Мемуары Лаффориэль

      Шёл пятый год четвёртой эры, а также третий год моей тихой семейной жизни. Удивительно, многие мои сородичи говорят, что иногда не замечают течения времени, и что для них два года — как пара дней. До сих пор не понимаю их. С тех пор, как я осела в Балморе, изменилось так много, что не заметить и не запомнить просто невозможно.       Если вкратце, политическая ситуация в Империи всё ухудшалась: в провинциях начинались волнения, легионы отзывались в Сиродил, форты пустели, в воздухе витало напряжение. Спустя пять лет после нашего успешного бегства из Альд’Руна мы с Гистом успели объехать чуть ли не весь Морровинд, восстанавливая причинённые войсками даэдра урон. И наконец смогли спокойно остановиться.       Гистеллус теперь стал Странствующим рыцарем. Нет, это не значит, что он должен ходить по городам и помогать страждущим, нет, упасите боги! Это обычное звание в Легионе, такое же, как легат, только пониже. Быть на особом счету в военной организации — штука ответственная: его назначили заместителем командира форта Лунной Бабочки. Всегда было интересно, что с фантазией у военных?!       Моя работа была не менее ответственной: я работала целительницей в местном храме Трибунала. Объясню, если кто не знает, Трибунал — три великих повелителя Морровинда: Вивек, Альмалексия, Сота Сил. Лишь потом выяснится, что они уже много лет как покинули нас, оставив весь остров Вварденфелл буквально на произвол судьбы.       Но об этом потом. Сейчас жизнь шла своим чередом: работа, домашние заботы, изредка прогулки вдоль реки, — ничего сверхинтересного. Но мне это нравилось! Я всегда приходила домой раньше мужа и сразу же начинала готовить. Гист обычно появлялся ближе к одиннадцати вечера, так что большую часть времени я была одна.       Работа в храме шла целыми днями. Большинство жриц были лекарями только на бумаге, посвящая всё своё время молитвам и философским дискуссиям. Я же всецело отдала себя целительству.       Кто только ко мне ни приходил: рыцари и маги, торговцы и воры, фермеры и горожане. В храме все были равны, то есть все платили одинаковую цену за лечение. Да, вы не ослышались, данмерская культура подразумевала взятие различной платы в храмах, начиная от пустых благословений (это и я могу пару слов сказать) и заканчивая заклятьями повышения силы или выносливости. И большую часть выручки забирал себе сам храм! К слову, мне всегда нравилось работать в одиночестве, а мои новые «коллеги» лишь укрепляли эту привычку.       Однажды Гист зашёл меня навестить во время рабочего дня. До этого момента я не ощущала такого мерзкого чувства, как ревность. Но когда я увидела алчные взгляды этих красноглазых… я попросила его больше не навещать меня. Гистеллус, как обычно, лишь улыбнулся и всё понял.       Зато как же я была рада его видеть! Хотя первое время Балмора и перешёптывалась по поводу разницы в возрасте, я испытывала своеобразную гордость за мужа. В этом году ему должно было исполниться тридцать лет, что нисколько его не портило. Светлые вьющиеся волосы, сломанный нос с горбинкой и непоседливые голубые глаза. Он всегда входил в дом с такой улыбкой, будто он только что получил внеочередное повышение. А уж трудового энтузиазма у него хватило бы, чтобы перепахать все поля в Морровинде.       Но я стала замечать, как он иногда с тоской смотрит на горизонт за невысокими холмами. Я его понимала. Не одобряла, но понимала. За столько лет сильно привыкаешь к кочевой жизни, вот Гиста и тянуло в новые походы. Вы когда-нибудь видели восход над Вивеком, а Внутреннее море во время шторма? Были ли вы в недрах яичных шахт Квама или избавлялись от мерзких даэдротов в древних святилищах? Более чем за пять лет походов мы обошли весь Вварденфелл, поэтому мне не меньше него хотелось снова проснуться где-нибудь в глуши или в паршивой деревенской гостинице, полной тараканов. Лишь бы только дорогой мне человек всегда просыпался рядом.       Читающие это, наверное, думают: «Что за романтичная дура? Книжек начиталась, что ли?» Согласна, сейчас подобные идеи кажутся мне редкостной дурью. Но поймите, что я была молодой влюблённой и любимой девушкой… лет шестидесяти. А в один прекрасный момент я осознала, что пора остановиться. Гист поддержал моё решение, потому что путешествовать втроём гораздо сложнее.       И вот она я — растолстевшая, привередливая и вечно чем-то недовольная… баба. Мои капризы могли довести до белого каления кого угодно: жриц в храме, хозяйку дома, простого стражника на улице, даже у Гиста иногда сдавали нервы. Сейчас-то я понимаю, что тогда была слишком требовательна к нему, придиралась по пустякам, злилась, сама не помню на что, чем выводила мужа из себя. Заканчивалось это тем, что, уложив меня спать, он тихо уходил из дома, чтобы посидеть с друзьями и отвлечься от текущих проблем. А я лежала в темноте, думая о будущем и накручивая себя.       Я вспоминала, что говорили мне знакомые о семейной жизни, и эти рассказы приводили меня в ужас. Я смотрела на другие семьи и думала, что мы с Гистом претендовали на звание самой молчаливой пары на свете! Мало того, что мы проводили мало времени вместе, так теперь ещё и Гист стал куда-то уходить. В общем, сама напридумывала себе страхов, сама рассердилась, сама расстроилась. И всей моей врачебной практики не хватило бы, чтобы поставить себе диагноз — предродовая депрессия.       Зато я обнаружила, что сила моих заклинаний увеличилась, запас магии стал больше. Я до сих пор не понимаю, с чем это связано, но я и вправду стала гораздо сильнее.       Тот день не отличался от прошлых, но я помню его так хорошо, будто бы он был вчера. Как обычно, я провела полдня в храме. Как обычно, Гист вернулся под вечер. Как обычно, я пыталась что-то приготовить, но у меня всё из рук валилось, а раздражение переливало через край.       — Привет, Лафф! — улыбнулся он мне с порога. — Как твои бататы?       Чтобы вы чего не подумали, эту фразу надо понимать буквально. Я выращивала пепельные бататы и потребляла. Не помню, чтобы я когда-либо ещё ела эту дрянь. Гист уселся за стол, с интересом наблюдая меня за работой.       — Живы пока, — мрачно ответила я. — Почему так поздно?       — Встретил Велвина на улице, — осторожно отвечал Гист. — У него сегодня день рождения. Он пригласил нас, вот я пришёл за тобой.       — А тебе не приходило в голову, что у меня были на сегодня планы, что ты мне сегодня нужен? — мне даже писать сейчас это стыдно.       — Ну хорошо, — спокойно ответил Гист. — Нет, так нет. Что ты запланировала?       — Ничего! Не в этом дело! Мы женаты уже почти три года, а живём, будто незнакомы! Куда ты постоянно уходишь? Где пропадаешь? Почему тебя вечно нет на месте?       — Лафф, — у Гиста начал дёргаться глаз — верный признак приближающегося взрыва, — я всегда рядом, тебе стоит только попросить. А ухожу я, чтобы немного развеяться от рабочего дня.       — Развеяться, значит?! Да тебе просто дома не сидится, нет бы остаться со мной! Пришёл, сразу за стол сел и даже не поинтересовался, чем мне помочь, не нужно ли мне чего! Я вот до смерти хочу говядины! Но в проклятом Морровинде нет ни грамма говядины!       — Понял, дорогая. Я найду тебе говядины…       — Да чтоб тебя! Я не про это говорю! Вот, например, сегодня. Я проснулась ночью, а тебя нет рядом! А если что случится и срочно понадобится твоя помощь? Не перебивай! — не дала я вклиниться мужу. — У альтмеров не так много возможностей завести детей. Один, максимум два ребёнка, и мы не можем больше родить!       — Дорогая, я понимаю, что ты очень переживаешь и волнуешься за ребёнка. Но всё будет в прядке…       — Переживаю? Да мне очень страшно! А вот чего не могу понять, так это почему ты такой спокойный? Знаешь, у меня сложилось впечатление, что тебя не заботим ни я, ни ребёнок… наш общий ребёнок!       — Ну всё, Лаффориэль! — ударил по столу Гист, а я сразу замолчала. Лишь несколько раз он назвал меня моим полным именем. — Ты лопочешь абсолютный бред! Хочешь знать, куда я ухожу? В таверну, чтобы не слушать твоих постоянных истерик! Что я сделаю именно сейчас!       — Давай, вали прочь, мальчишка! — крикнула надрывающимся голосом я уже захлопнутой двери. — Делай, что хочешь!       Я зарыдала. Нет, не как маленькая девочка, которая ударилась об угол. Это была самая настоящая истерика, я содрогалась всем телом, слёзы текли по щекам. Я попыталась сесть, но лишь промахнулась мимо стула и осела на пол, где продолжила стенания. Я не знаю, сколько времени прошло, пока я наконец успокоилась.       Глотая оставшиеся слёзы, мне показалось, что что-то не так. Я никак не могла понять, что же, но интуиция упорно твердила это. Внезапно, я поняла: воздух будто замер в тиши, перестали петь птицы. А потом всё и началось: раздался оглушающий грохот, а затем земля ушла из-под моих ног, с полок посыпалась посуда, попадали стулья, кровать резко скакнула в сторону. «Землетрясение», — тогда подумалось мне. Как сильно я заблуждалась.       Я выбежала на улицу, чтобы в случае обрушения дома не попасть под обломки. Зрелище, которое я увидела, было ужасное и захватывающее одновременно — на землю лился огонь. Я не могу подобрать слова, чтобы правильно всё описать: с неба падали огромные камни, охваченные пламенем, дробя дома, как песочные замки. Ошмётки магмы плавили камень на мостовых, стоял невыносимый грохот, от которого разрывались уши. Везде бегущие в панике люди и меры, вопли и обугленные тела… и повсюду огонь.       Балмора, этот огромный город, раньше шумевший торговлей, теперь был наполнен агонией горевших заживо граждан. Я сделала первое, что пришло мне в голову, — забежала домой, просто не соображая от страха. К тому же сейчас я полагаю, что меня контузило.       «Да что же это за проклятье?! Боги, за что вы так со мной? Прошу вас, защитите моё дитя, проведите меня», — думала я, а перед глазами вставала другая горящая картина: Альд’Рун, оживший Скар, машина даэдра и целое море огня.       Опять полыхает данмерский город, опять тёмные эльфы бегут. Тогда я спасла много жизней, но сегодня, похоже, никто уже не спасёт мою. Я чувствовала, что дышать стало тяжелее, в воздухе витал запах гари, и вроде бы из другой комнаты веяло жаром.       Слава богам, мне не удалось накрутить себя сильнее. Как вы, дорогой читатель, уже догадались, дверь в дом вынес плечом мой дорогой Гист. Да если бы сам Ауриэль пришёл меня спасать, я не была бы так рада, хотя я уверена, что Ауриэль выглядел бы лучше.       Из одежды на нём остались только оборванные штаны да ботинки, на груди и боку расплылось огромное красное пятно, кое-где уже вздулись пузыри, от бровей остались только горелые следы. Но на лице по-прежнему синели два голубых глаза, полных какого-то непонятного стремления.       Он что-то мне прокричал, но я ничего не слышала в этом страшном грохоте вокруг. Гист подхватил меня под руку и буквально потащил прочь из дома. Помню, когда выбегала из дома, успела схватить свой бесценный посох. Я никак не могла понять, куда он пытается меня тащить, ведь сейчас главнее всего найти укрытие от падающего огня.       Тут я заметила основную опасность — реку раскалённой магмы, текущей прямо на город, и поняла, что Красная гора, огромный вулкан в центре Вварденфелла, начала извергаться опять. Всё небо застлано серыми облаками, было темно и тяжело дышать. Гист прикрыл мне лицо мокрой тряпкой и продолжил вести, почти вслепую.       Наш дом стоял на кольцевой улице, идущей вдоль городской стены, мы шли на запад, к воротам, прочь из города. По улицам хаотично бежали жители. По-прежнему падали камни, меня обдавало жаром, будто из огромного костра. Я использовала заклинания щита, чтобы не зажариться заживо. В такие минуты супруг прятался за мной. Поразительно, но я тогда подумала, что впервые за столько месяцев, мы снова вместе… как прежде, будто бы и не было этих серых дней.       Дома на улице уже вовсю горели, но никто даже не пытался их тушить, ведь даже стража сбежала. Достигнув городских ворот, мы поняли, что ничего не выйдет. Они были разрушены землетрясением. Кто-то из горожан пытался перебраться через них, поэтому развалины стены выглядели, как копошащийся муравейник. Но Гист потащил меня дальше, к храму, в котором я работала. На мои вопросительные жесты он лишь судорожно мотал головой.       Внутри храма было пусто и даже жутковато. Хотя толстые стены немного заглушили грохот снаружи. Изнутри было видно, что древняя данмерская постройка пострадала не меньше домов горожан: крыша провалилась, внутри кавардак. Гист потащил меня ещё ниже, туда, где данмеры хранят прах своих предков. Это помещение полностью находится под землёй, поэтому тут было достаточно тихо, чтобы можно было спокойно говорить.       — Лафф, дорогая моя, — крепко обнял меня Гист и закашлялся. — Как ты? Как малыш?       — Гист, я… я не знаю, — горько ответила я. — Вроде бы всё в порядке, меня не задело. Но лучше ты скажи. Ты же весь багровый, что с тобой?       — Обычный ожог, просто большой. Один из этих горящих валунов упал прямо в канал. Меня, как и многих других, окатило крутым кипятком, других обдало паром. Мне ещё повезло. Я видел девушку, которая сварилась заживо, — рассказывал он, разгребая мусор в углу.       — Давай я тебя полечу.       — Нет времени на это, потом займёшься!       — Гист…       — Отставить панику! Сейчас нужно как можно скорее выбираться, пока реки магмы не накрыли город. У нас всего минут десять, пока огонь не залил выход. Ещё минут пять, пока магма не поднимется до родовой усыпальницы, ведь она стоит выше храма. Да, ты всё правильно поняла, — ответил на незаданный мной вопрос, — я ищу проход в родовую усыпальницу. А, вот и он. Узнал о нём от первосвященника Улеса. Как же он много болтает, когда напивается!       Открывшийся проход вёл чуть вверх, по бокам были загерметизированные комнаты с прахом членов отдельных знатных семей. Я смотрела на них и понимала, что вскоре всего этого не будет. Красная гора методично уничтожала целый пласт данмерской истории. Хотя я и не очень любила мрачных черномазых зануд-консерваторов, мне было больно. Больно видеть всех тех, кто умирал на улицах, кого погребли остатки их домов. Я пыталась представить, что бы я чувствовала, окажись я на месте их близких, но не могла.       Грохот становился всё слышнее, выход был уже рядом, когда раздался ещё толчок, а затем ещё и ещё. Как мне потом рассказали, Красная гора стала выплёвывать ещё валуны из недр, некоторые из них долетели до самого Солстхейма. Свод дал трещину, посыпалась каменная крошка. Без лишних слов мы ускорили шаг, затем перешли на бег.       Когда мы добежали до двери, оказалось, что она закрыта. Гист начал шарить по карманам, но его лицо становилось всё напряжённее и мрачнее.       — Лафф, кажется, ключ пропал, — в его голосе я услышала явные нотки паники.       — Нужно срочно бежать назад!       — Не выйдет! — пришлось признать Гисту. — Мы не успеем выбраться из города, да и выход, скорее всего, завалило. Нужно что-нибудь придумать, нужно выбираться, — стал ходить взад-вперёд супруг.       Первым вариантом стала попытка вынести плечом дверь. Данмеры постарались, чтобы никто не сумел осквернить их предков. Даже имея увеличенную заклинанием силу, Гисту не удалось выломать косяк. Он бился здоровым плечом долго, но в конце концов стукнул по ней кулаком.       — Нет! Так не может закончиться! Ну почему не получается?! — от усталости он сел, прислонившись спиной к двери.       — Гист, не переживай! — наступила моя очередь успокаивать, хотя у самой дрожали руки. Я села рядом и аккуратно провела рукой по разбитому о дверь плечу, и раны затягивались, синяки заживали. — Ты что-нибудь придумаешь, как всегда. У тебя всегда столько идей, — аккуратно положила голову ему на плечо и расплакалась. Некстати, как всегда! Было невыносимо жарко.       — Ладно тебе плакать. Всё ещё образумится, у нас будет мальчик или девочка, маленький домик… Только не в Морровинде — хватит с меня данмеров. Кстати, ты придумала, как назовёшь?       — Если родится девочка, то назову её Лантейя. На нашем языке это соединение нескольких слов, означает «Новая надежда».       — Ваши альтмерские имена мелодичнее звучат. Не то, что наши… Ай! — вскрикнул он, когда я чуть повернула голову. — Клянусь Стендарром, я выкину эти заколки в Обливион! Они такие острые, хоть… Погоди! Ну-ка снимай их, давай побыстрей!       — Что?       — Погоди секундочку, дай их мне, скорее!       Получив в руки заколки, он начал нещадно гнуть их под мои недоумевающие вздохи. Меня вдруг осенило:       — Только не говори, что ты забыл, что умеешь взламывать замки!       — Не умею, пытался научиться в далёком детстве, но пошёл в армию и больше взломом замков не занимался. Так, — скептично оглядел он получившуюся отмычку. — Ну, да помогут мне боги!       — Давай скорее, — поторопила я его. — Тут что-то стало очень жарко, а умирать мне резко расхотелось!       — Не торопи, иначе я ошибу… скампово дерьмо! — громко ругнулся Гист и вытащил из скважины обломок. — Ещё одна попытка. Не отвлекай меня.       Я наблюдала за этой работой, как за хирургической операцией. Звучали лёгкие пощёлкивания, скрежет и… треск. Судя по обречённому взгляду мужа, я поняла, что ничего не вышло.       — Всё, кончились попытки…       — Нет, погоди, — сняла я с рукава третью заколку. Забыла про неё, не успела использовать.       Снова махинации со сгибанием, снова скрежет и треск и… лёгкий щелчок открывающегося замка. Из открытого проёма на нас пахнуло жаром и гарью, мы быстрее побежали прочь из тоннеля, прикрывая лица тряпицами. Короткими перебежками мы достигли вершины холма и оглянулись.       Небо было совершенно чёрным от гари и копоти, вдали виднелись отблески алого — это магма вырывалась из жерла Красной горы. А внизу лежала Балмора, точнее то, что от неё осталось. Мне не хотелось на это смотреть, и мы начали спуск. Там, внизу, с другой стороны возвышенностей, находились болота. Они были мелкие и более-менее безопасные для передвижения. Там мы могли не опасаться потоков магмы или отравления гарью.       Вот и конец очередного путешествия, а также начало другого. Во время землетрясения болото сильно увеличилось по площади и глубине, поэтому нам предстояло пройти ещё очень много. Но мы были всё ещё живы, прямо как тогда, в Альд’Руне.       — Знаешь, Гист, — шлёпала я рядом с мужем, повиснув на его руке, — я тебя люблю.       — Лафф, — улыбнулся Гист, — хватило всего одной огромной катастрофы, чтобы ты это поняла.       Он слегка нагнулся ко мне и поцеловал. На вкус — будто пепел лизать, но кого это волновало? Мы медленно пошли дальше, надеясь найти какое-нибудь цивилизованное место.       Мы решили навсегда убраться из Морровинда, и правильно. Когда аргониане пошли войной, от их рук погибли не только тёмные эльфы. Из Сейда Нин мы на корабле, со многими пересадками, добрались до Хай Рока. Эта провинция считалась самым мирным местом, где мы надеялись вести нормальную, спокойную жизнь.       И да, родилась девочка. Дети от смешанных браков получают разные признаки от разных родителей. Лантейе от меня достался вдумчивый взгляд узких глаз альтмера, магический дар и утончённое эльфийское личико. От папы она получила голубой цвет глаз, белую кожу и человеческие округлые ушки. В общем, наша маленькая девочка получилась больше человеком, чем альтмером.       И мне было всё равно. До поры до времени.