Stories

      Телефон звонит не вовремя — Ричард, только начавший обрабатывать рану (самую серьезную из полученных), болезненно шипит, потому что плеснул антисептика с избытком. Смотреть на экран нет смысла — этот номер есть только у одного человека, и тот всегда звонит, когда Аркея ранят.       — Коннор, — вздыхает Ричард. Знает, что последует за его приветствием, знает, что брат злится.       «Ты, кажется, забываешь, что я могу отслеживать твое состояние, мелкий, — шипит в трубку Коннор. Обращение выдает его злость. Ричард только закатывает глаза и продолжает свое занятие. — Рана серьезная…»       — Ты это по цветку определил? — младший Аркей фыркает, пытаясь отвлечь старшего, но выходит не очень.       «Не заговаривай мне зубы, Ричард, — гневно возражает Коннор. С его «стороны» звучит знакомый лязг. — Ты должен приехать, чтобы я обработал твои раны. К тому же, нам стоит поговорить, и лучше всего — лично».       — Что-то новое скажешь? — Ричард нервно смеется, пытаясь перетерпеть боль. Но рану послушно заклеивает медицинским пластырем и берет брошенную в спешке на пол куртку. — Черт с тобой, братишка, скоро буду.

* * *

      Добираться приходится на дряхлой тачке из позапрошлого десятилетия — не чета привычным, большим, дорогим, а главное — легко отслеживаемым электромобилям. Ощущение, будто он не личный телохранитель одного из влиятельнейших криминальных авторитетов Америки, а какой-то незадачливый воришка, неспособный обойти довольно простую вообще-то блокировку современных машин. Впрочем, с недавних пор положение именно такое.       С тех пор, как кто-то из мелких шавок решил, что лучше справится с работой босса и устроил относительно удачный переворот, Ричарду пришлось залечь на дно. Когда выяснилось, что волна хаоса так просто не остановится, и Аркей оказался перед выбором: спасать семью и многолетние труды или жизнь босса, он выбирал недолго. Гэвина он спас… и все равно опоздал.       Нормальные пассии боссов носят под сердцами милых чад, будущих наследников для своих мужей. Ричард носит под сердцем изображение соцветия цикуты. Оно не сошло даже спустя месяц, когда и от самых стойких камелий, обвивших шею Ричарда, подобно ошейнику, не осталось и следа.       Коннор тогда едва не сошел с ума. Они с братом общались нечасто (с тех пор, как старший благополучно отучился на врача, а младший бросил университет на последнем курсе ради того, чтобы защищать своего соулмейта), и не то, чтобы он не догадывался, чем занимается Ричард. Но столкнувшись с этим напрямую — едва не спасовал.       Ранение Гэвина было серьезным. Добавляла проблем большая потеря крови и недостаток оборудования. Операцию пришлось проводить в одиночку, в условиях прошлого десятилетия, когда медицина еще не совершила свой скачок, так что даже после нее Коннор не мог обещать, что Рид очнется.       Тогда, справившись с первым потрясением, Ричард взялся за дело. Когда-то давно он пообещал себе, что не позволит кому-то навредить Гэвину. Клятву он не выполнил, но мог наказать виновных.       Коннор этого не одобрял. Говорил: «Пока я бьюсь, чтобы сохранить жизнь преступного авторитета, ты бьешься, чтобы отобрать чужие». Обещал, что уйдет. Угрожал, что обратится в полицию. Но все равно продолжал приезжать в Ридово убежище, делал все необходимое — и намного больше.       Наличие Гэвина помимо прочего позволяло ему следить за состоянием младшего брата и при необходимости давать консультации. Или, как сейчас, выдергивать, чтобы подлечить самому. Дело, правда, пошло лучше, когда к вендетте Ричарда присоединилась Тина Чен — одна из самых ярых приспешников Рида еще до переворота, сохранившая преданность боссу после. Тина не знала, где именно Аркей прячет Гэвина, но берегла сам факт того, что тот жив, больше собственной жизни. И мстила почти так же жестоко, как это делал Ричард. Но даже с ее наличием и нередкой помощью младшему Аркею иногда не везло, и перестрелки проходили хуже ожидаемого.       — Идиот, — вместо приветствия говорит Коннор, когда Ричард вваливается в комнату.       Тот мрачно усмехается, смотрит обеспокоенно на кровать Рида, на приборы, отображающие пульс и давление, и только после вверяет себя в руки брата. Старший Аркей всегда ругается. Ворчит и грозится, но никогда не выполняет угроз. Коннор, несмотря ни на что, любит Ричарда и ради него готов рискнуть всем. Ричард готов рискнуть всем ради Гэвина, и брат это принимает.       — Когда ты уже закончишь со своей вендеттой? — грубо спрашивает он, когда заканчивает с перевязкой.       — Когда накажу последнего виновного, — невозмутимо отзывается младший Аркей. По взгляду Коннора видно, что такой ответ его не устраивает. — Скоро. Правда. Осталось всего двое. Не волнуйся из-за меня.       — Я не могу не волноваться, Ричард, — Коннор говорит резко, почти рычит. Подходит к спящему беспробудно Гэвину и поднимает его руку. Кожа испещрена множеством переплетенных изображений ядовитых цветов. Цикута — от пуль, аконит — от порезов, крокус — от ожогов, дельфиниум — тоже от порезов, но от тех, которые он оставил сам как знак брату, что он жив и свободен. Часть цветов уже поблекла, часть — еще совсем свежая. Младший Аркей отводит взгляд, потому что знает, что брат прав. — Ему лучше. Он может очнуться. И лучше бы тебе быть рядом с ним в этот момент.       Коннор продолжает говорить, и в то же время подходит и закатывает рукава водолазки Ричарда. Руки того замотаны почти полностью, и в некоторых местах виднеются кровавые пятна, так что старший Аркей принимается за замену старых бинтов.       — Я боюсь за тебя, — признается Коннор. — Боюсь, что однажды не обнаружу на теле Гэвина новых цветов, а ты не ответишь на звонок. Почему ты не можешь просто прекратить?       — Пока живы виновные, Гэвин в опасности. И я в опасности, и ты тоже, потому что тебе не повезло быть моим близнецом. Я подчищаю хвосты, чтобы знать, что вы не пострадаете, — честно отвечает Ричард, позволяя холодным пальцам брата касаться своих израненных рук.       Коннор снова замолкает. Смотрит брату в глаза, хмурится в несогласии, но молчит. Он всегда был далек от дел Ричарда, и прекрасно понимает это. Он не может знать, как много нужно сделать. Но он любит своего брата-близнеца больше, чем кого-либо еще.       — Хорошо, я верю тебе. Продолжай. Только возвращайся к нам живым, Ричи.       Не дожидаясь ответа, Коннор встает и выходит из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь и оставив брата наедине с Гэвином.