Загадай желание

      Никита Новосёлов вышел в зал ожидания и, окинув взглядом небольшую толпу встречающих, понимающе хмыкнул — Юрка никогда не отличался пунктуальностью, похоже, спустя годы он так и не избавился от своего недостатка. Рядом кто-то покряхтел, привлекая его внимание, Никита оглянулся. Его сотрудник, Звонарёв Михаил Иванович, дородный мужик слегка за пятьдесят, с коротко стриженными волосами цвета соли с перцем мотнул головой в сторону людей с чемоданами и ручной кладью, покидающих зал выдачи багажа.       — Всё в порядке? — спросил у него Новосёлов, тот лишь кивнул головой.       Звонарёв не был немым, он был обычным молчуном с туповатым выражением на широком лице, но за простодушным взглядом голубых глаз скрывался острый и хитрый ум. Этот угрюмый мужик обладал невероятной способностью: видел всё и помнил всё. Нику иногда казалось, что память Звонарёва бездонна, как Марианская впадина, а взгляд настолько цепкий, что не упустит и муравья, свернувшего с тропы.       Ник посмотрел на других членов своей команды. Виолетта, его помощница, стройная блондинка, в белой норковой шубке и красных лаковых сапожках на высоченной шпильке, наивно хлопая длиннющими ресницами, выкладывала в сеть только что сделанное селфи. Листая её ленту в инстаграме, никому бы и в голову не пришло, что эта инста-чикса обладает поистине гениальным аналитическим умом, щедро приправленным фантастической интуицией.       Никита встретил её на одной вечеринке из тех, где собирались богатенькие дяди для того, чтобы побродить среди столиков с закусками, завести новые знакомства и укрепить старые связи, и где по обыкновению обитала Виола — разводила папиков на бабки своим милым невинным личиком и потрясающе стройной фигуркой.       В какой-то момент, испытав желание вдохнуть свежего воздуха, Новосёлов вышел на балкон. У парапета курила девица. Обернувшись на шорох, она сверкнула в полутьме умными глазами, нервным движением выкинула сигарету и тут же, как по волшебству, преобразилась до неузнаваемости — умная чертовка мгновенно перевоплотилась в милую наивную дурочку с капризным выражением и детскими чертами на очаровательном личике.       Ник испытал неподдельный интерес и попробовал завести беседу:       — Тоже устали от толпы?       Она захлопала ресничками, вытянула губки уточкой, поправила белокурые локоны и защебетала высоким голоском:       — А вы? Я вас знаю, вы же Никита Новосёлов? — Ник кивнул, с улыбкой наблюдая за представлением. Она двинулась ему навстречу и, притормозив от него в паре шагов, смущённо попросила: — Познакомьте меня с Гавриловым, я его поклонница.       — Зачем тебе Гаврилов? — спросил Ник. — Я же лучше него.       — Вы лучше, но не по мне, — ответила девица, продолжая смущённо рассматривать Ника. Он молча ждал продолжения и дождался: — Вам женщины не нравятся.       Никита вздрогнул, да, он был иным, отличным от большинства, но никто в этом зале об этом не знал и даже не догадывался. Ник не то чтобы боялся огласки, просто огласка его отличия могла создать ему небольшие трудности, и если эта фифа решила его шантажировать…       — С чего ты взяла, что мне не нравятся женщины?       Она снова захлопала ресничками.       — Вижу.       Он ухмыльнулся:       — Будешь меня шантажировать?       — Может быть, — ответила она, пожимая красивыми плечами.       — Бессмысленное занятие. Всем насрать на мои недостатки до тех пор, пока я приношу им пользу. А вот ты — другое дело, пользы от тебя никакой. Не надоела такая жизнь? Снимай маску и расскажи, как ты узнала обо мне.       Она улыбнулась и с её лица сползла показная наивность, перед ним предстала немного уставшая, но всё равно невероятно красивая молодая женщина с цепким умным взглядом и пренебрежительным изгибом губ.       — Устала, но я ничего больше не умею, а жить надо, — ответила она почти презрительно, но презрительность эта относилась не к Нику, а к ней самой. Облокотившись на парапет, она задумчиво посмотрела на звёздное небо: — У меня ничего нет, кроме интуиции и внешности, вот и выжимаю по максимуму из себя и других. Иногда вечер пролетает впустую, и все потраченные усилия выходят напрасными. Иногда выстреливает. Мне деньги нужны, мне мать кормить надо, она в психушке уже который год.       — Почему ты мне это рассказываешь? Не боишься, что я обнародую твою истинную сущность?       Она отрицательно покачала головой.       — Нет, тебе этого не нужно. Тебе вообще насрать на всех, кроме самого себя и близких тебе людей, а близких у тебя раз, два и обчёлся.       — Знаешь откуда? Справки наводила?       Она снова помотала головой.       — Вижу я. Всё вижу. У меня люди как на ладони. Я вижу их страхи, боль, проблемы, всё вижу. И как так выходит, не спрашивай, сама не знаю, всегда так было. Вижу, и на автомате делаю выводы. Мне достаточно постоять в сторонке, понаблюдать, потолкаться в толпе, послушать, и всё, я уже знаю, что у Фёдорова новая зазноба, с ним ловить нечего, а у Бесяева сейчас с баблом засада, у него и медный грош не выклянчить, а Петухов к проститутке ходит, — на последней фразе она в притворном испуге прикрыла рот ладошкой, на её лице вновь появилась маска симпатичной дурочки.       Ник рассмеялся, протягивая ей руку.       — Давай знакомиться.       — Виолетта, — улыбнулась девица, сжимая его крепкую ладонь.       — Извини за вопрос, но сколько у тебя выходит в месяц?       — По-разному, когда до двух сотен набирается, а когда вообще глухо, — ответила она равнодушно.       — Завязать не хочешь? Сойдёмся в цене, заберу тебя к себе, — предложил Ник.       — Зачем я тебе? — понимающе усмехнулась Виола, намекая на его заинтересованность в мужчинах.       — Будешь моими глазами и ушами, мне жаль упускать такой дар. Официально сделаю тебя своим помощником, будешь сопровождать меня повсюду, смотреть, слушать, а потом делиться мыслями.       — Я подумаю, дай карточку, — ответила Виолетта. Убрав новосёловскую визитку в сверкающий стразами клатч, оставила его в одиночестве наслаждаться свежим воздухом и звёздным небом.       А через неделю она ему позвонила и предложила обговорить условия сотрудничества…       Виола откинула на спину белокурый локон, убрала айфон в карман, нахлобучила на голову ярко-красную вязанную шапочку с помпоном и зашипела на Арсения — тощего парня на вид лет двадцати, одной рукой сжимающего лямку объёмной спортивной сумки, другой ручку кокетливого розового чемодана на колёсиках, на его шее болталась дамская сумочка на длинном ремешке. Он был идеальной мишенью для Виолетты — как бы она ни доставала Сеню, тот не реагировал на её нападки и покорно выполнял все её требования, благо у той хватало ума не провоцировать парня на что-то действительно выходящее за рамки допустимого.       С Сеней Ник познакомился лет десять назад. В тот вечер он брёл по парковой аллее, погруженный в собственные мысли. Из раздумий его вывела толпа подростков, задирающая тщедушного мальчишку. Никиту тогда поразили глаза пацана, в них не было страха или отчаяния, они были бессмысленными, как у дурачка. Шугнув мальчишек, Ник присел на лавочку рядом с несчастным подростком, скользнул взглядом по содранным в кровь коленям и пальцам, вымазанным в грязи, делая вывод, что ему неплохо досталось.       — За что они тебя так? — спросил безучастно, он только что оставил директорский пост ради своего личного проекта и у него и своих забот было хоть отбавляй.       Пацан промолчал, уставившись на потрёпанные кроссовки.       — Ладно, вставай, отведу тебя домой, — предложил Новосёлов, как ни крути, он не мог оставить мальчишку в одиночестве, мало ли что, вдруг задиры вернутся и наваляют пацану по новой.       — Не хочу домой, — буркнул тот, продолжая пялиться на свою обувь.       — И куда же ты хочешь? Будешь тут сидеть? А если обидчики вернутся? — попытался он вразумить мальчонку.       — Дома не лучше, — обречённо ответил пацан, отковыривая успевшие подсохнуть коросты грязи с тонких пальцев.       Новосёлов никогда не был альтруистом, но в этом парнишке было нечто такое, что вызвало желание протянуть ему руку помощи.       — Ладно, пойдём ко мне, — предложил Никита, — по крайней мере отмоешься, накормлю тебя ужином.       Парень вскочил на ноги вслед за Ником и посеменил за ним, не поднимая головы. Дома он выдал пацану полотенце и отправил в ванную. После поставил перед ним тарелку с только что сваренными магазинными пельменями. Пока мальчишка уплетал склизкие комочки, сам Никита воевал со стареньким ноутбуком, который уже давно просился на помойку, но у Ника всё никак не доходили руки купить другой на замену.       — Чёртова железяка! — нервно выкрикнул Новосёлов, обрушив на стол свой далеко не маленький кулак.       Пацан вздрогнул и посмотрел на него испуганно.       — Ты чего шугаешься? Тебя дома бьют? — спросил Никита. Мальчишка кивнул, продолжая таращить глазёнки. — Понятно, тебе сколько лет?       — Четырнадцать.       — Я думал меньше, а зовут как?       — Арсений Курносов, — уже более охотно ответил он.       — Редкое имя, буду звать тебя Сеня, — улыбнулся Ник и предложил: — Чай будешь? — В ответ на согласный кивок уточнил количество сахара, парень показал два пальца.       Поставив перед ним кружку с чаем, Никита снова уселся за стол и вступил в неравный бой с бастующей машиной. Арсений, громко прихлёбывая горячий напиток, поглядывал на своего спасителя и наконец не выдержал:       — Давай я гляну.       Ник усмехнулся, пододвинул к гостю ноутбук и, поднявшись из-за стола, встал у него за спиной. Парень размял пальцы до хруста и словно пианист поставил их на клавиатуру, с этой минуты Новосёлов изо всех сил пытался уследить за стремительным порханием этих пальцев над кнопками ноутбука.       — Всё, готово, ты его просто жутко засрал, — легко перейдя на ты, выдал Арсений.       — Ты в компьютерах разбираешься? — спросил у него Новосёлов. В ответ парень просто кивнул. — А чего тогда из себя дурака строишь?       — Так проще, дети не любят тех, кто отличается, — как-то слишком по-взрослому ответил он.       — Понятно. А родители за что бьют?       — А родители не любят детей, что не соответствуют их ожиданиям.       — И чего ждут от тебя родаки?       — Чтоб я стал таким, как все. А я не могу, я другой.       — Да, смотрю я, ты человек серьёзный. А что ты ещё можешь, кроме ремонта бастующей техники? Можешь мою почту взломать?       Арсений хмыкнул:       — Легко, но не стану, ни к чему это баловство, — и, взглянув на недоверчивую рожу Новосёлова, отхлебнул из кружки еще тёплый чай. — Школьную программу я прошёл ещё два года назад. Но ни школа, ни мои родители не позволили мне сдать экзамены экстерном. Знаешь, что сказала мне мать? Сынок, не лишай себя детства. Я понимаю, что она по-своему меня любит, но не понимаю, почему не желает посмотреть в глаза действительности. Я не такой, как все, почему меня обязательно нужно засунуть в жернова под названием общественная уравниловка? Отец меня бьёт, знаешь почему? Потому что я не такой, как он, не разделяю его ценностей, не шастаю по девкам и не пью пиво, а просиживаю за компом, оттачивая мастерство и ум. Он называет это зависимостью. Вчера папаша взбесился и разбил мой системник в прах, а утром утащил монитор в скупку. Таким образом он решил сделать из меня мужика, потому что сын, поганый юзер, ему не нужен.       — Значит, ты у нас начинающий хакер? — спросил Никита.       Пацан отрицательно мотнул головой.       — Нет, не так, я обычный компьютерный гений.       С того вечера Арсений Курносов стал частым гостем в его доме. Где-то через год он узнал о том, что у Никиты есть любовник, и возликовал.       — Ну, и чему ты радуешься? — спросил у него Новосёлов, разочарованный прерванным свиданием.       — Тому, что ты тоже не такой! — радостно воскликнул Сеня.       — Какой не такой? — Губы Ника так и оставались искривлёнными от досады.       — Не такой, как подавляющее большинство!       — Да, твои умозаключения уникальны, как и ты сам, мне никогда не понять, что творится в твоей башке, — усмехнулся Никита, наблюдая за счастливым пацаном.       А ещё через три года они отметили его восемнадцатилетние дружным коллективом в новосёловском агентстве, и в этот же день Арсений стал членом маленькой компании, состоящей из Виолетты, Звонарёва и Дыдина во главе с Никитой Сергеевичем.       Только Ник подумал о Дыдине и тот явился перед ним, сияя как серебряный рубль — этакий лощёный платиновый блондин с ясными очами и голливудской улыбкой. Он всегда одевался в отлично пошитые на заказ костюмы и выглядел так, словно сошёл с обложки модного мужского журнала. Легкомысленный с виду, Дыдин был очень умён, довольно коварен и расчётлив, мог втереться в доверие кому угодно, и продать что угодно, да хоть вагон говна по цене золотых слитков.       — Никита Сергеевич, нас что, встречать не будут? — спросил он у Новосёлова.       Ник ещё раз окинул взглядом свою свиту и молча направился к автоматическим дверям, на выход из аэропорта. На улице он вдохнул полной грудью аромат малой Родины и улыбнулся. Снег крупными хлопьями оседал на его плечи, устилая мягкую ткань кашемирового пальто, путался и тут же таял в тёмно-русых волосах. Никита рассматривал крыши стареньких пятиэтажек, пялился на серое небо и думал о том, что наконец-то вернулся домой. И пусть в этом городе у него ничего не осталось, кроме могил родителей на Цинковом кладбище, но чувство щемящей тоски, не покидающее его последние пятнадцать лет, всё равно уступило благостной ностальгии по прошлому.