Распахнув одной ногой дверь и балансируя на другой, одновременно пытаясь вытащить из замка застрявший ключ и не наебнуть находящиеся в его руках бумажные пакеты, запыхавшийся от быстрой ходьбы по лестнице Микки ввалился в офис, громким голосом оповещая о своем приходе:
— Эй, засранцы, кто-нибудь уже здесь?
Тишина была ему ответом.
Брюнет все еще пытался справиться с дверью, наклоняясь, чтобы избавиться от мешавших ему покупок, когда чьи-то руки собственнически вцепились в его зад, сжимая половинки и прямо намекая на игривое настроение нападавшего.
— Блять! — взвыл Микки, роняя-таки пакеты на пол и оборачиваясь. — Сколько раз я говорил тебе не подкрадываться с тыла?
Нарушитель милковичевского спокойствия отступил на пару шагов назад, поднимая руки в защитном жесте и надевая свою фирменную очаровательную «прости-не-удержался» ухмылку. Микки хотел по инерции изобразить грозную и недовольную физиономию большого босса, больше для проформы нежели для устрашения, но через пару секунд прекратил эти безуспешные попытки, показал фак и ухмыльнулся в ответ, снова отворачиваясь к двери. Реакция собеседника не заставила себя долго ждать:
— Моя прелесть, — взвыл тот, покатываясь со смеху, возведя к небу глаза и изображая обеими руками жамкательные движения, а потом резво подхватил пакеты и скрылся за углом.
— Мудак, — беззлобно фыркнул Микки ему вдогонку, проворачивая ключ туда-обратно уже двумя руками.
Правда была в том, что ему больше не нужны были никакие маски, и та естественность, с которой он только что вернул другому парню улыбку, заставила брюнета улыбнуться еще шире и с удвоенной энергией приступить к спасательной операции. Через пару минут нехитрых манипуляций, сопровождаемых отборной матерщиной, в которой были обласканы по такой-то матери все члены родословной несчастного замка, начиная от добытчиков железной руды где-то в горах Апалачи и заканчивая хозяином билдинга, установившим устройство непосредственно в эту дверь, Микки наконец вызволил застрявший в упрямой железной дырке ключ и, поправив немного накренившуюся вывеску, вразвалочку направился вглубь помещения.
Вывеска гласила: «M&Co. Инженерные, монтажные и ремонтные работы.» Слева была нарисована фигурка крутого парня в желтом комбинезоне, похожего на миньона, который сложил руки на груди и взирал на этот мир из-под приподнятых бровей. «M&Co.» — любимое детище Микки Милковича — небольшая фирма с простым и лаконичным названием точно отражающим ее суть, объединившая под своей крышей 15 парней, которые магией своих крепких рук и светлых голов проводили в бары, рестораны, магазины и офисы свет, воду, тепло и даже свежий воздух.
Визитной карточкой компании была фирменная униформа — желтые, плотно подогнанные по фигуре комбинезоны, сшитые по проекту Мэнди Милкович. Не беда, что при создании эскизов девушка вдохновлялась образами танцоров своего любимого стриптиз-бара, а работники «M&Co.» в этих комбинезонах выглядели как объект эротических грез домохозяек, так что стабильно всплывающая в коллективе шутка о целесообразности переименования компании в «Husband for an hour» стала притчей во языцах, а дружеское подъёбывание — доброй традицией. Установившаяся в команде неформальная атмосфера и гармония были заслугой Микки, чем он тайно гордился. Милкович был хорошим начальником — инициативным и справедливым, честным и компетентным — настоящим лидером, способным как прописать накосячившему воспитательных пиздюлей, так протянуть руку помощи в трудный момент. Он также тайно гордился своим авторитетом в команде и негласным титулом «Big boss of the year», который планировал подтверждать и впредь. Но у Вселенной на этот счет были другие планы, потому что в этом году по одному из пунктов Микки жестко проебался. Этот пункт назывался «не трахаться с подчиненными».
Виновник дисквалификации Милковича, развалившийся сейчас на барной стойке в кухонной зоне, самым пошлым образом поглощал принесенные Микки пончики, покрытые сахарной пудрой. Парень был ходячим сексом, его звали Томми, и Микки мог поставить почку на то, что он похож на того самого Томми из «Рок-н-ролльщика». И хотя история их знакомства была словно разыграна по нотам многочисленных учебных фильмов о харассменте, Микки мог поклясться, что эта встреча была ничем иным, как происками дьявола, и сам Милкович ни на йоту не виновен во всем произошедшем. Просто было что-то заискрившее между ними с первого взгляда. Просто бортовой компьютер Микки забарахлил от излучаемых Томми в пространство небольшого кабинета сексуальных разрядов и брюнет немного завис, слишком долго скользя взглядом по многочисленным татуировкам парня, когда его член проголосовал положительно, с одобрением дергаясь еще во время собеседования. Поначалу Микки испытывал муки совести, но, будем честны, подобное нарушение субординации недолго омрачало его существование: небеса не разверзлись ни после приема Томми на работу, ни после первого раза, когда Микки нагнул парня вечером после памятного собеседования, ни после пятидесятого. Гипотетически назревающая драма, которой больше всего опасался Милкович, обошла их стороной: никакой романтики и прочего дерьма — просто трах, который за год трансформировался в секс по дружбе. Парни немного остыли и насытились друг другом, а их негласный бартер — Микки подавал, а Томми принимал — был удобным и хорошо знакомым способом снятия сексуального напряжения.
Сейчас Томми наслаждался пончиками и травил байки об отвязной юности в стенах частной британской школы, подтягивающиеся на работу парни сострясали стены своим хохотом, Микки варил традиционный субботний утренний кофе для итоговой недельной планерки — день, стартовавший на мажорной ноте, пролетел в суматохе срочных заказов и достиг своей кульминации к началу ланча, когда завершившийся наконец силами команды запуск сплит-системы в одном только что открывшемся аутентичном пабе увенчался прибытием 30-ти галонной кеги, полученной в качестве чаевых, которую под громкие улюлюканья втащили в офис. Напомним, была суббота, конец ударной рабочей недели, поэтому Милкович дал отмашку — кега была тут же распечатана, сабвуфер вывернут на полную мощность и импровизированная вечеринка, бешено набирая скорость, понеслась по ухабам словно телега, спущенная с горы.
Через несколько часов в строю остались самые стойкие: стадия рассказов о жизни и звонков бывшим благополучно минула, сменившись достижением нужной кондиции по второму кругу — ибо пиво даже не думало заканчиваться, как и веселье, бурлящее у молодых парней в крови вперемешку с алкоголем и побуждающее их отжигать, как будто сегодня конец ебаного мира. Тут и там — на столах, диванчиках, ящиках с материалами — возлежали сошедшие с дистанции, стояли пустые стаканы, валялись снятые предметы одежды (последствия игры в пивпонг на раздевание), на полу разметкой для вентиляции были нарисованы круги для твистера, который так и не случился тем вечером, музыка долбила напропалую, парни гоготали, играя в «правду или действие», а неугомонный Томми тверкал на кухонной стойке — в общем, офис был похож на место падения метеорита. Милкович, сидя на диване, с ухмылкой наблюдал за происходящим: он пару часов назад приостановил поступление алкоголя в свой организм и успел немного вздремнуть и протрезветь — времена, когда он напивался до беспамятства, остались в прошлом, а разухабистая саутсайдская юность подернулась дымкой и паутиной времени и теперь была лишь воспоминанием. Итак, он наблюдал за своей командой как искушенный зритель. Помимо эстетического удовольствия от созерцания развернувшейся перед его глазами вакханалии, особое извращенное наслаждение ему доставляла бродившая по закоулкам мозга мысль о бешеном вращении Терри вокруг своей оси в дешевом гробу, перманентное ускорение которому придает и эта вышедшая из-под контроля вечеринка, успехи и победы его детей, свободная и открытая пидорская жизнь младшего Милковича.
Этот радостный полет мысли брюнета прервал съехавший со стола от вибрации и упавший к нему на колени чужой телефон, который тут же раскрыл свое инкогнито: на экране высветилась фотография зануды Кайлы, сестры его лучшего слесаря, и Микки, не особо надеясь на успех, отправился искать бедолагу. Обнаружив того на балконе, Милкович предпринял с десяток с треском провалившихся попыток растолкать немычачее тело, выкурив между подходами пару-тройку сигарет. Телефон разрывался — Кайла продолжала бомбить, количество пропущенных неуклонно стремилось к сотне. Микки в раздражении закатил глаза:
— Ёбаный насос, я тебя сейчас просто выключу. Нельзя же быть такой настырной сучкой! — он занес палец над нарисованным в кружке самолетом, намереваясь решить вопрос радикально, когда на экране высветилось сообщение, остановившее его движение.
«ВОЗЬМИ ТРУБКУ!!! ЭТО ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ!!!»
Милкович тяжело вздохнул: капслок, куча восклицательных знаков — в этом была вся Кайла, сучка даже онлайн была бесячей, и последнее, чего он хотел — разговаривать с ней, отправляя под откос такой лайтовый вечер, но крик о помощи — 12 восклицательных: шел ко дну, как минимум, «Титаник» — нельзя было проигнорировать. Сейчас по ту сторону экрана сестра его товарища нуждалась в помощи. Его мысль сразу метнулась к Мэнди — Микки был любящим братом, к распластанному на полу телу — и другом, на которого можно рассчитывать, поэтому он снял трубку, предусмотрительно отодвинув телефон подальше от уха. 89 пропущенных. Он не хотел оглохнуть в самом расцвете сил.
***
Микки добрался на Манхэттен в рекордные сроки. Конечно же, в злачном местечке, подобном этому, найти свободное место субботним вечером было сродни фантастике, поэтому он даже не стал пытаться, припарковав авто под знаком «стоянка запрещена». Да, не так он хотел провести вечер выходного дня… Микки был раздражен и даже не пытался успокоиться. Его пятая точка, интуиции которой он безгранично доверял, предсказывала, что это еще цветочки, поэтому, сделав несколько глубоких вдохов, брюнет вывалился из водительской двери, прихватил из багажника сумку с инструментами и направился прямиком к зданию с неоновой вывеской «IG». Нужно расправиться с этим побыстрее.
Потянув ручку огромной зеркальной двери на себя, он вошел в салон — ресепшн был пуст, поэтому Микки просто озирался по сторонам, нервно постукивая пальцами по стойке. Его накрыло ощущение, что он оказался в логове Сатаны: стены, мебель и весь интерьер салона были черными, как смоль, даже гребаный глянцевый потолок был чернее ночи, играла электронная музыка, неясно доносились голоса из соседней комнаты, а в центре зала неподвижно сидела фигура в черном балахоне, увенчанная шапочкой из фольги, словно готовившаяся к обряду экзорцизма.
— Ебануться и не встать, — подумал Милкович, когда цокот приближающихся каблуков вырвал его из оцепенения.
— Микки! Как я благодарна, что ты пришел! — женщина очень быстро приближалась. Она была настроена решительно, поэтому Микки передвинул висевшую на плече сумку перед собой, создавая защитный барьер, который, он искренне надеялся, спасет его от объятий. Секунда, другая, брюнет мысленно смирился, но Кайла все-таки остановилась в шаге от него, и Микки издал вздох облегчения.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Микки! Этот желтый комбинезон…. Словно солнце осветило это мрачное место…
— Точно, блять. Луч света в темном царстве, — хмыкнул Милкович. — Так и будем стоять тут и воспевать оды моему луку?
— Ох, нет, конечно, нет. Пойдем.
Она повела его за собой, не переставая трещать:
— Какое счастье, что ты приехал так быстро! В такой критический момент я так и не смогла дозвониться брату… Видел женщину в лаунж-зоне? Это сама Кейт Бланшетт! Завтра улетает председательствовать в жюри Каннского фестиваля… Она сидит с нанесенным составом, который нужно смыть через 20 минут, иначе она останется без волос! Похоже, вышел из строя кран — идет только горячая вода…
— Короче, она в любом случае останется лысой, как пасхальное яйцо, — резюмировал Милкович, выгибая бровь. — Неважно, обварится кипятком или патлы отвалятся сами.
— Микки, это вовсе не шутки! У нас никогда не было селебритис такого уровня, накануне такого мероприятия… Она улетает завтра утром, прямиком на красную дорожку, и должна там блистать! Мистер Галлагер взволнован до предела… Видишь, я перенесла все записи на другой день, салон закрыт для любых посетителей, но наш технический специалист уехал в Алабаму к семье — совсем выскочило из головы, и я отпустила его на выходные.
Женщина без устали болтала, слова сливались в голове брюнета в одно сплошное бла-бла-бла, похожее на жужжание бензопилы, поэтому он просто молча следовал за ней, отключаясь от реальности. Вдруг Кайла резко остановилась напротив него, повернувшись на каблуках, и вываливающиеся из декольте леопардового платья прелести оказались почти на уровне глаз Милковича.
— Микки, если ты не исправишь эту ситуацию, то не видать мне повышения, как собственных ушей. Буду вечно сидеть на ресепшн и отвечать на звонки, почти в сорок лет… — она очень театрально вздохнула, как бы ненароком поправив свои кудрявые темные волосы.
Милкович в раздражении закатил глаза: он знал все эти приемчики наизусть — это была их личная «Санта-Барбара», и сегодня транслировали серию номер 255. Кайла пыталась взять осадой крепость под названием «Микки Милкович» уже на протяжении двух лет, несмотря на абсолютную незаинтересованность в ней брюнета, искренние заверения, что он интересуется только членами, которые он повторял, как попка-дурак с завидной периодичностью. Прошлым летом, к огромному облегчению Микки, Кайла отступила, вывесив белый флаг и почти признав неизменность его ориентации, но потом случился отвязный рождественский корпоратив работников «M&Co.» и их семей, где неугомонный Томми, играющий за обе команды, раскрутил женщину на праздничный минет, подарив новую надежду на теоретическую возможность похожей благосклонности и от брюнета, так что у трагикомедии о завоевании милковических сердца и члена начался второй акт.
— Ладно, блять, боже. Я здесь, и все починю. Просто займись своими делами или, хотя бы, заткнись, — ответил брюнет и приступил к работе.
Микки действовал, как настоящий сантехнический хирург, отточенными движениями выполняя знакомые операции: остановил подачу воды, перекрыл вентили на панели водораспределения, отсоединил бойлер от системы и начал колдовать. Это была его стихия, и как же, блять, давно он не держал в руках инструментов. С тех пор, как основал фирму много лет назад, Микки львиную долю времени занимался разработкой и проектированием инженерных коммуникаций — чертежи, сметы, макеты занимали почти все его время. Иногда он наведывался на объекты, чтобы помочь парням скоординироваться, но оставался в стороне от исполнительской работы. Сейчас он увлеченно крутил муфты и гайки, стук металла о металл оказывал успокаивающий эффект.
— Кстати, а вот и Йен, хозяин салона, — подала голос Кайла и показала рукой куда-то наверх и за спину Милковича,
Он повернулся, не поднимаясь на ноги, и встретился глазами с вошедшим в зал мужчиной. Рыжеволосый катализатор вступил в реакцию — бум! — и остатки только что обретенного спокойствия взрывной волной разметало к ебеням по стенам этого мрачного места. Брюнет застыл в неловкой позе кракозярбы и застонал от обрушившейся на его голову несправедливости, по экспрессии не уступая актерам мексиканских сериалов, звуки которых оставили неизгладимые борозды в его мозгу еще с тех самых времен, когда они с Мэнди жили под одной крышей:
— Разъеби меня гром! Да ты, блядь, издеваешься?
Предчувствие не обмануло его. Не нужно было приходить сюда. Не нужно было вообще поднимать трубку. Это было уже слишком. Рыжие, блять, не к добру. Особенно этот конкретный рыжий. Молясь всем богам, чтобы остаться незамеченным, Микки нырнул обратно, бешено орудуя разводным ключом, когда услышал приближающиеся шаги и торопливый шепот Кайлы. Подошедший прокашлялся, обозначая свое присутствие:
— Привет! Так это ты наш спаситель?
Более идиотскую ситуацию сложно было представить. Микки осторожно выглянул:
— Эм, привет.
Глаза рыжего расширились до мультяшных размеров, на лице отразился процесс узнавания.
— Микки? — неуверенно спросил Йен, через пару секунд загоревшись, как большая рождественская елка и улыбаясь во все 32. Узнал. — Не ожидал тебя здесь встретить! Рад видеть! — он приветственно провел рукой по плечу Микки, еще раз ослепительно улыбнулся, тряхнул рыжей челкой и походкой от бедра отправился к ожидавшей его звезде.
Милкович стоял ни жив, ни мертв. Это был контрольный в голову.
