В гуще событий

— Бесстрашие, — раскатывается словно гром голос Маркуса у меня в голове. Я не вижу, как Сьюзен выбирает эрудицию. Но она выбрала именно её. Нет сомнений. Я пытаюсь разглядеть из-за плеч других неофитов отца. Он сидит рядом с семьей Блэков, его глаза больше не смеются. Я выхожу немного вперед, чтобы еще раз увидеть лицо Роба. Ищу его глазами среди неофитов альтруизма и не нахожу. Товарищество. Искренность. Эрудиция. Наконец я нахожу его шевелюру среди них. Он стоит рядом с сестрой. Его выражение лица ни о чем не говорит, он решил покинуть альтруизм до или после моего выбора. Может он спрашивал у меня про «наш план», надеясь, что я откажусь от него? Что показал, его тест? Почему я была уверенна в нем больше, чем в себе? Наступает пора уходить. Лихачи покидают зал первыми. Я иду мимо мужчин и женщин в серой одежде, своей бывшей фракции. Отец сидит в первом ряду, он приподнимается со стула и протягивает руку ко мне. Он подмигивает мне, и я на секунду ловлю его руку. Дальше поток уносит меня прочь из зала. Все пускаются бегом по лестнице. Вокруг раздаются уханье, возгласы и смех, и десятки ног топают в нестройном ритме. Я следую за лихачами по улице, поворачиваю за угол и слышу знакомый звук: гудок паровоза. — Только не это, — бормочет эрудит. — Мы должны запрыгнуть на эту штуковину? — Да. — Я задыхаюсь. Двери всех вагонов открыты в ожидании лихачей, и они грузятся группа за группой, пока не остаются одни неофиты. Неофиты, рожденные в Лихости, давно привыкли это делать, так что через мгновение остаются только переходники. Я шагаю вперед с другими ребятами и пускаюсь трусцой. Мы пару секунд бежим рядом с вагоном и затем бросаемся вбок. Я не такая высокая и сильная, как некоторые, и потому не могу подтянуться. Я цепляюсь за ручку рядом с дверью, ударяясь плечом о вагон. Руки дрожат, и наконец правдолюб хватает меня и затаскивает внутрь. Задыхаясь, я благодарю его. Он протягивает руку следующему нефиту-переходнику и помогает забраться в вагон. Это правдолюбка, плюхается рядом со мной. Я отодвигаюсь, уступаю ей место. — Ну, давай же, — кричит правдолюб кому-то снаружи поезда, — еще чуть-чуть. Но в вагоне больше никто не появляется. Поезд ускоряет ход. Правдолюб поворачивается к нам, на его лице досада. — Эрудит, — обращается он к нам, — что с ним теперь будет? — Теперь он безфракционик, — отвечает правдолюбка. Я думаю про Джейка и Маю: где они сейчас? встретятся ли они когда-нибудь с отставшим эрудитом или со мной, если я не смогу завершить инициацию. Молчание повисает между нами. — Я Кристина, — первой заговаривает она и протягивает руку. Я неуверенно беру ее ладонь и дважды встряхиваю, надеясь, что жму не слишком сильно или слабо. — Альберт, — следующим протягивает руку правдолюб. — Беатрис. — Ты знаешь, куда мы едем? — Наверное, мы едем в штаб-квартиру Лихости, — говорю я, — но я не знаю, где это. Они кивают. Оставшийся путь мы проводим в тишине. Каждый думал о своем, о покинутой фракции, семье, друзьях. Сегодня очередь Калеба готовить ужин. Мама наверно очень расстроиться, когда отец вернется домой один. Она будет плакать? Конечно будет. Брат подойдет и непременно клюнет её в затылок, а папа обнимет, так же как он обнял меня перед церемонией выбора. — Они прыгают! — Что? — вскакивает Ал. Кристина встает рядом с ним в проходе. — Вставай. Нам надо будет прыгать, — она протягивает мне руку. — Нет, нет, — говорит товарищ в конце вагона, — я не могу. — Ты должен, — говорит Эрудит рядом с ним, — иначе ты станешь изгоем. — Лучше буду бесфракционником, чем мертвецом! Товарищ качает головой. В его голосе паника. Он продолжает трясти головой и смотреть на крышу, которая приближается с каждой секундой. — Это твой выбор, — говорит Ал, разбегается и прыгает. — Возьми, — произносит Кристина, протягивая мне руку. Я поднимаю бровь, собираясь сказать, что мне не нужна помощь, но она добавляет: — Я просто… не смогу, если меня кто-нибудь не потащит. Я беру ее за руку, громко считаю до трёх, и мы прыгаем. Открываю глаза и чувствую, что гравий разодрал мне колено и локоть. Смотрю на Кристину, и мы громко смеемся. Затем я слышу вопль и поворачиваю голову в поисках источника звука. Лихачка стоит на краю крыши, смотрит вниз и ревет. Лихач обнимает ее сзади, чтобы не упала. — Рита, — повторяет он. — Рита, успокойся. Рита… Я подхожу к краю и вижу внизу тело; девушка с руками и ногами, изогнутыми под неестественными углами; ее волосы веером раскинулись вокруг головы. У меня сосет под ложечкой, и я перевожу взгляд на рельсы. Не все справились. И даже лихачи не в безопасности. Рита падает на колени, всхлипывая. Я подхожу к ней, и мы с лихачом берем её под руки. — Спасибо, — кивает мне Лихач. Рита рыдает у него на плече. Я отворачиваюсь, не хочу думать о том, что сделала не правильный выбор, и иду вслед за другими, к противоположному краю крыши. — Тихо все! Меня зовут Макс! Я один из лидеров вашей новой фракции! — кричит мужчина на дальней стороне крыши. Он старше остальных, с глубокими морщинами на темной коже и сединой на висках, и он стоит на бортике крыши, как будто на тротуаре. Как будто никто только что не упал и не разбился насмерть. — Несколькими этажами ниже — вход в наш лагерь. Если вы не сможете собраться с духом и спрыгнуть — вам тут не место. Наши неофиты вправе пойти первыми. — Вы хотите, чтобы мы спрыгнули с бортика? — уточняет эрудитка. Она на несколько дюймов выше меня, с мышиного цвета волосами и полными губами. У нее отвисает челюсть. Не понимаю, почему ее это шокирует. — Да, — отвечает Макс. Похоже, ему весело. — Там внизу вода или что-нибудь в этом роде? — Кто знает? — Он поднимает брови и ухмыляется. Толпа перед неофитами раздается, освобождая для нас широкий проход. Я оглядываюсь, замечаю, что в толпе неофитов нет товарища. Никто особенно не рвется прыгать с крыши — все смотрят куда угодно, только не на Макса. Кто-то изучает свои царапины или смахивает камешки с одежды. Нас берут на испуг. Я благополучно приземлюсь на дне. Это знание — единственное, что помогает выйти вперед. Макс отходит в сторону, освобождая мне путь. Я подхожу к краю и смотрю вниз. Слышу смешки бесстрашных у себя спиной и забираюсь на бортик. Здание, на котором я стою, является стороной квадрата, образованного еще тремя такими же зданиями. Посередине квадрата — огромная дыра в бетоне. Я не вижу, что там, внутри. Я представляю Джейка, интересно он боялся? Наверное, нет. Мысли о нем придают мне уверенности. Я делаю шаг. Дыра окружает меня, и я падаю в темноту. Я сильно ударяюсь о нечто. Нечто прогибается и баюкает мое тело. Удар вышибает из меня дух, и я хрипло пытаюсь вдохнуть. Сеть. Я снова закатываюсь в истеричном хохоте. Когда, глаза привыкают к темноте, я вижу несколько рук, протянутых от края сети, хватаю первую, до которой могу достать, и подтягиваюсь. Я перекатываюсь и чуть не падаю лицом на деревянный пол, но кто-то ловит меня. Подхватывает за локти и ставит на твердую почву. — Спасибо, — улыбаюсь я парню, поймавшему меня. Мы стоим на платформе в десяти футах над землей. Вокруг нас — открытая пещера. — Поверить не могу, — произносит голос из-за спины парня, сухарь спрыгнул первым? Неслыханно. Он принадлежит темноволосой девушке с тремя серебряными колечками в правой брови. Она ухмыляется, глядя на меня. — Тебя толкнули? — спрашивает меня лихач. — Нет, — наверно, я выгляжу как дурочка, потому что до сих пор улыбаюсь. — Хорошо, — парень кивает, — как тебя зовут? — Э-э… — Не знаю, почему я замялась. Но «Беатрис» больше не кажется правильным именем. — Подумай, как следует. — Его губы кривятся в слабой улыбке. — Второго раза не будет. Новое место, новое имя. Здесь я смогу родиться заново. — Трис, — уверенно отвечаю я. — Трис, — усмехается Лорен. — Объяви, Фор. Парень — Фор — оглядывается и кричит: — Первый прыгун — Трис! Люди одобрительно кричат и машут кулаками, а затем еще кто-то падает в сеть. Падение сопровождают крики. Все смеются, но снова одобрительно кричат. Четыре кладет руку мне на спину и говорит: — Добро пожаловать в Лихость, Трис. Я присоединяюсь к толпе. Слышу имя второго прыгуна — Юрая, парень, который успокаивал Риту. Через некоторое время он тоже вливается в толпу, лихачи хлопают его по спине и радостно приветствуют. — Ты позоришь нашу семью, братишка, — обнимает его за плечи один из бесстрашных, — тебя сделала девчонка. Юрая поднимает глаза на меня и дает мне «пять». — Ты молодец, сухарь, — хлопает и меня по плечу его брат. Я растягиваюсь в улыбке, не знаю в какой по счету, за последние несколько часов. Когда Лорен скрылась в одном из коридоров вместе с прирожденными неофитами-лихачами, нас осталось только девять. Фор собрал нас в небольшой круг. — Бо́льшую часть времени я работаю в диспетчерской, — начал он, — но следующие несколько недель я ваш инструктор, — сообщает он. — Меня зовут Фор. — Фор? — переспрашивает Кристина. — Как четыре? — Да, — подтверждает он, разворачиваясь на пятках. — А что один, два, три уже были заняты? Среди неофитов пробегает смешок. Фор подходит к Кристине и наклоняется к ее лицу. Его глаза сужаются, и мгновение он просто смотрит на нее. — Как тебя зовут? — тихо спрашивает он. — Кристина, — потупившись отвечает она. — Вот что, Кристина, — шепчет он, — если бы я хотел мириться с наглецами-правдолюбами, я бы вступил в их фракцию. Вот первый урок, который я тебе преподам: держи язык за зубами. Поняла? Она кивает и опускает голову. Фор обводит всех колючим взглядом, остановивших на мне чуть дольше, и идет к тени в конце тоннеля. Толпа неофитов следует за ним. — Просто псих, — бормочет она. — Наверное, он не любит, когда над ним смеются, — говорю я. Пожалуй, с Фор лучше быть поосторожнее, осознаю я. На платформе он казался безмятежным, но теперь весь его вид показывает, что с ним лучше не связываться. Фор проводит нам маленькую экскурсию по лагерю, которая завершается в столовой. Мы заходим, и все лихачи встают. Они аплодируют. Топают ногами. Кричат. Шум окружает и переполняет меня. Когда гул затихает, мы, с Кристиной, ищем свободные места. Находим пустой стол на краю комнаты, и я оказываюсь между ней и Четыре. Напротив, нас плюхаются Ал и эрудит, который разговаривал с товарищем в поезде. Посередине стола стоит тарелка с незнакомой едой: круглые куски мяса между круглыми ломтями хлеба. Я зажимаю один пальцами, не зная, как к нему подступиться. — Ты никогда не видела гамбургеров? — удивляется Кристина с широко распахнутыми глазами. — Нет, — отвечаю я. — Это так они называются? — В отречении еда попроще, — хмурится эрудит, — растительная пища без соусов и приправ. — А ты учебниками питался? — откусывая огромный кусок хлеба спрашивает Кристина. Ал хохочет громче всех. — Приятно познакомиться. Я Уилл, кстати, — он смотрит на меня, но первой протягивает руку Кристине. — Я дуала в отечение вообще не едят, — с набитым ртом продолжает она, — это веь эгоим, да? Она закатывает глаза и продолжает жевать. Уилл продолжает смотреть на меня. — С искренними надо быть очень уверенным в себе, — обращается он ко мне. — Эй! — возмущается Ал, — что ты имеешь ввиду? — Вы всегда говорите, первое что в голову приедет. — Типо… ты идиот, — продолжает жевать Кристина. Мы все смеемся. — Зато мы говорим правду, — продолжает искренняя, и кладет между кусками хлеба еще одну котлету. — Эрудиты говорят правду, потому что у нас есть факты… Фор громко ставит кружку на стол. — Не желаю слушать о ваших прежних фракциях, — прерывает нашу болтовню он, — теперь вы бесстрашные и должны забыть… Фор оборачивается, ему на плечо кладет руку лихач с пирсингом на правой брови и в ушах. Выглядит он не таким мрачным как наш инструктор, но пугает не меньше. Он пододвигает к нашему столу свободный стул и садиться. Он не здоровается, так что мы тоже не здороваемся. — Ну что, представишь меня? — Он кивает на нас с Кристиной. Четыре произносит: — Это Кристина и… — Трис — первый прыгун, — ухмыляется лихач. Улыбка растягивается на его лице, и я морщусь. — Посмотрим, долго ли ты протянешь здесь, сухарь. Не понимаю почему, но мне не хочется, чтобы он смотрел на меня. Ни сейчас, ни в будущем. — А это Эрик, один из лидеров нашей фракции, — продолжает Фор настороженно переводя взгляд с него на меня. Эрик барабанит пальцами по столу. Костяшки его пальцев сбиты, как будто он слишком сильно ударил их обо что-то. — Чем ты занимался в последнее время, Фор? — спрашивает Эрик. — Да так, ничем. — Макс говорит, что пытается встретиться с тобой, а ты не показываешься, — наклоняет голову он. — Он просил разузнать, что с тобой происходит. Фор несколько секунд смотрит на Эрика, прежде чем ответить. — Скажи ему, что я вполне доволен своим местом. — Что ж, — произносит Эрик. — Тогда давай надеяться, что до него дойдет. Он хлопает Фора по плечу, чуть сильнее, чем нужно, и встает. Когда он уходит, я сразу оседаю на стуле. Я не осознавала, что так напряжена. — Вы двое… друзья? — Я не в силах сдержать любопытство. Фор смотрит на меня пару секунд и сводит брови, так что между ними появляется морщина. — Это шутка? — делает удивленное лицо он. — Нет, — робко отвечаю я. Под столом я чувствую, как Кристина, предостерегающе сжала мне руку. — Ты имеешь право говорить со мной? Я молчу, чувствую, как мои щеки наливаются красным, но я продолжаю смотреть ему в глаза. — Осторожно, Трис. Фор хватает поднос и идет к выходу. — Ты тоже определённо, псих, — выпаливает Кристина. — Я бы не советовал портить отношения с инструктором в первый же день, — вскидывает брови Уилл. Макс поднимается за столом лидеров и прочищает горло. Бесстрашные затихают, хотя то тут, то там из толпы слышатся смех и перепалки. — Тишина, — Макс хлопает в ладоши, привлекая внимание, — сегодня наши ряды пополнились новой кровью. Новобранцы встать! Бесстрашные начинают громко стучать по столу кулаками и стаканами, кто-то улюлюкает. Звон, стук и голоса звучат в унисон, превращаясь в мотив. Все смотрят на неофитов, некоторые даже забрались на скамейки, чтобы получше разглядеть нас. Макс поднимает руку и снова берет слово. — Вы выбрали фракцию воинов, призванную защищать этот город и всех его жителей. Мы тут верим, что единственный путь к бесстрашию лежит через упорную борьбу со своими страхами. Страхи как тюрьмы, в которые мы сами себя заточаем. Так что сражайтесь или валите к черту! Его слова эхом отдаются в зале. Он поднимает бокал, взрыв сотен возгласов лихачей, они смыкают круг возле неофитов теснее и по очереди поднимают нас в воздух. Я вижу, как Кристину поднимает пара мужских рук, она охает и расслабляет тело, подаваясь «течению». Я вижу, как Уилла подкидывают в воздух, и он хохочет. Сотни рук словно потоком воды относит меня в сторону от них, я доверяю им и тоже расслабляю тело и хохочу. Меня подкидывают в воздух, а затем ставят на пол пара мужских рук. — Ну ты как, сухарь? — поддерживает меня плечи лихач. — В порядке, — отвечаю я, еще не придя в себя. — Я Мэтью, — протягивает мне руку лихач, со светлыми волосами и голубыми глазами. — Я Глен, — вырастает из толпы вторая рука. Я поочередно жму ладони, на этот раз посильнее и усерднее трясу. — Ты же первый прыгун, — протягивает мне руку лихачка, — Шона. — Трис, да? — я жму еще одну ладонь лихача со скрипучим голосом, который весь покрыт татуировками, — Майк. Они похлопывают меня по плечу, некоторые слишком сильно. — Ну не сломайте её, парни, — кивает Шона. — Увидимся, — бросает Майк. И лихачи разворачиваясь направляются к своему столу, продолжая улюлюкать.