробыть в этом захолустье, мыкаясь по свалкам и грабя мелких лавочников, чтобы раздобыть себе денег на пакетик травки, а после быть выпертым на улицу со своими "пожитками"? - Нет... - Тогда успокойся и сделай вид, что тебе все равно. Абсолютно все равно на всех и вся, даже на меня, потому что по-другому нас с тобой не возьмут. Мы либо кажемся взрослыми, либо нас попрут отсюда, как молокососов. - Казаться взрослыми? Мы точно в пролете. Мне четырнадцать, тебе шестнадцать, о какой нахуй взрослости речь идет? - Я тебе говорю казаться, а когда нас примут, тогда и будем стараться быстро повзрослеть. - Когда...если нас примут. - Слушай, иди нахуй, раз так не хочется, я тебя терпеть не буду, и задницу твою подтирать тоже! Я захотел, нашел людей, договорился, тебе же осталось только пойти со мной, ты вообще нихуя не парился! А ты и тут выебываешься! Младший закусывает губу, сразу отпускает ее, чтобы не казаться слабым, и харкает на землю. - Ладно...я с тобой. - Вот это уже другой разговор! Если все пройдет хорошо, так и быть, поделюсь с тобой сигарой из своей коллекции. - Хуя расщедрился! Серьезно? - А то! И не важно, что Чжухон не находил никого, а наткнулся случайно на одного из перевозчиков семьи, у которого было несколько пакетов травки, которую подросток хотел стащить, но в итоге попался. Не важно, что сердце Ли чуть ли не разорвалось, когда его схватил за шкирку один из мужчин и встряхнул, отбирая пакет. Не важно, что мальчишка так испугался этих людей, что пообещал отработать награбленное, а те гаркнули на него и сказали приходить на "собеседование", шутки ради, потому что, ну что возьмешь с подростка, да еще детдомовского? Неважно, что из-за страха Чжухон решил потащить с собой и Чангюна. Неважно...и, несмотря ни на что, он считал это шансом, пусть опасным, мизерным, практически неосуществимым, но шансом выбраться из их скучных бессмысленных будней выживания на голодных улицах, с такими же отбросами общества, как и он сам.***
- А что нам вообще нужно будет делать? - Сам не знаю...но, чтобы они не сказали, на все соглашайся твердо и уверенно. Они должны увидеть, что ты на все готов. Подростки мнутся у входа, страшась зайти, спрашивая друг у друга о чем-то, лишь бы оттянуть время. - Дааа, готовыми. Вам бы зайти для начала, готовы они на все. А помедлите еще минут пять, вас вышвырнут и слушать не станут, если, конечно, сразу не пристрелят, - мимо двоих проходит парень, у которого свисает челка, не такая огромная и "модная", какую сейчас все носят; он говорит свободно, не осуждая и не подбадривая, даже не смотря, и просто проходит внутрь, а за ним тянется шлейф запаха сигаретного дыма. У Чангюна мурашки по коже от слова "пристрелят", а Чжухон с интересом прослеживает за парнем. - Пошли! - Чжу, мне!... - Не время ничего обсуждать, идем за ним! - старший шепчет, будто его кто-то может услышать. Иму становится не по себе, но виду он не подает, чтобы не казаться слабаком. Оба начинают следовать за парнем и вскоре заходят в большую комнату. Здесь уже собралась небольшая группа людей: и девушки, и парни, но последних все же больше. Все стоят смирно, оглядываясь изредка по-волчьи, ища глазами кого-то и реагируя на каждый шорох. Они похожи на стаю воробьев. К ним же подходит и парень, от которого пахло сигаретами, и становится с краю совсем спокойный. Он, вроде бы, даже слегка улыбается, а все остальные оглядываются на него, в основном заинтересованно-испуганно. Чангюн и Ли становятся рядом с группой, на них никто не обращает внимания, и так "затерявшись в толпе" становится как-то спокойнее. Возможно, только старшему, потому что Им смотрит куда-то вперед исподлобья, оттянув нижние веки вниз и опустив уголки рта так, что со стороны кажется, будто бы он рассержен и собирается драться. В комнату входят еще люди: два юноши, скорее всего едва успевшие выскочить из пубертата, и уже старающиеся казаться достаточно взрослыми, и несколько мужчин возле них. Они перешептываются и, кажется, что старшие слушаются этих двоих. Как только юноши становятся напротив группы, последняя замолкает и перестает мотать головами, все замирают, а Чангюну хочется спросить у Чжухона, это что, серьезно те "работодатели"? Только младший молчит. - Раз уж вы пришли сюда, - громкий голос одного из юношей, более высокого, нарушает общую тишину, - то вы отлично знаете, кто я, и что вам здесь предстоит. Да, конечно, особенно Им знает. Подростка пробирает дрожь. - У нас нет никаких собеседований и прочей чепухи, нам нужны лишь ваши данные и кое-что еще... Выражение лица Чангюна не меняется, но живот скручивает. - Мы проведем небольшой тест на ваше самообладание. Юноша не успевает договорить, как в комнату влетает тело полуголого парня в крови и с открытым переломом руки. Группа сразу взъерошивается, практически все делают шаг назад. Следом за парнем в комнату заходит полный мужчина, побритый наголо, с татуировкой на шее и в обтягивающей черной майке. Он быстрым шагом подходит к телу и начинает бить его ногами с размаху, ломая ребра и ни капли не щадя. Крови становится больше, а людей меньше: многие выбегают из комнаты, потому что их начинает выворачивать, либо они просто не могут смотреть на такое. Чжухон наблюдает за происходящим кривясь, лицо Чангюна не меняется, он смотрит сквозь все. Все действо продолжается жалкие пару минут, а, может, и меньше, после чего мужчина хватает труп за ногу и вытаскивает его из комнаты. После чего юноша продолжает, оглядывая оставшихся. - Впрочем, это все, теперь только ваши данные. К группе начинает подходить второй, с более хитрым взглядом, и направляется скорее к парню, от которого пахло сигаретами, чем к самой группе. - Раз ты у нас так рвешься работать, Минёк-иии, - имя протягивается с легкой издевкой, - то давай, работай, - юноша передает ручку и блокнот, - имя, фамилия, возраст, контактная информация - все по столбикам, чтобы мне потом легче было переносить. - Да, босс, - парень кланяется и ухмыляясь разворачивается к группе, - вы все слышали, поэтому не утруждайте меня тем, чтобы я повторял вам, какая информация требуется, - парень начинает по очереди записывать каждого, отправляя зарегистрированных в сторону. Чжухон сжимает кулаки и дергает Чангюна, шипя ему на ухо: скажешь, что тебе семнадцать, слышишь меня? Подросток кивает в ответ и смотрит все так же прямо. Семнадцать. Им не поверят. Всем находящимся здесь, наверное, уже лет по восемнадцать-двадцать, а они вдвоем выглядят, как дети, на фоне остальных. - Давай ты теперь. - Ли Чжухон, семнадцать... Парень внимательно рассматривает подростка, но записывает данные, кивая в сторону. Чжухон отходит ко второй группе и сцепляет зубы, чтобы с младшим такое тоже прокатило. - Ты. - Им Чангюн, семнадцать... На подростка падает насмешливый взгляд, а затем: - Семнадцать? Чангюн лишь уверенно кивает в ответ. - А на пальчиках покажешь, сколько это - семнадцать? Или считать еще не научился? - парень издевается. - Босс, можно вас? А ты тоже, наверное, подойди сюда, - парень кивает Чжухону, и тот делает несколько шагов, думая, что неужели все пропало? В сторону подростков направляется куча любопытных взглядов. - Что? - Вот этот мальчишка утверждает, что ему семнадцать, - парень тыкает ручкой в Чангюна, посмеиваясь. - Семнадцать? Ему? Мальчик, тебе точно семнадцать? Им снова кивает. Ли смотрит на него с опаской и думает, что у младшего лицо не меняет своего выражения, наверное уже минут десять, а то и больше. - И что, хочешь работать у нас? Кивок. - А ты знаешь, что нам нельзя врать? И, если соврал нам про свой возраст, то мы узнаем и накажем тебя за это, как и того парня несколько минут назад. Кивок. - Хм, нуу...хен! Тут на самом деле интересный контингент собрался. К компании подходит и второй юноша. - Да что вы мурыжите их? Вонхо, не мог сам быстро записать всех? - Смотри, ему семнадцать. Теперь Чангюна уже изучают три взгляда. И куча остальных. - Хм, ну раз семнадцать, то давай его ко мне записывай сразу, - после этого юноша наклоняется ниже, - но чуть что и будешь таким же пятном растекаться. Им оглядывает кровавую лужу, оставшуюся в комнате, и снова кивает. - Вот этому тоже семнадцать, - кивок на Чжухона. - Хм, как молодо сейчас выглядят люди, - взгляд долго гуляет по Ли, прежде чем юноша произносит. - Давай его тоже ко мне, - взгляд еще раз проскальзывает по худому телу, а у Ли мурашки по спине от этого.***
- Блять, ну ты и сука! - удар проходится по скуле Чжухона, совсем немного отталкивая его в сторону, - во что ты нас ввязал?! Я там чуть коньки не отбросил, мразь, а если они реально нас прикончат?! - младший задыхается криком, а после кашляет раз и хватается ладонью за лоб, меряя шагами площадку два на два метра. - Удар я, конечно, не заслужил, но понять тебя могу. Я сам испугался за тебя, а орать прекрати, ничего уже не изменишь. - Не изменишь...нахуй мы туда вообще приперлись?! Нахуй я вообще с тобой пошел?! - Да завали ебало наконец! Не хотел бы не пошел, а сейчас нечего ныть! - Я и не ною! Просто, ты слышал, блять, что они сказали?! Ты видел того парня?! - Им заканчивает предложение, запинается, щурит глаза, а затем резко отворачивается, сгибаясь пополам и выплевывая рвоту. - Ох, все-таки не выдержал..ну все хватит, а то весь проулок завоняешь, - Ли хлопает младшего по спине, отвернувшись. - Чжухон, если с нами что-то случится, то на том свете я стану твоим вторым адом, - младший вытирает рот и выпрямляется, - и ты мне должен две сигары. - Не наглеешь? - Не наглею, иначе принесу им справку о твоем возрасте. - Что за провокации от друзей? - смешок. - Кто еще кого провоцирует...End of Flashback
Чангюн помнит их первый день в семье слишком отчетливо, чтобы беспамятно забыть его. Все крики, эмоции, страх и все остальное. Помнит, что Вонхо сначала ему понравился больше, он был как-то более уверен, энергичен, дерзок, вел себя вызывающе и вроде бы умно. Подростку, маленькому мальчишке, этот мощный парень казался тем, на кого можно равняться, и Им даже расстроился, что попал в группу к Шону, а не к Хосоку. А после успехи в поручениях, рост по иерархии компании, причем быстрый, из-за которого и начались проблемы с Шином, смена идеалов, приоритетов и в итоге полное повиновение и отдача компании, потому что она того стоила, потому что здесь Чангюн почувствовал себя нужным. Впервые. Он никогда не видел своих родителей, никогда не знал их любви или ласки, не знал...их просто-напросто, в отличие от Чжухона, которого оставили в приюте, когда тому было пять лет, потому что семья не могла обеспечить ребенка всем необходимым. Им же совершенно не знал, что значит забота родных, тех, кто тебя любит, совсем. В детдоме о нем заботились лишь воспитатели и Ли, потому что остальные отказывались дружить с мальчиком. Они почему-то выбрали его изгоем, тем человеком, который есть в каждом коллективе, от которого отворачиваются, не замечают, а иногда издеваются, ради забавы. Чангюн не имел тепла тогда, познал его совсем немного в семье, а сейчас...а что сейчас? Парень словно мотылек, так долго и усердно рвущийся к свету, но в итоге лишь обжегшийся о него. И что ему осталось? Свет погас совсем, и он теперь в темноте один с переломанными и опаленными крыльями. Один... Шону высказал свое мнение, Вонхо...хах, Вонхо. Чжухон не бросит компанию. И Сона. А...а кто еще? Кихен....Кихен..
..Кихен!
У Чангюна сердце к горлу подпирает, от чего ему приходится выпрямиться. Кихен. Семья не единственное, что у него было. Кихен. Он смог подарить ему радость общения и близости. Кихен. Им остался не один. Кихен. С ним остался Кихен. Если...если, конечно, остался. Чангюна кидает в пот от воспоминаний того, что случилось на крыше, что случилось после вечером. Кидает в пот от того, что Кихен мог погибнуть, и тогда бы у Има ничего не осталось, абсолютно, а так, у него еще есть шанс не быть оставленным Ю. Только для этого придется постараться, потому что парень сам забыл о старшем, и тот мог отреагировать на это не совсем хорошо.***
У Чангюна получается приехать к Кихену только после обеда, потому что в больнице слишком долго искали больного, которого к тому же уже и не было в своей палате. Парень рассержен, из-за того, что старший вот так вот необдуманно поступает, но им нужно поговорить. Ему нужно это сделать. Им сомневается открывать ли дверь своими ключами, или позвонить, но в итоге заходит сам. После мнется на пороге, долго снимая куртку и наконец-то вешая ее на крючок. В квартире тихо. Даже слишком. Нигде не горит свет, в гостиной не включен телевизор, из комнаты не доносится музыка. Младший думает, что Ю на кухне, и проходит, потупив глаза, поднимая их только в проеме двери. - А...эм, - тут никого нет. Сердце Чангюна проваливается в груди, будто за ребрами есть какая-то яма, но парень старается успокоиться и не пугать себя раньше времени. Он еще раз осматривает комнату, выходит в гостиную и только сейчас замечает, как тут пыльно. Это естественно, потому что хозяина квартиры не было дома несколько дней, но....Кихен бы точно сделал хоть что-то, протер бы пару полок, пусть он и не совсем в хорошем состоянии, но, кажется, он бы начал убираться, даже если бы у него были прострелены обе ноги. Но ничего. Все лежит на своих местах, и даже пульт, вокруг которого собрался добротный слой пыли, не тронут со столика. Им выходит в коридор, осматривает его и заглядывает в ванную. Он специально оставляет комнату Ю и проверяет ее самую последнюю, потому что если парня не будет и там... Младший открывает дверь. Абсолютная тишина. Окно закрыто. В спальне душно. Все так же, как и во всем доме, стоит на своих местах нетронуто. Разве что кровать расстелена и на ней сидит Кихен, вжавшись в стену и широко-раскрытыми испуганными глазами смотрящий на вход в комнату. - Чан-гюн...это ты, - голос парня вздрагивает, а сам он хватает большую порцию воздуха разом, словно захлебывается им и старается сказать что-то еще, только от шока этого сделать не получается. - Кихен! - Им вздрагивает и быстрыми шагами подходит к парню. Тот лишь с ужасом смотрит на него и заикается, пытаясь произнести хоть что-то. - Тише, успокойся, я здесь. Тише. Перестань говорить, подыши. Я сейчас воды принесу. Младший срывается с места и трехметровыми шагами спешит в кухню за водой, а затем обратно. - Держи, выпей. Пару глотков, осторожно. Ю хватается за стакан дрожащими пальцами, от чего из него начинает расплескиваться вода. - Я держу, пей. Парень не убирает ладоней от стакана, но уже не старается крепко ухватиться за него, только глотает жадно, будто бы не пил несколько дней. Стакан опустошается, а Кихен убирает губы от стекла, делая глубокий вдох, глотает еще несколько раз и снова пытается сказать, но рот все еще не слушается и зажевывает слова целиком, выдавая наружу обрывки звуков. - Яы д-ду-ыл т-то пять о-нн... - Кихен, тише, успокойся. Подыши пару минут и приди в себя, я тебя совсем не пойму. Чангюн просит парня не спешить, а сам трясется от того, что хочет узнать, как можно скорее, что же случилось, от чего Ю находится в таком состоянии? И..неужели он не уследил и за старшим, и с ним просчитался? Им берет парня за руку, а тот с силой, не намеренно скорее всего, сжимает ладонь, смотря в одну точку, попеременно поглядывая на Чангюна, словно убеждаясь, что он не ушел, и стараясь дышать ровно. Минута, две, три, уже Иму плохо от этой духоты и неоднозначности, он уже собирается говорить, но Кихен наконец-то раскрывает рот. - Эт-то...я думал-л, что это о-пять он.. - Кто он? - В-вы не знаете, н-не того ис-скали. Гово-рили, что Вонхо, н-но нет, Гюн, это не он... - Мы это уже знаем, Ки, знаем, не переживай... - Н-нет, - парень активно качает головой со стороны в сторону, - ты не пон-нимаешь... - Чего не понимаю? Кихен поднимает глаза вверх, отворачиваясь от Има. - Эт-то он. - Кто он? - Он..***
Хенвон понятия не имеет, сколько он уже здесь находится. Сутки слились в единую массу, не разделяясь на ночь и день, и тянутся без перерыва. Первое, что он почувствовал, очутившись здесь - боль, последнее, что он ощущал, очнувшись в очередной раз - боль. Нестерпимая, постоянная, ноющая, такая ненавистная им боль окутала его одеялом. Плотным, удушливым, колким, тяжелым одеялом. От этого ни продохнуть, ни двинуться, ни шевельнуться так, чтобы ничего не защипало, не заныло, не начало снова пульсировать жуткими разрывающими волнами. Че не любил ощущать боль, будь то что-то связанное с телом либо эмоциональная боль. Он всегда избегал ее, осторожничал, всегда уберегал других, старался помочь, потому что он не любил боль не только относительно себя. Она не нравилась ему в принципе, как понятие. Он был не из тех людей, которые получают удовольствие от боли, отвлекаются ей или используют в качестве манипулятора. Он отрицал ее в целом, считал бесполезной и глупой штукой, существующей зачем-то на земле. Все это насилие - не для него, его утопический предел мечтаний - мир без боли, мир, в котором живущие, пусть не совсем счастливы, но по крайней мере не страдают. Хенвон, всю жизнь отгораживающийся от боли, теперь в полной мере ощущает ее буквально всем своим телом и сознанием. Она распространяется по нервным окончаниям при каждом движении, бежит от кончиков пальцев ног и рук, обхватывает ребра и пышным бутоном распускается в голове. Парень вздрагивает два раза: сначала от звука открывающейся двери, а затем от боли, волной прокатившейся по телу. В проеме появляется какой-то неизвестный мужчина, он пьяной походкой, еле держась на ногах, продвигается вглубь помещения, фокусируя взгляд на Че. - А-хахахм, - из его рта вырывается гадкий пьяный смех, - дамдаа-а, что мы тут сы тобо-ой... У парня сердце заходится в жутком ритме, страх закладывает уши. Этот пришел не бить. - ...развлечеймси, а? - опухшая рожа искажается в отвратительном оскале, плохо напоминающим нормальную человеческую улыбку. Хенвон дышит чаще, это больно, но телу уже все равно. Парень мычит, дергая ногами, будто, даже если бы стул не был привинчен к полу, у него хватило бы сил сдвинуть себя с места. Мужчина ковыляет, приближаясь словно в фильмах ужасов, играя на нервах своей медлительностью. У Че сейчас разорвется сердце. Бесконечные избиение, крик, эта боль, безысходность...но не изнасилование этим...существом. Парень срывается на слезы, плачет, сам того не замечая, дергается все сильнее, пока мужчина не подползает вплотную к нему. - Ы-ык, мдамда, ахгааа, - грязная, воняющая не пойми чем, рука проходится по лицу, а затем бессильно падает вдоль тела, которое в свою очередь оседает на пол. Мужчина мерзко ухмыляется, хлопает глупо глазами последний раз, прежде чем закрыть их совсем и...уснуть. Хенвон кашляет и продолжает ронять слезы, не сразу понимая, что произошло. Проходит полминуты, и глаза слегка просыхают, давая рассмотреть пьяное, сопящее под ногами тело. Парень оглядывает комнату, смотрит на открытые двери, а затем снова переводит взгляд на спящего. Что? Только и проносится в голове, и Че старается сквозь оставшиеся слезы хорошо рассмотреть тушку, развалившуюся возле него. Он откидывает ногами пиджак с туловища и не может поверить в то, как ему везет. За пояс вставлен складной нож. Парень не задумывается, в каких целях его собирались использовать, он просто из последних остатков сил тянется стопами к ножу, сбивает его на пол, долго возится, стараясь поднять нож к зубам, а затем и к рукам, вздрагивая при любом шорохе. Тело подчиняется, возможно, только благодаря наличию лошадиной порции адреналина в крови и позволяет найти в себе силы разрезать веревки на кистях. Хенвон, наверное, снова плачет, потому что лицо снова мокрое, но он не обращает на это внимание, все прислушивается и старается встать, только спотыкается и падает через тело, ужасаясь снова. Спящий никак не реагирует, продолжая храпеть, а Че ползет к нему, роется в карманах, но ничего, кроме пары конфет и фляги не находит, поэтому оборачивается и замечает то, что искал - ключи. Они остались торчать в дверях, поэтому парень кое-как поднимается на ноги, превозмогая кошмарную боль. Хенвон впивается взглядом в проход и согнувшись в три погибели идет к нему, вытаскивая ключи из дверей. Страх остаться здесь борется со страхом быть пойманным, пока парень доходит до проема, за которым не горит свет, а находится неизвестная тьма. Че все равно на нее, темноты он не боится, поэтому он выходит и спешит свернуть в коридор. Он заворачивает налево, потому что сразу справа от двери красуется стена, спешит, перетаскивает затекшие ноги по полу и доходит до еще какой-то двери, онемевшими пальцами старается подобрать ключ, дрожит, снова плачет, на ощупь находит скважину и наконец-то щелкает замком. Дверь открывается, а за ней снова темнота, только не кромешная, а сумрачная: впереди виднеются ступеньки и окно над первым пролетом наверх, слабый свет из которого, и освещает все вокруг. Хенвон прислушивается, и до ушей доносится шуршание сверху, шаги и голоса. Холодный пот окатывает все тело, парень спешит спуститься вниз, но после шести ступенек находится только площадка в два метра шириной и очередная дверь. Топот становится громче, а нервы Че натягиваются до предела. Ему так страшно, хочется снова плакать, руки не слушаются, пальцы сгибаются и деревенеют, не поддаваясь контролю. Ключ за ключом. В голове проносится мысль о том, что в этой связке вовсе нет того, что открыл бы дверь, и парень с силой закусывает губу. Больно, но это помогает сдержать слезы. Щелк. Замок поддается, и Хенвон спешит проскочить за дверь, плечи передергивает, по спине носятся мурашки, и он выходит на подземную парковку. Глаза сразу слепит едкий свет неоновых ламп, парень щурится, прикрывая лицо ладонью. Дверь, из которой он вышел, полностью сливается со стеной, закрывшись, и даже вблизи сложно понять, что здесь есть проход. На парковке кто-то есть, Че слышит голоса и стук подошв о пол, поэтому мечется, борясь с болью в глазах от яркости, и ищет укрытие. Возле него в трех метрах расположена широкая колонна, за которой он и прячется. На парковку заходит группа людей, которые спешат, практически бегут к машинам, на ходу переговариваясь то ли друг с другом, то ли с кем-то по телефону. - Сонмин, черт, я говорю тебе, что они зашли и с запада! Не знаю, Ли нам ничего за это не говорил. Я снимаю всю охрану, потому что вы доехать не успеете! Блять, нет не сошел с ума, босс не разозлится, если не узнает раньше времени, нам сейчас нужно их выгнать...да, я знаю, что мне придется взять на себя..да отъебись ты блять! Нам по-другому не поступить! Отошлешь половину своих в офис, чтобы здание совсем пустое не стояло...не произойдет ничего за пятнадцать минут, пока твои доедут, да, сука, мне некогда! Голос обрывается, оставляя висеть в воздухе ключевые слова: вся охрана и здание пустое, за ним стихают и шаги, превращаясь в шум колес, которые, кряхтя и надрываясь, выкатывают машины наверх. Не успевает последняя скрыться за поворотом, как на парковку бегут еще люди, которые так же быстро срывают джипы с места. Хенвон вжимается спиной в колонну и жмурится, дрожит, но выдавливает из себя силы, стараясь держаться. Вскоре на парковке остается только две машины, которые никто не спешит завести. Его, наверное. Че продолжает жмуриться, только сознание кричит о том, что нужно скорее идти, пока никого нет, пока в здании какая-то суета, пока слова вся охрана и здание пустое совсем не растворились в воздухе. Страшно. Очень страшно, но парень выглядывает из-за колонны. Из глаз снова льются слезы, а Хенвон бежит туда, откуда выходили люди. Там к счастью оказываются обыкновенные двери, не на замке, поэтому парень выходит наружу. В нос ударяет мороз, еще тот, ночной, оставшийся на улицах скрежетом промерзшей стали вывесок и острыми чудными узорами на стеклах. Че оглядывается - никого, словно пустырь и тут никогда не было людей, выходит на дорожку и спешит, двигается, как можно быстрее, чтобы не заметили, чтобы темнота помогла. Пару минут и тело охватывает спазм от холода, только парень ускоряется, чтобы разогнать кровь и согреться, продолжает идти, несмотря ни на что, потому что либо он доберется до офиса Шина, либо... Нет. Другого либо нет.***
ㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋ, о чем ты?ㅋㅋㅋ Хену, Хену, до чего ты докатился. Думаешь, я действительно тебе поверю? Хотя бы каплю? ㅋㅋㅋㅋ Ах, ты, наверное, еще не знаешь...разве тебе еще не доложили? Должны были...но ладно, не думал, что твои люди работают так плохо((( Но что же поделаешь, подождем, подержим интригу, да?
Шону комкает лист бумаги и отбрасывает его в сторону. Ответ пришел практически сразу, оставив после себя лишь злость и еще больше непонимания.***
После разговора с Кихеном Чангюн со всех ног спешит в офис. Он, Шону, Вонхо, как их могли так обвести вокруг пальца? Черт, лишь бы ничего не случилось, а ведь может. Черт, все что угодно может случится! У Има сгорели уже все нервные клетки за последнее время, поэтому, когда он добирается до высотки, его уже всего трясет. Шону, будь один, пожалуйста, пусть Чжухон будет где-то в другом месте! Глотка, кажется, чешется, на спине под кожей словно бегает куча муравьев. Банкротство, захват рынка - все не то, не те цели, не то, не то! Действия те, цели - нет, и никогда не были. Долбанный лифт, что так долго?! Ким - прикрытие, он ни в чем не участвовал, ни в чем, это не его идеи, у него бы мозгов не хватило. Блять, столько времени, и не выдать ни одной зацепки, не вызвать ни единого подозрения, ничем себя не обнаружить! Двери открываются. Чангюн пролетает коридор и заходит в комнату, не стучась. - Хен!...