Нить времени

Стрелки часов показывали четверть третьего утра, а я все еще не ложилась спать. Допивая четвертую по счету чашку крепкого черного чая, я подумала, что теперь уже вряд ли засну — от принятого кофеина меня слегка потряхивало, хотя, возможно, виной тому была нервозность из-за полученной сегодня вечером информации. В общем, вместо того, чтобы идти баиньки, я сидела в полной темноте перед включенным ноутбуком и даже уже не вчитывалась слезящимися от долгого чтения глазами в строчки статьи — все написанное я прочитала уже несколько раз — просто тупо пялилась на черно-белый текст. В голове звучали слова блондинки: «Там ничего нельзя менять….» После разговора с Кэт я прямиком направилась домой, загрузила ноутбук, вывела на монитор первую попавшуюся статью о царствовании Генриха Пятого, бегло пробежала глазами текст — никаких существенных изменений, судя по всему, мое пребывание там, где не надо, не вызвало — и коронация, и поход во Францию, и даже нелепая смерть от дизентерии - все эти события имели место быть и, насколько точно я помнила даты, случились вовремя. Я облегченно вздохнула и уже хотела закрыть документ, но передумала — абсолютно невероятной казалась мне эта встреча сквозь века с Генрихом, и мне просто хотелось почитать о нем поподробнее. Я заварила себя ароматный черный чай, подвинула поближе тарелку с нежнейшим клюквенным печеньем, которое каждое утро пекли в кондитерской на первом этаже в доме, где я снимала квартирку, и углубилась в чтение. Когда чай был почти допит, а печенья убавилось примерно на треть, я как раз дошла до описания битвы при Шрусбери. «Сражение чуть было не закончилось гибелью семнадцатилетнего принца. После массовой перестрелки лучников перевес был на стороне противников короля, и правое крыло войска Генриха Четвертого было обращено в бегство. Левое, которым командовал принц Уэльский, еще держалось и было вынуждено вступить с врагом в рукопашную. В результате будущий король Генрих Пятый был ранен в плечо и бедро….». Стоп! Какое еще плечо и бедро?! Насколько я помню из университетского курса истории, стрелу в лицо должен был получить молодой Генрих, уродливый шрам от стрелы носил он до конца жизни. Потому то и просила я сэра Джона предупредить Хэла, чтобы тот во время битвы держал свой щит повыше. Подумав, а не обманывают ли меня мои глаза, я перечитала последнее предложение еще раз. Быть такого не может! Я даже ничего не делала — просто предупредила старого доктора. Просто не хотела, чтобы красивое личико юного принца изуродовала вражеская стрела. Я сделала себе еще чаю и продолжила чтение. Прочитанное повергало в шок — оказывается, после сражения Генрих больше месяца провалялся в постели, балансируя между жизнью и смертью. Полученные раны не были сразу правильно обработаны, поэтому загноились, врачи хотели отнять принцу ногу, но, к счастью, заражение смогли остановить. Ногу Генриху сохранили, но хромота, как и постоянные боли в ноге, остались до конца жизни. Я все не в состоянии была поверить написанному, поэтому закрыла прочитанный документ и открыла следующий, благо статей, посвященных Генриху Пятому, в интернете было предостаточно. Новая статья ничем меня не порадовала — ни намека на ранение от стрелы, и та же пожизненная хромота. Я не сдавалась, но в четвертой, и в пятой, и даже в шестой статьях говорилось одно и то же. Я вспомнила слова Кэт: «Если ты думаешь, что ты хочешь кому-то помочь, то изменив то время и ту реальность, сделаешь только хуже.» Знала бы она, насколько оказалась права. Я грустно усмехнулась, недаром же говорят «хотел как лучше, а получилось….» Получилось, я пыталась уберечь Хэла от уродства, а обрекла испытывать боль до конца жизни. Молодец, Полина, возьми с полки пирожок! Надо ли говорить, что первой мыслью после прочтения всех этих статей было срочно придумать, как исправить последствия своего, пусть и невольного, но все-же вмешательства. Идея, как это сделать, пришла в мою измученную бессонницей и невеселыми мыслями голову, когда за окном окончательно рассвело. Решение лежало на поверхности и было простым, как пресловутые три рубля, и прямым, как та самая палка — я должна вернуться на шесть веков назад. Если повезет, попаду в те самые дни, что я провела рядом со старым доктором, и тогда я должна буду просто держать язык за зубами, и будь, что будет. Или, если не повезет, и меня занесет куда-нибудь попозже, попытаться как-то помочь Хэлу, благо современная медицина не то что ушла далеко вперед по сравнению со средневековой — она просто в космос улетела. О том, что проклятое зеркало вовсе может меня никуда не пустить, или о том, что, вмешавшись в прошлое еще один раз, опять-таки из благих побуждений, я могу вообще все испортить так, что хуже некуда, я старалась не думать. Легко было сказать — помочь Хэлу, осуществить задуманное оказалось гораздо сложнее. Начнем хотя бы с того, что я совершенно не представляла, как лечат полученные в сражении на мечах ранения. Вообще болела я редко, и все мои знания по медицине сводились к тому, что при головной боли или температуре нужно принять ибупрофен, а если желудок прихватило — активированный уголь. Понятно, что активированный уголь раненому Хэлу — все равно что мертвому припарка, а ибупрофен мог бы хоть как-то обезболить, хотя, если гноится рана, то обезболивающего эффекта можно добиться, разве что выпив за раз всю упаковку. Нужен был какой-то антибиотик. Знать бы, какой, да если бы я даже знала, что именно мне нужно, купить его здесь, в Лондоне, без рецепта, не было никакой возможности. Помог мне бывший муж. Набирая его номер, я не знала, каким богам молиться за то, что после развода мы с ним сохранили хорошие отношения. Дело в том, что по профессии мой благоверный был налоговым агентом, и курировал он как раз медицинские учреждения. Нужно ли говорить, что знакомых врачей у моего бывшего было чуть более, чем до фига. Выслушав мою, мягко говоря, странную просьбу, он, надо отдать ему должное, задал мне один единственный вопрос: «С тобой все в порядке?» Признаться, я не знала, стоит ли мне отвечать на него честно, поэтому я без зазрения совести радостно соврала, уверив бывшего мужа, что со мной все отлично. Возможно, мне не поверили, но через полчаса после нашего разговора мне позвонил один из мужниных знакомых-медиков и подробно, и опять слава всем богам — без лишних вопросов, рассказал мне, что нужно делать при нагноении резаной раны. Для верности еще и статью на мэйл прислал, подробную, с картинками. А еще через день в Гатвике я встречала московский рейс, с одним из пассажиров которого бывший муж передал мне необходимые материалы и медикаменты. Сразу из аэропорта я помчалась в Британский музей. До конца рабочего дня оставалось еще пара часов, поэтому я рассчитывала, что Чарли не скоро меня спохватится. Стоя перед тем самым зеркалом, прижимая к груди сумку с нужными мне лекарствами, я думала лишь о том, пробуду ли я в прошлом, как и в прошлый раз, всего две недели, или меня затянет на подольше. С такими невеселыми мыслями я прикоснулась ладонью к стеклу — и ничего не произошло. Чертыхнувшись, я приложила к зеркалу сразу обе руки — бесполезно. Я не сдавалась и вжалась в зеркало всем телом — чертово стекло явно не хотело меня «пускать». Проторчав в комнате около получаса, основательно излапав зеркало, я бросила все попытки пробиться в иное измерение и решила попытать удачу завтра. На следующий день все повторилось — я даже, разозлившись, чуть было не треснула зеркало кулаком. Слава богу, я вовремя остановилась, могла бы и расколоть свой «проводник». Зеркало явно мне не подчинялось. Я вообще засомневалась, стоит ли продолжать попытки, и, возможно, мое посещение Средневековья несколько дней назад было вообще единственным и случайным. Но на следующий день, чуть только я приложила ладонь к стеклянной поверхности, уже через секунду обнаружила себя в знакомой комнате Вестминстерского замка. Первое, что я сделала, так это заорала. Вернее, попыталась заорать — сделать этого мне не позволила пухлая ладонь, зажавшая мне рот, а причиной моего задушенного на корню крика было ни что иное, как красное лицо сэра Джона Уидона в каких-то сантиметрах от моего. Впрочем, сам сэр Джон, судя по застывшему в маленьких глазках недоверию и еще, пожалуй, тревоге, был удивлен не меньше моего. - Не будешь кричать? - шепотом спросил меня сэр Джон. Я отрицательно замотала головой, и старый доктор убрал руку от моего рта. - Почему Вы шепчете? - спросила я, и старческая рука опять потянулась к моему лицу, но я сделала шаг назад. Нечего мне рот затыкать! Сэр Джон немного подвинулся в сторону, давая мне обзор, и кивнул головой, указывая на лежащего на кровати принца. Я хотела было подойти к Генриху, но доктор остановил меня, приложил толстый палец к губам, наказывая молчать, и опять-таки кивком указал мне на дверь. Мы вышли из комнаты, и сэр Джон, взяв меня за руку, потащил куда-то по коридору. В конце его оказалась небольшая комнатка, вся уставленная какими-то склянками, пузырьками и колбочками. Видимо, ее занимал сам сэр Джон, и сюда же он перевез из Уэльса чуть ли не весь свой медицинский арсенал. Закрыв за нами дверь, доктор первым делом бесцеремонно схватил меня за плечи и начал вертеть из стороны в сторону, будто бы я была не живым человеком, а какой-то диковинной куклой. Нужно ли говорить, что такое обращение терпеть было невыносимо, и я, вырвавшись из цепких пальцев, гневно потребовала от доктора объяснений. Оказалось, что мое внезапное исчезновение, о котором принц рассказал сэру Джону, никто, естественно, не смог объяснить иначе, чем проявлением высших, отнюдь не божественных, сил. И сейчас мое опять-таки внезапное появление повергло сэра Джона в очередной шок. И если кто тут и должен объясняться, так это я. Мне ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть. При всем желании объяснить, как работает чертово зеркало, с помощью которого я второй раз попадаю в Средневековье, я не могла, о чем честно сказала сэру Джону. Но он лишь отмахнулся, явно не веря в мои рассказы о чудо-зеркале. - Ведьма ты, вот кто! - с какой-то обидой даже проговорил старый доктор, тыча коротким пальцем мне куда-то в район солнечного сплетения. Прекрасно! Давайте обвиним меня в ведовстве. В животе внезапно сделалось неуютно — всем известно, как поступали с ведьмами в Средние века. Я поспешила перевести тему. Меня, собственно, интересовало два вопроса — сколько времени прошло с моего исчезновения, и что с принцем. Сэр Джон поспешил подтвердить мои опасения — прошло около полугода с момента моего исчезновения и месяц после битвы при Шрусбери. Я удивленно присвистнула — надо же, в моем времени минуло всего лишь несколько дней. Снова вспомнилась Кэт, знакомая Чарли - время, получается, действительно нелинейно. По словам старого доктора, Генрих был плох. Полученные им во время сражения с Перси две раны, в плечо и бедро, сразу после битвы никто толком не обработал, и, пока принца везли из Шрусбери в Лондон, та, что на бедре, успела загноиться. Сэр Джон делал все, что мог, но его усилий было недостаточно — день ото дня принцу становилось хуже, и сегодня доктор не видит другого выхода, только отрезать несчастному ногу. Я подумала, как скоро после того, как я предложу современные методы лечения, Джон Уидон позовет стражу и попросит проводить «ведьму» к инквизиторам. Признаться, меня удивляло, почему он до сих пор этого не сделал. Тем не менее, позволить отрезать Хэлу ногу я не могла, да и не зря я приперла с собой все это фармакологическое богатство. Можно было попробовать поговорить с самим Генрихом — логично было предположить, что перспектива остаться без ноги напугает его куда больше, чем предложение принять неизвестное в его время лекарство. Но едва я попыталась покинуть маленькую комнатку, сэр Джон решительно преградил мне путь, встав горой перед запертой дверью. Делать ничего не оставалось, кроме как пытаться убедить самого сэра Джона. Поэтому я решительно вытащила из сумки все, начиная от упаковки с ампулами амоксициллина и заканчивая стерильными перчатками. Каждое средство я снабдила короткими комментариями, чтобы доктору было понятно, для чего все это нужно. По мере того, как на столе появлялись новые лекарства, рот доктора открывался все шире и шире. На лице вновь появилось удивленное выражение, впрочем, если присмотреться, можно было заметить еще и недоверие. - Я тебя на пушечный выстрел к Его Высочеству не подпущу со всеми этими штуками! - решительно заявил мне сэр Джон после того, как я закончила демонстрацию. А разве ожидала я услышать что-то другое? - Ты появляешься, исчезаешь, снова появляешься, показываешь какие-то пузырьки, а вдруг в них яд? - старик смотрел на меня, подозрительно прищурив глазки, - Уж не сторонники Нортумберленда подослали тебя? Отомстить за павшего Перси! Конечно, то ведьма, теперь вот шпионка. У меня на лбу что-ли написано «Я хочу отравить наследника престола»? В отчаянии я схватила сэра Джона за плечи, как меня давеча Генрих, и хорошенько его тряхнула: - Сэр Джон, миленький! Ну посмотрите на меня! Посмотрите на мою одежду! На мою, черт возьми, прическу! Вот, это вы видели хоть где-нибудь? - я сунула смартфон под нос мужчины, затем, вспомнив, достала латексные перчатки и надорвала упаковку: - Смотрите! Резину изобретут только через четыреста лет! Почему, сэр Джон, почему Вы не хотите мне поверить? Старый доктор изумленно таращил на меня глаза и, похоже, я его не убедила. - Хорошо! - теперь я окончательно разозлилась, - хорошо, если Вы думаете, что эти лекарства навредят принцу…. Ладно, смотрите… Так быстро, как только могла, учитывая почти что нулевые навыки обращения со шприцем, да и те были почерпнуты, благодаря просмотренным на Ютубе видео, я набрала лекарство и всадила иглу себе в бедро. Оставалось надеяться, что антибиотик не вызовет у меня аллергической реакции, иначе к принцу меня точно не подпустят.