Вечера на хуторе близ...

Глава 7. Близкое знакомство Виктор не знал, как это с ним случилось и почему, он внезапно потерял интерес фигурному катанию. Нет, не так, ему всё ещё интересно было смотреть, как катаются другие фигуристы, он видел малейшие помарки выступавших и знал, как можно было бы помочь их исправить, но кататься сам больше не хотел. В какой-то момент его просто покинуло вдохновение, а без этого всё превратилось в рутину и потеряло смысл. Виктор понял, что у него больше нет прогресса, а в данном виде спорта это означало регресс. Виктор всё ещё помнил тот азарт, которым горел, когда только что перешёл из юниорского разряда во взрослый. Преодоление себя, освоение всё более сложных прыжков, поиск новых выразительных средств, вкус победы — всё, что радовало его раньше, теперь не вызывало никаких эмоций. А ведь ещё лет пять назад ему казалось, что всё это будет вечно. А потом, бац, и всё… Будто та, прошлая, радость, сиявшая раньше, словно свежеотчеканенная монета, истёрлась и потускнела от долгого употребления, и, того и гляди, будет изъята из оборота. Виктор не стал ждать, когда его вытеснят из сборной более молодые и энергичные фигуристы, и ушёл сам. Некоторое время он не знал, куда себя приткнуть, а потом взялся помогать Якову. У Виктора это хорошо получалось, ведь он, в отличие от старенького тренера, мог сам продемонстрировать на льду сложнейшие элементы, а не только объяснять, как их нужно правильно исполнять. На своём примере он показывал спортсменам, не знавшим, куда девать руки, что им следует делать, чтобы программа не смотрелась простым набором физических упражнений. И вскоре уже не было отбоя от желающих попасть в его группу. Виктора ценили, он пользовался популярностью как тренер, однако радости от этого не испытывал. Чтобы не забыть, когда в последний раз чувствовал себя счастливым, Виктор поставил на заставку смартфона фото, сделанное им во время отдыха в «Утопии». Только глядя на ласково улыбавшегося ему с экрана Юри, он мог ненадолго отвлечься от мыслей о том, что его жизнь превратилась в отстой. Кто знает, как сложилась бы она, если бы Виктор признался Юри в своих чувствах. Возможно, тогда он ушёл бы из спорта намного раньше и переехал в Закарпатье или забрал бы Юри с собой в Питер. Но он тогда так и не решился объясниться. В тот вечер, когда транслировали показательные выступления с Финала Гран-При, впервые проходившие без его участия, Виктору стало особенно тошно, и он решил откупорить неприкосновенный запас — сувенирное вино, привезенное из музея виноделия в Берегово. Виктор посмотрел на стоявшую в серванте прозрачную ёмкость фаллической формы и вспомнил, как смутился Юри, когда экскурсовод, предварительно поинтересовавшись, исполнилось ли им уже восемнадцать лет, показывал, как правильно из неё пить. Виктор тогда сразу же решил попрактиковаться на одном из пустых сосудов, чем вогнал в краску стеснительного японца. Ну да, не каждый день увидишь, как пятикратный чемпион мира сосёт член. И Виктор постарался тогда продемонстрировать, как умеет сосать. Но Юри упорно делал вид, что не понимает намёков, и ему гораздо интереснее сосуды с вином в виде виноградных гроздей или бутылки из серии «Близкое знакомство» с фигурками внутри, изображавшими различные позы из Кама-сутры. Виктор взял со стеклянной полки сосуд, наполненный вином янтарного цвета, и смахнул с него пыль. Затем, слегка наклонив, вытащил пробку у основания стеклянного члена, там, где начинались яички. Прикрыв отверстие пальцем, вытащил ещё одну пробку, закрывавшую второе отверстие, находившееся на месте уретры. Теперь можно было припасть к головке и, приоткрыв ненадолго первое отверстие, чтобы впустить воздух, сделать глоток вина. Вино оказалось полусладким и очень крепким. Виктор пил и думал, что, если бы тогда не струсил, то сейчас на месте этой ёмкости мог бы быть член Юри… Внезапно раздавшаяся трель мобильного заставила его поперхнуться спиртным. Виктор бросил взгляд на экран. Вот ведь курица, вечно она наяривает с упорством пьяного в самый неподходящий момент! Ничего, сейчас он раз и навсегда избавится от этой лушпайки [1]. *** Знаменитая «Трасса Е-95» группы «Алиса» стихла в наушниках, когда Отабек въехал в город. Он остановился у первой попавшейся пиццерии, чтобы перекусить и перевести дух. Вот он и прибыл в Санкт-Петребург — первая часть плана успешно выполнена, но что делать дальше? Он не задумывался об этом раньше, целиком сосредоточившись на дороге, поэтому у него не было плана. Первым делом сейчас надо было найти жильё, потом съездить на разведку к месту обитания Никифорова, ну, а дальше действовать по обстоятельствам. Отабек заказал себе кофе и пиццу. Ожидая, пока их принесут, он подключился к местному бесплатному вайфаю и зашёл на booking.com узнать цены на жильё, быстро выяснил, что будет дешевле снять квартиру, а не номер в гостинице, и подыскал себе несколько подходящих вариантов. Пока Отабек ел пиццу, ему перезвонил хозяин одной из сдававшихся квартир, и они договорились об окончательной цене и времени передачи ключей. Квартирка оказалась маленькой, но довольно чистой. Из мебели в ней присутствовали лишь кровать и шифоньер, впрочем, это вполне устраивало Отабека, ведь он не собирался тут долго задерживаться. Первым делом он включил газовую колонку и принял душ, после чего завалился спать. Он проспал часов двенадцать, но всё равно после пробуждения чувствовал себя разбитым, словно на нём всю ночь гарцевала не только Гоголевская Панночка, но и целый цыганский табор в придачу проплясал. Тем не менее, нужно было вставать, заводить мотоцикл и отправляться сталкерить Никифорова. Если бы не несколько подозрительных типов, вооружённых фотоаппаратами, Отабек, второй час подряд сидя в засаде у парадного, чувствовал бы себя папарацци недоделанным. А так он как будто был одним из фанатов Никифорова, общаясь с которыми, узнал немало полезного и не очень. Например, что выскочившая из подъезда расфуфыренная девица была пассией бывшего фигуриста, причём, судя по её расстроенному виду, тоже бывшей. Наконец появился и сам Никифоров. Несколько девушек ринулись к нему с плакатами, открытками и фломастерами. Подошёл поближе и Отабек, чтобы получше разглядеть знаменитость. Оная выглядела усталой и отнюдь не такой блистательной, как на фотографиях в интернете. Отабек сразу отметил, что в такой маленькой сумочке явно нет коньков, так что не было смысла вырывать её из рук Никифорова и скрываться на мотоцикле, как он планировал в случае необходимости. Значит, придётся ещё какое-то время последить за Никифоровым, пока не придумает, как выманить вожделенные Юркой коньки. С дежурной улыбкой Никифоров раздал автографы, потом с недоумением посмотрел на стоявшего с пустыми руками Отабека и спросил: — А где твои плакаты? — Забыл дома, — ответил первое, что пришло в голову, Отабек. — В следующий раз не забывай, — посоветовал Никифоров, доставая из барсетки свою уже подписанную фотографию. На какой-то миг его улыбка стала живой. — Спасибо, — поблагодарил его Отабек. Это было так неожиданно, и от этого ещё более приятно. Казалось, что потеплело не только на сердце, словно из-за тёмной пелены туч вдруг выглянуло солнце и согрело застывшие руки своим теплом. Правда, теперь он уж точно не сможет обокрасть этого человека. Значит, придётся как-то договариваться. Пока Отабек пытался придумать, как бы ему выпросить коньки, Никифоров сказал: «Ну, всё, мне пора», — и направился к одному из припаркованных во дворе автомобилей. Отабеку не осталось ничего иного, кроме как последовать за ним. Вопреки его ожиданиям Никифоров поехал не на каток, а в балетную студию, где и проторчал несколько часов. После того, как из студии вышли все подростки, Отабек, в конец задолбавшись ждать в коридоре, решил войти. Странно, дверь была заперта изнутри. Неужели тут есть другой выход, и Никифоров незаметно ушёл. Ищи его теперь… Запаниковав, Отабек забарабанил в дверь. *** — А тебя, Виктор, я попрошу остаться, — заявила в конце занятия Барановская, когда все ученики покинули помещение. Никифоров со вздохом подчинился. Барановская заперла дверь на ключ и повернулась к нему. — Испускаешь дух? — подняв выщипанную бровь, съязвила Лилия. — Слышала, ты расстался с той моделькой, как там её? — Карина, — подсказал Виктор. — И она не модель, а начинающая актриса. — Что в лоб, что по лбу, профурсетка. Ты не думал, что тебе следует встречаться с кем-нибудь постарше? — говоря это, Лилия придвинулась к нему. — Не знаю. Честно говоря, Виктор вообще не думал в этом направлении, потому что его мыслями по-прежнему владел лишь Юри. Но надо же было с кем-то выходить в свет, поэтому рядом с ним вечно крутились молодые хорошенькие девушки, не отягощённые умственной деятельностью. — Можешь сказать мне, почему вы расстались? — напирала Лилия, одновременно якобы утешительно похлопывая его по спине. Надо бы ей сказать, что-то, что гладит её рука, — это уже не спина, а место, где она теряет своё благородное название, да неудобно. — Она слишком многого от меня хотела, — вместо этого произнёс Виктор. — Вот и я о чём! — обрадовалась Барановская. — А со зрелой женщиной у тебя не было бы проблем. Со мной, например, хлопот вообще совсем немного, — она вытащила шпильки из прически и тряхнула головой, распуская всё ещё густые крашеные волосы. — Ты понимаешь, о чём я? — Надеюсь, что нет, — осторожно пятясь к стене, ответил Виктор. На самом деле он прекрасно понял, к чему клонит, вернее, склоняет его госпожа Барановская, и лихорадочно пытался найти способ отказать ей так, чтобы мстительная женщина не обиделась. Наверняка Лилия мнила себя эдакой роковой женщиной-соблазнительницей, но в глазах Виктора она была всего лишь блядовитой старой бабой. — Вот, что я обожаю в молоденьких мальчиках, так это то, что они всегда готовы, — пока Виктор думал, сильная рука бывшей прима-балерины ловко расправилась с пуговицами на его рубашке и молнией на брюках. — Это ты из-за Якова? — нахмурилась Лилия, не обнаружив под трусами признаков возбуждения. — Так мы с ним разводимся, и он мне теперь никто. В этот момент ручка двери дёрнулась пару раз, после чего раздался требовательный стук. Виктор обрадовался, что их столь удачно прервали. — Вспомни чёрта, он и появится… — пробормотала Барановская, вмиг теряя прежнюю самоуверенность. — Так, Витя, быстро в раздевалку и постарайся привести себя в порядок.

***

Дверь рывком распахнулась перед носом Отабека, открывая его взору немолодую темноволосую женщину со следами былой красоты на лице. При виде Отабека выражение её лица переменилось с сердитого на умеренно-заинтересованное. Видимо, она ожидала увидеть на его месте кого-то другого, явно хорошо знакомого и при этом вызывавшего негативные чувства, и испытала облегчение, что это оказался не он. — Что вам нужно, молодой человек? — спросила она, поправляя распущенные волосы. — Прошу прощения за беспокойство, но я ищу Виктора Никифорова, — ответил Отабек, пытаясь заглянуть в зал через её плечо. — Его здесь нет, но вы можете договориться о занятиях со мной, вы ведь за этим пришли? — изящным и в то же время повелительным жестом она пригласила Отабека войти. — Но как же так, я видел, как он сюда входил, — озираясь, промолвил Отабек. Как только он вошёл внутрь, дверь за его спиной захлопнулась, и раздался щелчок замка. — Зачем вы заперли дверь? — удивился он. — Чтобы нам никто не помешал. Снимите куртку, я хочу посмотреть, как вы двигаетесь, — приняв растерянность Отабека за смущение, она бесцеремонно помогла ему избавиться от куртки. — О, какие бицепсы… — её руки погладили его по плечам. — Что будете танцевать, классику или модерн? — Ну, раньше я ходил на народные танцы. Могу гопак, — ответил Отабек, всё ещё не понимая, что он делает здесь и куда подевался Никифоров. — Гопак? — удивилась женщина. — А, что, высокий, чернявый, чернобровый, издалека сойдёшь за казака, — она говорила и продолжала ощупывать его. — Какой пресс! — восхитилась она, запустив ладонь под свитер. И тут в дверь не просто постучали, а стали ломиться. Вслед за грохотом раздался рёв: — Лилия, открывай, а не то я вышибу дверь и придушу и тебя, и твоего любовника! — Это ваш муж? — догадался Отабек. — Бывший. Посиди там тихонько, пока я с ним разберусь, — шепнула женщина и торопливо втолкнула Отабека в небольшую комнатушку, где притаился Никифоров. — Здравствуйте, — негромко поздоровался Отабек. — И снова здравствуйте после обеда, — узнав его, ответил Никифоров. — Совсем сбрендил, старый дурак, устраивать мне тут сцены ревности? — тем временем донеслось из-за двери. — А тебя, как вижу, на молоденькие огурчики потянуло?! Ну, где ты его прячешь? — раздался зычный и властный мужской голос, и по паркету, угрожающе приближаясь, прогрохотали шаги. — Яков, это совсем не то, что ты думаешь. — Подыграй мне, пожалуйста, иначе нам конец, — сказал Никифоров и внезапно поцеловал Отабека. Отабек не успел ничего толком сообразить, как дверь за его спиной с грохотом распахнулась и раздалось удивлённое: — Твою ж мать! Это действительно совсем не то. Так вот почему наш Витёк ни с одной бабой ужиться не мог, — хохотнул мужчина. — Доволен? Может быть, теперь оставишь меня в покое? Дверь захлопнулась с ещё большим грохотом. Только после этого Никифоров отпустил Отабека, заметив: — Хм, а целуешься ты неплохо и по морде мне, к счастью, не дал. Как тебя зовут? — Отабек Алтын, — протягивая руку, представился Отабек.