Имперский Город
12 ноября 2018 г. в 22:21
Поразительно, сколько всего я вспоминаю сейчас, выписывая эти строки. Альтмеры, обладая очень долгой жизнью, в придачу наделены отличной памятью. Ну, а теперь к делу!
Я родилась в 361 году третьей эры в городе Алинор на острове Саммерсет (вот и зачем, спрашивается, нужно было его потом переименовывать). И я ни капельки не преуменьшаю, мне и правда слегка за 270, ну или не слегка. По тогдашним альтмерским законам первые двадцать лет ребёнок живёт на попечении родителей, постигает основные науки и правила поведения и выбирает свой путь в этой жизни.
Следующие сорок лет моей жизни я жила и училась в Алиноре, на острове Саммерсет, обучалась священной школе восстановления в храмах и академиях столицы! Но сейчас не об этом! Эти первые годы довольно скучны для повествования, так что я опишу их потом.
Как только мне исполнилось шестьдесят лет, я официально окончила академию со степенью эксперта школы восстановления (к слову, мастера я получила только спустя двадцать лет). И уплыла.
Да, мне редкостно надоел этот проклятый остров. Поэтому я и сбежала прямо в столицу, Имперский город, чтобы продолжать своё обучение, ну и просто потому, что могла. С собой у меня был лишь мешочек монет да ворох предрассудков обо всех расах Тамриэля.
Башню Белого Золота — символ Имперского города — видно за многие мили, поэтому проблем с ориентирами не было. Первым делом я устроилась в гостинице — если честно, я и тогда её названия не запомнила. Дёшево и паршиво, да и, по-моему, это был притон.
За два дня я обошла всю столицу. Это и вправду было великолепно, особенно огромный храм посреди Храмового квартала, ещё зелёная императорская тропа — весьма милое и тихое местечко последнего упокоения многих императоров и знатных людей — и прекрасный район знати — Талос Плаза.
Но не всё было так же прекрасно, как на страницах путеводителя. Я почти сразу поняла, что местные люди отличаются мелочностью, щепетильностью и жаждой наживы. Каждый первый был готов обсчитать, обокрасть, оговорить тебя или втюхать тебе какую-нибудь бесполезную и очень дорогую вещицу. Вы наверняка догадались, что меня развели на септимы бесчисленное количество раз! К тому же у местных святош была монополия на оказание медицинских услуг, так что мне приходилось лечить нищету и чернь в Портовом районе за еду, а не богачей и элиту. Мерзко и грязно! Эй, умерьте своё негодование, мне было всего шестьдесят, можно же мне простить немного лицемерия! Ну или много…
Так или иначе, в скором времени денег у меня совсем не осталось. Я подрабатывала официанткой. Подумать только — официанткой!!! Если бы я знала, какой великой стану в будущем, я бы ни за что не стала мыть отвратительную посуду. Мне мужики всю жизнь говорят, что я веду себя, как уборщица в трактире. Как грубо!
Как-то раз я допоздна задержалась в Портовом районе, очередь к целителю, особенно почти бесплатному, была просто огромна. Когда я, как обычно, начала свой ежедневный подъём вверх, к стенам самого города (сейчас я такой подъём бы не осилила), мне привиделось движение на дороге и разговор явно не в добром тоне.
— Да уж, малой, совсем заворовался! Давай, гони денежки, а не то мы тебя отправим на общественные работы, в «уплату штрафа», хе-хе-хе, — услышала я, когда приблизилась.
— Отдай, стражье дерьмо! Это мои кровные, свиное рыло! Я эти клятые пятнадцать септимов, мать твою, сегодня целый день зарабатывал! Убери руки прочь, от тебя разит борделем!
Подобный поток «лестных выражений» мне никогда не доводилось слышать на своей родине, так что я решила подойти ещё ближе и послушать.
— Ах ты, грязный выродок! Мало того, что попрошайничаешь незаконно, так ты ещё и сопротивляешься страже! Знаешь, я передумал, я поколочу тебя до полусмерти и заберу деньги, а завтра снова так же поколочу! — взбеленился стражник. Собственно, чего и следовало ожидать после «стражьего дерьма» и прочего.
— Вместо того, чтобы меня колотить и брать мои гроши, лучше бы занимался настоящими преступниками, тупой ты свин! Вон там — поклонница даэдра, она в секту заманивала, когда приходила в бедняцкий квартал! Поймай её, уродец, и, может, тебя повысят — будешь в нормальном районе ничего не делать! — внезапно протарабанил малец и ткнул пальцем в меня. — Давай, собачий сын, выполняй свою работу!
— Стоп, это вы что, про меня? Погодите, я, между прочим, целительница со стажем, я училась в лучших школах Алинора…
— Ах ты ж, паскудная тварь! Не только даэдропоклонница, но и альтмерка ещё! Проклятые остроухие! — забрызгал слюной бравый стражник, отпустив мальца, который тут же скрылся. — Ты, мерзкая шлюха, твоё место в борделе! Я тебя сейчас арестую, потом позабавлюсь с тобой, ну а потом отправлю в тюрягу, а потом ещё раз позабавлюсь! — в предвкушении стражничек двинулся в мою сторону.
— А малец и впрямь на твой счёт был прав, ты и вправду тупой свин! — дерзко ответила я. — Силушки-то на такой «подвиг» хватит?
На самом деле я не помню, что я тогда сказала, ведь это было более двухсот лет назад. Да и весь этот диалог вспоминается с трудом, так что могут быть небольшие неточности, ну или большие…
Но этот похотливый пень не был мне ровней, и когда он ко мне подошёл, мне осталось лишь коснуться его и применить заклинание поглощения запаса сил (сейчас его уже почти не используют, особенно в Скайриме). После этого редкий кадр городской стражи изволил немощно пасть к моим ногам. Полагаю, это произошло от моей безмерной красоты, ну или же от полного упадка сил. В общем и целом, мой, хм-м-м, «противник» не смог бы ещё часа четыре и пальцем шевельнуть. Следующим был тот мальчишка…
Отыскать его было сложнее, чем победить эту пародию на солдата. Я предполагала, что многие нищие спят в канализации, но для ребёнка это очень опасное место. Я слышала, что там живут не только крысы и крабы, но и гоблины, а может, ещё и вампиры. Поэтому, скорее всего, он не заходил очень глубоко в тоннели. Я успела заметить, куда он сбежал, и примерно представляла, где находится вход в катакомбы.
Так что его лежанку из соломы внутри северного тоннеля канализации, прямо около входа, я нашла через пару часов, как и его, дрыхнущего с блаженной ухмылкой на лице (какой поистине крепкий сон). Впрочем, его неровное дыхание выдавало у него какую-то лёгочную болезнь, предположительно — хрипунец. Ну, мать моя Мара, как тут не помочь маленькому больному мальчику, да ещё и с такой милой мордашкой, взыграл во мне резкий приступ благородства и доброты, несмотря на все прошлые каверзы ребёнка. Но выражение его лица после внезапного пробуждения доставило мне много злорадного удовольствия.
— Ну что, скампов хвост, и что же теперь мне, знаменитой на весь город даэдропоклоннице и остроухой дряни, сделать с тобой, мелочь пузатая?
— Ах ты, эльфская ш-шлюха, от-тродье Малаката, да я тебе с-сейчас…
— Ой-ой, я смотрю, хоть прыть ты свою поубавил, а на язык так же остёр остался, мальчишка. Даже не знаю, что же мне такого с тобой сотворить… О, сначала я тебя…
— Не-е-е-т, пожалуйста, только не убивайте меня! Прошу, не делайте из меня всякую нечисть! Я буду вам полезен, клянусь, я буду служить вам верой и правдой, только не превращайте меня в нежить! — внезапно залился слезами мальчик и ухнулся на колени, вся его прыть в момент улетучилась. И всё из-за глупой веры в то, что я поклоняюсь даэдра.
— Нежить… Фу, мерзость какая! Не говори глупостей и не оскорбляй меня! Я целительница, а нежить вообще терпеть не могу!
— Так вы не убьёте меня? — всё ещё дрожа, спросил паренёк.
— Ну, это я ещё не решила, — начала было я, но увидев выражение его лица, шутить передумала. — Ладно, парень, я же шучу, да и вообще, давай расставим всё на места. Заруби себе на носу — я не даэдрапоклонница и даэдра на дух не переношу. Ещё я ненавижу нежить, всё по той же причине. Целительница я, в который уже раз говорю: я спасаю людей, а не травлю их или там… в секту заманиваю. Кстати, если ты хотел меня задержать, то лучше бы натравил кого посильней этого думающего не тем местом мужика. — без остановки перечисляла я. — И да, судя по всему, ты изголодался, тебя кто-то избил, да ещё и у тебя лёгочная болезнь, так что я тут по адресу.
Я провозилась с ним больше часа, меняя восстанавливающие заклинания одно за другим, так что измоталась я ой как. Меня посетил вопрос: «Зачем я делаю всё это, бесплатно лечу нищего мальчика, который мне никогда не отплатит?» Я не смогла ответить на него и просто оставила всё как есть. За всё это время мой сосед ни разу не заговорил со мной и подозрительно таращился на меня. Когда я закончила и попыталась встать, паренёк вскочил, помог мне подняться и прокричал:
— Спасибо вам, тётя!
— Да на здоровье, маленький негодник. Да и какая я тебе тётя? Мне всего… ой, чуть не ляпнула, сколько мне.
— Но вы выглядите взрослой тётей! — совершенно иначе заговорил парень, и куда только весь его норов делся?
— Ну, если принять среднюю продолжительность жизни человека за пятьдесят лет, а альтмера — около трёхсот-трёхсот пятидесяти, то, переводя методом пропорции, мне около десяти, — подсчитала я и удивилась, как просияло лицо слушателя. — Чего это ты так радуешься?
— Так получается, я тебя старше! Ну, раз я старше, то тогда с тобой можно общаться! Меня зовут Гистеллус, мне двенадцать!
— Приятно познакомиться, Гистеллус! Меня зовут Лаффориэль.
— Лаффорель… Лиффиэль… Это слишком сложно, я буду звать тебя Лафф, — дерзко и самоуверенно сказал Гистеллус.
— Что же, тогда я буду звать тебя Гист! Гист Непоседа. Тебе такое имя подходит, — заухмылялась я. — Гист, слушай, а где твои родители, не один же ты живёшь в этой дыре?
— Так! То, что ты красивая, из знатного рода и моя подруга, не значит, что ты можешь оскорблять мой дом! А моих родителей я не помню, я рос на улице всю свою жизнь, а это место я отвоевал у крабов и крыс, так что это теперь мой дом!
— Прости меня, друг мой, я не желала оскорблять твой дом, но скажи, почему ты попрошайничаешь? Почему не пойдёшь работать, как хорошие мальчики и девочки?
— Больше это стражье дерьмо слушай! Я в порту работаю, грузчиком и носильщиком, ещё работаю посыльным у местных торгашей, — начал перечислять Гист, а я аж смутилась от собственной бестактности.
— И снова извини, друг мой. Ты очень много работаешь, видимо, ты копишь монеты. А на что?
— Ты очень догадливая, Лафф, — удивился маленький собеседник и посерьёзнел. — Я хочу поехать в Альд’Рун!
— Ух ты! Это случайно не город в Морровинде? — стараясь не показать своей неосведомлённости, процедила я.
— Именно, один из моряков рассказывал, что это город посреди пустошей, и что там учатся и живут самые сильные и отважные воины всего мира! Я хочу поехать туда, я непременно туда поеду, вступлю к ним и стану как они, как настоящие воины!
В тот момент я почувствовала себя странно: эта дикая мечта всё это время двигала маленьким мальчиком, хотя он вряд ли понимал, что консервативные данмеры едва ли примут в свои ряды чужака. Но, разумеется, у меня духу не хватило ему рассказать это.
— Так что я много работаю, вместе с сегодняшним уловом у меня будет шестьдесят монет! — гордо продемонстрировал Гистеллус небольшой мешочек. — Часто у меня забирают выручку стража или местные старшие ребята, но последним я спуску не даю!
— Невероятно, Гист, ты просто молодец! — пришлось подыграть ему. — Такими темпами, я думаю, ты свою мечту осуществишь! И, знаешь что? Посидев у тебя, я поняла, что у тебя дома гораздо уютнее, чем на первый взгляд.
— Я знал, что тебе тут понравится! Хочешь, завтра я покажу тебе часть подземелий, там очень страшно, но я тебя защищу! — совершенно искренне предложил хозяин «дома».
— Прости, друг мой, но мне уже пора покидать этот город. Я потратила тут все свои начальные сбережения, так что, пока я не растратила всё остальное, я пойду навстречу новым городам.
— Так ты путешествуешь! Можно я пойду с тобой, Лафф? Обещаю, я тебе обузой не буду!
— Прости, непоседа, но мой путь лежит на юг, Альд’Рун же находится далеко на востоке, так что нам не по пути.
— Тогда позволь хотя бы помочь тебе: я знаю тут одного мужика, он в карты жулит, скамп. Он ко мне очень хорошо относится, он отвезёт тебя за меньше монет!
На том и порешили. На следующее утро, у главных ворот Имперского города, настало время покинуть столицу, в которой прошли несколько тяжёлых месяцев. Мужчина, о котором говорил Гистеллус, был бродячим торговцем, у которого подрабатывал парень. Когда тот узнал, что я еду в Лейавин, то решил подвезти меня бесплатно, вместе со своими товарами.
— Лафф, ты сказала, что у тебя нет денег. У меня их немного, но двадцать монет я могу тебе одолжить.
— Нет, что ты, друг мой, я не могу принять от тебя денег, ведь нельзя брать в долг у друзей.
— Правда? Тогда можешь не возвращать! — совсем запутал меня Гист.
— У меня нет кошелька, да и меня постоянно обкрадывают. Сделаем вот как: оставь их у себя для сохранности, ты их лучше сбережёшь!
— Подожди, стой! Лафф, я тебе сказать хочу, ты ужасно ругаешься, просто курам на смех! Либо учись, либо не ругайся совсем!
— Ну, у меня хороший учитель, Гист. Напоследок я дам тебе обещание: в следующий раз, когда мы встретимся, твоя мечта уже исполнится, и мы отпразднуем с тобой это, Гист, на те двадцать монет, которые ты для меня сохранишь! Так что не унывай, я уверена, что у тебя всё получится!
Отъезжая от Имперского города, я видела, как маленький мальчик, этот скамп-пройдоха, стоит у ворот и машет своей маленькой ручкой мне вслед. Тогда я подумала, что мы вряд ли ещё с ним увидимся. Белые стены города всё удалялись и удалялись. Шёл 421 год третьей эры эпохи Акатоша, до Кризиса Обливиона оставалось двенадцать лет.