мы - есть

- Значит так. У меня есть план, но если мы будем его придерживаться, то, скорее всего, всё закончится плохо. Или очень плохо. Поэтому надо, чтобы план придумала ты, понимаешь? Если по-честному, то в Башне Наташу боялись абсолютно все. Но Бартон, кажется, единственный из Мстителей, кто лишён инстинкта самосохранения напрочь, поэтому он без особо долгих раздумий нагло вытаскивает Романову из кровати, где она планировала провести ближайшие десять часов в свой законный отгул. Конечно, чисто технически, у Мстителей выходных не бывает, но аналитики сказали, что особых происшествий пока не ожидается, как и внезапное нашествие инопланетян вряд ли произойдёт в эту обычную субботу, так что отгул был и правда законный. А вот Бартон мог произойти в любой момент, и тут не один аналитик не спасёт. И за это Наташа Клинта ненавидела. Обожала, в принципе, тоже за это. И сейчас, когда Клинт пытался загипнотизировать её своими щенячьими глазами, она всё никак не могла взять в толк - почему она не может просто ему отказать? Или нагрубить. Или развернуться и уйти досыпать заветные остатки блаженного сна. Почему-то вместо этого, она решает его отговорить от всех безрассудных идей, что могли прийти в эту буйную головушку, хотя знает же, что бесполезно. Самое время ставить ей памятник как самой адекватной и здравомыслящей в этой кучке детей. - Знаешь, Клинт, - она приваливается спиной к двери, пытаясь всем своим видом показать, что её щенячьими фокусами не проймёшь. - Старк ведь ясно объяснил, что к Поиндекстеру лучше не соваться. И даже мой, безусловно идеальный, план вряд ли поможет избежать нам тумаков. - Но мы будем вдвоём! А вместе мы надерём зад даже Дьяволу Адской Кухни. Наташа фыркает. - Он теперь редко работает один. А по последним данным, там, где патрулируют Защитники, недалеко ошивается и сам Каратель. - Пф.. - Клинт небрежно фыркает, будто ему не страшен даже целый отряд сумасшедших наёмников, ну, или просто рисуясь перед ней. - Я работал с Дэдпулом. После этого моя стрессоустойчивость повысилась раз в десять, а заживает на мне всё и так, как на собаке. Коулсон может подтвердить. Наташа просто не устаёт поражаться его упрямости. - Да что с тобой такое? У вас же была ничья. Подумаешь, Сокол с твоих ушей вторую неделю не слезает, так, если хочешь, я могу подловить его где-нибудь на тренировке и хорошенько объяснить, что клуб стендаперов находится по другому адресу. Бартон только нервно отмахивается - его это ничуть не заботит, в то время как сама Романова планировала воспитательную беседу с некоторыми обитателями Башни уже давно, потому что шутки про их с Клинтом похождения конкретно достали её саму. Подумаешь, сходили разок выпить. А эти особо одарённые чуть ли не свадьбу им уже организовали. Воспоминание об этом снова пробуждает в ней раздражение и она настолько задумывается планами мести, прикидывая, а не начать ли кошмарить сперва Старка, который и завёл эту херню со свиданием, что напрочь забывает про дурацкий план Клинта о его реванше с Меченым. Поэтому когда на пятый раз Бартону всё же удаётся докричаться до Нат, на вопрос "Так мы идём?", она лишь рассеянно кивает и молча идёт за удобной униформой. Кажется, дело предстоит им не самое лёгкое. *** - Слушай, Нат, а это тоже считается за свидание? Наташа, сидя за рулём удобной, но незаметной шевроле, которую очень любила и берегла лишь для особых случаев - например, для разборок в Адской Кухне - пытается отчаянно сохранить невозмутимое лицо, но кажется скулы её подводят. Она впервые в жизни краснеет и даже не пытается это скрыть. Как говорят у неё на Родине - горит сарай, гори и хата, потому она решает подкинуть дров и в машину. Образно говоря. - Раз уж мы опять едем в Адскую Кухню, и, скорее всего, закончится это так же плачевно, как и в предыдущий раз, то да, это определённо свидание. - Тогда можно на этот раз тебя поцеловать? Ну, когда всё закончится. Тон Бартона впервые такой серьёзный, что Наташа не сдерживает смешка. - Только, если в следующий раз, ты обещаешь, сводить меня в место поприличней. - Это куда, например? - Любое место, где нам не придётся драться с Карателем, дурачок. Она буквально чувствует, как от её слов Бартон начинает светиться, как ёлка на Рождество, но посмотреть на него не решается. Ей всё ещё неловко, поэтому полная концентрация внимания на дороге кажется неплохой идеей. - Тогда поехали за шаурмой, а? И вся концентрация и смущение вмиг идут к чертям собачьим, пока Романова чуть не давит по тормозам, игнорируя, что едут они по центральной полосе в довольно большом для ночного города потоке машин. Она пытается понять, шутит ли он, но Клинт снова убийственно серьёзен и это уже почти рекорд, пора обвести красным днём в календаре. Нат только растерянно глазами хлопать может. - А как же твой реванш? - Оставим на следующий раз. А то мне что-то есть захотелось. Ну и поцеловать тебя не терпится, что уж скрывать. - Бартон, мы, если ты забыл, не в гражданском. - Всегда любил девушек в чёрном латексе, - и улыбка у Бартона при этом такая озорная и радостная, что злиться на него Наташа не может. Никогда не могла, на самом деле. Поэтому на следующем светофоре сама тянется к нему и целует в ответ.