In the darkness losing my way

Шону заходит в Nebulous, оставляет для вида охрану у входа и в самом помещении, сам же садится за один из столиков и ждет. На часах уже начало одиннадцатого, и Сон волнуется, что это все - очередная подстава, а сам Минхек в этот самый момент делает что-то другое, но это волнение не проявляется на лице. На лице вообще не проявляется больше эмоций, чем нужно, только общая разбитость и отстраненность, ни о каком волнении и речи не идет. Спустя семь минут за столик наконец подсаживается человек. Минхек собственной персоной разваливается на стуле, перекашиваясь на одну сторону и хватая край спинки двумя руками, слегка вжимает лицо назад, из-за чего ширина головы плавно перетекает в ширину шеи, что выглядит неестественно и слегка напоминает персонажа с какой-то сюрреалистичной картины. Улыбка расползается на его лице дьявольская: с одной стороны веселая, с другой - наполненная чистой откровенно-обнаженной ненавистью, которую парень тщательно пытается скрыть за этой приторной любезностью. - Хену-хен, доброго утра! Я даже удивлен твоей пунктуальности! Надеюсь ты ждал меня недолго? Старший сидит, слегка сгорбив спину и положив руку, согнутую в локте, на стол, а затем вытягивается, приближаясь к столу, и кладет вторую руку, упирается на них, слегка поднимая плечи, и все также смотрит в упор. Он не хочет показаться слишком разбитым, но в то же время, Ли должен понять, что Шону готов сейчас на все. - Мм? Будешь молчать? - Я жду, что скажешь ты, - ему так странно смотреть на бывшего мертвеца. - Охохохо, - парень скалит зубы, показывая подобие улыбки; создается ощущение, что эта веселость слишком тяжело ему дается, - ну хорошо. - Давай сразу к делу. - Хм, не поговорим о погоде? Сегодня такой прекрасный пасмурный день! Воздух чересчур студеный, но Вонхо такие дни, по-моему, нравились. Кстати, где он? Я надеялся увидеть его с тобой. - Ты ничего не писал о нем. - Ну и что? Мог взять его. - ... - Вы с ним что...поссорились? - Минхек на секунду опускает взгляд вниз в какой-то странной надежде, после возвращая его на место. Сон максимально естественно запинается, поджимает губы на секунду, но так, чтобы парень напротив точно заметил, и быстро меняет тему. - Ты отходишь от самого главного. - Ах, да. Но погоди же. А Чангюн? - Ли спрашивает, удовлетворившись прошлой заминкой, и ждет следующей. - Он и вовсе не знает об этой встрече. Он почти отстранен от меня, тебе ли не знать? - Хену слегка щурится и намеренно нервно глотает. - Даже так! - в возгласе появляется сильное удовлетворение, а в глазах хитрые искры, - ну-ну. - Ты позвал меня, чтобы разговаривать обо мне? И если тут одни расспросы о сопровождающих, то почему ты Чжухона не взял сюда? Сегодня ты меня с утра не заверил, что он жив, - раздраженная несдержанность в голосе отдается в рефлекторное сжатие кулаков на обеих руках. - Почему бы и нет? Мы так давно не виделись! - Старший молчит. - Ох, ну ладно, раз ты настолько серьезен, - парень оглядывается, - только ты не против выпить сначала? А Чжухон жив, да и зачем мне его лишний раз вытаскивать на улицу, ему и там хорошо. - И мне тебе верить? - Чжухон - жив, - Минхек хмурится, сдвигая брови и скалясь ненамеренно пренебрежительно. К столику подходит официант. - Ну что, шампанского? Хотя, знаешь, игристые вина такая штука... - Воду. С газом. - Воду с газом? Ах, Хенууу... - Прошу прощения, но сейчас у нас в наличии только негазированная. Поставку только оформляют, поэтому прошу вас подождать или заказать что-то другое. - С ума сойти, хен, ты слышишь? Что за нелепость: нет воды! - Ничего страшного, я подожду. Подойдете позже. - Хорошо, вы что-то желаете? - Да, бокал пива. Я надеюсь, что оно у вас есть. - Конечно, это все? Официанту не отвечают, только небрежно отмахиваются рукой. Шону не смотрит на отходящего парня, он сверлит дырки в голове Ли, желая, чтобы это было не просто красивым словесным оборотом. - Ну что ты так на меня смотришь? - младший по виду и сам не против смотреть также, только он сдерживается. - Ты позвал меня сюда, чтобы обсудить условия сделки. Так чего ты медлишь? Ли отрывается от спинки стула и тянется вперед к столу, из-за чего Сон слегка отодвигается назад, после упирается ладонями в салфетку и отодвигает лицо от шеи так, что оно принимает вполне нормальный вид, а затем шепчет. - А мне, может, нравится медлить, - парень отодвигается обратно, и это все начинает смахивать на флирт неопытной девушки либо наоборот - слишком опытной шлюхи. - Ты можешь просто сказать, чего тебе нужно! - старший в сердцах подается вперед, с небольшой силой ударяя кулаками по столу. Этого становится достаточно, чтобы обратить на несколько секунд общее внимание почти половины зала и позабавить самого Минхека. - Тише-тише, нам ведь не нужно привлекать внимание. Хену нервно проводит ладонью по волосам. - Обмен. Ты говорил об обмене по телефону. - Да, конечно. - Ваше пиво. И если хотите газированную воду уже можно заказать. - Да. Да, дайте два стакана. Со льдом. - Конечно. - Да, мне тоже кажется, что остыть тебе не помешает, хен. - Раз так, отпустишь в уборную на пару минут, сполоснуть лицо и... - едва ли уместно, но уже пора. Шону напрягается, застывает в моменте, потому что ему жизненно необходимо уйти сейчас. Ему кажется, что время приостанавливается, пока он ждет ответа и смотрит на Минхека, который насмешливо вздымает брови. Он чересчур уверен в себе. - Пх, - парень фыркает и усмехается, отводя взгляд в сторону, - иди. Сон встает из-за стола, снова нервно глотая, смотрит в это время взволнованно на парня и медленно шагает в сторону. Младший отпивает пива, думая, что это за придурок, корчит из себя серьезного переговорщика, хотя сам трясется, как щенок. И куда же девалась прежняя уверенность Сон Хену? Старший идет к туалетам, проводя пальцами по подбородку. А когда выходит из зала и заходит в коридор, то бросается со всех ног. Он выскакивает за дверь, несется к выходу и оказывается на заднем дворе, где стоит уже заведенная машина, а рядом с ней тот самый официант, который кидает Хену ключи. Последний ловит их на ходу, как можно быстрее садится за руль и трогается. У него есть несколько минут форы, пока Минхек не очнулся. А, возможно, он уже все понял, возможно, ему доложили, возможно...слишком много возможно и чересчур мало времени. Мотор задыхается, колеса, кажется, сейчас начнут искриться, а педаль просто провалится вниз. Шону проверяет наличие оружия в машине - они договаривались об этом - не отрываясь от дороги, и находит свой пистолет с полной обоймой в бардачке. Хоть что-то. Парень оглядывается по сторонам. Они договорились о маршруте, им обещали, что людей Минхека здесь не будет, но глаза бегают со стороны в сторону временами все равно опасливо. Пару минут форы - не так уж и много, но и не так уж и мало. Минуты три-пять, и с такой скоростью машина проделает две трети пути, а Ли только тронется с места. Конечно, он выберет путь покороче, машину мощнее и гнать будет с большей скоростью, но Сон должен все равно приехать раньше, они все просчитывали... ...эти маршруты самые оптимальные. По краткости и тому, сколько там дежурит людей. Я смогу заменить их всех, но вот в самом здании...Кого смогу - отошлю куда-то, вызову, так что в здании останутся только люди Мина, а это как раз первые этажи в основном. На парковке у него стоит его пять человек и то для вида. Первый этаж и второй охраняются больше остальных. На третьем поменьше, но все же. Остальные - просто обычная охрана вперемешку с моими людьми. Помочь вам могу уменьшением количества людей и только. Никакой подмоги, уж простите, не хочу терять своих людей, а вам некогда будет понимать, кто есть кто. Камеры. Я заморожу на них картинку, так что наружная часть здания, не считая фасада, будет находиться в слепой зоне. Внутри отключать что-либо смысла нет... Просто должен. Сон юркает в очередную подворотню и выезжает прямо к боку высотки Мина. Дорога позади, теперь встретиться с Вонхо и действовать. Его еще нет, а на счету каждая секунда. Парень нервничает, сжимает в руках пистолет и ручку двери, поглядывая на дорогу. Слышится звук скрипящих по асфальту колес. Сердце замирает. По телу проходится дрожь. Это Шин. Слава всем богам - это он. Хену замирает в ожидании и напрягается максимально. Еще пару секунд - они выскочат, уберут охрану и ворвутся в здание, а после уже в него зайдут и Хосок с Шону. Последний смотрит в окно - видит, словно без звука, несколько вспышек, затем кучку людей, бегущих к дверям, и еще несколько вспышек, затем еще одна группа, за которой скрывается и Вонхо, и старший наконец-то распахивает дверь, выбегая тому на встречу. Возле его машины, оказывается, тоже уже собрались люди, готовые прикрывать босса, поэтому он бежит за ними, кажется, слишком медленно. У самого входа встречается с группой Шина, они не смотрят друг на друга, просто чувствуют, что находятся рядом, а после заскакивают в здание и расползаются по нему, как змеи. Люди внутри организовываются вразброс - кто успевает услышать хлопки оружия, старается спрятаться за чем-то и начать отстреливаться, кто не осознает, что происходит, из-за начавшейся суматохи, падает бессильно первым. Слышны выстрелы, их запах, вспышки от них; на полу уже куча трупов, крови, неподвижных и еще шевелящихся полутрупов. Хосок исчезает со своей группой людей в этом месиве, Хену же юркает в подвальное помещение - входит на парковку в тот момент, когда на улице раздаются выстрелы. Сердце снова замирает - либо прибыло просто подкрепление с соседних районов, либо это уже сам Минхек. Не нужно столько думать, не нужно вообще думать и отвлекаться, бежать, бежать вниз, скорее. Шону заскакивает на парковку, расстреливает нескольких людей собственноручно, сразу находит глазами колонны, отсчитывает вторую и подбегает к стене за ней, простукивает вместе с двумя другими людьми плотный камень, звук которого приходится стараться слышать, и находит наконец странную глухоту - пустоту. Это место на стене выбивают с силой, а после оставляют на нем небольшую взрывчатку - может привлечь слишком много внимания, но они и так уже достаточно пошумели, так что неважно. Она срабатывает, и только после этого наконец виднеется какой-то проход. Сон заскакивает следом за двумя людьми, слышит топот где-то сверху, стрельбу - ее слышно буквально со всех сторон - а после на ступеньках появляются какие-то люди, которые сразу же оказываются мертвыми, и Хену уже неважно - Мин это, не Мин. Сейчас главное для него - добраться до Чжухона, главное, чтобы он оказался там, где они и предполагали, главное - живой. Парень пролетает пару ступенек и весь коридор за какие-то короткие секунды, несколько людей выламывают дверь - эта поддается уже легче, а затем заскакивают внутрь, проверяют, запускают босса и выходят обратно. Шону залетает после них в комнату и сразу охватывает глазами все помещение. Грязно, сыро, мрачно, кругом запах бетона. Холодно, с окон, расположенных под самым потолком и по размеру настолько маленьких, что в них, наверное, может пролезть только рука, льется холодный белый свет. На полу валяется старый потертый матрас. На нем лежит сломанный, разбитый, весь в ссадинах и кровоподтеках парень. Хену не узнает в нем Чжухона. Не узнает в этом комке, который сжат и дрожит, который раздет, и его кожа не мягкая и гладкая, а вымазанная красными и черными разводами, который выделяются на посиневшей коже, своего Чжу. Волосы выцвели и уже не горят своим рыжим, а будто бы, как и сам хозяин, ослабли и еле тлеют бледно морковным цветом. У Сона подступает ком к горлу. В нем и злость, и волнение, и ненависть, и...кое-что ещё. Он кидается к нему, чтобы проверить жив парень или нет. Старший касается пальцами холодного тела, бежит ними аккуратно, тянется к запястью, что скованно цепью, прикладывает ладонь к сердцу. Стучит. Оно стучит. Сквозь выстрелы, онемение, способность старшего воспринимать звуки в данный момент - стучит. Чжухон стонет, поворачивает лицо, начиная хныкать и отползать. - Тише, тише, малыш, это я. У Шону первый раз в жизни дрожат пальцы. Его Чжу, его Хона сломали, обругали, растоптали, так что тот стал таким. Младший разлепляет глаза, на которых застыли потоки слез. Ему кажется, что это галлюцинация, что он, наверное, умирает. Но прикосновения реальны, он не может поверить. Глаза стараются удержаться открытыми, дрожат, срываются, но не отрывают взгляда от Сона. - Хен.. - Все хорошо, тише, мы сейчас тебя вытянем. - Хен.. Младший вздрагивает. Хену рядом, он пришёл за ним, но в каком парень сейчас состоянии? Ему вдруг становится стыдно за то, что он такой грязный, такой использованный, в крови - и все по собственной вине. Сон не должен видеть его таким, это ужасно, отвратительно. Парень закрывает глаза и отворачивает лицо, пытаясь отползти и всхлипывая. Шону что-то жмет в груди, пальцы дрожат ещё больше, а в коридоре выстрелы слышатся все ближе. Старший быстро подскакивает, скрываясь за колонной, и наводит прицел. Одна попытка. Это точно Минхек, почему-то кажется, что именно он. Пальба затихает, по крайней мере здесь, вблизи, в коридоре. Дверь приоткрывается, и из нее высовывается пистолет, а за ним медленно и лоб, прикрытый челкой. Ну же, еще чуть-чуть. То ли Хену стреляет слишком рано, то ли голова высовывается недостаточно, но парень слышит болезненный возглас или шипение вместе с глухим коротким хлопком пули о стену. Либо она просто проскользнула по телу, либо это тело притворилось. У Сона в голове щелкает, он быстро проскакивает к стене, к двери, изо всей силы махом толкается в нее, чувствуя, как от нее откатывается тело, и резко дергает за ручку обратно на себя, видит перед собой тело и прицел, наведенный не на него, но вглубь комнаты, и сразу же, едва глаза успевают уловить цель, раздается выстрел, заглушающий в эту секунду все остальные. Шону не понимает - кажется, выстрела было два, но в одну секунду. От этого и создается впечатление, что он был таким сильным. По виску стекает вниз пот. Сон смотрит на тело, лежащее перед ним с ухмыляющимся лицом. Капля бежит по скуле на подбородок. Неужели все-таки выстрела было два? Хену выдыхает, смотрит на труп, а его руки до сих пор дрожат, после опускаясь вдоль тела. Выстрела было два. Парень оборачивается назад, смотрит на Чжухона, затем поворачивается обратно. Минхек мертв, в его руках пистолет с дымящимся дулом, пуля из которого скользнула по колонне, за которой находится матрас. Даже если бы он хорошо прицелился, едва ли смог бы попасть даже по ноге, но времени на это у него не было. И все же он выбрал в качестве цели Чжухона, в последнюю минуту намереваясь забрать его с собой. Сон глотает, сцепляя зубы, и возвращается к младшему, вызывает по рации людей и распоряжается, чтобы парня подготовили к перевозке, а сам становится рядом, связываясь с Хосоком. - Вонхо. Вонхо, слышишь меня? Какой этаж, сколько осталось? - Слышу. На верхних этажах почти никого не было...Мы почти закончили...Люди остались только на постах вне офиса, но ими ведь Чангюн занимался... Парень кряхтит и шипит между фразами. - Ты ранен? Где сейчас? - Третий этаж, сразу у ступенек. Зараза... - Спуститься сам можешь? - Не совсем. - Люди возле тебя есть? - Да...да...бинтуют уже. Хену переключается на рацию Чангюна. - Чангюн, слышишь меня? Где сейчас находишься? - Восьмой сектор, босс. - Что насчет оставшихся людей на территории? - Осталось еще три участка. На некоторых личных людей Ли не было, мы взяли их без потерь. - Заканчивай побыстрее с остальными и уезжай с территории, полиция, думаю, уже скоро очнется. - Понял. Парень выходит в коридор и приказывает подогнать скорую. Чжухона забирают врачи через несколько минут, а Шону осматривает Минхека. Слишком легко отделался. На Сона сваливается вся та злость, которую он ощущал, вся ярость, и парень раздувает ноздри, чувствуя дикую жалость к тому, что Ли умер так просто. Он бы хотел оставить его живым, а потом сидеть и наблюдать, как от этой мрази буквально отрезают по кусочку, как тот медленно умрет от кровопотери или просто от болевого шока. Хену подзывает к себе людей. - Конкретно вот это тело раскромсать и отдать собакам, а голову...выкинуть просто в мусор. Телу-то этому уже все равно, но хотя бы так не позволить ему быть погребенным по-человечески. Пойдет, как корм собакам, потому что большего и не заслуживает. И что его дернуло пойти на все это? Никто не узнает. Никто из них никогда не узнает, да это, впрочем, и не нужно. У всех всегда одинаковые причины, чтобы предавать, обманывать, плевать на все и вся. Забывать людей, использовать, обращать внимание, только тогда, когда нужно, а после выбрасывать из жизни, идти против, войной. Той, которая возникает, как маленькая ссора, и перерастает в глобальную проблему, из-за которой уже и убить не жалко. И все всегда из-за одного и того же. Жажда наживы, денег - чего еще могут хотеть люди? Шону поднимается в холл в тот момент, когда с одного из постов звонят и говорят, что к зданию уже выехала полиция. Даже если Сон и может совладать иногда с ней, такие масштабные разборки и перестрелки просто так не скроешь, поэтому сейчас, кроме как бежать, делать нечего. Хену забирает все важные бумаги, собранные его людьми в кабинете Минхека, и наблюдает за тем, как со ступенек сходит Вонхо, которого поддерживают несколько человек. Вид у него совсем неважный: живот обмотан какой-то широкой тряпкой, которая успела стать почти полностью багровой, так что не понятно, где находится рана, из которой сочится кровь; он почти теряет себя в пространстве, и что-то шепчет. Старший организовывает всех и дает команду на выдвижение. В ускоренном темпе они покидают здание, а Шону, оказываясь рядом с Шином, продолжает слышать шепот, который, наверное, скорее уже последствие бреда, а не мыслящего сознания. - Ничего-ничего, ничего, ничего... Эти слова, льющиеся откуда-то из забытья, врезаются лезвием в корку головного мозга Сона. Все произошло слишком быстро - впрочем, как и обычно при таких налетах, но этот раз был незаурядным, а потому и вызвал в голове больший переполох. Продуманный план, встреча с Мином, дорога, проносящаяся в окнах автомобиля, перестрелка, превратившаяся в общее пиршество смерти и крови, найденный Чжухон, затем уже мертвый Минхек, а теперь уже все - и только Вонхо вырывается из общей картины своей неуместной раной - все ведь шло гладко, кто ему позволил? Хену пытается выдохнуть, расслабиться и понять, что все кончилось, но одна деталь не позволяет этого сделать. Сейчас, когда они уже могли спокойно уехать к себе, упасть расслабленно на диван и выпить за успех, Шону едет в машине и сжимает кулаки от заново накатившей волны тревоги, потому что он хорошо понимает, что такое - рана в живот. А Хосок, неизвестно еще, ранен единично или в него выстрелили несколько раз. Сон хотел бы предоставить смерть Минхеку более изощренную и жестокую, а не эту глупую пулю в голову. Одно единственное секундное мучение, за то, что пришлось пережить Чжухону, за то, что случилось теперь с Шином, за то, что перенес сам Хену: и включая предательство друга, и эту напряженную обстановку в компании в течении почти месяца, и события последних дней, когда он готов был от безысходности грызть столы. Секунда. Всего секунда за все это. Вокруг, как всегда, царит справедливость. Шону откидывается назад, продолжая трястись в машине скорой помощи и наблюдая за тем, как лицо Вонхо бледнеет все больше и больше. Они доезжают до больницы, и Сон пересаживается в свою машину, сразу же направляясь в офис, потому что нужно еще узнать, сколько погибло, вернуть Чангюна обратно, узнать у него, нужна ли повторная зачистка, и в конце концов передать долю Karat-у. Это ведь он помог. Единственный, кто за последнее время смог отнестись к Шону абсолютно честно, по крайней мере настолько, насколько это может позволить себе такой человек, как он... ...ничего личного, просто Минхек пообещал мне неплохую долю, я согласился. Но он не оговаривался, что решил передушить там всех вас. Не знаю, что с ним, но, как по мне, он свихнулся, и мне причин своих поступков не объясняет, говоря, что это не мое дело. А мне это не нужно Шону. У него черти в глазах, а что в мыслях, и те не знают, так что мне такие ненадежные отношения с быстрой выгодой не нужны. Мне легче конкурировать с тобой, зная, на что ты способен, а на что нет, чем опасаться этого. Кто знает, что ему дальше в голову придет?.. Karat оказался тем, кого Минхек переманил на свою сторону еще задолго до всех зимних происшествий, задолго до осенней смерти Ли. Он позарился на деньги, быстрые деньги за то, что поможет Мину какое-то время дурачить Шону, чтобы увести из-под его носа парочку сделок, однако Karat не имел никаких представлений о желании Минхека подставить Вонхо, убрать Чангюна, а затем и Чжухона, чтобы в конечном итоге вывести Хену из себя и заставить того сдаться. Karat пытался нормально обсудить с Минхеком, какого хрена тот творит, но разговор никак не удавался, поэтому он решил, что лучше поддержит Шону и уберет этого сумасшедшего с их арены. Потому что Ли на самом деле вел себя непредсказуемо, а с такими людьми не можешь предположить, что произойдет даже в самом ближайшем будущем... ...я понятия не имел, Шону. А сейчас ужасаюсь. Знаю, что ты этому скорее всего не поверишь, но я на самом деле не хотел бы, чтобы ты покинул рынок, и это ты тоже должен знать. С тобой я работать привык, поэтому в моих интересах поспособствовать тому, чтобы ты смог уложить этого на лопатки. И у тебя на самом деле один выход - поверить мне... Хену поморщился с этих деланных слов, лестного тона, но ему пришлось поверить, и Karat на самом деле помог. И сейчас его нужно отблагодарить. Потому что за просто так тот помогать тоже не собирался. Сон уже в офисе откладывает бумаги для их дальнейшей передачи Karat-у и связывается с ним, кратко объясняя, как все прошло, сдержанно благодарит, как это принято в их кругах, и приказывает Чангюну ехать в офис, оставив только оцепление на пустой территории, до тех пор, пока там станет поменьше бушующих молодых и упертых полицейских. - Надо будет прочистить сектора по новой: некоторые поразбегались, едва услышали, что происходит в центральном офисе. - Да, конечно, но не сейчас. Давай быстрее... Шону откидывает телефон на стол и падает на диван: голова трещит, в груди бушуют эти ненавистные чувства, требуя поехать и узнать, насколько серьезное состояние Чжухона. Наряду с ними другое, что-то подобно мягкое, но сдержанное вопит о том, что нужно узнать о том, что с Вонхо, но парень старается пресечь оба ощущения: он ничем не поможет ни одному, ни второму, поэтому нужно просто ждать, когда из больницы ему позвонят и сами скажут, что случилось с каждым из парней. А теперь - привести в порядок документы и людей.

***

К вечеру о состоянии Хосока все еще ничего неизвестно. Зато о Чжухоне Сон узнает. Хену весь оставшийся день занимается формальностями, успокаивая свой ум, но не сердце, в конце концов оно начинает отвлекать его больше всего, поэтому он и звонит в больницу, спрашивая сначала о Шине. - Нет, босс, он все еще в реанимации. Нам ничего не говорят. - О Чжухоне? - Он стабилен, но тоже находится в реанимации. У него множество разрывов...и к тому же его чем-то накачивали, какая-то наркота или что-то вроде того. - Как только станет известно что-либо, немедленно меня наберете. - Да, босс. А Шону казалось, что самое страшное кончится, едва они переступят порог минхековского офиса. Парень утирает лицо ладонью, и его мысли решают заняться другой проблемой - Чангюном. Старший ведь собирался его уволить сразу после разборок, теперь пришло это время. Только внутри такое безразличие к этому. К тому же Хосок все равно еще долгое время будет находиться в больнице...если, конечно, окажется достаточно сильным, чтобы все пережить. Чжухон по-любому будет восстанавливаться, поэтому Шону буквально останется один, если уволит еще и Чангюна. А он пока единственный, кто может управлять компанией наряду со старшим. Ко всему парень является настолько преданным своему делу и боссу человеком, каких найти не так уж просто.

***

- Это значит, что я даю тебе второй шанс. По крайней мере на ближайшие пару месяцев. Никаких больше оплошностей Чангюн, второй ошибки я тебе точно не прощу.

***

На ночь Хену все же уезжает в больницу, Им с ним не едет, отпрашивается. Сон же оказывается в общем холле, меняет людей, приказывая дежурить всю ночь, а через час его организм ослабевает, нервы истошно просят отдыха, поэтому парень говорит охране разбудить его, как только о Вонхо станет хоть что-то известно, а сам он прикрывает глаза, сидя на стуле. И пусть Чжухон все еще стабилен, сердце бьется усиленно и за него тоже. Ночью Шону сам просыпается от того, что кто-то проходит по коридору. Парень видит своих людей, разговаривающих с врачами, и сам подрывается с места, направляясь к ним. Люди сразу отступают, пропуская босса вперед. Последний ни о чем не спрашивает, только смотрит на уставшие лица. - Он жив. Пока что. Состояние тяжелое, но не критическое. Главное, чтобы эту ночь продержался без рецидивов, а там уже на поправку. Так что идите лучше домой и отдохните. Врачебная этика нисколько не нужна Хену, но он на самом деле решает отправиться домой, надеясь, что утро принесет с собой свет и студеный воздух, которым любит дышать Шин. И он на самом деле будет им дышать.

***

Чангюн приезжает домой к Кихену, взбудораженный слишком большим количеством событий, случившимися за этот день. В груди мешается и успокоение от удачи налета, и странное, неприятно-гадкое чувство относительно Вонхо, и радость от того, что Шону позволил остаться в компании, и гордость за себя от слов все того же старшего: - Ты единственный, кто сейчас может мне помочь. Им принимает это действительно на свой счет, не думая о том, что старший сказал это из надобности и по факту, а не потому что парень такой особенный. За последние дни между Кихеном и Чангюном ничего особенного не происходило. Ю вроде бы и стал общаться вполне нормально, без той дикой отстраненности и страха, но все же держался на расстоянии, будто бы Им вовсе не близкий человек, а какой-то давний знакомый друга. Общение было натянутым и тяжеловатым, по крайней мере для младшего, потому что Кихен, кажется, не замечал какого-либо напряжения. Не происходило ничего серьезного до вчерашнего вечера. Когда Им приехал встревоженный, старший встретил его с таким же волнением. Он будто бы чувствовал, что должно произойти. На самом деле к этому моменту в голове Кихена укрепилась мысль о том, что Ю для Чангюна на самом деле дорог, что ему можно доверять. И старший...он просто уже не воспринимал своего хронического страха, не обдумывал, как правильно или неправильно поступал Им, закрывал глаза на недосказанность, деланное равнодушие младшего в некоторых ситуациях, он просто уже не мог этого замечать. Потому что сломался в самом буквальном смысле этого слова и теперь ненадежно колыхался в этом ненадолго установившемся спокойствии. Ему нужна была помощь со стороны, надежная настоящая помощь, либо спокойствие, наоборот одиночество. Чего не мог дать Им - ни первого, ни второго. Но старший этого не знал, поэтому подсознание решило, что вот он - единственный вариант восстановления. Единственный, потому что ничего другого рядом просто не было. И дело тут вовсе не в чувствах. Кихен может быть что-то и чувствовал к Иму, скорее всего чувствовал, как и тот к нему, но только чувств недостаточно, чтобы выстроить нормальные отношения. Все эти сказки про любовь - ложь, на ней одной не уедешь далеко. Понимание, терпение с терпимостью, умение слышать, слушать, знать меру, высказывать свои мысли, а не таить упреки, которые после вырываются целыми истериками, и многое другое. Любовь - не панацея, любовь - не пятый элемент, но сколько людей об этом знает? Сколько людей терпят отношения, а не наслаждаются ими? Сколько людей сосредотачиваются в отношениях на себе, устраивают ревностные сцены, вместо того, чтобы доверять; навязываются любимым, превращая себя в надоедающее бремя? Либо наоборот стараются простить все, оправдывая этим уже глупым словом любовь, от которого уже не приятно, а начинает тошнить, потому что им покрывается любая дрянь. Кихен не задумывался обо всем этом, а Чангюн даже не старался, верил, что сказав: но я ведь все равно люблю тебя, можно исправить любую проблему. Им застал старшего взволнованным и постарался объяснить ситуацию более-менее лояльно, но Ю все равно чувствовал подвох. Чангюн суетился, объяснял впопыхах и все норовил уйти обратно. Кихен не стал его задерживать, но в последний момент, когда они были уже у двери, Ю решился. Он дал самому себе последний шанс, дал негласный шанс младшему, дал неозвученный шанс вообще всей этой ситуации. Кихен легко придержал плечо Има, тот остановился, развернулся, и тогда старший сам прижался к губам парня. Это был первый поцелуй между ними без принуждения. Это был их первый и, возможно, последний нормальный поцелуй. Сейчас же Чангюн появляется в квартире Кихена, надеясь на подобный поцелуй, но только после новостей. Ю ведь не должен больше бояться, он должен знать, что все кончено, и теперь все может возвращаться на круги своя. Старший появляется в коридоре и быстрой походкой идет к парню. - Привет, Ки, - Им утешительно улыбается. Кихен реагирует на эту улыбку и приостанавливается, замирая в метре от младшего. Такие улыбки не пустые, за ними всегда что-то скрывается, поэтому парень ждет объяснения. - Как видишь - все обошлось, и мы...в общем...Минхек мертв. Теперь все будет хорошо, слышишь? Тебе больше нечего бояться, - Им говорит это, а сам думает, что нужно было сделать это как-то поторжественнее, а не вот так вот - стоя на пороге. Чангюн улыбается и делает шаг вперед, только старший отходит назад и совсем не выглядит радостным. Улыбка резко спадает, и губы выравниваются в единую сплошную линию. - Ки, ты чего? Парень съеживается, поджимает руки, обхватывая ладонями локти. - Минхек...мертв? - Ну да. Все кончено. Кончено проносится в голове. Капля летит вниз, падая в переполненную чашу, и она не выдерживает - трескается. Ю в ярости поднимает глаза, на которых проступают редкие слезы, сжимает челюсти на секунду, а затем кричит. - Как же меня все это достало! - больше никаких шансов, он так устал от всего: от смертей, что тащатся следом за ним, от этого Чангюна; с него хватит, - уйди. Оставь меня в покое! Я не хочу видеть ни тебя, ни кого-то из вас вообще, никогда! Слышишь меня?! Выметайся! - Кихен толкает Има так, что тот ударяется о дверь. - Ки, ты чего? - младший не то чтобы понимал, что произошло с парнем. - Выметайся, Чангюн, я не хочу тебя видеть! Никогда, пожалуйста, оставь меня в покое... - голос устает, спадает на нет, создавая иллюзию того, что парень нуждается в сочувствии. - Ки, тише, успокойся, - Чангюн шагает вперед, аккуратно протягивая руки и желая утешить. Только старшего настолько возмущает и раздражает этот жест, что он вскидывает голову и со всей силы, какая у него только была в тот момент, отталкивает парня от себя. - Ты меня не понял?! Ты мне не нужен! Меня достало, что ты живешь у меня, без моего же спросу, считаешь нормальным заявляться, когда тебе вздумается и делать, что тебе вздумается! Мне не нужны твои утешения, я хочу, чтобы ты больше не появлялся на пороге этой квартиры!!! Ю говорит это, захлебываясь своими эмоциями и стараясь выглядеть как можно серьезнее. Он дышит слишком часто, таращит влажные глаза и стоит в такой позе, будто готов сорваться с места и ударить первого, кто попадется под руку, и с тем же морщится, потому что раненая рука неприятно пульсирует. Им выслушивает, а после, выдержав несколько секунд и нацепив нечитаемое выражение лица, проходит в гостиную, забирает свои вещи, которые он принес сюда недавно, и уходит, напоследок звякнув об стол запасными ключами от квартиры, которые находились у него. Ничего страшного, у него осталась его работа. Кихен все это время остается стоять в коридорчике, а когда дверь хлопает, он тут же запирает ее изнутри, отходит на пару шагов, несколько раз выдыхает, обводит лицо ладонями и, медленно разворачиваясь, уходит на кухню. Он думает о Минхеке. Думает, зачем его убили, а не посадили в тюрьму, а потом сам же себя осекает: Какая тюрьма? Они преступники, и это их разборки. Кто-то все равно должен был умереть. Ю достает бутылку соджу и садится за стол. Ему так надоело понимать всю эту чушь, весь этот бред, что окружает его. И...он ведь смог пережить смерть Минхека раз, сможет, наверное, пережить и второй, сможет, наверное, пережить и то, что Ли находился в какой-то преступной группировке и вообще собирался убить парня. Это звучит так глупо, неправдиво для Кихена, что он даже позволяет себе ухмыльнуться, а после делает несколько глотков прямо из бутылки, давится, кривится от алкоголя, вытирая проступающие слезы. Только они не останавливаются. Парень нуждается в поддержке, а не в алкоголе, только кроме Хенвона, поддержать его некому, а тот по словам Чангюна находится у Вонхо. Слез прыскает еще больше, потому что Ю приписывает себе вину в том, что Че находится сейчас у этой твари. Кихен делает еще несколько глотков, встает, забирая с собой бутылку и проходя в гостиную, и заглядывает в окно - каждый день он видел в нем нескольких людей, которые стояли у его дома, словно церберы, а сейчас их нет. И их машин тоже. От этого становится так легко. Ю отпивает из бутылки еще, вытирая мокрые щеки, смотрит в окно и пьет, трет уже сухую кожу и пьет. Через какое-то время, не соображая практически уже ничего, Кихен отключается и теряя равновесие падает на диван.