Крик сквозь стекло

— Украина? — жопа сердце России сжалось. Вдруг он ошибся и этот парень всего лишь похож на его давно пропавшего брата? Но нет, это все-таки был он. — Россия? — украинец удивленно осматривал русского. Для него было странным видеть брата в военной форме. В нем ничего, кроме глаз, что из небесно голубых превратились в темно-синие, ничего не изменилось. Всё та же улыбка и тот же рост, даже с возрастом он совершенно не поменялся. Сделав несколько неуверенных шагов к Украине, Россия крепко обнял его. Парень был удивлен проявлению телячьих нежностей к нему со стороны брата, который видел его совсем недавно, или же… Дом на окраине опушки купался в ранних лучах солнца. Запах весны переполнял легкие. Но России этого было мало, и он еще раз громко втянул воздух. Украина стоял возле дерева с домиком и внимательно рассматривал его. За восемь с половиной лет оно выросло на приличных пять метров. Домик на дереве был не пригоден для того, чтобы на него кто-то залазил — доски прогнили из-за проливных дождей, безпощадного времени и трёх лет отсутствия должного внимания. Находиться в нём было опасно для жизни: некоторые доски упали на землю, оставляя в полу, стенах и потолке дырки. Остальные же ждали своей участи оказаться на земле. Еще раз смерив взглядом когда-то значимый для него детский домик и проведя по старому клену рукой, Украина стал идти в сторону двухэтажного дома, на крыльце которого сидел Россия. — Как давно меня не было здесь? Клён вырос на два этажа, домик на дереве разрушен, лес возле дома стал очень густой, а ты как был шестнадцатилетним, так им и остался, — тихо сказал украинец, грустно оглядываясь по сторонам. Россия улыбнулся, посмотрев на брата. Серце стало сжимать от непонятно откуда взявшейся боли. Но, пересилив себя, он тихо сказал: — Восемь лет. — Восемь? — Украина был шокирован. Обещанная встреча с семьей, спустя почти десятилетие. Что же прожил Россия за эти года? Что случилось с его семьей? Что вообще произошло? — Восемь лет, — украинец прошептал эти слова, как будто пытаясь распробовать их на вкус. Чтобы понять, что такое эти долгие годы. Для него прошло два дня. Всего лишь два дня, он буквально вчера видел молодого, наполненого жизнью брата. Но Россия не видел его восемь лет, — Как? — он запнулся. — Что вообще произошло? Русский встал с крыльца, расправляя плечи. Он перестал сдерживать свой рост, и на глазах стал догонять все свои восемь лет. Лицо вытянулось, плечи стали еще шире, и сам он вырос на добрых десять сантиметров. — Была война четыре года, до этого еще четыре я тебя искал, — голос России тоже стал ниже, из-за чего украинец от непривычки попятился назад. — Долго же тебя носило по белому свету. Ты совершенно не изменился, — он улыбнулся, похлопывая брату по плечу. — Ты тоже, пока только что не нагнал все эти годы. Почему ты не рос? Россия промолчал, лишь подошел к двери и тихо отпер её. Все это время она была не закрыта? — Я не рос, что бы хранить частичку тебя с собой. Единственное, что напоминало о тебе все эти года, было мое отражение. Отражение человека, что не смог спасти и найти тебя. — О чём ты говоришь? — сильные чувства нахлынули на Украину, — Ты, — он опять запнулся, не понимая что говорить, — Ты не должен был! Россия был уже в доме, рассматривая собравшуюся за три года пыль. На стене все еще висели фотографии в рамках, на которых были запечатлены самые счастливые моменты из его жизни. Самая последняя была самой давней. Сделанная восемь лет назад. — Прости! — тихо вырвалось у Украины, после чего он зашел в дом, точнее, влетел в него, оборачивая Россию. — Ты все это время винил себя, не так ли? — слезы текли по лицу Украины. «Что за черт? Почему я плачу?» Но это было не столь важно, для России было важно вернуться домой и встретить всю семью здоровой, невредимой и продолжить поиски брата. Но его он уже нашёл и вернулся домой, осталось дождаться семьи, что должна была на днях снова вернуться. Россия подошел и тихо обнял украинца, тот уткнулся ему носом в плечо, теперь он едва доставал и до него. Но догонять брата не было не желания, ни моральных сил. Так молча они и стояли на протяжении нескольких минут. — Не плачь, мы встретились и это самое главное. Не важно, сколько лет прошло или пройдет, ты все равно останешься моим мла… — сын Союза запнулся, — Ты никогда не говорил свой точный возраст, если восемь лет назад твоя физическая форма была пятнадцатилетней, и ты говорил, что отец всегда придерживал твой рост, то, в добавок, спустя восемь лет. Сколько же тебе лет, Украина? Парень перестал плакать, поняв, что русский на него не злится. Отойдя на пару шагов, его лицо стало задумчивым. — Если посчитать, то фактически я не поменял возраст. Как я тебе говорил, для меня прошло два дня и для моего физического тела тоже. Но, если ты про задержку возраста, то на самом деле мне было восемнадцать в то время. Россия изменился в лице. — То есть, ты все это время был совершеннолетним? — Россия стал думать о возможностях брата в прошлом. — Но зачем он настолько сокращал твой возраст? — Я сам не знаю, — украинец опустил взгляд, а потом помотал головой, показывая нежелание говорить про это. Спустя пару дней, проведенных в этом доме вместе со своим братом, Россия полностью узнал, что происходило с Украиной. Как и украинец, что пережила его семья за эти восемь лет. Логично, что рассказ про семью занял гораздо больше времени, чем история юнца про два дня. Тем более, некоторые моменты из нее украинец утаил при себе, вспоминая лишь главный сюжет. Как он встретил Андрея и куда подевался в ту ночь. Можно было считать, что жизнь налаживается. Эти восемь лет не могли затянуться за четыре дня, но они сократили чувство вины у России. Братья заняли свои комнаты, начали чинить домик на дереве и отправили письма на все адреса, по которым разъехались члены семьи. Но. Украина знал, что он не может оставаться в этом доме. Ему нужно вернуться назад, обратно, на восемь лет назад, для того чтобы спасти брата и всю семью. Поэтому, ничего не сказав, он покинул дом с приходом пятого дня, оставив лишь записку, с одним словом: «Прости»