***
Состояние Хосока колеблется где-то между четыре дня. Чжухона уже переводят в обычную палату, в компании не происходит ничего такого, за что нужно было бы волноваться, Чангюн отлично справляется со своими обновившимися обязанностями, да и в общем дела идут нормально, все вокруг словно бы идет на поправку. Все, кроме Шина. Он остается в подвешенном состоянии уже четвертые сутки, а врачи только и делают, что увиливают от прямых ответов, из-за чего непонятно - они на самом деле не могут сказать точно или же просто не хотят раньше времени пугать не самыми приятными новостями. Шону в это время старается отвлечься, и по сути он успокаивается: если сравнивать его состояние пару дней назад и сейчас, то он вполне сосредоточен и способен четко и слаженно руководить компанией. Лидер оправдывает себя. Вот только...Вонхо. И если бы только он. Сердце Хену начинает неуместно сильно биться каждый раз, когда он приходит в больницу, чтобы узнать, как Хосок, и заодно навестить Чжухона. Только вот в палату Ли за последнее время не заходил никто, кроме врачей и Чангюна, которого сам хозяин палаты попросил выйти, едва они успели перекинуться парой фраз. Им тогда подумал, что это из-за самочувствия - сложно разговаривать, да и вообще держаться в сознании, а не спать, но Чжухон на самом деле не мог видеть около себя никого - он все еще боялся и жутко стыдился себя, своего поступка. Он со страхом смотрел на двери палаты, все ожидая, когда в ней появится Шону - с одной стороны не веря, что тот вообще зайдет, с другой - желая этого, с третьей - с ужасом отрицая и надеясь, что Хену не увидит его в таком состоянии вообще до самого полного выздоровления. Сон заходит в больницу на пятый день с немного уставшим и отрешенным видом - сегодня у него были долгие нудные переговоры, не лишенные толики честности, благородства и прямоты со стороны полицейских. Парень за много лет привык к лживым лицам, словам и прочему, но его круг общения и знакомств - одно, а полицейские - кажется, должны быть совсем другим. Только разницы практически никакой. Исходя из этого Шону думает, что уж лучше быть вором с такими повадками, а не абсолютно так же себя ведущим, но полицейским. Так, по крайней мере, нужно меньше лицемерить. Хену встречают его люди в коридоре и начинают что-то лепетать, но из-за того, что парень не был особо сосредоточен, он понимает совсем немного, улавливая лишь: Вонхо, нет в реанимации, врачи вас ждут. Сон спохватывается, останавливая говорящих, и направляется туда, где, как ему указали, ждут доктора. Парень заходит в кабинет, обнаруживая за столом женщину лет тридцати с короткой стрижкой, а рядом с ней медсестру. - Здравствуйте, - женщина слегка раздраженно сводит брови, - стучаться бы сначала. Проходите, - ее тон смягчается. - Здравствуйте, я по поводу Вонхо... - Ааа, - женщина откладывает ручку и закрывает папку, - да-да. Пройдемте. Она встает из-за стола и выходит. - Мне сказали, что вы меня ждете. Я бы хотел только узнать о его состоянии... - Что ж в палату к нему не зайдете? - Он в палате? - Да, вам не сказали? Его перевели сегодня из реанимации. Состояние стабилизировалось. Опасаться нечего, кроме, опять же говорю, каких-либо рецидивов. Но и они маловероятны. Ваш бык идет на поправку, так что не переживайте. Это бык было сказано совершенно естественно, не выглядя чем-то слишком наигранным, оно казалось даже добрым, приободряющим. И пусть Шону совершенно не привык к таким шутливым словам, либо вообще каким-то легким разговорам, но эта слегка фамильярная вставка успокоила его. Среди общего напряжения больницы и этих медицинских терминов оно сглаживало разговор, упрощая его и делая более непринужденным. - Спасибо, мне больше ничего не нужны, - Сон, немного сконфуженный, отходит, а женщина, думая, что то ли она ему больше не нужна, то ли ему в принципе ничего не нужно, выкрикивает напоследок. - Палата двести двадцать семь, если что. Шону сморщивает губы, присаживаясь на лавочку в холле - то ли женщина такая странная, то ли новость об улучшившемся состоянии Хосока так подействовала, но парень оказался слегка сбитым с толку. Ему пришлось просидеть несколько минут, чтобы прийти в себя. Шин в порядке.***
После того, как Сон узнал, что Вонхо больше вне опасности, надобность приходить в больницу отпала, а вместе с ней и возможность перебороть себя, чтобы зайти в палату к Чжухону. Впрочем, Шону вскоре совсем заставил себя перестать об этом думать, потому что ему нужно было заниматься компанией, восстанавливать транзиты, перевозки, заключать новые договоры. Чтобы ни происходило, от него все равно требовалась способность работать в обычном темпе. Поэтому он полностью увлекся делами, чтобы лишний раз не тревожить свои мысли.***
С момента, когда Хенвон последний раз видел Вонхо, проходит две недели. Последний не появляется ни днем, ни ночью, но Че продолжают содержать здесь, в его офисе, кормить, лечить и не давать возможности выйти. Парень спрашивает, пытается узнать, что вообще происходит у людей Шина, только те молчат, и Хенвон, наверное, сошел бы с ума от этого игнорирования, если бы не врачи, что за ним присматривают. Они могут разговаривать, им никто ничего не запрещал. Особенно парня прельщают разговоры с женщиной, которая приезжает каждый день, чтобы посмотреть, как чувствует себя пациент. Че чувствует себя очень странно, когда она его так называет, потому что он не в больнице, но к нему приезжают доктора, и приезжают не на дом, а в какой-то офис, и вообще он лежит даже не в комнате. - Ну, как мой пациент чувствует себя сегодня? - Женщина, как всегда отвлекает своей легкой манерой речи от всех проблем. - Замечательно чувствую, - парень откидывает голову на подушку, взбитую двумя минутами назад его сиделкой. - А что тогда лицо такое хмурое? - женщина подходит ближе и слегка щурит глаза, - что за другом своим соскучился? - слово друг произносится с каким-то заговорческим тоном. Хенвон не отрывает головы от подушки, думая, точно ли Нинг - так она просит себя называть, да еще и на ты, хотя парню и неловко - имела ввиду Вонхо и второе - откуда, если и так, ей знать, что его долго не было? Хотя, она ведь приходит сюда каждый день, так что могла заметить. - Вы о ком? - в конце концов у Че есть и другие друзья. - О ком, о ком...о хозяине этого места. Кушал хорошо? Боли в животе, колики были? - У меня нет особого аппетита, знаете ведь...но никаких болей не было, да и который раз говорить вам, что я здоров. Да, и вы о Вонхо? - Здоров ты или нет - это мне решать. Таблетки пьешь? - Вы не ответили на мой вопрос. - Ох, сколько раз просила на ты... - ...Нинг, но вы, уж простите. - Ах, да, я о этом самом Вонхо. Так таблетки пьешь? - Пью. И он мне не друг. - Да уж понимаю, что не друг... Хенвон косится вопросительно на женщину, пока та отмечает что-то в своем широком блокноте. - Нинг, вы не поняли. Он мне вообще никто. Женщина поднимает взгляд, окидывая ним все помещение, а после и самого Че. - Ну, это не мое дело, - она тактично смолкает, однако задает другой вопрос через пару секунд, - и что же, тебе совсем неинтересно, где он? - Мне интересно, когда я смогу выйти отсюда. - Вот поправишься... - женщина не отрывается от своего блокнота. - А вы знаете, где он? - не то чтобы парню было интересно на самом деле, но он и вправду хочет уйти домой. Нинг дергает уголком губ и поднимает лицо на Хенвона, дописывая что-то. - Да. Лежит в больнице, а я за ним, как и за тобой присматриваю. - В больнице? Долго? - Неделя-две, около того. Нужно справки поднимать, чтобы точно сказать. Че замолкает. - Давай теперь глянем, что с твоим горлом, и послушаем тебя, - женщина откладывает блокнот и встает у кровати. Парень поднимается, сначала открывает рот и жмурится от того, что отблески света, которые должны освещать горло, попадают в глаза, а после поднимает футболку. - А он... - ...я собралась слушать, как ты дышишь, а не говоришь! Хенвону приходится замолчать, и он продолжает, лишь когда футболка оказывается поправлена. - Он...без сознания? - Ты хочешь спросить, угрожает ли что-то его жизни? - Если хотите, можно и так. - Нет, с ним относительно все в порядке. Приходит в себя, ворчит и обратно засыпает. Ничего особенного. Че снова не говорит ничего, а после в его голову приходит мысль. - Нинг... - Да? - Мне не совсем удобно вас просить об этом, но не могли бы вы одолжить мне телефон для одного звонка? - Пожалуйста, - женщина с легкой улыбкой передает телефон парню, а тот думает, что она слишком добра, как для человека, который вынужден каждый день таскаться сюда, ради одного пациента, который толком по мнению самого пациента и не болен вовсе. Парень берет телефон и привстает с кровати. - Вы не против, если я отойду? - Конечно, мне еще нужно кое-что заполнить. Хенвон встает и заходит в ванную, прикрывая за собой дверь, а после быстро набирает номер Кихена. Идут гудки, а трубку никто не берет. Парень ждет до тех пор, пока звонок сам не отключается, а затем звонит еще раз. Неужели его на самом деле... - Да? - знакомый голос, звучащий слегка странно, заставляет пальцы перестать дрожать, но только на одно мгновение. Че прикрывает глаза, вдыхая глубоко. - Алло? - Алло, Кихен. Кихен, это я - Хенвон. - ... - Ты меня слышишь, алло, Ки? - Хен-вон? - на том конце слышится какой-то всхлип. - Да, это я. Кихен, как ты? С тобой все в порядке?! - Х-хен-воон, - голос тянет имя каким-то судорожным тоном, - Хенвооон, прости меня... - вместе со словами слышится какой-то плач. - Кихен, Ки, ты чего? За что? - в ответ какое-то клокотание, - Ки? Кихен, ты пьян? - Нет, нет...разве что немного, но это неважно, Хенвооон, - парень опять хнычет. - Ки, тише. Успокойся, потом будешь извиняться. Скажи - ты цел, с тобой все в порядке? - Да-да, со мной все нормально, я дома, - плачь резко затихает, - ты, ты как? - Со мной тоже все в порядке, разве что простужен слегка. - Но ты...не дома, так? - ...нет. Я... - Ты у Вонхо? - Да... - ...он что до сих пор... - ...но его нет. - В смысле? - Я в его офисе, но его нет. - Сейчас нет? - Вообще. Со мной все в порядке. - Но ты у него? - Да? - Зачем? - ...Ки, я позвонил узнать, что с тобой. Я не знаю, когда мы сможем встретиться, но я обязательно сразу приду, как только смогу, слышишь? - Да-да, Хенвоон... - Погоди. Если что не звони на этот номер, это чужой телефон, я одолжил его. - Да, хорошо. - И прекращай пить, Ки. Мне больше неудобно говорить, поэтому давай, до встречи, ладно? - Да-да, до встречи... Гудки, и Хенвон выходит обратно - внутри какое-то дикое облегчение и вместе с тем не менее дикая тоска. Парень возвращается на свое место в кровати, благодарит Нинг и через пару секунд подгибает под себя ноги, укладывая на колени руку и утыкаясь в изгиб локтя лицом. - Все хорошо? - женщина треплет его по отросшей черной макушке. - У-умг, - Че медленно поднимает лицо, часто жмуря глаза, стараясь сморгнуть с них все выступившие слезы. - До встречи тогда. - До свидания.***
Через три дня Хенвон просыпается, не обнаруживая возле себя свою сиделку, в комнате находится только какой-то мужчина. Парень ворочается в кровати, и человек встает с дивана, сразу подходя прямиком к Че. - Господин Хенвон, - мужчина слегка кивает головой, - прошу вас позавтракать и одеться. Сегодня вы должны покинуть офис. Нужные вам вещи в ванной, обувь и верхняя одежда у лифта. Вы можете не торопиться, но настоятельно рекомендую спуститься вниз до двенадцати часов. Мужчина вторично кивает и уходит, а Че пялится ему вслед еще с минуту. Его сонный мозг не способен улавливать информацию быстро, но как только до него доходит суть сказанного, парень соскальзывает с кровати, идет в ванную, наспех чистит зубы, умывается, причесывается, чтобы иметь более-менее нормальный вид, хватает вещи и выходит обратно. В голове только и мелькает мысль, что Вонхо больше нет, ведь если он жив, зачем он бы его отпустил, зачем так долго держал у себя? И, казалось - уходи быстрее отсюда, свободен, насовсем теперь свободен, но Хенвон продолжает думать о Шине. Неужели на самом деле? Парень одевается, как может, быстро, после чего спускается на лифте. Он собирается ехать домой или к Кихену, не зная, куда отправиться сначала. Вместе с этим Че думает, что же все-таки произошло с Минхеком, ведь в тот вечер...они ведь собирались атаковать так? Чем это все закончилось, кроме того, что Вонхо попал в больницу? Парень думает и в конце концов решает, что скорее всего проиграл Минхек, иначе бы офис Хосока не находился все еще под контролем людей последнего. В холле Хенвон теряется, потому что на него не реагирует совершенно никто. Он думал...впрочем, что он мог думать? Парень проходит мимо людей, оглядываясь - не ждет ли кто-либо его, но он абсолютно никому не интересен. Что ж. Че выходит из здания, со странным восторгом охватывая пространство взглядом - он столько времени не выходил на улицу, что этот открытый, пахнущий выхлопными газами и морозом воздух, кажется, обжигает горло и легкие - и ловит такси, деньги на которое нащупал в кармане своего плаща. Там было намного больше, чем сумма на один проезд, но парень взял только ее, остальное оставив на столике в офисе, рядом с нетронутым завтраком. Через небольшой промежуток времени таксист забирает плату за проезд, оставляя Хенвона у главного входа больницы. Он должен убедиться, что же все-таки случилось с Вонхо. - Здравствуйте. Девушка за стойкой регистрации мило улыбается. - Здравствуйте, чем могу помочь? - Я бы хотел навестить одного человека, - Че слегка склоняет голову, не решаясь сразу задать конкретный вопрос о конкретном человеке. - Прошу прощения, но у нас обозначены часы посещения, - теперь улыбка становится сочувственной. - Л-ладно, - парень соображает, думая, что у него есть и другой выход, - не подскажите тогда, в каком кабинете я могу найти Нинг... - Хенвон слегка запинается, потому что понимает, что мало того, что сказал имя так, будто они знакомы с детства и вообще одногодки, так еще и упустил фамилию. Девушка слегка подается вперед, будто бы не расслышала, а после вздергивает редкие темные брови. - Госпожа Ву Нинг? Вы ее имеете ввиду? - Д-да, да. - Она сейчас на плановом осмотре, но он скоро закончится. - Я могу ее подождать? - Да-да, конечно, - девушка выглядит слегка сконфуженной, - второй этаж, двести тридцать шестой кабинет. - Спасибо, - парень улыбается и разворачивается, направляясь к ступенькам. Хенвону, видимо, сегодня везет, потому что он сталкивается с Нинг в коридоре, как только сворачивает в него. Женщина сначала не обращает внимания, впрочем, как и Че, но после того, как последний окликает ее, она останавливается и хмурит лицо, дергая плечами и резковато оглядываясь, а после и вовсе одним движением разворачивается, расслабляется, опуская руки в карманы. Парень думает, что ее движения похожи на движения какой-то маленькой птицы. - Хенвон-а! Что, уже соскучился по мне? Или успел снова заболеть? - Здравствуйте, - парень улыбается в ответ на улыбку женщины, - нет, мне просто нужно спросить вас кое о ч...ком. - Хорошо, только, - Нинг цепляет локоть Че и тянет слегка на себя, - пойдем посидишь у меня в кабинете, мне нужно забрать бумаги. Женщина уже вовсю топает по коридору, ступая такими шажочками, точно какая-то птичка, и она совершенно не реагирует на хенвоновское: а это удобно? Они заходят в кабинет, и Ву аккуратно, но уверенно толкает парня в кресло, а сама выходит. - Подожди минутку. - Да... А что ему еще, собственно, остается? Че выдыхает, отодвигаясь назад и спокойно облокачиваясь на спинку кресла, после чего достает телефон, также найденный в кармане пальто, со вздохом убирает обратно, потому что чуда не произошло, и он не зарядился. Тишина, царящая в этом кабинете, успокаивает, несмотря на то, что это больница, да и к тишине парень уже слишком привык. Хенвон прикрывает глаза. Неужели он на самом деле свободен? Неужели он может вернуться к своей жизни, и его на самом деле больше никто не запрет у себя, только ради прихоти? В этот момент дверь в кабинет открывается, и из нее выглядывает Нинг. - Идем? - она спрашивает, но и констатирует факт, потому что сразу же исчезает в дверном проеме. Че приходится встать и выйти в коридор, а затем еще и войти в ритм шагов Ву. - Я так понимаю, ты пришел навестить своего друга, так? - эта женщина, впрочем, и была проницательна. - Он мне не друг, но я пришел узнать, что с ним. - Ну не друг, так не друг. Он - хорошо, идет на поправку, все заживает. - В смысле? - Хенвон приостанавливается. - В прямом, пошли. А чего тебя так перекосило? - Я думал, он...того. - Он почти того, когда только поступил к нам. Но живучий, шельма, оказался. Дня четыре лежал тут у нас пластом, а потом потихоньку пришел в себя, и сейчас уже командует даже иногда. Я ведь тебе говорила? - последнее предложение женщина говорит слегка удивленным тоном. - Да-да говорили...я просто... Че не договаривает, потому что они останавливаются у окон, с другой стороны которых висят открытые жалюзи, и сквозь них парень видит Вонхо. То ли спящего, то ли бессознательного, но вполне живого. И пусть он не совсем сейчас похож на себя, из-за того, что вся его сила и мощь уходит на выздоровление, но это все же он, и никто другой. Хенвон цепляется за тело глазами и не понимает: то ли парень так похудел, то ли просто с далека и в такой медицинской одежде он выглядит совсем не комильфо. Че скользит взглядом к лицу, и ему кажется, что глаза парня вздрагивают, поэтому Хенвон отскакивает в сторону от этих окон. - Спасибо, Нинг. - Да не за что... - Нет, за все спасибо, - парень разворачивается к женщине и кланяется, сгибаясь буквально пополам, - мне пора. - Пожалуйста, - женщина улыбается, - до свидания тогда. Ты про меня совсем не забывай, ладно? - Конечно, - Че еще раз кланяется, - до свидания!***
Хенвон шаркает ногами по асфальту, вдыхая, наверное, последние остатки морозного воздуха этой зимы. Вонхо жив, а Че не знает, как на это реагировать, нужно ли вообще реагировать? В голове мелькают одни и те же вопросы: зачем нужно было держать Хенвона в офисе? Зачем было отпускать сейчас? Придется ли Че встретиться с Вонхо вновь? Чем вообще можно объяснить его действия? Снова все как-то странно и непонятно, поэтому парень просто прекращает об этом думать. Теперь его мысли концентрируются на том, что он надеется, что Кихен будет дома, когда Хенвон придет к нему. Че оглядывается вокруг с безразличным интересом - все так странно. Странно, хотя бы просто потому, что он давно не был на улице, и кажется, что за это время много чего изменилось. Но что изменилось-то? Те же улицы, те же люди, та же жизнь, возвращающаяся, нормальная жизнь. Парень облегченно выдыхает и смотрит по сторонам - действительно все то же самое. Но все же. Хенвон наконец-то оказывается перед домом Кихена, поднимается наверх, звонит. Двери открываются, и оба парня остаются стоять на своих местах, несколько секунд будто бы стараясь узнать в человеке напротив знакомого, а после вместе выдыхают и хватаются за плечи друг друга. - Проходи...проходи, - старший отодвигается первым, - я... Че понимает, что им нужно обсудить кучу вещей, но делать это вот так сразу, грузить друг друга с порога не совсем хочется, поэтому он прерывает парня. - Накормишь меня? Я сегодня вообще не завтракал. Ю стукает куда-то внутрь, вытаскивая из памяти их обычные встречи, когда Хенвон приходил к нему чуть ли не только, чтобы набить себе желудок, и это расслабляет. Кихен хочет хоть немного побыть вне всего того ужаса и провести время с Че, не помня ничего из произошедшего. - Да, - парень устало, но радостно улыбается, - да, конечно.***
Brrrr stresses Brrrrr shakin’ Can’t recover from the damage
Чжухон лежит в больнице месяц. Первое время он не может привыкнуть к тому, что приходит в сознание в безопасном месте, а не там, где им могут в очередной раз воспользоваться и разрушить еще больше. Он начинает поправляться. Точнее - его тело начинает выздоравливать, сам же парень не имеет никаких сил, чтобы вернуть себе уверенность, спокойствие и просто внутреннее равновесие. Он сломлен. Он не может. За целый месяц его навещает несколько раз только Чангюн, но лучше бы и он не приходил. Чжухону так жутко, так неловко, так стыдно. Он чувствует вину, а младший пытается разговаривать так, будто ничего не произошло, будто Ли пострадал в очередной перестрелке и вынужден отлеживать бока в этой палате. Единственный вопрос, который задает парень Иму за все это время: все ли прошло гладко? На что получает не совсем быстрый ответ: потеряли немного людей, и Вонхо слегка зацепило, но он поправляется. А Минхек мертв, как ты понял. Чжухон понимает, что любезничать с ним здесь никто не будет, но Чангюн ведь его друг, ему-то здесь наедине можно сказать то, что обычно не принято говорить в их обществе в таких ситуациях. Можно ведь, как он делал это раньше? Только Им не говорит, он совсем выглядит отстраненным и слегка потерянным, пусть с уверенностью и, возможно, радостью рассказывает, что происходит в компании, и сколько обязанностей ему теперь приходится выполнять. Практически через каждое предложение вставляя, что Ли тут залежался, и неплохо бы тому быстрее поправляться, чтобы заняться наконец делами. Однако Чжухон каждый такой раз с ужасом ждет момента, когда ему придется вернуться на работу. Он вообще не понимает, как его не уволили, не понимает даже, почему его не оставили в том подвале, а теперь еще и ждут на работе. Он не знает, как сможет вернуться в офис, как сможет посмотреть в глаза Шону, как сможет находиться в одном помещении с ним, и сможет ли вообще. Проходит еще полмесяца. Мысли Чжухона остаются все теми же, может быть, становятся менее резкими и колкими к своему хозяину, но все же не дают успокоиться. Ли выписывают из больницы, и этот день становится, возможно, худшим в его жизни: за ним присылают машину, людей, перевозят его вещи, доставляют самого парня в особняк, дают еще немного времени на восстановление и сообщают, что на следующий день он должен явиться в офис. Из всего этого Чжухон не может переварить буквально н и ч е г о. Вещи он складывает трясущимися руками, роняет их, складывает по-новой; из больницы еле выходит, все норовя сказать, что забыл что-то, но в итоге лишь чересчур медленно садится в машину; когда они останавливаются у особняка, Ли не решается открыть дверь сам до тех пор, пока один из сопровождающих его людей, не открывает ее сам; к дверям особняка Чжухон плетется и весь путь заставляет себя, чуть ли не взявшись за горло, переступить порог. Потому что он считает, что не достоин находиться здесь, не достоин вообще ничего из того, что ему предоставлено. Чжухон поднимается в свою старую комнату - еще в больнице он попросил Чангюна перенести вещи в их крыло - и запирается в ней. Весь вечер его буквально трясет - он не проявляет никаких эмоций, его тело просто трясется из-за нервов. Это состояние продолжается без перерыва до одиннадцати вечера - Ли буквально отлеживается в кровати, надеясь, что его отпустит через десять минут, но эта надежда повторяется уже непонятно какой по счету раз, и парень уже почти привыкает, когда тело наконец-то расслабляется, и на него враз обрушивается такая усталость, что сон смаривает буквально за пару минут. Утро выдается нелегким - парень просыпается от того, что по телу несколько раз несутся мурашки, а после оно снова начинает легко трястись. Чжухон понимает, что с таким состоянием ему нельзя ни в коем случае появляться в офисе, поэтому идет в душ и обливается холодной водой. Это, возможно, помогает. Возможно, потому что парень не знает, как долго это успокаивающе-бодрящая процедура будет держать эффект. Когда Ли возвращается в комнату, часы показывают 5:15. Он и не знал, что так рано проснулся. Парень пытается согреться, залезая обратно в кровать, и старается не дать дрожи снова захватить все тело. Время несется медленно, и Чжухон осознает, что ему пора, что вот уже время выхода, и когда он уже собирается открыть дверь из своей комнаты, по телу проходится две сильных волны дрожи.***
Офис встречает своей обыденностью - куча людей, куча тех, с кем нужно бы поздороваться, куча тех, с кем делать это вообще не хочется. Чжухон ощущает себя отвратительно, кажется, что каждый знает, что с ним произошло, каждый пренебрежительно окидывает взглядом из-за этого. Ли не должен так себя чувствовать, это не в его характере, но он все же так себя чувствует, потому что считает, что не достоин чувствовать себя как-то иначе. Первым делом нужно зайти в кабинет к боссу - Чжухон не хочет называть его имени даже у себя в голове. Прежде чем это происходит, ноги отмеряют невероятно короткие и медленные шаги от лифта к двери, а затем рука еще слишком долго задерживается на ручке, не решаясь дернуть ее. Все же, это как-нибудь сделать, но придется, поэтому Ли решается. Довольно приятный интерьер кабинета должен был встречать вошедшего своим привычным своеобразным уютом, но вместо этого высокомерно плюется холодком прямо в лицо Чжухону, едва тот успевает открыть дверь. Не достоин, - несется в сознании. В кабинете оказываются только два человека - Шону и Чангюн. Они реагируют на зашедшего, поднимают головы, здороваются и все. Не происходит ничего особенного. Ли напрягается, а Им только выгибает спину и улыбается уголком рта. - Говорил же - работы завались, а ты все валяешься, - парень говорит это с усмешкой и хлопает Чжухона по плечу, утягивая за собой. Последний шугается от этого движения, но так, что этого никто не замечает. Ему неловко и совсем невесело. А еще он не понимает, почему все вокруг так спокойны, почему этот день начинается так же, как и практически все их обычные рабочие дни. Ли боится поднять глаза на Сона и посмотреть прямо на него, но даже так, вскользь, он может заметить, что у того на лице не больше эмоций, чем обычно. Знал бы Чжухон, как полетело вниз сердце Хену, когда парень зашел в кабинет, знал бы как тот с трудом сдерживает себя только потому, что в кабинете находится Чангюн. Ли быстро вводят в курс дела и дают несколько заданий. - Это все? - Пока да, - Шону говорит чересчур ровно, слишком боясь дрогнуть голосом. - Тогда я пойду к себе. Ли разворачивается, забирая с собой небольшую стопку бумаг, и быстро оказывается в своем кабинете. Он бы не выдержал еще несколько минут там. И куда делись его выдержка и умение владеть собой? Он задает этот вопрос сам себе и надеется, что это все вскоре вернется, потому что в таком состоянии он не то чтобы способен адекватно работать. Парень сидит пять минут, думая что дрожь пройдет, но она все еще продолжает сотрясать его, поэтому Чжухон решает не обращать на нее внимание. А еще он радуется, что работы на самом деле много.***
Первые несколько дней оказываются самыми тяжелыми. Ли пытается совладать с собой, с утра зарывается на целый день в своем кабинете, а вечером ждет, когда все уйдут, только после чего уходит сам, а приезжая в особняк, спешит скрыться в своей комнате. Общение с Шону же остается на уровне дал задание-исполнил, и Чжухон вообще старается избегать каких-либо прямых разговоров и контактов с Соном. Парень продолжает не понимать и чувствовать жуткий напряг, потому что все вокруг так спокойно. Первые несколько дней настолько тяжелые, что Ли даже думает попросить снять с него все обязанности, но после думает: кто он такой, чтобы просить о подобном? Это Хену решает, кто должен работать, а кто нет, и если он решил, что Чжухон должен отработать всю свою вину, значит парень будет работать до потери пульса. Поэтому Ли и старается завалить работой сам себя, заваливает настолько, что после недели в нон-стоп режиме он выглядит ничуть не лучше, чем когда лежал в больнице. Но на это реагирует только Чангюн, говоря, что он может помочь, однако Ли отмахивается, говорит, что справляется. Переживая эти первые несколько дней, Чжухон будто бы проживает свои первые несколько лет в компании. Они задают ритм, который подхватывает Ли, они вырабатывают для него собственную стратегию и правила теперешнего поведения. Парень ни на что не пререкается, не возражает, не спорит, только принимает все то, что ему говорят, и вообще ведет себя не как одно из правящих лиц компании, а как обычный рядовой, подчиненный - Чангюн и то командует больше. Темп задан, Ли готов придерживаться его, готов ждать, когда его отработка закончится, и его заслуженно уберут с поста.***
С того момента, как Чжухон возвращается в компанию, проходит месяц. Шону ждет. Он не трогает парня, не лезет к нему только потому, что понимает - раны еще не совсем залечились, моральное состояние еще не совсем устойчивое после того, что Ли пришлось пережить, поэтому он может понять эту изначальную замкнутость и нежелание быть в обществе. Но когда эта замкнутость превращается в часть какого-то нового характера, какого-то нового Ли, Хену не может уже понимать. Спустя неделю он настораживается, спустя две - начинает вглядываться, спустя месяц - это его уже сильно беспокоит. Чжухон ни в какую не желает оставаться под каким-либо предлогом вместе с ним в кабинете, ни в какую не позволяет заходить разговору в какую-либо сторону, кроме рабочей, не подпускает к себе даже скользящий взгляд, не говоря уже о каких-либо прикосновениях. В течении месяца Сон пытается понять такое поведение. В течении месяца он волнуется, переживает, дает время, после раздражается, не признавая, что это из-за страха, а затем и вовсе злится. Как Ли смеет вообще позволять себе такое поведение? В конце концов гнев Шону достигает своего пика еще через полмесяца, когда на свое рабочее место возвращается Хосок, и Чжухон уделяет ему внимание, очень много внимания. И Хену понятия не имеет, что это из-за огромного чувства вины. Это становится последней каплей. В конце апреля парень решает поставить все точки над и, потому что так продолжаться больше не может.***
Конец дня. Сон наблюдает за тем, как дверь в его кабинет открывается и бесшумно закрывается за Ли. Чжухон останавливается, не делая ни шага дальше, заводя руки за спину и смотря прямо, но не чётко на Шону, а слегка отведя взгляд в сторону. - Вызывали, босс? В голосе холодная безразличность, он такой отрешенный, словно между ними ничего не происходит и никогда не происходило, словно парень на самом деле просто подчиненный, которого вызвали, чтобы дать ему поручение. Хену это бесит, ужасно раздражает, выводит из себя, какого хрена этот младший так с ним разговаривает?! - Что это за тон? - В смысле, босс? Я обращаюсь с вами, как положено. - Что за херня, Чжухон?! У парня чересчур быстро кончается терпение, он быстрым шагом подходит к Ли, а тот заметно сжимается, в нем нет уверенности, абсолютно никакой, и это слишком явно. Сон становится рядом с младшим, прямо напротив, до невозможного близко, и рьяно дышит на него. - Что случилось, а? - голос тихо шипит в лицо, - понравилось, как тебя ебал тот утырок, а?! Понравилось, как он тебя рвал, жалеешь, что я тебя оттуда вытащил?! Шону захлебывается слюной и гневом, а у Чжухона горло совсем пересыхает, и он не может сказать ничего. От того, что говорит старший становится обидно, больно, о чем он вообще? Ли никогда бы в жизни добровольно не переспал с Минхеком. Он вообще не переспал добровольно бы ни с кем, ни с кем кроме Хену. А сейчас этот самый Хену говорит, что парень жалеет о том, что его буквально вытащили из ада. Младший чувствует, что внутри все крошится именно сейчас, когда Сон говорит все эти слова в живую, а не в его уме. Сон разворачивает резко парня, не дождавшись от него никакого ответа. - Совсем забыл, кто я? Чжухон сдерживает огромный ком в горле и только сильно жмурится, сжимая пальцы. Он боится, что это последнее, что происходит между ними, и то, что он бегал от Шону, ничем не помогло. Рано или поздно должно было случиться то, что происходит сейчас. Пальцы прихватывают волосы, выкрашенные сейчас уже в черный, тянут несильно назад, но голова все равно запрокидывается. Другая рука сжимает со злостью талию. - Я у тебя спрашиваю! Младший только жмурится и отводит осунувшийся взгляд в сторону - после того, что происходило с Минхеком, парень очень боится любого другого подобного контакта. Даже с Хену. Только его после этого все равно вышвырнут, и Чжухону не жалко своего тела, ему не жалко себя, потому что все внутренности уже разорваны, все чувства скомканы, раскромсаны. - Я заставлю тебя вспомнить! Сон поворачивает парня снова на себя, стукая того спиной о стену, начинает стаскивать с тела, которое повинуется словно кукла, пуловер, заправленный в брюки, но останавливается в какой-то момент, гневно смотрит несколько секунд и пихает к двери. - Здесь нам не дадут свободы. Выходи. Мы едем в особняк. Старший грубо выталкивает парня в коридор, тот спотыкается, поникает лицом и мелкими шагами спешит к дверям лифта, на ходу поправляя одежду. За ним, ступая размашисто и нервно, идет Шону. Они доезжают до особняка молча, не говоря друг другу ни слова. Уже на пороге Хену снова от злости толкает младшего, из-за чего тот опять спотыкается и старается быстрее снять обувь. - Быстрее! Ли спешит, запутывается, дрожит и чуть ли не роняет слезы. Сон снова его толкает, заставляет идти еще быстрее. Они буквально залетают в спальню, и старший закидывает Чжухона на кровать, запрыгивая на него сверху. Парень зажимается, сковывается, отворачивается, чем еще больше злит Шону, тот копошится с пуловером, сдергивает его с тела, которое вздрагивает от каждого резкого движения, снимает рубашку с себя, прижимает руки младшего к кровати - будто бы тот мог вырываться - и тянет за пряжку ремня, спешит, пытается чуть ли не сорвать ее. Ремень поддается, и Сон буквально вытаскивает его полностью, откидывая в сторону, продолжает расстегивать брюки, а сам смотрит на дрожащее напуганное и не сопротивляющееся тело под собой и...замедляется. Постепенно его движения теряют силу, напор, руки обессилено упираются в кровать, отпуская маленькие ладони и пуговицу на брюках. Что он творит? Голова опускается на ключицу, пока парень дышит глубоко и тяжело. Секунда, Ли приоткрывает глаза, на которых уже выступили слезы, в замешательстве прерывисто вдыхает и выдыхает воздух, а после под его спину, за его плечи забираются сильные руки Хену, сгребая в охапку, прижимая к себе. - Чжу-у... - у обоих сердца отстукивают единый сумасшедший ритм, - почему ты меня не остановишь? Почему? Неужели тебе на самом деле все равно?.. Чжухона встряхивает, он закрывает лицо руками, затаивает дыхание. Плачет. Все вырывается наружу плачем, слезами, немыми содроганиями, болью в горле от напряжения и дрожью. Плачет. От плача всхлипывает, кривит губы, старается утереть щеки от влаги. Плачет. Старшего встряхивает вместе с парнем, на душе появляется облегчение от этих слез и горечь, что им вообще приходится течь. Шону упирается на колени, переваливаясь на ягодицы, поднимает тело Ли, заставляя того сесть между его ног, а тот лишь закидывает стопы за спину Хену и хватается за плечи, жмется к ним, утыкается в них лицом, продолжая плакать. - Я бы никогда...хен, я бы никогда! Он все еще дрожит, он опустошается все больше и больше. Сон отодвигает его от себя, открывает лицо, убирая ладошки, которые сразу хватаются друг за дружку и впиваются ногтями в кожу, опускаясь вниз. - Чжу, хватит, тише, Чжу, - парень заглядывает в мокрые глаза, которые не хотят смотреть в ответ, утирает слезы, гладит щеки. Видеть эти слезы больно, видеть эти слезы невозможно, у старшего сводит горло, дрожит сознание. Он подсаживается ближе, прижимается к щекам губами, целует веки, ресницы, нос, снова веки. - Хватит, пожалуйста, - Шону совсем усаживает младшего к себе на ноги, притягивает его вплотную к себе, прижимается шеей и подбородком к его шее и шепчет, закрывая своими руками спину, сдвигает брови и жмурится. Чжухон захлебывается, задыхается, но понемногу успокаивается, перестает всхлипывать, но все еще дрожит. Сон слегка отодвигает его от себя, чтобы заглянуть в глаза, но парень опускает их вниз, стыдится. - Чжу. Посмотри на меня, Чжу... - тот, не отрываясь, смотрит вниз, - Чжу... Старший сам тянется к лицу, аккуратно прижимается к губам, но парень только вздрагивает в ответ, из-за чего Хену снова отодвигается от него. - Чжу...что такое? - Я...хен, я..! - парня снова встряхивает, он прыскает слезами опять. - Все-все, хватит, Хон, тише, - пальцы вытирают слезы, успевшие скатиться вниз, и этот приступ плача быстро прекращается, - слышишь меня, тише. Чжу, хватит от меня убегать, пожалуйста. Прекращай уходить каждый раз, как я появляюсь, прекращай избегать меня. Я хочу, чтобы ты был рядом, и нигде больше. Я хочу знать, что ты рядом, со мной, что ты в безопасности, что никто не может похитить тебя у меня. Слышишь меня? - парень снова пытается заглянуть в глаза, и на этот раз они поддаются, поднимаются вверх, заглядывает на секунду, опускаются вниз, подавляя всхлип. - Но...хен! - нет, младший не успокаивается, нет, он не может перестать плакать, он не может перестать чувствовать, бояться этого, не может перестать стыдиться, винить себя за свой поступок, физически не может. Его всего трясет в истерике, он не может успокоиться, не может. - Чжу... - Сону страшно видеть такое состояние парня, он не понимает: неужели это из-за его действий того так трусит? - Хен!...й-й-я...вино-ват...ты чуть не потс-стр-страдал иззз-за меня... - слова обрывают слезы, громкие всхлипы, - и комп-п-пания могла по-страдать...из-за ме-ня...хен...я думал...что смогу помочь...а-в-итоге... - парень скручивается, затаивает дыхание, чтобы не всхлипывать так громко, из-за чего его начинает только сильнее встряхивать. Шону практически в шоке, он не понимает, откуда у Ли столько ненависти к самому себе, столько чувства вины. Минхек в любом случае угрожал им, он в любом случае продолжил бы действовать по своему плану, не попади Чжухон к нему. И единственный, кто мог пострадать и пострадал из-за решения последнего - сам Ли. А теперь он винит себя же непонятно в чем. - Чжу прекрати. Ты говоришь ерунду. - Н-нет, - парень старается глубоко вдыхать, чтобы хоть как-то начать контролировать свой голос и состояние, - нет, хен. Это не ерунда. - Я сказал тебе прекратить. Ли всхлипывает и на секунду поднимает глаза, затем снова опуская их. - Прости...ты ведь хотел... Чжухон кивает на себя, и до Сона не сразу доходит, что тот имеет ввиду. - Ты совсем?! Хену вскрикивает, на самом деле приходя в возмущающую ярость на секунду, но после того, как младший дергается от резкого вскрика, замолкает и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он не понимает...он...теперь он в шоке. Ли тяжело хлопает ресницами, смотрит измученно, так, будто бы ему уже совсем все равно, что с ним будет, то есть абсолютно все равно. Кажется, что вся его личность, характер растворились, и это теперь только тело, оглядывающее окружающую его обстановку безо всякого интереса. И старшего это очень пугает. - Чжу...ты что...боже... - парень не знает, что делать. Шону смотрит перед собой на человека, который, кажется, совсем потерял себя, глотает и тянет к нему руки. Обхватывает спину, бережно прижимает к себе тело, аккуратно придерживает голову за затылок и обнимает так, словно у него в руках не человек, а фарфор или хрусталь, что-то чрезмерно нежное и хрупкое. - Это слишком...Хон...это уже чересчур...ты понимаешь, что так нельзя? Ты ни в чем не виноват, ты - ни в чем, я - скорее всего, в том, что не смог вытащить тебя раньше, и Минхек в том, что вообще позволил себе сделать с тобой все это. Но ты...Чжу, не перебивай...ты ни в чем не виноват. И ты не можешь себя винить...Ты меня слышишь? - голос из глуховато-тихого переходит совсем на шепот, - Чжу, прости меня. Я позволил тебе находиться там так долго, я не вытащил тебя, я не мог ничего сделать... - ...хен! - парень пытается извернуться, но его крепко держат и не позволяют отодвинуться от тела. - Нет-нет, ты должен понять одно - тебе не в чем себя винить. Я не хочу чтобы ты себя в чем-либо винил...и...если...если ты не хочешь, чтобы мы с тобой больше...просто скажи, ладно? Не оставляй так все в подвешенном состоянии, просто скажи, что я тебе не нужен или...другая причина...я ведь тебя не уволю из-за этого, ты можешь оставаться в компании... Чжухон все же изворачивается и смотрит наконец-то в глаза. Прямо, не стараясь сразу отвернуться. Он напуган, на глазах снова слезы. О чем Сон вообще говорит? Парень быстро стирает вновь проступившую влагу тыльной стороной ладони. - Нет...нет, хен! Я...я... - Ли на самом деле не может этого сказать вот так вслух теперь. В горле снова ком, и парень быстро подается вперед, сжимая слабыми руками плечи старшего, прежде чем на глаза снова набегает новая порция слез. Они молчат, Шону прикрывает глаза, прижимая трепещущее тело, и только хрипловато-подрагивающее слабое хен звучит в тишине. Парни не меняют положение несколько минут, пока Ли наконец не успокаивает свои всхлипы, теперь уже насовсем. Хену глубоко выдыхает и медленно отодвигается, смотрит на губы, которые слабо видны в быстро наползшей темноте, и тянется к ним. Они касаются друг друга в тот момент, когда у обоих под ребрами что-то разрывается, когда внутри все дребезжит, а кровь от сердец бросается к губам, захватывая с собой только то, что сейчас необходимо - то, что они чувствуют. Губы на губы, губы на губы в неторопливом поцелуе, губы на губы. Сон берет младшего за щеку ладонью, вытирает пальцами мокрую кожу и целует, целует, целует. Затем слегка качнувшись, аккуратно кладет парня на спину и продолжает: гладит ребра, талию, спускается ладонью к бедрам... - Хен... Чжухон снова напряжен, он отворачивается и мелко дрожит теперь уже из-за боязни того, что произойдет дальше. - Что?.. - Я н-не могу...мне страшно... Старший смотрит вниз, он понимает, почему парню страшно, понимает и еще больше ненавидит Минхека. - Чжу, но ведь это я...я не сделаю тебе больно, ни за что... Ли жмется, думает, что ответить, а Шону ждет. - Я все равно... - снова пауза, - ...л...л-ладно, - парень вжимает пальцы в плечи Хену и старается расслабиться. Сон оглядывает парня - он слишком напряжен, и продолжить то, что он собирался сделать, будет крайне неправильным. - Нет, - парень поднимается, усаживаясь рядом. - Нет, не ладно. Это ненормально. Младший задерживает ладони в воздухе, открывает глаза и садится также. Внутри невероятное облегчение, но теперь он не знает, что делать. Снова. Шону не смотрит на него, отвернувшись, а парень сконфужен и думает, что правильнее всего сейчас - как обычно уйти к себе. Ведь зачем ему еще здесь оставаться? - Я тогда пойду, - Чжухон соскальзывает с кровати и становится в полный рост, ища взглядом свой пуловер. Парень не поправляется здесь, стаскивает с кровати свою одежду и начинает идти к выходу. - Чжухон, хватит. Я ведь попросил тебя так больше не делать, так зачем ты снова убегаешь? - старший оборачивается, и в его взгляде самая настоящая боль. - Останься. Пожалуйста, останься сейчас здесь со мной, не убегай опять. Боль не только во взгляде, она и в голосе вместе с разочарованием. Ли сжимает ладошками одежду, он и сам очень хочет остаться, но хочет ли этого Сон? А он хочет. До парня это доходит позже, чем должно было бы. Ноги вдруг кажутся свинцовыми, но младший идет обратно к кровати, все еще держа в руках свой пуловер. Хену в это время разворачивается и, кажется, облегченно выдыхает. Чжухон залезает на кровать, и из его рук наконец-то убирают одежду. Секунду. Ровно одну секунду Ли тратит на то, чтобы позволить себе следующий жест: он одним быстрым, но плавным движением двигается к Сону и обнимает его так искренне, как только может. Тот слегка теряет сначала равновесие, но выравнивается и обнимает парня в ответ, а после тащит аккуратно их обоих к изголовью кровати. - Сними брюки...спать неудобно... - Шону отворачивается в другую сторону, пока снимает и свою одежду. Младший на секунду напрягается, но слушается и остается в одном белье, после садясь на постели и ожидая, когда и Хену разденется. Чжухон смотрит на то, как старший укладывается набок к нему лицом, после чего проскальзывает прямо к его телу, жмется к груди, пока его обхватывают руки, утыкается носом в ключицу, вдыхая тепло. Потому что Шону теплый, и это убаюкивает. Ли скрещивает руки, поджимая их к своей груди, и расслабляется совсем после того, как их тела оказываются прикрытыми одеялами. То, о чем он раньше боялся мечтать, теперь - реальность. Тепло и спокойствие кутают Чжухона, и его измученный за последние несколько месяцев организм впервые засыпает совершенно спокойно. Именно засыпает, а не отключается, позволяет насладиться сном и отдыхом, а не просто выпасть из реальности на пару часов. Через несколько минут лицо Ли расслабляется совсем, дыхание становится спокойным, ровным, нос начинает тихонько посапывать, а рот чуть-чуть приоткрывается. Он совершенно безмятежно спит. Старший смотрит на это. Он тоже расслабляется, только это настолько долгожданное и измученное спокойствие, что он не может заснуть просто так. Он то и дело без перерыва аккуратно поглаживает Чжухона по волосам и прижимает его к себе. Он не понимает сейчас, как он мог раньше отпускать парня, как он мог все это время оставаться один на ночь и вообще держаться с ним на таком расстоянии. А ведь ему казалось, что они и так чересчур близки. Шону смотрит на спящее лицо у своей груди и не может перестать его разглядывать. Это сонное с оттопыренной, как у ребенка, нижней губой лицо, сопящее совсем тихо, принадлежит человеку, который несколько лет изводил Хену, который смог зацепить его непонятно чем, человеку который недавно пережил настоящий ад, который несколько минут назад находился в истерике, потому что чувствовал себя виноватым, человеку, который так быстро и доверчиво упал в его объятия и уснул, едва успел это сделать. Сон думает о чувствах, думает о том, что они все еще остаются самой ужасной вещью, произошедшей с ним. Но... Если с ним останется Чжухон, то он сможет их вытерпеть. Если Чжухон будет рядом - он точно их вытерпит.