Загадай желание

      После завтрака, не изменяя заведённому распорядку, Никита пробежал два больших круга, вернувшись в гостиницу принял освежающий душ и засел за работу, попросив Катю обед и ужин приносить в номер, так как, рассчитывая наверстать упущенное накануне, отвлекаться он был не намерен.       Ближе к обеду вновь зазвонил телефон. Ник взглянул на номер и коварно улыбнулся: Юрка пытался ему дозвониться второй день подряд. Новосёлов игнорировал его звонки, не желая облегчать пьянчужке жизнь, но в этот раз, хоть и помедлив чуть-чуть, всё же ответил на вызов.       — Ник, какого чёрта? — заорал ему в ухо Билашов.       — Зачем звонишь? — голос Никиты был преувеличенно спокойным.       — Непонятно? Звоню, значит, нужно поговорить!       — Говори, — продолжал строить из себя постигшего дзен Новосёлов.       Юрка помолчал пару мгновений и, сбавив эмоциональный настрой, задал ожидаемый вопрос:       — Что позавчера было?       — Мы напились до поросячьего визга.       — Это и так понятно. Почему у меня на кухне Виолина роза?       — Виолина роза в знак благодарности за чудесное свидание, — усмехнулся в трубку Новосёлов, — завершение которого было весьма эпичным. — Билашов молчал в ожидании, и Никита его не подвёл: — Молодой, хрупкой женщине пришлось тащить на себе двух ужратых в никакушки мужиков до самого твоего дома.       — А… — простонал в трубку Юрка. — Ты её потом видел?       — Потом? Когда потом? Нет, не видел.       — Прекрати издеваться! Что она сказала? Она сильно на меня разозлилась?       — С чего бы ей на тебя злиться? Подумаешь, показал себя с лучшей стороны. Теперь она знает, что ты умеешь не только флиртовать, но и пить с размахом.       — Ник, ты меня довести хочешь или успокоить?       — Успокоить. — Никита решил больше не травить его душу: — Юр, она умная женщина, скандалов на пустом месте не затевает. Подумаешь, надрался до ручки, с кем не бывает. Уверен, она сделала выводы, а вот какие, понятия не имею.       — Никит, ты же лучше всех её знаешь. Скажи, что мне делать? Я серьёзно запал, не хочу её отпускать. Помоги.       — Ну уж нет. Сам обгадился, сам и подтирайся.       — Мы сегодня идём в Холл-Бергер, отказ не принимается. Заеду за тобой к девяти, будь готов! — рявкнул Юрка в трубку и отключился.       Никита с улыбкой отложил телефон в сторону — ночка обещала быть интересной, и перевёл взгляд на подарки, что так и лежали аккуратной кучкой на полу в ожидании перемещения под новогоднюю ёлку.       Ближе к двум часам дня Катерина вкатила в номер свою тележку, Никита сделал последние пометки в докладе Звонарёва относительно швейной фабрики и, поднявшись с дивана, пересел за стол.       — Никита Сергеевич, вы Новый год где встречать собираетесь? Тимушка просил у вас поинтересоваться.       — В клубе с другом, — сообщил Новосёлов: — Почему?       — Что почему? — спросила Катюша с непонимающим выражением на простоватом личике.       — Почему он мной интересуется?       — А, — улыбнулась девушка, наливая в тарелку густой рассольник, — Тимушка здесь хозяин и в его правилах знать всё и обо всех, в том числе о постояльцах.       — А разве не Раиса Ивановна?       — Нет, она уже давно всё своё имущество на него переписала и отдала в его руки бразды правления.       — Ставка на постоянных жильцов его затея?       — Это Раиса придумала. Тимушка поначалу её отговаривал, а потом махнул рукой. Здесь до его приезда гиблое место было, но Тимушка заставил гостиницу приносить доход и в этот раз не подкачает, — уверенно заявила Катя и покатила тележку на выход.       Ник считал, что Раиса не права, настаивая на своей задумке, такой огромный участок земли в центре города и шикарно-красивое здание больше подходят для гостиницы уровня люкс, но все же задумался и решил тему апарт-отлей изучить получше, так, ради общего развития. А ещё он подумал о том, что Тимушка довольно интересный человек и, мысленно посокрушавшись насчёт его внешности, принялся уплетать ароматный рассольник.       Ближе к девяти вчера Никита принял освежающий душ, на всякий случай прошёлся бритвой по вполне ещё гладкому подбородку, нарядился в джинсы и фирменную сорочку. Натянув дублёнку и ботинки, посмотрел на стопку документов, работу над которыми так и не закончил, и кучу пакетов с логотипами, что так и не отнёс под ёлку, и вышел из номера, решив подложить подарки по возвращении.       Спускаясь по лестнице, он вспомнил слова Виолетты о том, что в выходные нужно отдыхать, и тяжело вздохнул: что значит в её понимании отдыхать? Валяться на кровати и пялиться в Ютьюб? Что можно делать в одиночестве, кроме работы? Вот если б у него был любовник, тогда другое дело: они на пару ходили бы в бассейн или кино, или ещё куда-нибудь, занимались сексом и, вообще, что-то делали, но вместе. А так, бродить бесцельно по бульварам и сидеть в кафе за чашкой чая, наблюдая в окно за жизнью других, испытывая при этом разъедающую душу тоску от своей никому не нужности? Нет уж, увольте.       Конечно, Новосёлову никто не мешал завести роман, но будучи человеком зрелым, к тому же брюзгой и чистоплюем, он подходил к вопросу выбора партнёра тщательно, предварительно присмотревшись к нему досконально со всех сторон. Однако подобные смотрины почти никто выдерживал. Да и в вопросах личной гигиены Ник настолько был нетерпим, что даже свою единственную любовь постоянно гонял в душ — ну, скажите на милость, как можно заниматься сексом, если от партнёра воняет потом или немытыми мудями? К тому же тогда он любил до безумия и столь сильные чувства принуждали Никиту к поиску компромисса, но только до тех пор, пока бывший любимый не переступил черту невозврата, что стало для Новосёлова горьким уроком. И с тех самых пор сильных чувств он избегал, а для мимолётных интрижек был слишком брезглив, потому и оставался одинок и несчастен в своём одиночестве — замкнутый круг.       Усевшись в такси рядом с Виолой, Никита сдержано улыбнулся: в чем Юрка был силён, так это в настойчивости. Билашов в этот раз сидел на переднем сиденье смирно, разговоров не заводил и усиленно делал обиженный вид, что Никиту отнюдь не смущало.       В клубе было оживлённо и весело, но для одинокого человека слишком скучно и однообразно. Юрка кадрил Виолу, Никита безучастно пялился на артистов и барменов. Программа была на уровне: танцы, лазерное шоу, поздравления от ведущих, потом снова танцы и новые шоу с огнями, животами, страусиными перьями — красота. Но, несмотря на искромётный юмор и безудержный трэш в понятии Новосёлова, его не отпускала серая тоска, засевшая глубоко в душе — он желал найти своего человека и посвятить ему свою жизнь, да, высокопарно и непристойно, но действительно искренне и от всей души.       Наконец-то забили куранты, народ дружно поднял бокалы с шампанским, выкрикнув в унисон: «С Новым годом, с новым счастьем!». Ник взмахнул своим стаканом с виски, выпил до дна и снова уставился на толпу, вытворяющую невесть что, подав предварительно бармену сигнал, что пора наполнить его посудину новой порцией креплённого алкоголя.       Он так и сидел одинокий и неприкаянный до тех пор, пока к нему не подсел странный человек. Парень был невысок ростом, одет в распахнутый красный балахон с белым меховым воротником, на его носу болтались солнцезащитные очки. Что самое интересное, под этим балахоном ничего не было: мужик сиял оголённой и довольно прокачанной грудью, мотая из стороны в сторону ватной бородой и классическим колпаком Деда Мороза, натянутым до ушей на косматую башку.       — Расскажи мне своё заветное желание, — пробубнил чудак.       — Слушай, мужик, отвали, — попросил Ник, забавляясь его нелепым видом.       — Рассказывай, рассказывай, я настоящий Дед Мороз, — настаивал ряженый.       — Может, стишок для начала? — саркастично усмехнулся Никита.       Мнимый Дед Мороз стишок потребовать не решился, но во всем его виде читалось упорство и Ник понял, что просто так от пьянчуги не отделаться. Снова усмехнувшись, он склонился к уху надоеды и интимно прошептал:       — Дедушка Мороз, мужика я хочу фантастического. Трудолюбивого, как Золушка, и соблазнительно-прекрасного, как Падший Ангел, при этом доброго и заботливого, нежного и верного.       Мужик испуганно отпрянул, но тут же вновь потянулся к Нику и театрально пробасил:       — Твоё желание обязательно исполнится, ищи свой подарок рядом с новогодней ёлкой.       Никита подивился его выдержке, в целом он рассчитывал на то, что ряженый убежит от него с отвращением или попытается съездить по роже, но тот похлопал его по тыльной стороне ладони, прежде чем оставить в покое и смешаться с толпой.       Ник допил остатки виски в стакане. Почувствовав себя слишком старым и уставшим для всей этой богадельни, набрал СМС Юрке, вызвал такси и направился на выход из клуба.       На улице было холодно. Очень холодно. Коварный ветерок без цели и направления кидался в лицо прохожим колючими снежинками, не упуская возможности проникнуть в приоткрытые воротники. Ник с облегчением уселся в автомобиль, стряхивая снег с одежды, назвал адрес и откинулся на спинку сиденья. По дороге до отеля он думал о том, что жизнь должна быть немного благосклонней к одиноким сердцам, например, дать шанс Юрке и Виолетте. А ещё о том, что и ему хотелось бы обрести своё счастье в объятиях любимого и, проникшись новогодним настроением и тотальной верой единственного друга в новогоднее волшебство, он тешил в глубине души робкую надежду на то, что однажды и ему повезёт.       Гостиница встретила Ника глухой тишиной. Переступив порог номера, он первым делом запнулся о подарки, что так и не унес под ёлку. Тяжело вздохнув, переоделся, подхватил свертки и потащил их в столовую. Преодолев с трудом лестницу и холл, распахнул ногой дверь и замешкался на пороге. Неудобный и довольно большой свёрток для Ванечки он всю дорогу пытался удержать под мышкой, подарочного пакета подходящего размера для него не нашлось, и продавец услужливо обернул коробку в блестящую фольгу. Но в результате выронил Никита из рук не Ваничкин подарок, а небольшой пакетик с часиками для Катерины, и теперь неуклюже старался его ухватить и удержать при этом всё остальное.       С трудом подцепив мизинцем вредный мешочек за верёвочные ручки, он разогнулся и уставился на горбатого Тимушку, которого сразу и не заметил. Мужчина, втянув голову в плечи и завешавшись патлами, пытался ретироваться в сторону кухни. Полюбовавшись пару секунд белоснежной сорочкой, с закатанными по локоть рукавами, и аппетитной задницей, обтянутой чёрной джинсой, Новосёлов рявкнул:       — Стоять! — Уродец вздрогнул, но остановился. — Тимушка, Тимур, иди-ка сюда и расскажи, зачем притворяешься Квазимодо, — позвал его Никита наигранно слащаво, бросил там, где стоял, упаковки с подарками и уселся за стол в ожидании. Его сердце стучало, как сумасшедшее, он был ещё не вполне уверен, но…       Выпрямив спину и развернув плечи, Тимушка обернулся, вынул из кармана резинку, трепетными пальцами собрал волосы в хвост, его глаза засверкали черными кабошонами, на тонких губах заиграла соблазнительная улыбка.       — Как ты меня узнал? — спросил красавчик, возвращаясь к столу и присаживаясь перед Ником.       — Руки, — ответил Новосёлов, пожирая его взглядом, он не мог поверить в реальность происходящего, — такие руки, как у тебя, не забудешь.       — Тебе придётся съехать, — неожиданно потребовал Тимур.       — Не могу. — Тим вопросительно дёрнул бровями, Никита пожал плечами: — Я подписал договор и оплатил аренду на год вперёд.       — Когда успел? Почему я не в курсе? — нахмурился Тимур.       — Сегодня вечером, — ответил Ник и, склонив голову, растянув губы в игривой улыбке, задумчиво протянул: — Или это было уже вчера?       И тут же вперился в Тима жадным взглядом, грешным делом подумав, что Дед Мороз всё-таки существует и, возможно, выглядит как тот придурок в клубе, ну как ещё объяснить столь невероятное совпадение.       — Ясно, — как-то обречённо вздохнул Тимур, — ничего не поделаешь, живи, но держись от меня подальше.       — Почему это? — возмутился Ник, мгновенно став совершенно серьёзным. — Почему я должен тебя избегать? — и схватив Тима за руку, предложил: — Тимур, давай попробуем, что ты теряешь? Я уверен, у нас получится. — И, помедлив секунду, добавил почти жалобно, что для Новосёлова было совсем не свойственно: — Я такого, как ты, всю свою жизнь искал.       Тим беззвучно рассмеялся.       — Какого такого? Как ты можешь знать, каков я на самом деле?       — Добрый, заботливый, красивый и невероятно притягательный, вот таким я вижу тебя.       — Ладно, свою притягательность я признаю, а что до остального, с чего ты решил, что я добрый и заботливый?       Ник тепло улыбнулся:       — Тимушка для чудаковатых старушек специальное меню разработал, лёгкое и сытное, хотя его никто об этом не просил, и никто за это не платил. Катерину пригрел, когда узнал о её бедах. Тётку свою обожает и бережёт, соглашается с ней, даже если она не права. Андрюху поддерживает, учит уму-разуму. Ванечке создаёт идеальные условия, словно Мальчик-смерть его собственный сын. И танцоров стриптиза — брата с сестрой — опекает. — Сделав короткую паузу, всё-таки спросил: — Ты же в курсе, что между ними любовь отнюдь не родственная? — Тим понимающе усмехнулся, а Ник продолжил делиться своими наблюдениями: — Но тебя это не коробит. Что касается Генриха, то, возможно, только благодаря твоей ненавязчивой заботе он наконец дописал свой роман века. Ты собрал вокруг себя потерянных и неприкаянных, и не из жалости, а по доброте душевной. Только вот непонятно, как я вписываюсь в этот круг.       — Ты тоже неприкаянный. Я ещё тогда, в первый раз в баре, заметил одиночество в твоих глазах.       — Вот, значит, как. В таком случае у тебя нет выбора, окружай теперь теплом и заботой. Только, извини, обещать избегать тебя я не могу. Но могу обещать, что буду тебя добиваться. Посмотрим, как долго ты будешь сопротивляться.       Левая бровь Тимура дёрнулась, губы изогнулись в фривольной улыбочке:       — А если не буду сопротивляться и сразу сдам позиции, ты испытаешь разочарование?       Ник улыбнулся в ответ.       — Я сочту это за здравый смысл. Тимур, мы взрослые люди, зачем нам с тобой играть в кошки-мышки? Давай попробуем и посмотрим, во что это выльется.       Тимушка грациозно поднялся, потянул Ника за руку, вынуждая встать со стула и, положив ладонь ему на затылок, притянул к себе. Коснувшись губами его губ, отстранился и заглянул в серые глаза, мгновенно потемневшие от страсти.       Новосёлов вдохнул аромат цитрусов, ванили, утреннего кофе с круассанами и летнего зноя. В этот дивный букет вплетался запах мужского пота и Ник с удивлением осознал, что ему совсем не противно, наоборот — хочется дышать, и дышать до умопомрачения, упиваясь горько-пряными нотами солнечного олеандра, отравляющего сладким ядом. Рыкнув в нетерпении, Новосёлов втянул красавца в жаркий поцелуй, жадно сминая тонкие губы, яростно сплетая горячие языки.       Им не хватало дыхания, сердца бились как сумасшедшие, руки лихорадочно изучали тела друг друга. Холодные пальцы Тима пробрались под резинку домашних брюк Ника и заскользили по крепким ягодицам. Ник не остался в долгу и, запустив ладони в штаны Тимура, сжал вожделенную задницу, застонав от восторга. Он мечтал об этой заднице ещё с того самого дня, как увидел её, маячившую перед ним в его спальне. Тим немного отстранился перевести дыхание.       — Пойдём ко мне, — прошептал Никита, — нас могут увидеть.       — Плевать, — легкомысленно ответил Тим и упал на колени, плавным движением сдёрнул с Ника штаны и, обхватив ладонью торчащий член, выдохнул: — Хочу тебя, — и тут же прильнул губами к влажной головке.       Никита зашипел от восторга и качнул бёдрами навстречу горячему рту и шустрому языку, без сопротивления проникая глубоко в горло нечаянного и до дрожи желанного любовника. Тимур принялся яростно вбирать член Никиты, причмокивая и постанывая, поигрывая его мошонкой, нежные пальцы и голосовые вибрации Тима сводили Ника с ума.       Продержался он недолго и, почувствовав скорую разрядку, попытался отстраниться, но Тимур ему не позволил, вонзив неожиданно сильные пальцы в его ягодицы, потянул на себя резким рывком. Ник коснулся головкой нёбного язычка, застонал от острого удовольствия, что прошило его на финише, и излился спермой в Тимурово горло. Обессиленный и счастливый, он упал на стул и блаженно прикрыл веки, смакуя сладкое наслаждение, прокатывающееся волнами по его позвоночнику.       Тимур уселся на стол, слегка откинувшись назад, расстегнул ширинку и выпустил на волю свой налитый желанием орган.       — Хорошо тебе? — спросил, рассматривая расслабленного Никиту.       — Не то слово, — протянул тот, почти умирая от удовольствия.       — А с этим что будем делать? — Тимур погладил торчащий колом член с откровенным намёком. И это его движение, и в целом он сам выглядели вызывающе сексуально и невероятно возбуждающе. «Ангел, воистину Падший Ангел», — подумал Новосёлов и хрипло спросил:       — Пойдём ко мне?       — Сегодня секс я не планировал, так что извини. Не в этот раз.       — И что ты предлагаешь? Отсосать, подрочить?       — Руки будет достаточно.       — Не говори глупостей, лично мне этого мало, — почти придя в себя, воспротивился Никита: — Пойдём в мой номер, вместе примем душ и завалимся в койку, а там, что выйдет, то выйдет.       Тимур усмехнулся, соскользнул со стола и заправил причиндалы в брюки.       — Что ж, как скажешь.