Все, что захочешь

Ранним пятничным утром холодное дыхание сентября вместе с промозглым сквозняком проникло в многочисленные комнаты и коридоры винчестерского приюта Вамми и не оставило надежды его обитателям на продление теплых летних деньков. Старое здание словно само продрогло и не могло теперь толком согреть живущих в нем людей. Осень в этом году наступила точно по календарю. Вместе с пробуждением к одному из воспитанников приюта Ниа пришло предчувствие беды. Еще не успев открыть глаза, мальчик ощутил, как оно скользит по его векам. Проникает в него вместе с ровным дыханием, завладевает всей его комнатой, изгоняя оттуда привычные покой и порядок, и неприятным уколом отдается в его голове, заставив поморщиться, лишь только подросток открыл глаза. Еще один день в Доме Вамми — приюте для детей-гениев. Многие его ученики, да и учителя, пожалуй, тоже были бы очень удивлены, узнав, что Ниа может занимать какое-то предчувствие. Чего там — они вообще не были уверены в наличии у ученика «номер один» каких-либо чувств. Ниа достаточно часто приходилось выслушивать сравнение с бездушным компьютером в свой адрес. Он давно привык к этому, не обижался и не пытался спорить. Ему это было безразлично. Для юного вундеркинда имело значение лишь то, что он сам знал о себе, только факты, эмоциональная же сфера была для него вторична. Он вовсе не был роботом, просто он знал, что большинство эмоций можно подвергнуть анализу, превратить иррациональное чувство в логическую последовательность, а затем решить, как обычную математическую задачу. Или сложить, словно пазлы, которые Ниа так любил. Этим он сейчас и занимался. Он знал, что предчувствие возникло не просто так, не на пустом месте. Он что-то пропустил, его гениальный мозг не учел какой-то факт, возможно, совсем маленькую деталь, которая, однако, должна была заставить его задуматься и внести коррективы в возможные варианты каких-то грядущих событий. Вот только каких? И что это за неучтенная деталь? Привычно заправив постель и направившись в ванную, Ниа пытался проанализировать это назойливое чувство, найти его причины и истоки. Ему вдруг подумалось, что, может, это какой-то знак, что день начинается с новой нежданной загадки. Только что же это за знак? Ниа продолжал размышлять об этом, вытираясь пушистым полотенцем, натягивая на себя одежду. Несколько учебников и тетрадей с собой подмышку, любимый кубик-рубик, в компании которого всегда легче думается, да — и не забыть причесать свои белоснежные волосы, лишенные пигмента из-за редкой генетической аномалии. Ниа бегло глянул на свое отражение и отправился — сначала в столовую на завтрак, а затем в классы на занятия. Может быть, неприятное предчувствие было связано с тем, что занимало его больше всего — с делом Киры? Он давно не слышал никаких новостей о расследовании, и это настораживало. Было похоже, что дело застопорилось. Это вовсе не в стиле L. Неужели случилось что-то непредвиденное? Разные дела требуют разного времени и степени подготовки для расследования. Но в какой-то момент время начинает играть против следствия. Если дело затягивается, если прогнозированные сроки выходят, значит, что-то в расследовании идет не так, значит где-то допущена ошибка или не учтена какая-то деталь, что в данном случае равнозначно. L необычно долго занимается делом Киры. Высокая степень сложности, конечно, могла способствовать увеличению сроков расследования, но Ниа больше склонялся к обратному варианту: в деле Киры нельзя медлить, нельзя рефлексировать — преступник чертовски умен, почти гениален, умеет просчитывать ходы своих врагов и воплощать в жизнь собственные многоходовые комбинации. Нельзя было ему позволить играть слишком долго — этот игрок умел оборачивать любую ситуацию себе на пользу. И фактор времени был одним из определяющих для результата расследования. Об этом он размышлял за завтраком и пока шел длинными коридорами старого викторианского здания, но так и не нашел ответа, когда садился на свое привычное место в крайнем правом ряду. Самым основным было вычислить местонахождение Киры. Ниа удалось установить страну проживания. Следующим шагом должна была стать установка личности преступника. Если неопытному в расследованиях Ниа удалось выполнить первую задачу, то можно быть абсолютно уверенным, что знаменитый L сделал это куда быстрее. Значит, — рассуждал Ниа, — он наверняка уже знает, кто прячется за звонким псевдонимом «Кира». Следующий шаг — сбор доказательств. Если есть конкретный подозреваемый, это не должно занять много времени. Этот этап тоже уже должен быть закончен, а следующее — уже непосредственно поимка преступника. По всему выходило, что заключительный этап уже должен подходить к своему логическому завершению. Однако ничего не происходило. L не выходил на связь с Домом Вамми уже давно, в новостях тоже ничего: Кира продолжал вершить свое безжалостное правосудие… Еще оставалось немного времени до начала урока, и Ниа, крутя в руках кубик–рубик, рассеянно наблюдал за входящими одноклассниками. Кое-кто здоровался с ним, и он автоматически отвечал на приветствие. Естественно, он знал их всех, но они мало занимали его мысли, точнее не занимали вообще. Он был словно отгорожен от остальных невидимой полосой отчуждения. В приюте его не любили, а многие, как это ни странно, даже боялись — Ниа был талантливым наблюдателем. Каким-то образом он мог узнавать чужие секреты — большие и маленькие — и умел просчитывать любую реакцию наперед. У него всегда была готова пара фраз, чтобы поставить на место любого зарвавшегося наглеца. Из-за этого его считали опасным, и никто и пальцем не смел тронуть его или даже его игрушки. Он был неприкасаем для остальных — он сам так решил. Подросток с железной волей, которой позавидовали бы многие взрослые. Отстраненный и безучастный ко всем, кроме, пожалуй, одного исключения. Исключение появилось буквально за минуту до звонка, с веселым громким приветствием всех, кого встречал на своем пути, с неизменной плиткой шоколада в руках, плечом к плечу со своим закадычным другом. Классическое каре светло-русых волос, дерзкие голубые глаза, легкая улыбка, худощавый и крепкий, одетый во все черное — стремительной походкой он прошел мимо парты первого ученика Дома Вамми, по обыкновению его проигнорировав, к своему месту на противоположной стороне, болтая о чем-то с верным Мэттом — рыжим худым парнишкой в полосатой водолазке. Похоже, Мелло в отличном настроении сегодня, — флегматично отметил про себя Ниа, не поворачивая головы в его сторону и вообще внешне никак не реагируя на появление ученика «номер два» — своего извечного соперника и конкурента. Ниа не требовалось лишних движений. Обладая более развитым, чем у остальных людей, боковым зрением, он без труда наблюдал за всем со стороны, не меняя любимой позы — одна нога притянута к груди, какая-нибудь игрушка в руках, а в ее отсутствие — просто рассеянное верчение локона волос. То, что настроение у Мелло в то утро и впрямь было отличное, было очевидно. Сам Мелло никак не скрывал этого, не прятал улыбки на губах, сорил шутками и добродушно подкалывал своих однокашников, был немного шумлив. И не задирал Ниа — и это тоже было своеобразным индикатором его расположения духа. Спустя минуту преподаватель вошел в класс, и урок начался. Теоретическая физика. Понятие «пространство-время». В силу специфики приюта, большинство занятий были индивидуальными, но несколько общих дисциплин вроде той же физики или, например, литературы, преподавались в общих классах. Ниа сидел за своей партой, слушая и запоминая новую лекцию, одновременно продолжая размышлять об утреннем нехорошем предчувствии. Думать о нескольких вещах сразу не составляло для него никаких затруднений.  — Относительность времени, — вещал преподаватель, — проявляется и подтверждается многочисленными экспериментами физики высоких энергий, где событиями являются… Словно щелчок собранных пазлов раздался в этот момент в голове Ниа: картинка сложилась, а вместе с ней и разгадка сегодняшнего неприятного предчувствия. Разгадка, заставившая вундеркинда чуть заметно вздрогнуть и вырвавшая из его груди один-единственный судорожный вздох. L проигрывает. Этот вывод налетел на него сразу, со всего размаху, но Ниа, доведший до совершенства расчет вероятностей и умственный анализ данных, ни на миг не усомнился в нем. Хоть это и отозвалось давящей и глухой болью где-то в области сердца. …Один маленький незаметный вздох… Преподаватель, не прерывая лекции, бросил беглый взгляд на первую парту — он решил, что ему послышался какой-то звук с этой стороны. Остальные ученики и вовсе ничего не заметили. Один лишь Мелло, сидящий на другом конце класса, вдруг напрягся и повернул голову в сторону Ниа. Буквально впился в его профиль подозрительным взглядом. Он один отлично расслышал этот тихий судорожный вздох и теперь пытался найти его причину. Разумеется, безуспешно. Ниа в ответ не повернул головы, даже не шевельнулся, оставаясь в своей обычной позе. Не ответил на пристальный взгляд и вообще никак не показал, что заметил реакцию Мелло. …Да, все очевидно. Теперь Ниа ясно видел: что-то шло не так, что-то, чего даже гениальный детектив L не смог предусмотреть. А это, в свою очередь, увеличивало вероятность его проигрыша. Ниа быстро рассчитал в уме: 74 процента! Он беззвучно охнул: слишком много, непозволительно много! Знает ли об этом сам L? Безусловно, знает… Но, видимо, слишком поздно, чтобы пытаться изменить правила игры, чтобы продумать новый план — все зашло слишком далеко. L попытается выкрутиться, но сколько шансов на удачу у него теперь? Мог ли сам L рассчитать это? …Что будет дальше? Что ж, у Ниа ответ уже был готов. Если вероятность проигрыша L столь велика, то Кира, конечно, предпочтет убить детектива, и тогда встанет вопрос о преемнике. Два претендента — сам Ниа и его вечный соперник Мелло. Кто же на данном этапе будет предпочтителен и более эффективен? В общем-то, все зависело от того, на чем остановится L. Понадобится ли уникальный мозг для решения сложных головоломок, подкидываемых Кирой, или будет нужен переход к активным действиям? В первом случае, понятно, приоритет получал сам Ниа, во втором — Мелло. Что же выберет L: мощный интеллект или стремительную активность? Ниа давно просчитал ответ и на этот вопрос. L выберет и то и другое. Их обоих. С вероятностью — вывел Ниа — 86 процентов. А дальше — увы, он знал, что последует дальше. Мелло, пылающий бесконечной ненавистью к своему конкуренту, никогда не согласится работать вместе. Потому он уйдет из приюта и предпочтет заняться делом Киры в одиночку. Ну, возможно, прихватит с собой своего дружка Мэтта. Уйдет, а Ниа так и не успеет сказать… объяснить тому насчет истинных причин его неугасаемой ненависти, не объяснит, почему только он, Мелло, единственный из всего класса смог заметить один маленький вздох, как замечает всегда все, что касается его соперника… И Ниа потеряет его. Навсегда.