Последняя тайна

      Край заходящего солнца проглядывал из-за густых туч. Его оранжевые лучи проникали в комнату и мягко ложились на рояль. После побега Адриана из дома Габриэль все время проводил в этой комнате. Он подолгу бродил мимо огромных стеллажей, до отказа забитых самыми разными книгами, мимо внушительной коллекции музыкальных дисков, мимо спортивной зоны, оборудованной для всевозможных увлечений, мимо компьютерного стола, на котором так и остались лежать учебники из коллежа, мимо кровати, заправленной словно под линейку, но так и не находил ничего, что могло бы напомнить об Адриане. Ни одного предмета, к которому можно было прикоснуться и хоть ненадолго ощутить связь с его мальчиком. И конечно, ничто не указывало на то, где теперь искать сына. Комната отражала исключительно честолюбивые амбиции самого Габриэля. Какой же он идиот.       После церемонии прощания с Эмили, когда ее родне вздумалось закопать пустой гроб, Адриан был сломлен и раздавлен. Габриэль и сам с трудом перенес те «похороны». И пусть он знал, что жена не погибла, тот день вновь и вновь снился ему в самых страшных кошмарах. В его памяти навсегда запечатлелись розы, которые, казалось, бесконечно падали в могилу одна за другой, серый надгробгый камень с выгравированным на нем именем супруги, губы гостей, которые шевелились словно в замедленной съемке, когда те произносили прощальные речи и слова соболезнования. Вечером, после церемонии, мужчина заперся в своем кабинете и просидел в нем несколько суток. Он скулил подобно раненому псу, рвал на себе волосы, скорчившись на полу, крушил мебель, тщетно пытаясь изгнать воспоминания из своей головы. Единственное, благодаря чему Габриэль справился тогда, и что помогало ему не сойти с ума все последующие годы, — это мысль о том, что Эмили можно вернуть. Не важно, как сложно будет достать камни чудес, без разницы, в кого ему предстояло ради этого превратиться, пока был шанс — каждый вдох Габриэля имел смысл.       Но Адриан не знал о его планах. Он верил, что мама погибла и прощался с ней по-настоящему. Как бы Габриэль ни хотел облегчить боль сына, он не мог допустить, чтобы Адриан оказался втянут в нечто подобное. Поэтому мужчина ничего ему не рассказал. Он загружал Адриана всевозможной работой, давал бесконечные поручения, стремился занять его как можно сильнее. Габриэль воздвиг перед ним недостижимый идеал и надеялся, что такая цель позволит мальчику хоть немного забыться. Мужчина стал холодным и строгим со своим сыном, из-за чего они вскоре отдалились. Все, ради того, чтобы Адриан никогда не узнал правду.       И вот, чем это обернулось. Адриан страдал. Эмоции, которые передала Бражнику акума, побывавшая в контакте с Котом Нуаром, повергли Габриэля в шок. Невыносимые боль, усталость, тоска, одиночество, разочарование — осознание собственных ошибок обрушилось на мужчину, как снег на голову. Он никогда не желал подобного для своего сына. Ничего удивительного, что теперь Адриан испытывал такое отвращение к отцу.       Габриэль и сам себя ненавидел. Себя, чертовы магические талисманы, из-за которых он сначала потерял жену, а теперь терял и сына, сумашедших хранителей, взваливающих на детей ответственность за весь мир, Леди Баг, которая так и не убедила Адриана хотя бы выслушать своего отца.       Габриэль поморщился. Пару дней назад букашка снова заявилась к нему, настаивала на сотрудничестве. Ее растерянное лицо, когда он ей отказал, достойно было трансляции по телевидению. Удивительно, как ей вообще хватило духу угрожать Габриэлю раскрытием личности Бражника? В тот же вечер девчонка собственными стараниями добилась всеобщего возмущения. Простодушно рассказать о сложившейся ситуации Парижу, что за фарс?! Ничего глупее даже придумать нельзя! И она ещё планирует держать Бражника на коротком поводке! В любое другое время мужчина от души посмеялся бы над поднявшейся вокруг букашки шумихой. Но сейчас ему почему-то было не до смеха. Наивная идеалистка, недальновидная и до отвращения искренняя, она чем-то напоминала Эмили в молодости. Это раздражало.       С Габриэлем Леди Баг все еще держалась настороженно, но, казалось, вполне готова была начать ему доверять. Лучше бы она питала к нему прежнее презрение. В погоне за камнями чудес Габриэль надеялся не потерять себя окончательно, не уйти слишком далеко за черту. Но не смог. В момент, когда Кот Нуар сорвался с чертовой крыши, Бражник не чувствовал никаких угрызений совести, наоборот, предвкушал собственный триумф. Подумаешь, всего лишь невинный подросток переломал ребра, он был далеко не первым пострадавшим на счету Хищной Моли. Все равно серьги созидания могли исцелять, так какая разница?       Габриэль вытянул руки и опустил их на рояль. Его пальцы сами собой побежали по клавишам. Когда-то давно Габриэля считали одаренным, даже подающим большие надежды пианистом. А как Адриан восхищался его игрой… Но после происшествия с женой мужчина больше не подходил к инструменту.       Мелодия, что он играл, сама собой возникала в его голове. Она эхом отражалась от стен, порой становилась агрессивной и прерывистой, меняла свой ритм в самых неожиданных местах. Словно впитала в себя все отчаянье, что только существовало в мире. В иной раз она, наоборот, наполнялась нежными аккордами, и комнату переполняла светлая, пронизывающая печаль. Габриэль закрыл глаза и полностью отдался музыке. Его напряженные плечи постепенно расслабились, дыхание выровнялось, стало неторопливым и глубоким, даже тревожные мысли, сосредоточенные на жене и сыне, понемногу утихли.       Только когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и комната погрузилась во мрак, Габриэль приподнял веки и заметил в темном дверном проеме фигуру. Его руки замерли, мелодия оборвалась резкой протяжной нотой.       — Давно ты здесь стоишь? — поинтересовался он.       Изредка они оба сбрасывали с себя свои маски и снова оборачивались давними друзьями. Жаль, что им уже давно не по семнадцать, время оставило неизгладимый отпечаток на их душах.       — Достаточно, — голос Натали казался еще более холодным, чем его собственный.       Габриэль поднялся, захлопнул крышку рояля и проследовал к окну. Женщина неотрывно следила за каждым его движением. Пожалуй, она единственная его понимала, и для этого ей даже не нужны были лишние слова или жесты.       — Обстановка в городе накаляется, — наконец заговорила Натали. — Скоро люди будут готовы разорвать Леди Баг на куски.       — Мне нет никакого дела до ее проблем, — Габриэль отмахнулся, не отрывая взгляд от сада. В темноте заросли кустов выглядели еще более зловещими.       — Не боишься, что она тебя выдаст?       Мужчина обернулся, но не различил лица собеседницы.       — Она? Брось, мы же пожали руки! — он невесело усмехнулся собственной шутке, после чего покачал головой. — Леди Баг еще ребенок, ровесница Адриана. Подумать только, я потратил годы на борьбу с детьми и все равно проиграл!       — Сейчас у тебя есть возможность одержать победу, — серьезно возразила Натали.       Габриэль не ответил, и собеседница продолжила:       — Ты сам видел, оба талисмана у нее. Сложившаяся ситуация сыграет нам на руку, нужно только…       — Нет, нет! — оборвал он. — Я не стану больше гоняться за камнями чудес. И ты тоже. Я не могу потерять еще и Адриана…       Приглушенный звук каблуков сообщил ему о том, что Натали приблизилась.       — Значит, сдашься? А как же Эмили?       Габриэль сжал кулаки. Ему хотелось с размаху ударить стекло, разгромить все вокруг, сжечь целый мир дотла. Вместо этого он оперся рукой на оконную раму и тяжело вздохнул.       — Не знаю, — признался он.       Слова обожгли губы какой-то горечью. Порой ему казалось, что Эмили лежала подключенная к медицинским аппаратам не из-за катаклизма, а из-за того, что все кругом поверили в ее смерть. Он единственный никогда не признавал общепринятую версию, даже ради отвода глаз. Габриэль сорвал «похороны», отдалился от друзей и родственников, потерял многих клиентов и ценных сотрудников, но продолжал уперто твердить, что жена однажды вернётся. Должно быть, все считали, будто он рехнулся и не мог отпустить прошлое. Но теперь и он предавал Эмили.       — Мы ради этого потратили годы! — в интонации Натали скользнул упрек. Прежде она никогда не позволяла себе подобного. — А теперь ты говоришь, что напрасно? Ты не можешь сдаться, когда мы почти у цели. Ты ведь хочешь вернуть семью?        — Не знаю, — повторил он.       — Кольцо у девчонки, и теперь Адриану ничто не угрожает! Когда ты получишь талисманы, он даже ничего не вспомнит, никто не вспомнит! Так отчего ты колеблешься?       Габриэль стиснул челюсти с такой силой, что думал, его зубы раскрошатся. Натали с самого детства была рядом с ним, поддерживала в самые тяжёлые моменты его жизни, ради него она использовала сломанный талисман в ущерб собственному здоровью, помогла не сойти с ума. Как она могла не понимать его теперь?!       — Я мог убить Адриана! — взревел Габриэль, не выдержав. Он вновь обернулся и в несколько шагов приблизился к ней вплотную, желая посмотреть в ее глаза. — Ты меня что, не слышишь? Я больше не хочу гоняться за талисманами! Я… я безумно люблю Эмили… но…       Мужчина замолчал. Натали стояла так близко, что его рваное дыхание наверняка достигало ее лица. Но женщина не отстранилась, спокойно выдержав эту вспышку гнева. В ее взгляде читалась лишь плохо скрываемая досада. Натали неохотно кивнула и приподняла подбородок.       — Я вас поняла, — согласилась она, переходя к формальной и более привычной им манере разговора.       — Хорошо, — Габриэль отступил, мгновенно успокаиваясь, и завёл руки за спину.       Пожалуй, ему следовало извиниться, все-таки Натали была не только его союзником, но и верным другом. Но, кажется, он совершенно позабыл, как это делается. Они оба носили на плечах такую тяжкую ношу, что слишком привыкли скрывать чувства за масками холодной отчужденности.       — Для меня сейчас самое главное — вернуть Адриана, — хрипло пробормотал он.       Натали поправила высокий воротник своей водолазки и о чем-то задумалась. Ее глаза сузились за тонкими оправами очков.       — Разве Леди Баг не поможет в этом?       — Нет, с моей стороны глупо было полагаться на девчонку, — Габриэль раздраженно поджал губы. — Похоже, они не знают личности друг друга, и сейчас, когда кольцо у нее, она наверняка не имеет ни малейшего представления, о местоположении Адриана.       Габриэль опустил голову, прядь седых волос упала ему на лоб.       — Где же он может быть? — прошептал он. — Ему ведь совершенно некуда пойти. А теперь у него нет даже защиты талисмана! Это все моя вина…       Лицо Натали чуть заметно смягчилось, ее ладонь легла на плечо мужчины и легонько сжала.       — Все наладится, — уголки ее губ дрогнули и растянулись. С улыбкой на лице она выглядела значительно моложе, будто почти не изменилась. Габриэлю вновь вспомнилась стеснительная девчушка из прошлого, что сидела за соседней партой и вечно отводила взор. — Я уверена, ним все в порядке. Он обязательно вернется и простит вас.       — Надеюсь, — произнес Габриэль гадая, сумеет ли Натали прочесть благодарность в его глазах.       — Знаешь, — вновь заговорил он после недолгой паузы. — Я бы хотел побыть один какое-то время. Не возражаешь, если я дам тебе парочку выходных?       Натали кивнула.       — Я уже несколько суток не спала нормально, — она скрестила руки на груди и помолчала. — Вы точно справитесь без меня?       — Об этом не переживай, — Габриэль вновь отвернулся к окну, всматриваясь в свой заброшенный сад. Разговор был окончен.