В объятиях монстра

      Накрыло. Накрыло так, что звёзды в глазах. Это ненормально. Это неправильно. Так не должно быть. Но это было. Это происходит сейчас с нами. Удар спиной о стену. Руки на воротнике рубашки, утробный рык и собственные губы накрывают чужие. Ты пытаешься оттолкнуть меня, упираешься руками в грудь, брыкаешься, как загнанный в клетку зверёк.       Впрочем, так оно и есть. Я затащил тебя в свой дом силой, наплевав на твоё сопротивление, крики и просьбы отпустить. Я просто сошёл с ума. Ты самоё глупое существо, которое доводит меня до бешенства одним своим видом. Какого хрена ты меня не слушаешь, неужели так сложно следовать простым, даже не правилам, просьбам?! Но нееет, ты ведь так не можешь, тебе просто обязательно рвать шаблон и выбешивать меня, выбешивать, выбешивать!       Кусаешь со всей дури мою губу. Отрезвляет, поздравляю, ты на секунду вырвал меня из раздумий. Но лишь на секунду. Срываю к чертям собачьим твою рубашку, да так, что пуговицы летят в разные стороны. Улучив момент, бьёшь меня по лицу и вырываешься. Смешной, ты правда думаешь, что я оставлю дверь открытой, когда с таким трудом затащил тебя сюда? О да, ты понял свою ошибку, но поздно, птенчик, поздно. Как же мне нравится твоё перепуганное лицо, когда ты видишь мою ухмылку. Отчаянная попытка проскочить мимо меня проваливается с треском, и ты опять раненой птицей бьёшься в моих руках. Скручиваю твои ручонки и тащу тебя к ближайшему дивану в гостиной. У тебя уже истерика, но это ничего, потерпишь, я же твои проклятые экстравертивные выходки терпел. Бросаю тебя на мягкую поверхность, тут же придавив своим телом. А всё же, как же хорошо, что ты мне в габаритах не соперник. Пожалуй, именно из-за этого тебе со мной в драке не свезло. Пинаешься ногами, как только можешь, бесишь, сука. Точный удар под дых мгновенно успокаивает тебя, заставляя согнуться и закашляться, пытаясь вдохнуть хоть самую малость воздуха. Даю тебе такую возможность, все же я не полностью тварь. Чуть приподнявшись, сдираю с тебя штаны с бельём в придачу. Ну как сдираю, максимум, что могу сделать в этом положении, так это приспустить их до самых колен, но и этого вполне хватает. Переворачиваю тебя на живот, заламываю руки. Придерживаю их одной своей рукой, а другой расстёгиваю ремень, полностью вытащив его. Крепко связываю твои ручонки, так, что не двинешься, уж в чём в чём, а в этом я мастер. Ты больше не дёргаешься, неужто смирился со своей участью? А нет, у тебя просто шок. Резким движением дёргаю твои бедра вверх, ставя тебя в ещё более унизительное положение, и наотмашь бью ладонью по твоей упругой заднице, затем сильно её сжимаю. Это мгновенно приводит тебя в чувства, и ты по новой начинаешь вырываться из-под меня. Ну уж нет, зараза мелкая, ты сегодня получишь по полной. Прикасаюсь большим пальцем к твоей судорожно сжавшейся дырочке и надавливаю на неё. И опять ты умоляешь пустить тебя, виляешь бёдрами, как будто это тебе поможет. Осыпаю ударами твои ягодицы, не жалея, со всей дури. Заходишься в крике и плаче, пытаешься хоть как-то увернуться от шлепков, но тщетно. Останавливаюсь, только когда собственные ладони безбожно горят.       Ты весь зарёванный, трясёшься совершенно не в состоянии сдержать истеричные всхлипы. Чёрт побери, как же мне нравится эта картина! Но пора переходить к более откровенным сценам. Уж извини, но смазки у меня нет, как и желания идти за тем, что гипотетически может её заменить. Насильно проталкиваю указательный и средний пальцы тебе в рот, двигая ими, имитируя фрикции, от неожиданности ты даже не попытался меня укусить, а лишь интуитивно стал выталкивать инородное тело изо рта языком, чем мне даже помог. Это продолжалось не долго — из-за плача слюны в твоём рту было предостаточно. Даже не пытаясь быть аккуратным проталкиваю в тебя один палец, а затем и второй. Сука, как же тесно. Слюна херовая смазка, но оно того стоит, кажется, я даже могу представить, как тебя сейчас рвёт от одних только пальцев. Что такое, птенчик, неужели ты только сейчас в полной мере осознал, что я с тобой сотворю? О да, кричи, реви навзрыд, умоляй меня остановиться — твой голос для меня как мёд, как амброзия, я хочу больше его слышать. Развожу пальцы максимально в стороны, сгибаю их то вместе, то по одному, в конце концов добавляю к ним третий, на сухую. Серьёзно малыш, если ты продолжишь в том же духе, то сорвешь голос ещё до начала нормального секса. Стаскиваю льняную салфетку со столика у дивана и, скомкав её, запихиваю в твой горячий рот. Хоть мне и не особо нравится перспектива слушать твои приглушённые крики, но так ты хоть не сорвёшь голос до самого конца. Всё, хватит с тебя подготовки, не маленький, потерпишь.       Вытаскиваю пальцы, выдыхаешь с облегчением, но, услышав звук расстёгивающейся молнии, моментально заходишься в новом приступе истерики. Толкаю тебя на бок, с нетерпением срываю с тебя одежду окончательно и возвращаю опять на колени, в этот раз их раздвинув. Сплевываю на ладонь и растираю слюну по члену вместе с выступившей смазкой. Ударяю по ягодицам ещё раз, приставив головку ко входу, надавливаю и не без труда вхожу почти на половину. Зараза, да не сжимайся ты так, и себе ж, и мне больно делаешь! Наваливаюсь на тебя сильней и, максимально оттянув твои ягодицы в стороны, толкаюсь в тебя грубее. Даже в такой позе тебя выгнуло под невероятным углом. Ох, как же ты взвыл, как забился подо мною, от этого насаживаясь ещё больше. Наконец, вхожу в тебя полностью, опираясь одной рукой на подлокотник дивана, а второй до синяков сжимая твой левый бок. Замираю, пытаясь свыкнуться с таким до ужаса горячим и тесным нутром. Блять, как же мне сейчас хорошооо. Подаюсь назад и резко вперёд. Боже, как же тебя гнёт, как же ломает… Хочу смотреть на это ещё, ещё, ещё, вечно! Вбиваюсь в тебя до упора, втрахиваю в этот чёртов диван, выбивая из тебя весь воздух. Резко выхожу, дёргаю тебя за волосы вверх, заставляя встать на колени и толкаю на спинку дивана, чуть не ударяя тебя лицом об стену. Салфетка полностью намокла от твоей слюны и теперь только выбешивает меня. Вырываю её из тебя к чёртовой матери, плевать на всё, хочу слышать твои крики! Плотно прижимаю твои бедра к мягкой спинке и опять врываюсь в твою покрасневшую дырку, выбивая из тебя не то вскрик, не то громкий всхлип. Кажется, ты совсем выбился из сил и больше не можешь сопротивляться моему напору. Как же всё-таки приятно видеть тебя таким сломленным и разбитым. Куда только подевался этот шумный вихрь? Опираешься головой о стену, покорно позволяя мне трахать тебя, кусать, сжимать и царапать твою светлую кожу.       Знаешь… я хочу, чтобы ты сам на меня сел.       Шепчу тебе это на ухо, внимательно наблюдая за твоей реакцией, насколько это можно сделать в таком положении, естественно. Твои глаза расширяются в ужасе, и твоё тело снова начинает бесконтрольно трястись. «Нет… прошу… прекратите это, умоляю вас, я больше никогда не буду перечить вам, только не заставляйте это делать. Я никому ничего не скажу, пожалуйста, пустите…». Конец тирады тонет во всхлипе и задушенном горьком плаче. Ну надо же. Ты меня почти растрогал, даже в такой ситуации обращаешься уважительно, хм. Вздрагиваешь от моего вырвавшегося смешка, сильнее вжавшись в диван и стену, будто ища у них защиты. Нарочно медленно выхожу из твоего тела и сажусь, призывно раскинувшись на диване и насмешливо глядя на то, как ты максимально осторожно сползаешь по мягкой спинке.       Хочешь, чтоб я тебя отпустил, прекрасно, так заслужи свободу, выпроси прощение. Мне даже говорить и повторяться не нужно, ты прекрасно всё понимаешь сам. Ценю в тебе это качество, а вот ты его, похоже, уже ненавидишь.       Ты всегда был довольно проницательным мальчишкой, поэтому наблюдение за твоей внутренней борьбой с самим собой приводит меня почти что в восторг. О да, малыш, я иначе не отпущу тебя и сделаю с тобой чего похуже, ты осознаёшь это, вижу, что осознаёшь.       Притихаешь совсем, опуская голову, и тихонько, на грани слышимости просишь: «Развяжите руки…». Да малыш, ты сделал правильный выбор. Стойко выдерживаешь мой долгий пронзительно-изучающий взгляд. Чуть наклонившись вперёд, освобождаю твои запястья от тисков кожаного ремня. Медленно растираешь их, всеми силами стараясь оттянуть неизбежное. Всё так же, будто в замедленной съёмке, поворачиваешься ко мне и, сломив свою гордость полностью, садишься на меня, раздвинув ноги. Придерживаясь правой рукой за моё плечо, левой направляешь в себя мой член и осторожно насаживаешься, сцепив зубы и не издавая ни звука.       Всё это время я смотрел на твои действия, но тут мой взгляд зацепился за твои глаза. Нет, чёрт тебя дери, ты, сучёныш, не сломался, видимо за время короткой передышки ты окончательно убил в себе надежду на моё благоразумие и, блять, «принял бой», мол, хорошо, тебе удалось взять силой моё тело, но до моих чувств и души тебе никогда не добраться, ты, презренный, не заденешь меня. И твою же ж мать, я оторопел настолько, что почувствовал себя такой тварью, которых ещё свет не видел. Приподнимаешься и резко насаживаешься, вцепившись в мои плечи. И определенно делаешь себе больно. Смотришь куда-то в область моей груди и повторяешь незатейливое движение. А потом снова, снова и снова. Кладу руки на твои тазовые косточки ни то в попытке тебе помочь, ни то просто от того, что их надо куда-то деть.       Да твою ж налево, ты меня со своими перепадами настроения опять выбил нахрен из колеи́, похерил весь мой изначальный настрой! Ну вот как, как у тебя это получается?! Как ты, сука, можешь так резко меняться, каждый грёбаный раз выходя сухим из воды, оставляя меня с чувством, что я идиот?!..       Рычу от внезапно нахлынувшей ярости, вцепляюсь изо всей силы в твои ляжки, резко и с остервенением дёргая тебя вниз, одновременно вскинув бёдрами. Вскрикиваешь от неожиданности, падая грудью на меня от резких толчков. Чисто интуитивно, на уровне инстинктов, раньше, чем успеваешь понять, что сделал, обхватываешь мою шею руками, прижимаешься ко мне, ища призрачной защиты у врага, но, осознав, что сделал, судорожно пытаешься отстраниться, но я уже стиснул тебя руками до хруста в ребрах и перекрытого дыхания.       Тебя захлёстывает паника, дёргаешься уже не от болезненно разрывающих фрикций, а от моих рук, сдавливающих тебя в смертельных объятиях, едва не ломающих рёбра. Вгрызаюсь зубами в нежную кожу на сгибе шеи, сжимаю зубы, буквально рву её, неистово вбиваюсь в твоё дёргающееся от животного ужаса тело. Не знаю, сколько продолжалось это чистое безумие, но его прервала какая-то слишком резкая и внезапная, даже для меня, разрядка.       Перед глазами тьма, все звуки будто через вату, в голове вакуум. Прихожу в себя от очень слабых движений чужих рук на своей спине. Это уже и не удары даже, больше напоминает поглаживания. Но это не они. Я осознаю, что после оглушительного оргазма так и не разжал руки, впрочем, как и зубы — в моем рту полно крови, а ты уже подозрительно тих. Когда до меня доходит, что произошло, уже слишком поздно.       Ты больше не сопротивляешься.