Мемуары Лаффориэль

      Добраться до нужного места я и небольшой отряд аргониан смогли за месяц. Я была уверена, что без меня это расстояние заняло у них примерно неделю, но с эльфийкой на руках, плохо плавающей даже в бадье, передвижение сильно осложнялось. Да и местная живность частенько пыталась меня сожрать.       — Наша цель — Мрачный лес, Лаффориэль, — сообщил мне Аркитус. — Это очень древнее место. Возможно даже, что с него началось всё Чернотопье. Это сплошное переплетение лиан, корней, стволов и веток. Ты одна из немногих неаргониан, побывавших там.       — Почему? — спросила я, хотя ответ был довольно очевиден.       — Это сердце болот. Туда невероятно трудно добраться и ещё сложнее там выжить. Помимо диких племён, которые с удовольствием съедят тебя, найдётся ещё миллион животных поступающих так же. Когда Реман Сиродил разбил наши войска, аргониане отступили именно туда. Мой предок, кстати, тоже там воевал.       — Откуда вы узнали, что там могут быть даэдрапоклонники, и почему решили, что именно Периайта? — это тоже был немаловажный факт.       — Хист нам это сказал, — честно признался Аркитус, ухмыльнувшись при виде моего скептического выражения. — В Мрачном лесу находится старейшее дерево Хист. Говорят, ему более шести тысяч лет, но никто не сумел это проверить.       — Да уж, действительно старое деревце, — тихо прошептала я, представив размер ствола этого монстра растительного мира.       — Мрачный лес простирается на километры вокруг. Говорят, что из-за корней не видно земли, что деревья там до небес и под их кронами царит вечный мрак…       Тогда мне показалось, что любовь Аркитуса к книжным речам осталась от его прошлой жизни. И хотя с тех пор прошло очень много времени, болота Аргонии не изменились ни на листочек. Вокруг по-прежнему кипел естественный отбор, уничтожая слабых ради сильных.       А несколько раз мы проплывали мимо торчащих из воды зубьев, поросших мхом и кажущихся безобидными камнями. А когда-то сквозь них маршировали армии даэдра, неся с собой огонь и смерть.       — Аркитус, скажи, — обратилась я, — а в твоих прошлых жизнях ты участвовал в Кризисе Обливиона?       — Нет, Лаффориэль, — покачал рогатой головой ящер. — Я тогда ещё не родился. Но я слышал удивительные истории. Мои друзья рассказывали, что отпор аргониан был такой сильный, что генералы дремора закрывали Врата Обливиона сами — боясь, что мы последуем за ними в их мир. Мой брат Заракисс рассказывал, что на помощь его отряду пришли не только дикие племена, но и животные: вся Аргония в один миг восстала против армий Мерунеса Дагона!       — Невероятно! — только и успевала дивиться я. — И вы бывали в Гиблых Землях?       — Это так называется мир Мерунеса? Нет. Наши войска не преследовали даэдра. Аргониане уходили глубже в болота, туда, где проклятые порождения не могли нас настигнуть, и планомерно уничтожали их поодиночке. Мерунес Дагон допустил ту же ошибку, что и Реман Сиродил во время аргонианской войны.       — Какую? — не удержалась я.       — Никто не может победить аргониан в их же болоте, — справедливо заметил Аркитус. — Если не мы, то болезни, хищники или насекомые сгубят любого, даже могущественных пешек Мерунеса.       Эх, люблю я аргониан! За столько лет они успели побывать подданными Империи, рабами, военнопленными и свободными гражданами. Успели повоевать, выиграть и проиграть, но их жизнь не изменилась, оставшись прекрасной и самобытной.       В конце концов, мы добрались до границы Мрачного леса, но для описания этого места мне даже сейчас не хватает слов. Представьте, что вы умеете вязать. Что будет, если вы не смотаете нитки в аккуратные клубки? Правильно — они запутаются. А теперь представьте, что каждая такая нить — корень, ствол или ветка, на которых можно спокойно сидеть или стоять.       Сплетаясь и связываясь в сплошной моток зелени, вся эта живая композиция как будто двигалась, неспешно шелестя на ветерке.       — Что, слов нет, эльфийка? — ухмыльнулся Аркитус. — Видела такое когда-нибудь?       — Никогда, — уверенно ответила я. — По сравнению с этим даже Валенвуд выглядит ухоженным. А там есть хищники? — задала я наивный вопрос.       — О-о-о-о, — протянул Аркитус, — и не сосчитать! Но не переживай, Лаффориэль, они — наша наименьшая забота.       Мы начали продвигаться вглубь бесконечного зелёного лабиринта. Меня поражало, как аргониане, чьё зрение несильно и отличается от моего (в этом я была совершенно уверена), могут передвигаться без света. Боясь оступиться на корне и улететь прямо в трясину, я зажгла магический огонёк.       Но, если честно, мне тут же захотелось его погасить, потому что блеклый свет отразился в глазах десятков животных, пристально смотрящих на меня из вечного мрака болота. Пока мы шли, на нас напала огромная стрекоза (я назвала её так только потому, что она была на неё отдалённо похожа), мимо прополз страшный гигантский слизняк (правда неагрессивный) и проплыла целая орава змей, мерзко шипевших под нами.       — Аркитус, — тихо спросила я, — я помню, был тут такой рой, который…       — Нет, рой — явление южное. Тут водятся только безобидные москиты.       Безобидные?! Ночью я чуть с ума не сошла, пытаясь отогнать этих тварей от меня под смешки отряда Аркитуса. Меня укусили, наверное, раз сто! А хуже всего было то, что я не знала, какие болезни эти твари переносят. А стоило мне заснуть, замотавшись в непроницаемую для комаров ткань, как болото сотряс страшный вопль, как будто женщину резали живьём!       — А, это Перепль! — пояснил Аркитус спросонок. — Птичка такая…       — Ну тогда никаких проблем… — я и забыла, какая же дыра эта Аргония!       Из-за пышной растительности день в Мрачном лесу несильно отличался от ночи. Тонкие лучики кое-как пробивались сквозь листву, оповестив ночную живность о том, что им пора на боковую. Зато наружу выбрались дневные.       Но у всех препятствий есть свой конец: мы вышли на открытое светлое пространство, разрезав плотный комок лиан. Могу с уверенностью сказать, что это дерево заслуживает звания Великий Хист. Высотой он был с половину Башни Белого Золота, а ветви кроны раскинулись на несколько сотен метров. Как и его младший сородич, мой бывший пациент, толстенный ствол поднимался над берегом озерца на толстенных корнях, каждый в два обхвата. Странно, как он только не упал под собственной тяжестью.       — Внимание, воины! — скомандовал Аркитус. — Разбиться на пары и прочесать всё вокруг! Проверять любую подозрительную личность. Мы не знаем, что за дрянь завелась в этих болотах, но обязаны её найти и уничтожить! Особенно если это какой-нибудь заблудший даэдра.       — Аркитус, — спросила я, когда отряд рассыпался по окрестностям, — почему ты упомянул даэдра?       — Когда генералы Дагона закрывали за собой врата, то оставляли большую часть войск здесь. Мы потом два года вычищали болота от брошенной даэдрической нечисти. Мрачный лес — очень глухое место. Тут можно спрятаться хоть на тысячу лет, и никто, даже дикие племена, тебя не найдёт.       — Я, конечно, не дикое племя, но я кого-то нашла, — указала я на две фигуры, двигающиеся вверх по одному из пологих корней Великого Хиста.       — Это не мои люди! За ними! — воскликнул Аркитус.       Видя, что их нагоняют, фигуры остановились и повернулись. Я с товарищем остановилась напротив. В очередной раз я не могла поверить своим глазам: передо мной стояли дремора и зивилаи — настоящие высшие даэдра! Более того, лицо этой рогатой сволочи мне было знакомо…       — Аэ́стрин! — воскликнула я.       — Лаффориэль! — казалось, дремора совсем не удивился моему присутствию, хотя лицо его и изменилось.       — Как хорошо, что вы знакомы, — умудрился пошутить Аркитус. — Это что за порождение бездны?       — Высший священник культа Периайта и по совместительству правая рука Принца, — пояснила я, не сводя глаз с врагов. Я слишком часто натыкалась на его имя, чтобы забыть этого мерзкого дремору. — Самый тупой из дремор.       Оба даэдра ударили молниями одновременно. Но до моей реакции им было далеко. Разряды разлетелись на искры, когда ударились о мой Оберег.       — Кажется, он обиделся, — заметил Аркитус, даже не дрогнувший от произошедшего.       — На правду не обижаются, — я решила подействовать на нервы врагу, чтобы задержать. — Он променял чин офицера у Мерунеса Дагона на службу в помойке Периайта.       — И впрямь тупой! — согласился Аркитус.       — А ещё он устроил кровавую бойню в деревушке Валенвуда, приносил в жертву беременных женщин Скайрима и лично устроил расправу над безоружными монашками монастыря в Сиродиле. Среди культистов о нём шла молва как о «Аэстрине-уверенном», потому что его рука ни разу не дрогнула, убивая кого-нибудь.       — Мерзкое мясо, вы зря пришли сюда! Вы даже не представляете страдания, которые обрушаться на вас! Ксаксес, — в бешенстве проскрежетал Аэстрин, обращаясь к зивилаи, — убей эту погань! Богоненавистицу Лаффориэль можешь сперва помучить!       Вот так и закончилась быстрая и внезапная встреча. Могу с уверенностью сказать, что нас с Аэстрином можно было считать закадычными врагами. До этого момента мы уже несколько раз встречались: в Сиродиле, Морровинде и Эльсвейре — и всякий раз эти встречи заканчивались для Аэстрина болезненно. Я вообще удивлялась, как Периайт терпит, что его избранного воина уже столько раз умертвил один и тот же смертный.       Аэстрин повернулся и стал быстро двигаться вверх по корню, а зивилаи Ксаксес направился к нам, потирая кулаки. Пожалуй, стоит описать, как выглядят зивилаи и почему я их так не люблю.       Представьте двухметрового уродливого рогатого мужика тёмно-синего цвета, который носит только набедренную повязку, да и то не всегда. Более того, эти порождения обладали силой, способной переломить пополам каменную колонну, и это в дополнение к скверному и взрывному характеру. Ударив по нему молнией, я выяснила, что конкретно этот зивилаи ещё и обладал большим сопротивлением магии, поскольку даже не заметил моей «искорки».       — Я с ним справлюсь, Лаффориэль, — уверенно заявил Аркитус, — а ты поддержи меня каким-нибудь заклинанием! И держись подальше.       — Поняла! — кивнула я, надеясь, что Аркитус знает, что делает.       Я коснулась спины товарища, направив всю имеющуюся энергию на него. Даже через лёгкую броню я могла почувствовать, как зашевелились от моих чар мышцы аргонианина. Сила, ловкость, выносливость — я вложила в них львиную долю моей магической энергии, надеясь, что этого хватит, чтобы одолеть синюшного двухметрового детину с рогами.       Зивилаи вытащил огромный эбонитовый двуручный меч, приготовившись сокрушить врага одним сильным ударом. Аркитус метнулся вперёд, поднырнув под меч. Но попытка насадить Ксаксеса на копьё закончилась тем, что зивилаи схватил древко и чуть не выкинул аргонианина с корня.       Мне оставалось только поразиться силе зивилаи, размахивающего двуручным мечом, словно тростинкой. Только один раз в жизни мне ещё довелось встретить такого же сильного воина. Да и тот тоже даэдра, кстати! Но не об этом…       Оставшись без оружия, Аркитус метался на узком мосту, пригибаясь и извиваясь, словно змея. Не без гордости замечу, что выжил он только благодаря моим заклинаниям. Подскочив над мечом, Аркитус осыпал зивилаи ударами маленького кинжала, от которых Ксаксес попятился и зарычал, как разозлённый лев.       Первым, что попалось под руку зивилаи, оказался хвост вёрткого аргонианина. Основательно приложив ящера о пол, Ксаксес поднял огромную ступню, чтобы расплющить голову противника. Вильнув в сторону, Аркитус избежал неприятной участи, в отместку пригвоздив ногу Ксаксеса кинжалом к корню.       Пока зивилаи не успел оправиться от боли, Аркитус, как самая обычная ящерица, вскарабкался вверх по зивилаи, обхватил ногами шею и со всей силы навалился на рога. Я уже тогда поняла, что этому даэдра крышка, даже жалко стало: рог не выдержал и сломался, а Мрачный лес сотряс вопль Ксаксеса. Впрочем, всего на секунду, потому что в следующий миг Аркитус воткнул обломанный рог прямо противнику в глаз.       Мы даже не стали ждать, пока тело Ксаксеса упадёт в болото, сразу бросившись за жрецом Аэстрином. А он и не думал убегать — знай себе, стоял около самого ствола Хиста и мерзко ухмылялся.       — Не удивлён, что Ксаксес пал, но ни шагу дальше! — приказал он, нацелившись странным мечом в «аргонианское божество».       — И чего же ты добился, Аэстрин? — поразилась я.       — Это «Карающая пандемия» — особый меч Периайта, созданный самим лордом чумы! — мерзко проскрипел жрец. — Теперь аргониане за всё ответят! И я, Аэстрин, буду самым великим дреморой…       — Скажи-ка, «великий дремора», — саркастично спросила я. Нужно было потянуть время и придумать какой-нибудь план. Я точно не могла знать: блефует этот дремора или нет, но проверять на самом древнем дереве Нирна я не собиралась, — какого это — служить самому слабому и жалкому Принцу во вселенной, а?       — А какого это, когда генерал, которого ты знал более тысячи лет, оставил тебя за порогом, потому что перепугался ящериц, а?! — вскипел Аэстрин. — Они бросили меня, а лорд Периайт предложил мне новый дом и высокий пост! Он предложил мне отомстить аргонианам! Эта проклятая раса ящериц унизила меня и опозорила весь мой клан! Набожные рептилии, презирающие любые религии, заплатят за…       — Не драматизируй! — оборвала я его напыщенную речь. — Ты не можешь умереть. Мог бы спокойно самоубиться и вернуться в свои проклятые земли. Но тебе захотелось поиграть в раненую душу и обиженную девочку, — потешалась я над даэдра, ставшим даже алее обычного. — Так что ты самый обычный предатель, который бросил друзей и господина ради сиюминутной жажды мести!       — Кто бы говорил, — прищурился Аэстрин, глядя на меня. — Не думай, что можешь попрекать меня за предательство, Богоненавистница!       — Ничего ты обо мне не знаешь! — процедила я, растеряв весь запал. — Я, по крайней мере, не мешаю месть с религией!       — А тот мальчишка из Бтардамза? — Аэстрин знал слишком много подробностей моей жизни. Увидев, как поднялись мои брови, а губы остановились на полуслове, жрец захохотал. — Вот видишь! Не такие уж мы и разные, Лаффориэль! Но, в отличие от тебя, моя месть богу сегодня осуще…       Договорить он не успел: слегка зажмурившись от смеха, Аэстрин проморгал резко метнувшегося к нему Аркитуса, всё это время ждавшего подходящего момента. Дремора даже не успел взмахнуть своим мечом, прежде чем аргонианин вместе с ним полетели прямо в воду. Раздался всплеск, означавший неминуемую кончину закованного в доспехи дреморы, камнем ушедшего ко дну.       Стоит сразу заметить, что и эта встреча была для нас с Аэстрином не последней. Ещё два раза наши пути пересекались, правда, оба раза он от меня убежал, как трусливая маленькая девочка.       Я обессиленно привалилась к стволу, и впервые за несколько десятилетий по моей щеке пробежала слеза. Я с ужасом осознала, что мы и вправду несильно-то и отличались… Тут я вспомнила об одном старом-старом подарке, который всегда носила с собой. О маленькой коробочке, которую мне когда-то подарил губернатор Лилмота.       Не знаю, почему, но я решила, что сейчас самое время расстаться с ним, как ещё с одной частью моей старой жизни. Семена Хиста полетели по ветру, сверкая, словно рассыпанное по небу золото, а я заворожённо смотрела на танцы золотых бликов в лучах заката.       — Красиво, правда, — Аркитус поднялся ко мне, выбравшись из воды. — Увидеть, как отправляется по миру потомство Хиста, можно только раз в столетие. Не думал, что доживу до этого! — в его глазах отразилось природное любопытство аргониан. — Знаешь, чем ты отличаешься от этого порождения бездны?       — Чем же? — не особо интересуясь, спросила я.       — Ты всё ещё здесь, — твёрдо сказал Аркитус и помог мне подняться. Это точно — от Несущего Знания в нём ничего не осталось.       А от его слов мне стало только хуже…