Justice or revenge?

      В поместье Уэйнов слишком мрачно. Особенно сейчас, когда приём уже давно закончился, все гости разъехались. Тёмные коридоры, пробивающийся в окна потусторонний лунный свет и вокруг очень-очень тихо. Логично, конечно, что все слуги уже давно спят, но всё равно эта тишина и темнота немного тревожат. Тони бы никогда не смог жить в таком доме. Он любит яркий солнечный свет, открытое пространство и океанский свежий воздух. Вот почему Старк обосновался в Малибу.       Тони спускается по главной лестнице, осматриваясь по сторонам, изучая еле видные предметы интерьера. Задерживается Старк возле портрета, на котором изображена, по всей видимости, семья Брюса. Кажется, что они счастливы, художник очень чётко изобразил незначительные детали: рука отца на плече сына, то, как мать льнёт к своему мужу; и юный Брюс, который пытается казаться собранным, серьёзным, но его выдают приподнятые уголки губ.       От тактичного покашливания где-то позади Тони вздрагивает и оборачивается. Он бы не удивился, если бы сейчас перед ним оказался призрак, но нет, это всего лишь дворецкий. Надо же, как старомодно. Слуга немолод, волосы изрядно поседели. Высокий, подтянутый, держится прямо, явно бывший военный. У Старка глаз намётан, с детства насмотрелся на бравых вояк, которые постоянно кружили вокруг Говарда. Дворецкий учтиво интересуется, может ли чем-нибудь помочь мистеру Старку, а Тони отрицательно мотает головой, разворачивается и идёт к выходу. Его провожают, слуга отстаёт от Тони на несколько шагов.       Выйдя на крыльцо, мурашки сразу пробегают по коже. На улице очень свежо. Дворецкий желает ему доброй ночи, Тони кивает в ответ, ступая на выложенную гранитом дорожку, шагает в сторону паркинга для гостей.       Сердце уходит в пятки, когда на Старка натыкается стая летучих мышей. Какая, блядь, жуть. Тони ускоряет шаг, не желая знакомиться с остальными представителями местной фауны.       Хэппи спит за рулём, и Старку совсем чуть-чуть стыдно за то, что заставил так долго себя ждать. Он стучит по стеклу, Хоган мгновенно подскакивает, сонно моргает, как сова, пытается понять, где он и что происходит. Заметив своего работодателя, мгновенно разблокирует двери роскошного Роллс-Ройса. Тони усаживается на заднее сидение. — Куда, босс? — интересуется Хэппи. — Домой, — бросив последний взгляд на готичный особняк, отвечает Тони, замечая, мелькнувшую тень в окне третьего этажа.       Этой же ночью Тони Старк на личном самолёте покидает промозглый Готэм-Сити.       Его дом, выстроенный в скале, ничуть не меньше особняка Уэйна. Но только в этом доме Тони совсем один. И нет, ему не одиноко. Старк закатывает самые шумные тусовки во всей Америке, но гостям следует очень чётко знать, когда наступает время уходить. Тони защищает свои границы, не пропуская никого дальше гостиной или гостевой спальни. И на то есть причины: ведь быть богатым и знаменитым далеко не всегда легко, как может показаться. Тони молод, но отнюдь не наивен. Проведённая им граница, как мощный очистительный фильтр, не пропускает в сердце шелуху и мусор, которым там совсем не место.       Да и не то, чтобы он был уж совсем один. Утром приходит его помощница Пеппер, будет сдерживая своё раздражение, хмурить бровки и веснушчатый носик, от того, что её не слушают, убеждать Старка следовать запланированному распорядку дня. Пеппс выглядит очень мило в такие моменты, Тони, возможно, специально выводит её из себя, дурачится, как ребёнок, сбегая от взрослых обязательств, чтобы увидеть умилительную мисс Поттс в гневе. Она просто прелесть.       А ещё у него есть единственный друг Роуди и Джарвис, правда, ещё не доведённый до ума. Джарвис — это написанная им самим программа, что-то вроде продвинутого и умного ежедневника. Ну и звёзды так сошлись, что аббревиатура J.A.R.V.I.S. созвучна с именем дворецкого, который работал на Старков ещё тогда, когда Тони был совсем ребёнком. И это чистой воды совпадение, несмотря на то, что Эдвин Джарвис был вторым по значимости для Старка-младшего человеком, после матери. Это точно не сантименты.       Вообще Тони сложно находить с людьми общий язык. У него непростой нрав, на самом деле, и его игры на публику, бравада и душа на распашку — знаменитый бренд, но отнюдь не зона комфорта. Он даже вещи из чужих рук не берёт. А вот в своей мастерской Старк отдыхает, работать с железом ему легко. Его гениальность — не пустой звук. Тони Старк инженер, разработчик, кузнец и творец передовых вооружений для армии США. За глаза его называют «Продавец смерти», но Тони на это насрать. Деньги, как говорится, не пахнут, да и люди сами выбрали этот путь — воевать. Чем же плохо обеспечить человечество всем необходимым для их развлечений, при этом заработать немного деньжат? Вот и Тони думает, что ничего дурного здесь нет, так ещё отец делал.       В управление своей компанией Старк не лезет. Это так скучно и утомительно. У него есть Оби, который со всем прекрасно справляется, империя процветает, а у Тони Старка неиссякаемый источник новых идей, которые нужно воплотить в жизнь. Он регулярно кидает кости совету директоров, и к нему не пристают больше необходимого. Сейчас Тони увлекают теории холодного синтеза. Если всё получится, это будет такой прорыв, даже круче, чем ядерная бомба.       Проходит пара месяцев, а Уэйн так ни разу и не позвонил. Тони периодически мыслями возвращается в тот день, вспоминает очень горячую ночь и Брюса. Возбуждение накатывает моментально, да, Уэйн трахается, как бог. Старк не прочь повторить, но и бегать за кем-то совсем не в его стиле. А пресса активно полощет имя Брюса Уэйна, выдавая детали личной жизни молодого миллиардера. Русские балерины, длинноногие топ-модели, шикарные спортивные авто, как тот скупает отели, устанавливая особые правила купания в декоративных бассейнах. Впрочем, Старк в этом плане от него не отстаёт. У них словно какое-то негласное соревнование «А на что способен ты?».       Но через какое-то время фокус журналистов смещается, с первых полос Уэйна вытесняет парень в костюме летучей мыши. Тони посмеивается, когда читает статью о народном мстителе, который в одиночку бросил вызов самому криминальному и преступному городу в стране, а может, и во всём мире. Этот парень точно псих, и всё же Старк мысленно желает ему удачи. Возможно, иногда, это единственный действенный способ: брать всё в свои руки, решать проблему радикально, вырезать опухоль скальпелем и без наркоза.       На новогодней вечеринке выдаётся подходящий случай, а ведь Тони сначала не хотел туда идти, планы у него на эту ночь были другие. Но планы меняются, потому что Старк встречает Брюса Уэйна. Готэмский принц непринуждённо смеётся в компании знойных красавиц и беззастенчиво напивается, вливая в себя шампанское бокал за бокалом. Тони тоже любит повеселиться, но почему-то это поведение кажется ему слишком показушным, наигранным. Но кто такой Тони Старк, чтобы судить чужие непристойные выходки? У самого рыльце в пушку.       Подловив Брюса у бара, он сразу же упрекает того в отсутствие звонка. Уэйн приторно-пьяно улыбается и говорит, что не хотел отвлекать Тони от выполнения условий пари. Приходится поднапрячь мозги и память, чтобы сообразить о чём речь, но безрезультатно. И Уэйн, как благородный рыцарь, приходит на помощь, подсказывая ответ. — Поиметь все двенадцать моделей Максим или то были слухи? — О, Брюси, ты об этом, — Тони уже и забыл про тот спор, слишком увлёкся процессом реализации. — Ты не помешаешь, наоборот, думаю, поможешь, — Брюс вопросительно выгибает бровь. — В декабрьском номере были близняшки. Кэндис и Китнисс, кажется.       В Нью-Йоркских апартаментах Старка раздаются смех, стоны и восклицания: «Ещё, ещё, ещё!» и «Да, да, о, Господи, да!». Всё это веселье продолжается уже несколько часов. На огромной кровати им вчетвером совсем не тесно. Девочки ласковые, умелые, игривые. Эротично раздеваются, устраивая очень возбуждающее шоу. Сладкие, как яблоко в карамели. Берут глубоко и глотают. Целуются, постанывая друг другу в губы, по-кошачьи изящно выгибаются, когда их размашисто трахают сзади. Тони смотрит на Брюса, и тот смотрит в ответ, глаза в глаза. И хоть убей, но Старк не сможет с уверенностью ответить, что его цепляет сильнее: тьма во взгляде Уэйна, когда тот кончает, или свой собственный оргазм.       Полночь. Небо над городом взрывают фейерверки.       Кэндис и Китнисс спят посередине, между Тони и Брюсом. Затрахали они девочек почти до потери пульса. Уэйн тоже отрубился. Старк однозначно убеждается, что у того определённо какой-то пунктик насчёт рубашек и своего обнажённого тела, но не понимает почему.       В какой-то стране есть поговорка: как встретишь Новый Год, так его и проведёшь. Старк её невольно вспоминает, и такой расклад его вполне устраивает. Тони лежит ещё минут десять, а затем, стараясь не шуметь, встаёт и идёт в душ.       Тёплая вода расслабляюще струится, окутывая тело собой, смывает пот, очищает. Под струями тропического душа Тони будто заново рождается. Его переполняет лёгкость, он спокоен, расслаблен. Поэтому становится неожиданностью, когда его не сильно вжимают в кафель, а чужое горячее тело накрывает полностью. Брюс опускает руки на плечи Тони, разминает их, сжимая, ведёт ниже вдоль позвоночника, скользит по бокам, обхватывает вокруг торса, гладит, тянет на себя. Прижимая Тони к своей груди, прикусывает мочку уха. Старка пробирает до костей, сначала обдаёт морозной стужей, а следом пожар согревает всё внутри. Оборачиваясь к Брюсу, хватает того за шею, заставляет наклониться и целует неторопливо, лаская языком рот, который умеет творить божественные вещи. Поцелуй получается мокрым, упругий льющийся сверху поток нескончаем. Закрыв глаза, можно представить, что стоишь под Ниагарским водопадом.       Через какое-то время шея у Тони затекает, а возбуждение накрывает новой волной обоих. У молодости есть огромные плюсы.       Технически, секс в душе — занятие травмоопасное. Блядь, да кого это вообще ебёт? Брюс чуть отстраняется, надавливает ладонью между лопаток, заставляя Тони грудью прильнуть к стене, прогнуться. Тянет Старка за бёдра на себя, пристраивается, потираясь твёрдым членом о ложбинку меж ягодиц. И это пиздец как напрягает, потому что потрахаться с обоюдным удовольствием — это одно, а вот быть выебанным без подготовки — никакого желания. Тони впустую упирается, ругается. Брюс оказывается сильнее, тут уж никак не выкрутиться.       Но когда Уэйн направляет член ниже, скользнув головкой по мошонке, и хлопает Тони по бедру, призывая свести ноги вместе, страх отступает, правда, сердце всё ещё бешено стучит. И он подчиняется, а Брюс начинает двигаться уверенно, плавно, придерживая Старка, положив руку тому на живот, второй упирается в стену. Большая ладонь гладит, ползёт вниз и, наконец, сжимается кольцом там, где очень-очень надо, а точнее, в данный момент просто жизненно необходимо. Старк охает и шумно выдыхает, когда головка скрывается в кулаке, а затем Брюс обводит её большим пальцем, кружит, потирает, ласкает, продолжая толкаться между сведённых бёдер.       Толчки и шлепки ускоряются, как и движение руки на члене, финиш совсем близко. Изливаясь в кулак Брюса, Тони закусывает нижнюю губу, чтобы сдержать блаженный стон, надеясь, что девушки всё ещё спят, и Уэйн закрыл на замок за собой дверь. Тёплая сперма стекает по ногам, вода почти сразу смывает следы произошедшего здесь разврата.       Они прижимаются друг к другу, отходя, переживая яркий момент на двоих. А потом вместе моются, растирая шоколадную пену по телу. Полностью придя в себя, обретя способность трезво мыслить и воспринимать действительность, Тони замечает множество уродливых и страшных шрамов на теле Брюса. На груди, на плечах, на спине. Теперь всё становится понятным. Но откуда они? Неужели Уэйн был в плену последние семь лет? Его пытали? Похитили, чтобы завладеть наследством и компанией? Эта история покрыта мраком, никаких подробностей Брюс журналистам не раскрывал. Странствовал, был вдали от дома и всё, больше никаких комментариев. Может, конечно, Тони немного себя накручивает, и кто-то просто любит жёсткий БДСМ без стоп-слов, хотя не похоже, судя по двум их встречам.       Старк ничего не спрашивает, принимая откровенность Брюса, и не лезет тому в душу, не давит на скорее всего больные мозоли. Он обнимает, целует в уголок губ, а потом тихо шепчет: — С Новым Годом, Брюс.       Та поговорка, что пророчество, сбывается. Уэйн становится постоянным участником в жизни Тони Старка, ну и наоборот это тоже работает. Они пересекаются не только на официальных мероприятиях и закрытых вечеринках. Частные визиты Брюса к Тони в Малибу раз в три-четыре месяца. Со скрипом и бухтением, Старк наносит парочку ответных в Готэм, хотя очень не любит этот город. Помимо секса они находят общие темы: оружие и военные, машины, энергетика. Старк видит, что Брюс совсем не глуп, хотя и очень старается таким казаться. Тони не осуждает и не тычет носом в очевидное, каждый имеет право на защиту, а Уэйн скорее всего со стратегической выгодой выстроил такую манеру поведения. Между ними нет никаких обязательств, просто приятное времяпровождение в компании друг друга. У богатых свои причуды и страхи.       Одна маленькая особенность Тони Старка — он теряет счёт времени, когда его захватывает какая-нибудь очень воодушевляющая идея. Он может неделю возиться с чертежом смертоносной ракеты, автомата или пистолета, пока полностью не завершит проект. Когда нисходит вдохновение, он полностью изолирует себя от внешнего мира, реагируя иногда на подсказки Джарвиса о том, что нужно поесть. Напоминания установлены с интервалом в двенадцать часов, и, к сожалению, большую часть Тони игнорирует.       Работая над очередным прототипом, полностью погрузившись в процесс, Тони пропускает день рождения Брюса, хотя и получил персональное приглашение. Старк напрочь забыл, потому что был занят, а Джарвис не напомнил или напоминал, но у Тони мимо ушей пролетело. Возвращаясь из своего рабочего запоя, он изучает события последней недели, завтракая сэндвичами на солнечной кухне, попивая кофе. Кричащие заголовки топовых новостей заставляют его подавиться.       Готэм тяжело оправляется после Судной ночи.       Бэтмен: преступник или спаситель?       Пьяный миллиардер сжигает своё родовое поместье.       Брюс не отвечает на его звонки, абонент недоступен. И Старк, не раздумывая, отдаёт помощнице распоряжение готовить самолёт. Он летит в Готэм.