Загадай желание

Предисловие

      Тимур взглянул на часы, стрелки неотвратимо подбирались к полуночи, а Борис до сих пор не пришёл. Коротко вздохнув, парень поднялся из-за стола, выбросил в мусорное ведро праздничный торт, над которым корпел полдня, и направился в ванную комнату. Упираясь руками в раковину умывальника, он качнулся вперед и посмотрел на своё отражение в зеркале, саркастично-болезненно хмыкнув. Там, по ту сторону холодного стекла, стоял усталый человек неопределённого возраста: ему можно было дать и двадцать, и все сорок. Тусклые, тёмные, в мятой волне волосы, длиной до плеч, обрамляли узкое лицо с высокими заострёнными скулами, землистой кожей и большими грустными глазами непонятного цвета. Эти, когда-то дивно шоколадные, глаза уже очень давно не сияли от радости, они были потухшими и пустыми, словно у мертвеца.       Скорбная складочка тонких губ дёрнулась кверху, но тут же опустилась, у Тимура не было причин для улыбки, сегодня он вновь оказался на скамейке запасных, несмотря на свой день рождения. Он и вправду надеялся, что хотя бы в этот день Борис не будет козлом и поздравит его с тридцатилетием. Но, видимо, тот нашёл нечто более привлекательное, чем вечер в компании своего сожителя.       Пустив воду, Тимур плеснул в лицо прохладной влагой, собрал мокрыми пальцами волосы в хвост, закрыв кран, вышел из ванной и вернулся на кухню. Откупорив бутылку красного вина, сиротливо стоявшую на столе, наполнил бокал гранатовой жидкостью и выпил всё, до последней капли. Бессильно рухнув на диванчик, плеснул ещё и, сделав маленький глоток, тоскливо подумал: «Боже, как же я докатился до такой жизни?».       Тимур сидел в полной тишине, задумчиво попивал вино, вспоминая себя молодого и беззаботного. Высокий, грациозный, с миндалевидными глазами, вспыхивающими янтарной искрой в тёмно-карей глубине, и неизменной белозубой улыбкой, он невероятно привлекал девчонок. Каждая в его окружении мечтала о том, что однажды именно её он выделит из толпы и одарит своим вниманием. Тимур девушек любил, он находил их милыми, интересными и забавными, но старался держать дистанцию. Он ещё в детстве понял и принял свою отличную от подавляющего большинства натуру, но об этой его стороне никто не знал и не догадывался. В курсе были лишь мама и любимая тётушка Рая.       Он вспоминал и Бориса, каким тот был восемь лет назад. Могучий красавец, косая сажень в плечах, выше Тимура почти на голову, вихрастый блондин с яркими весёлыми глазами и зверским обаянием. Даже сейчас, несмотря на годы и небольшой животик, Борис мог в два счета очаровать кого угодно.       Тим влюбился в него с первого взгляда, но отчаянно сопротивлялся речам отъявленного ловеласа, правда, совсем недолго. Боря его добивался красиво, ухаживал с размахом и уже через три месяца сгрузил Тимкины сумки в своей квартире.       Жизнь отмерила Тимуру целый год того счастья, о котором он мечтал… За этот год Борис устроился на перспективную работу и сумел зарекомендовать себя подающим надежды молодым специалистом. Тиму не повезло. Получив диплом инженера-строителя, он отчаянно искал своё место, метался, присматривался, пробовал и бросал — всё было не то и не так. Боря его не торопил, а посоветовал заняться тем, что для Тимки действительно важно. А важным для Тима был только Борис.       Как-то незаметно Тимур осел дома, благо Борькиного заработка с лихвой хватало на двоих, легко принял себя в роли домохозяйки, без устали хлопотал, обеспечивая любимому комфортный быт: стирал, готовил, вылизывал до стерильной чистоты квартиру. И с удовлетворением молодой жены, подперев ладонью подбородок, любовался тем, как его драгоценный мужчина и добытчик уплетает наваристые щи и котлеты, приготовленные Тимкой с любовью и заботой.       Через год совместной жизни Борьку отправили в командировку на целый месяц. Как же Тимур изводился тёмными ночами, взбивая подушку и пиная одеяло, мучимый тоской. Он даже прикрепил фотографии любимого над мойкой на кухне и на холодильник, чтобы хоть как-то скрасить своё одиночество, создать видимость незримого присутствия любимого человека.       Тот день никогда не сотрется из памяти Тимура. Он ещё точно не знал, когда вернётся Борис, и стоял, намывая посуду, изредка поглядывая на его фото. Неожиданный звонок в дверь вывел его из задумчивости, тарелка выскользнула из рук от волнения, он, каким-то шестым чувством понял, что вернулся Борька! С мокрыми руками Тим бросился в коридор, распахнул дверь и уставился на свою единственную любовь, небритую, широко растянувшую губы в радостной улыбке.       — Боря! — выдохнул Тимка, — Почему звонишь? Где твои ключи?       — Я хотел, чтобы ты открыл мне дверь, — пробасил любимый, вваливаясь в квартиру.— Соскучился? — спросил, стягивая дублёнку и закидывая шапку на полку.       Тимка стоял перед ним почти умирая от счастья, тут же поддался жадным сильным рукам, мягким нежным губам. Его сердце готово было взорваться от упоения родным обволакивающим ароматом любимого.       Борька был нетерпелив, Тимур изнывал от желания близости, но у них хватило ума добраться до кровати. Секс был недолгим, без прелюдий — они так истосковались друг по другу. Упав обессиленно рядом, Борис втянул носом запах родного дома.       — Тим, я действительно жутко скучал.       Что дёрнуло Тимура за язык, он и сам не знал. И вопрос, что сорвался с его губ, стал роковым.       — Борь, признайся, целый месяц вдали от меня, ты же мне изменял?       Борька молча лежал на спине, уставившись в потолок, а потом спросил совершенно буднично:       — Если скажу «да», что ты сделаешь?       — Ничего, — беззаботно ответил Тимур.       — Тогда признаюсь. Да, я тебе изменил, но поверь, это ничего не значит, простая физиология. Ты же знаешь, что люблю я только тебя.       Тим поначалу улыбнулся: ну и шутки. И тут же уголки его губ поползли вниз — нет, Боря не шутит. Приподнявшись, Тимур заглянул ему в глаза, в них затаились стыд и вина. Словно в замедленном кадре, Тим поднялся с кровати и побрёл в ванную, где и встал под обжигающе горячие струи. Он испытывал странную потребность не только смыть с себя следы Борькиных поцелуев, он хотел выжечь их раз и навсегда.       В ванную ворвался Борька:       — Ты же сказал, что ничего не сделаешь! Это правда не имеет значения! Я люблю тебя. Ну, прости. Прости, умоляю.       Борька и вправду упал на колени.       — Зачем ты мне признался? — сухо спросил Тимур, утираясь полотенцем, снисходительно рассматривая повинную позу сожителя.       — Не мог держать в себе. Понимаю, что виноват, теперь признался и стало легче, как камень с души свалился.       Тим молча обогнул его, сходил в спальную, забрал свою подушку с одеялом и завалился на диван в гостиной. Ночь была бессонной и пугающе долгой. К утру он забылся тревожным сном, смирившись и простив — он очень любил этого человека.       Через три месяца новая командировка и новое признание, и новое валяние в ногах с умоляющим выражением на красивом лице. Второй раз пережить подобное легче. Тим уже не думал, что это вина Бориса. Он винил во всем себя, искал в себе недостатки, старался окружить своего изменщика ещё большим комфортом и заботой. И оправдывал любимого тем, что тот не делает ничего такого, чтобы унизить и оскорбить Тимура — это действительно лишь физиология.       Спустя время Борис уже не стеснялся, принимая Тимурово молчание за согласие, открыто ему изменял с кем попало, и уже не просил прощения. А Тим закрывал глаза на его неверность и тешил себя надеждой, что, перебирая мужиков, Борька однажды поймёт, что Тимур всё же лучший и прекратит свои бессмысленные метания по койкам. А боль от предательства он зарывал поглубже в израненной душе, не позволяя распространяться яду горечи и обиды.       Но в один прекрасный день злость и обида вырвались наружу — Тимур возмутился, когда Борька обнаглел настолько, что притащил очередную шлюху в их с Тимкой дом. Тим и не понял, как ему прилетело — вот он стоял и вдруг оказался сидящим на полу.       Утром Борис выцеловывал бордовый фингал под левым глазом сожителя, уверяя, что и сам не знает, как такое произошло, он же любит Тимура, у него никогда не поднимется рука на любимого и снова валялся в ногах, вымаливая прощения. И Тимка снова простил, не забыл, но простил. И это стало новой вехой в их отношениях. Ещё пару раз Тимке прилетало по Борькиной неразумности и несдержанности, а потом повелось: пикнул что-то против — получи.       Тим несколько раз попытался дать отпор, но становилось ещё хуже, Борька тогда совсем слетал с катушек и избивал своего сожителя до беспамятства. И Тим махал своими ручонками до тех пор, пока не понял, что ручонки эти способны лишь на то, чтобы прикрывать жизненно важные места от шквальных ударов озверевшего Борьки. Конечно, где же Тимке совладать с горой мышц и силищей в железных кулаках.       И всякий раз, снова и снова, Борис валялся у него в ногах, вымаливая прощения, выцеловывал побои и клялся в вечной любви и в том, что больше никогда не поднимет на него руку. И Тимка его прощал, наивно веря словам любимого.       Тимур угасал в таких отношениях и давно потерял себя, но не мог уйти от Бориса — слишком сильно любил и не представлял без него своей жизни. Кроме того, куда идти? У него не было дома, опыта работы и собственного дохода, не было родных, способных приютить и обогреть. Мама умерла, когда Тимке было всего восемнадцать, отца он не знал, а единственная родня, его тётка, жила в соседнем городе и сама еле сводила концы с концами. Правда, однажды она прислала ему открытку с приглашением на свадьбу, но Тим вежливо ей отказал, так как в это время его лицо украшал потрясающий в своей красочности фингал на пол-лица, и заплывший левый глаз. Кроме того, Тимур не терял надежды, что всё рано или поздно образуется, что Борька однажды нагуляется, угомонится и станет ценить свою половину.       Время шло, измены не прекращались, а фингалы на лице Тима появлялись все чаще и чаще. Тимур пытался шантажировать Бориса своим уходом, но тот лишь презрительно усмехался, повторяя, как мантру:       — Куда ты пойдешь? Посмотри на себя в зеркало, кто на тебя позарится? Кому, кроме меня, ты нужен?       Тем утром Тимур уныло плёлся из магазина, левый глаз прикрывала повязка — накануне вечером он снова словил удар тяжёлого Бориного кулака. И если раньше Тим пытался понять, за что, то сейчас он уже принимал побои как неизбежную данность. Зацепившись взглядом здорового глаза за скромное объявление: «Курсы самообороны», он ухмыльнулся, ещё хорошо помня мощное тело Борьки и свою неспособность дать ему отпор — Тим против Борьки был слишком тщедушен. Ещё раз горестно ухмыльнувшись своим мыслям, он посмотрел на адрес и свернул со своего пути в сторону ближайшей школы, сам не зная зачем.       Школа была гулко пустой, школьники ушли на каникулы. Охранник безразлично махнул рукой в сторону спортзала. Пройдя по коридорам, Тимур толкнул дверь и встретился взглядом с невысоким мужчиной далеко за сорок.       — Проходи, не стесняйся, — улыбнулся тот, рассматривая Тимкину повязку. — Кто это тебя так?       — Мой сожитель, — буркнул Тим.       — Надо же, наверное, здоровый бугай, раз ты не смог дать ему сдачи.       — Почему вы решили, что я не дал сдачи?       — Если бы дал, то сюда не пришёл бы, — усмехнулся приветливо мужик. — Ничего страшного, через пару месяцев сможешь завалить его с одного удара, даже если твой парень размером с буйвола.       — И что, вы берете в обучение таких, как я? — ехидно процедил Тимур.       — Каких таких? — спросил мужик, продолжая приветливо улыбаться.       — Педиков! — вспыхнул Тим.       — Какая мне разница, педик ты или баба? Если есть деньги и желание, я буду учить. А если есть талант, тем более. Я здесь не только бабки рублю, я миссию выполняю.       — Какую миссию? — спросил Тимур, нахмурившись, не дай бог секта какая.       — Таким, как ты, я хочу дать право на безопасность. Для меня ты прежде всего несчастный человек, неспособный в силу обстоятельств себя защитить.       — И насколько это дорого? — спросил Тимур, не особо веря в высокопарные слова мужика.       — В цене сойдёмся, не волнуйся. Давай так. Занятия начнутся через неделю, если хочешь, приходи. Больше, чем сможешь дать, я не потребую.       — А если у меня нет денег? — спросил Тимур провокационно. — Как насчёт бесплатно?       — Бесплатно Бес платит, — улыбнулся мужик. — Если нет денег, будешь убираться здесь после тренировок, мыть полы и так далее.       Через неделю, в очередной раз отведав Борькиных тумаков, Тим припёрся в школьный спортзал. С этого момента его жизнь сделала новый виток. Нет, он не стал качком или громилой, он просто научился… Освоил специальную силовую гимнастику, особую манеру дыхания и движения, заметно окреп физически. Он узнал зоны абсолютного нокаута, нокдауна и паралича конечностей, и до умопомрачения отрабатывал удары, травмирующие внутренние органы, добиваясь мгновенного результата. Долгие месяцы он познавал себя и возможности своего, как ему казалось ранее, тщедушного тела.       И в один прекрасный день Тим впечатал свой кулак в грудь Борьки, и это движение было стремительным и непредотвратимым, как бросок кобры. Расслабленная рука Тимура автоматически дёрнулась вперёд, в самый последний момент мышцы напряглись, ладонь крепко сжалась и с молниеносной скоростью и сногсшибательной силой врезалась в грудину опостылевшего агрессора. Борька ахнул, ему показалось, что Тим вырвал у него сердце, и тяжело рухнул на пол, теряя сознание. Тимур переступил через тело поверженного любовника и, спокойно усевшись за стол, шумно отхлебнул из кружки с не успевшим остыть сладким чаем.       С тех пор Борька опасался поднимать руку на Тима, справедливо предполагая, что тот запросто может не рассчитать удар и сделать из него калеку в худшем случае, в лучшем нечаянно отправить на небеса. Борька не был дураком и, допытав Тимура, где тот научился таким приёмам, сбавил свою агрессию в адрес сожителя, но измены и пренебрежение чувствами Тима стали ещё более выразительными и бездушными. Вот и сегодня, в день Тимкиного юбилея, он не удосужился не то чтобы подарить подарок, он вообще не явился домой.       Покачав остатками вина на дне бокала, Тимур поднялся с дивана и, поставив хрупкую посудину в мойку, отправился бродить по квартире. Он рассматривал окружающие его вещи, поражаясь тому, что здесь по сути ничего лично его и нет. Всё в этом доме было только для Борьки. Только Борькины фотки в рамочках, только его книги, его одежда, шторы и ковёр на полу, что Борис выбирал единолично, не советуясь со своим сожителем.       Вынув из шкафа клетчатый баул с полуживой молнией, Тимур принялся собирать свои манатки, с ужасом осознавая, что и одежды-то у него нет: пара растянутых свитеров, несколько затасканных маек, облезлые джинсы и видавшая виды косуха. Он сгрёб свои трусы, поблёкшие от бесчисленных стирок, и всё остальное, вынул из ящичка документы и открытку от тётки с обратным адресом. Осмотревшись по сторонам и, не увидев ничего того, что хотел бы забрать с собой на память, отправился снова на кухню. Вырвав листок из пухлой тетради, в которую обычно записывал рецепты интересных блюд, из тех, что, по его мнению, могли бы понравиться Борьке, накарябал одно единственное слово: «Прощай».       Вызвав такси, вынул из телефона сим-карту и положил её сверху на записку, рядом свою связку ключей. Запихал тетрадку с рецептами в баул со скудным скарбом, пересчитал наличность в кошельке, вышел в прихожую, где, натянув жуткую куртку на синтепоне, вышедшую из моды лет шесть назад, сунул ноги в стоптанные ботинки и, переступив порог дома, бывшего когда-то родным, клацнул автоматическим замком.