Чары Любви

      Яркое солнце заглянуло в окна, не спрашивая разрешение у спящих влюбленных. Ками улыбнулась, открыв глаза. Это было прекрасное утро, потому что Элайджа был рядом. Ночь вымотала их, но тут, же вознаградила. Если бы Камиллу спросили, жалеет ли она? Она, не сомневаясь, ответила «нет». От одних воспоминаний жарких поцелуев и сводящих с ума ласк сердце забилось быстрее. Тихонько О’Конелл поднялась с постели и одевая халат заметила несколько отметин на ключице, что оставил на память ее нежный и пылкий любовник. Снова счастливая улыбка расцвела на губах, и взгляд пробежался по обнаженному телу первородного. Любовь, наконец, это слово приобрело четкий смысл.       Камилла отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок, но идя по коридору, поняла, что сердце жаждет совсем не этого. Ноги привели ее в гостиную, где под белой простынею скрылось главное украшение. Черный рояль манил барменшу, и она поддалась этому зову. Крышка инструмента поддалась легко, и тонкие пальцы легли на клавиши. Мелодия вырвалась на свободу, в ней Ками выплеснула все свои чувства. Боль и тревоги, ее паника и трепет от его объятий. Все мысли рассыпались в звуках, они стали ее криком бесконечной любви.       Элайджа проснулся от мелодии, она пробудила в нем чувство гордости. Спустившись вниз, мужчина замер на лестнице, наслаждаясь игрой. Уроки с ним для Камиллы не прошли напрасно, паузы стали незаметны, но дело было не в этом. Она сумела отразить в мелодии все свои эмоции на понятном ему языке. И сомнений не осталось она любит, как и он. — Самая красивая мелодия тысячелетия, — прошептал первородный, подойдя сзади. Он не шутил, для него это и, правда, звучало волшебно. Камилла от неожиданности сбилась, но его объятия подарили уверенность. — Так звучит мое счастье — призналась она, продолжая играть. Взгляд изумрудных глаз предложил присоединиться. Разве Майклсон мог отказать, когда Камилла так смотрела. Нежно и томно, не сдерживая своих желаний. Его музыкальные пальцы добавили мелодии красок. — Ты еще сексуальнее, когда отдаешься музыке. Тихим шепотом сорвалось с губ первородного, его взгляд пылал огнем желания. Ее нежная улыбка подобно солнцу раскрасила момент всеми цветами радуги. — - Ты горишь — смущенно произнесла О’Конелл и первородный не смог больше держать себя в руках. Прижал любимую к роялю и прильнул к алым губам.

Год спустя

Вы когда-нибудь чувствовали, что по-настоящему счастливы? Прямо в этот момент, а не спустя какое-то время? Так спокойно и уютно, что не хочется подняться с кровати и выпустить руку любимого человека из своей ладони. Любовь — это чувство, что таится в самых тайных глубинах сердца, заставляя его биться чаще. Один взгляд, что важнее тысячи произнесенных вслух слов. Камилла не могла вспомнить, чтобы кто-то так смотрел на нее. Только карие глаза Элайджи смогли проникнуть прямо в душу. Если любовь существует, она наполнена теплом его прикосновений, его пьянящим ароматом и конечно покоем. Полгода абсолютного счастья, именно столько по ее подсчетам они провели в этом особняке, что Майклсон называет Шамбра Де Шас. Тихонько смелая барменша поднялась с постели и подошла к окну, за которым пылал розовыми лучами очередной восход. Ей хотелось верить, что их будет много. Именно с ним, потому что без Элайджи она уже не сможет. Ночами ее мучили кошмары, в которых их мир рушился, и осталось лишь надеяться, что они не окажутся вещими. Она и не подозревала, что ее мужчина проснулся. Он любовался ее красотой. В бледных лучах еще не проснувшегося солнца, она была по-настоящему прекрасна. Ее локоны волнами спадающие на хрупкие плечи, сияли золотом. Женственная фигура пробуждала его мужские инстинкты, снова захотелось оказаться рядом. Прикоснуться к бархатной теплой коже, подарить любимой весь мир.  — Ты так задумчива? Что-то случилось? — прошептал первородный, оказавшись за спиной Камиллы. Конечно, он догадывался о причине ее тревог и страхов. Все чаще любимая просыпалась со слезами на глазах и прижималась к нему сильнее, будто в любой момент он просто исчезнет.  — Я просто не выспалась — выдохнула О’Конелл. Конечно, врать было бессмысленно, но от чего-то стало стыдно признаться, насколько Элайджа дорог. От одного прикосновения его теплой ладони сердце сходило с ума. Нежные поцелуи только они и помогали переключиться на менее мрачные мысли.  — Это все из-за кошмаров, да? — продолжая обжигать шею Камиллы невесомыми поцелуями, спросил Элайджа. И она кивнула, устав притворяться. Снова захотелось открыться ему, как тогда. В этой спальни, ровно год назад они, наконец, признались друг другу и главное себе что влюблены.  — Я устала терять, Элайджа — почти не слышно призналась Ками, развернувшись в его объятиях, и в карих глазах отразилось понимание. Первородный как никто другой понимал, о чем говорит любимая. И пусть на его счету потерь в сотни или даже тысячи раз больше, это не важно.  — Так давай не терять друг друга. Это будет наша клятва. Обещание что вселило в девушку уверенность, и ощутить вкус его губ показалось настоящей необходимостью. Майклсон прочитал это желание в сиянии изумрудных глаз. Безумно захотелось быть особенно нежным, его ладонь неуверенно коснулась покрасневшей щеки, словно в первый раз. Ками вдруг показалось, что у нее кружится голова. Нет, не от прикосновения, скорее дело было в его взгляде. Она снова тонула в любви, заботе, нежности.  — Наша клятва — прошептала девушка, и ей определенно понравилось его предложение. Ее губы нашли его, растаптывая последние сомнения. Он не оставит ее, будет рядом чтобы не случилось.