Последняя тайна

      Его не беспокоили кошмары, не донимали образы, не обольщали грезы. Всякая мысль становилась тягучей и расплывчатой, быстро угасая на задворках разума. Он просто забылся, словно уснул безмятежным сном. Чувства, память, даже инстинкты отныне не имели значения. Все растворилось в абсолютном спокойствии и безразличии.       Здесь не существовало ни гравитации, ни времени, ни материи. Он и сам практически исчез.       Но потом что-то изменилось. Просияла вспышка света, а когда она угасла, умиротворенная бесконечность приобрела смутные очертания знакомой ему действительности. Два совершенно разных измерения слились. В царство небытия вторглись тусклые краски, едва различимые запахи и приглушенные звуки. Из глубин памяти всплывали образы и ощущения. Суетливая и тяготящая природа прежнего мира вновь давила на него. Он все еще находился в безмятежной невесомости, но теперь, будто сквозь толстое стекло, мог наблюдать и за другой реальностью.       С той стороны слышались голоса, шорох возни, скрип. Тесное пространство надвое разделяла узкая полоска света. В полумраке копошились несколько фигур, вокруг них клубились облака выбитой пыли.       В нем вдруг вспыхнула искорка любопытства.        — Не говори так со мной! — кричали будто ему в лицо.       Угол обзора не позволял разглядеть, кому адресованы слова: казалось, руки разъяренного мужчины, обтянутые огненно-красной тканью, тянулись прямо к его горлу.       Раздался сдавленный кашель, неподалеку возникла девушка.        — Атарр, ты его задушишь, — сухо заметила она, а затем обернулась к нему. Ее взгляд сфокусировался, словно девчонка могла его видеть. — Фоому, это не смешно. Чего ты добиваешься?        — Он не смеет! — снова заорал мужчина. — Никто из вас не смеет…        — Кх… Базарить, типа ты сдрейфил? — хрипло прозвучал чертовски знакомый смешок. Говорил наверняка тот, кого он не мог видеть, тот, кого душил мужчина. Отчего-то было странно слышать его этот голос со стороны. — Кх-кх… И че ты мне сделаешь?       Глаза мужчины налились кровью и приобрели тот же цвет, что и костюм. Он в упор придвинулся к незримому оппоненту, так, что их лбы, должно быть, столкнулись.        — Заткнись, идиот! Заткнись, иначе я тебя убью!        — Довольно, Атарр, — потребовал кто-то четвертый, скрытый в густой тени на другом конце комнаты. — Нам нужно его тело.        — Не правда, — не согласился тот, кого называли Атарром. — Оно нужно тебе, Шаа!        — Отпусти его, — потребовали в ответ. Даже не потребовали, а просто сказали. Но Атарр подчинился. Он нехотя отпустил соперника и в три коротких шага пересек помещение.        — Думаешь, я не знаю, что ты задумал? — мужчина злобно прищурился, обращаясь к фигуре в тени. — Ты хочешь использовать меня! Всех нас!       Он широко развел руки.        — Сними трансформацию, — прозвучал спокойный ответ. — И ты, Фоому. Я говорил, нас могут засечь. Трансформироваться нужно только…        — Нет! Нет, Шаа, я тебе не подчиняюсь! — с безумной усмешкой на лице мужчина ткнул пальцем в чью-то грудь. — Это вы! Вы все должны меня слушаться! Я подарил вам свободу не для того, чтоб выскочка вроде тебя мной помыкал.       Раздалась ледяная усмешка.        — Значит, вот чего ты хочешь? Власти? Хорошо, командуй.        — Что? — не ожидавший такого поворота, Атарр опешил.       Ища поддержки, он оглянулся на остальных, но они предпочитали не вмешиваться.        — Ты хочешь быть главным, контролировать ситуацию, — невозмутимо продолжила фигура. — Я тебя понял. Что ж, действуй. Итак, что от нас требуется?        — Я… ну… — Атарр заскрежетал зубами, вероятно подозревая, что вот-вот угодит в непонятную для него ловушку. — Мы можем просто напасть, без лишних выдумок. Все вместе мы легко уничтожим их!        — Даже не сомневаюсь. С нашими силами и их навыками мы запросто справимся с героями, — Во властном голосе не проскользнуло и намека на иронию или насмешку. И все же, собеседника презирали. Это понимали почти все присутствующие. — Что дальше?        — Завладеем камнями чудес.       Утверждение прозвучало как вопрос. Атарр все больше терял контроль над разговором, и это, как ни странно, возвращало ему самообладание.        — Хорошо, это я и так понял. А потом?        — Потом? Да ничего, Шаа! — мужчина махнул рукой, но совсем неуверенно. — Ничего! Потом никто не сумеет загнать нас обратно в проклятую тюрьму! Мы вернем свободу!       В ответ ему вновь усмехнулись. Схватка уже была выиграна. Вот так просто, без криков и драк.        — Что ж, если ты готов довольствоваться существованием внутри этого смертного… Если тюрьму попросторней готов называть свободой, то мне нечего тебе возразить. План великолепен.        — А что еще нам остается? — огрызнулся Атарр. — Просто ждать, когда нас вернут в талисманы? Это твой план, Шаа?        — Я никогда не говорил, что нас вернут.        — А что тогда? Разве не для этого ты собираешься использовать меня как какой-то расходный материал?! Вместе мы легко одолеем героев, но в одиночку… А если они воспользуются всей шкатулкой?       Атарр стукнул кулаком по стене, оставив несколько вмятин на осыпающейся краске.        — Это вряд ли. Они не настолько глупы, чтобы рисковать всеми талисманами сразу.        — Пусть так, идти одному против Тикки… А еще Поллен, Вайзза, Триккс…       Неожиданно очертания измерения, в котором находилась странная компания, начали размываться. Два мира вновь отдалялись друг от друга. Будто затмение окончилось, и из-за темного края вновь проглядывали лучи солнца. Он вдруг почувствовал нарастающую слабость. Скоро состояние покоя вернется, забудется услышанный разговор, все опять станет легким и невесомым. Осталось недолго.        — Типа ты паришься из-за кучки хиппи и их ручных сопляков? — судя по голосу, встрял Фоому, тот, кто находился за пределами его видимости.        — Помолчи, Фоому, — прикрикнул таинственный лидер странной компании. — Атарр, я понимаю твою обеспокоенность.        — Тогда скажи, чего ради я должен так рисковать?        — Ради настоящей свободы, — пояснил Шаа. — Когда все кончится, я обещаю, тебя не будут сдерживать ни твое кольцо, ни этот уязвимый человечишка.        — И я должен поверить тебе на слово? Нам ни за что не освободиться!       Должно быть, фигура в тени улыбнулась, потому как Атарр вновь принялся напирать.        — И как же ты планируешь это сделать? — упорствовал он. — Загадать желание? Глупец, что бы ты ни попросил — мы не получим этого в полной мере. Или ты хочешь разрушить талисманы силой Плагга? Поэтому ты надеялся заполучить его? Но если так, мы останемся такими же слабыми и никчемными. Талисманы слишком хитро устроены. Тот человечишка, их верховный маг, все продумал!        — Нет ничего необратимого, мой глупый друг, — Шаа неторопливо прошелся вдоль тени, наслаждаясь всеобщим вниманием. — В создании талисманов участвовала Тикки. Нам всего лишь нужно ослабить ее магию, прежде чем разрушить украшения.       Атарр нахмурился, взвешивая слова.        — И как же ты собираешься это сделать?        — Очень просто. С помощью моих способностей. Мы загоним Леди Баг в тупик.       «Леди Баг»       Два слова гулким эхом разнеслись в его сознании.       «Ле-ди Баг»       Кто же это? Кто-то очень важный. В его мыслях всплыли краски. Пронзительный голубой и красный с черным. Его охватила тоска.       Кто же эта Леди Баг?       Он попытался сконцентрироваться на разговоре, ища любую подсказку.        — Супершанс станет ее последней надеждой, — продолжал Шаа, — ее отчаянным рывком к победе. Последним, самым заветным порывом ее души. И я скопирую эту силу, — фигура подняла руку, взглянула на свою ладонь и затем крепко сжала кулак. — Когда мы соединим два супершанса, ее и мой, два артефакта удачи, наполненных подлинной силой Тикки, смысл которых заложен в достижении противоположных целей, — мы получим истинную свободу. Сдерживающие нас чары ослабнут, и мы, полностью разрушив талисманы, вернем свое прежнее могущество.       От изумления Атарр открыл рот и часто заморгал.        — А… это сработает? — только и сумел спросить он.        — Непременно. Кто, как не я, копирующий силы любого собрата, знает обо всех тонкостях этой магии?        — Н-но… почему ты столько тянул? — потрясенный, мужчина схватился за голову. — Зачем ты все усложнял? Почему ты ни разу не скопировал ее силу?        — И опять ты не хочешь думать, Атарр. Потому что тогда у нас были бы разные артефакты удачи. Даже ты должен понимать, как это работает. Супершанс рождается только из самого искреннего желания, из цели. Он просчитывает все возможные исходы событий и создает нечто недостающее, для одного единственного варианта — победного. Малейшая переменная в этом уравнении — и ничего не выйдет. Если к моменту появления артефакта удачи у нас не будет кольца Плагга, так же необходимого нам, это может повлиять на магию. Супершанс будет направлен на поиск кольца. К тому же, ранее цели Леди Баг не имели к нам никакого отношения. Она не пыталась вернуть нас в наши тюрьмы, а лишь искала побед в мелких сражениях. Она не была в шаге от тотального провала. От провала, означающего для нее конец всему. Чтобы все сработало, нужны два взаимоисключающих супершанса. Понимаешь? Два идентичных артефакта удачи с разной сутью. Мы загоним Леди Баг в тупик, когда ей будет необходима эта победа. И только тогда все получится.       «Они хотят навредить Леди Баг».       От этой мысли ему стало больно. А затем проснулся гнев. Нужно было что-то сделать, нужно было спасти Леди Баг, кем бы она ни была. Но как? У него не было ни тела, ни рук, ни ног. У него даже не было личности. Он — всего лишь отголоски чьих-то мыслей и чувств. Толстая невидимая, но ощутимая граница, разделяющая две реальности, не пропускала его. Мир спокойствия и безмятежности вдруг обернулся самой надежной из всех темниц.       Мужчина на той стороне продолжал недоумевать:        — Допустим. Но зачем ты посылаешь меня в Париж?       Устало вздохнув, фигура протянула ему планшет.        — Ты же говорил, что не пользуешься изобретениями людей! — возмутился Атарр.        — Что за глупость, я не пользуюсь ими только для связи с вами. Личные встречи для нас безопаснее… И информативнее.       Атарр провел пальцем по экрану гаджета и включил подготовленную видеозапись.       На экране появился высокий полноватый мужчина, окруженный людьми, тянущими к нему микрофоны. Вокруг слышался гомон множества голосов, то и дело мелькали вспышки камер.       «Франция 24, Надья Шамак, — представилась женщина за кадром. — Месье мэр, вы не считаете, что человечество, со всеми его технологиями, оказалось не готово столкнуться с магией? Многие из наших зрителей беспокоятся, что сами мы не сможем себя защитить. Какие меры вы предлагаете?»       Мэр строго нахмурился.       — «Я совершенно не согласен с этим заявлением. Сейчас в первую очередь мы обсуждаем этическую составляющую вопроса, — он поправил галстук, словно ему не хватало воздуха. — Правительство Франции позволило супергероям разбираться с проблемами магического характера только потому, что Леди Баг и Кот Нуар могли остановить акум без вреда для самих жертв. Человечество вполне могло за себя постоять, но нам пришлось бы заплатить слишком высокую цену. Именно поэтому на тот момент решение казалось очевидным. Но сейчас настал ключевой момент. Самое время остановиться и задуматься. Мы совершенно не знаем точных возможностей ни Бражника, ни Леди Баг. Силы Кота Нуара и вовсе приводят меня в ужас».       Люди в зале одобрительно закивали.       — «Его силы действительно поражают», — неохотно согласилась журналистка.       — «Именно, — мэр поднял указательный палец, словно только и ждал такого ответа. — Вот, о чем стоит говорить. Нас пугают герои. Мы не знаем о них совершенно ничего, но слепо доверяем им самое ценное, что у нас есть — наши жизни. Разумно ли это? Сегодня Леди Баг помогает Бражнику избежать правосудия, а завтра сама его вершит! Так не поступают в цивилизованном обществе! Именно поэтому сегодня люди по всему миру так встревожены. Я считаю, что политика в отношении героев должна подвергнуться серьезным изменениям. Мы имеем право знать, кто они такие, на что способны, сколько их! Любой страх можно победить только знанием! Древние люди боялись ветра, дождя и молний, прятались от них в пещерах и дрожали от ужаса. Но что теперь, когда мы изучили окружающий нас мир и можем защитить себя даже перед лицом необузданной стихии? Природные явления перестали нас так пугать».       — «А как же ваша дочь? — поинтересовалась Надья. — Она тоже супергерой. Неужели вы и ее боитесь?»       Мужчине не понравился вопрос. Крылья его носа дрогнули.       — «Мне страшно засыпать в мире неизвестности, — отчеканил он. — Реформы должны коснуться всех героев без исключения. Парижане стали невольными заложниками конфронтации Бражника и Леди Баг. И наш город уже изменился не в лучшую сторону. А что случится, если их интересы переключатся друг с друга на нас? Сколько людей пострадает от их амбиций? Именно сейчас настал ключевой момент нашей истории. Мы должны требовать изменений, требовать ясности, требовать демократии! Достопочтенные граждане — не разменные монеты, а Париж — не поле битв для незнакомцев в масках! Очевидно, силы им дают эти так называемые камни чудес. Если это так, то, возможно, имеет смысл доверить такое могущество тем, кого народ сам выберет? Супергерои должны стать инструментом нашего общества, а не наоборот!»       Отрывок с интервью закончился.        — Вот, значит, каков твой план? — восхищенно пробормотал Атарр.        — Ты начинаешь понимать, — кивнула фигура в тени. — К тому же, пока она смотрит вправо — мы будем действовать слева.        — Но почему только я? Я бы не отказался от поддержки.        — У нас нет цели выиграть каждую битву, — Шаа пожал плечами. — Только войну. К тому же, Несс нужна мне. А Фоому будет контролировать кольцо разрушения.        — Не кипишуй, Атарр, — моментально откликнулся тот. — После свиданки с Плаггом я отомщу за тебя!       Кровь прильнула к лицу мужчины, а желваки на его челюсти вздулись.       — У всех нас есть счеты с Плаггом, — примирительно проговорила фигура, вновь завладевая вниманием Атарра. — Но самое важное сейчас — действовать обдуманно. Я уже совершил несколько просчетов. К счастью, не фатальных. Но теперь нам необходимо следить за каждым шагом. Совсем скоро мы вернем свою свободу!       Их голоса становились все тише и тише, краски постепенно бледнели, очертания стирались, пока мир, полный бурлящей жизни, не растаял. И как бы он ни пытался бороться с подступающим безразличием, оно вновь поглотило его.