Социальные статусы

На подписании контракта Тома не было. Бэль Омма охватило дикое разочарование. Не хотелось думать, но он, правда, желал почувствовать его запах. Ещё раз. ... А в конце недели прогремела новость о новом грязнокровке-счастливце. Билл жадно смотрел на телевизионную панель, ужиная на кухне. Конференция состоялась в Берлине, на которой его новоиспечённый партнёр – Юлиус, представил всем своего преемника – Томаса Мэхорда. Его называли вторым безродным бизнесменом высшего уровня в мировой истории, первым в Европе. Он стал лицом номер один для СМИ. - Месье? – обратилась к нему Оли. – Вам подавать десерт? - Нет, ты можешь быть свободна. Немец улыбался, приветственно смотрел на всех журналистов. Все были шокированы. Никогда раньше не было такого, чтобы парень из гетто возглавил бы целый концерн. Но таково было решение старого скряги Юлиуса. Он пообещал отойти от дел в конце года. Это означало, что сказка про Золушку актуальна до сих пор. Об этом не умолкали. Том стал на тот момент самой популярной персоной. О нём говорили, им восхищались, ему завидовали. В офисе то и дело мусолили эту тему. - Знаете, я думаю, он ещё не успел умыться от грязи своей, а уже в президенты концерна метит. - Тони, - резко перебил помощника Билл, - мне не интересно. Можешь идти. Энтони учтиво кивнул и удалился. Он знал, что между боссом и немцем что-то произошло, и для Билла было сложно смириться с тем, что он будет вести дела с этим берлинским огрызком. Билл же был больше озабочен тем, что им придётся встречаться. Тогда в кармане должен лежать подавитель. Иначе даже деловая встреча может стать для обоих фатальной. Через два месяца они пересеклись в Брюсселе. Состоялся приём в честь юбилейной даты соединения Европы в союз. Билл почувствовал его на расстоянии. Томас стоял на балконе и разговаривал с какой-то баронессой или принцессой мелкой европейской страны. Он выглядел очень привлекательно. Костюм ему шёл. Бэль Омм достал пузырёк и тут же проглотил три таблетки. Он должен держаться холодно. - Билль, мон шер! – сзади окликнули его. – О, милый, как я рад, как рад видеть тебя! Старый граф был дружен с их семьёй. Они поприветствовали друг друга, и к ним тут же подошли родители Билла, уводя графа на приватный разговор. Парень повернул голову к балкону, но Мэхорда там не оказалось. Его взгляд чувствовался где-то рядом. Они встретились глазами. Том смотрел серьёзно и упорно. Билл испугался, как в первый раз, но тело отреагировало, несмотря на принятые всего пару минут назад им подавители. Тут на выручку ему подоспела старая знакомая, сыпля ему комплименты по поводу внешности. Весь вечер запах не давал Биллу покоя. Дырка увлажнилась, член дрогнул, когда Том подошёл совсем близко к нему. Он убегал, ускользал от пленительных карих глаз, бежал от них, но мучительно хотел вернуться, упасть в его объятия, почувствовав себя защищённым. Родители представили его очередному кандидату. Роберт мягко пожал его руку. Он был красивый, из чистокровной семьи, где большинство были альфы, как и сам молодой мужчина. Мэхорд полоснул их злым взглядом, видя, как родители улыбаются, а Билл скромно и внимательно слушает собеседника. На светских приёмах такое случалось постоянно, отец раз от раза находил кандидатов и настаивал на их знакомстве. Роберт предложил ему присесть и выпить. Билл не мог отказаться. К своему ужасу, они сели за два стола от Тома и его партнёров и других гостей, с которыми те беседовали. Они то и дело косились друг на друга. - Вы скучаете в моём обществе? - Нет, что Вы, - Билл натужено улыбнулся. - Мы могли бы встретиться в более непринуждённой обстановке? – Роберт стрельнул глазами, намекая. - Извините, - раздался ледяной голос. Они повернули головы и увидели Тома. Тот стоял, надменно смотря на соперника. - Простите, Вы нам мешаете, - Роберт, безусловно, признал в нём «чумазого принца Европы», но скрыть раздражение не мог. - Билл, - обратился к нему Том, - Вам не кажется, что Вы злоупотребляете моим терпением? - В каком смысле? – встрял шатен, уже зло сверля немца синими глазами. - Видите ли, - максимально спокойно и доходчиво начал объяснять Том, - мы с месье Бэль Оммом назначили на сегодня важный разговор, касающийся наших предприятий. Недавно мы подписали контракт. Простите мне мою неучтивость, но я должен похитить вашего собеседника. Билл поддался, встал и попросил прощения, хотя и не собирался идти за Томом. Тот шёл сзади, а в толпе перехватил руку юноши и потянул за собой. - Что Вы себе позволяете? – взревел Билл, когда они влетели в туалет. - Думаешь, я позволю, чтобы мой омега якшался с другими альфами под моим носом?! Томас был злым, возбуждённым и еле сдерживал нрав. - Я Вам ничего не должен, мы уже решили этот вопрос! - Хрен! Мэхорд припечатал его к стене и поцеловал, вжимаясь пахом. Билл запротестовал, но хватило его ненадолго. Всё-таки природа сильнее. Он не может спорить с телом, когда оно во власти другого, более сильного и... его. Том целовал его мягко и нежно, практически не настаивал. Они оба понимали, что туалет – не лучшее место для их утех. Биллу удалось оттолкнуть назойливого немца. - Хам! Я не потерплю такого вульгарного ко мне отношения. - Хочешь иначе? – Мэхорд отошёл, вытерев губы тыльной стороной ладони. – До сих пор не веришь мне, да? Или тебя заботит социум? Мнение этих напыщенных индюков? - Закрой пасть, ты, отребье! Я уже высказался вполне конкретно по этому вопросу. Отстань от меня, скот, не приближайся больше! Я не желаю видеть тебя. Пока ты не президент концерна, я веду дела с Юлиусом. Ты лишь грязь под его ногами, и мне ты – никто! Томас посерел. Он стоял, чуть приоткрыв рот. Его сжатые кулаки стали белыми от напряжения, но Билл знал, что если он его омега, то Мэхорд никогда не поднимет на него руку, но всё равно стало смертельно страшно. Он уже занёс кулак, взревел. Бэль Омм запрыгнул на столешницу, чуть не сев в раковину, весь сжался и затрясся. Удара не последовало. - Прости меня, - слабо произнёс Томас. – Прости. Когда Билл открыл глаза, в туалете никого не было. Выходные прошли тускло. Он сидел в своей спальне и смотрел в окно. Практически ничего не делал. В понедельник, приехав на работу, Билл обнаружил в своём кабинете, на журнальном столике, огромный букет. В нём не было ни одной розы. Цветы были гибридные, выведенные всего двадцать лет назад. Хоть записки и не было, юноша прекрасно знал, от кого они. Отчего-то этот жест ласковым теплом обвёл его сердце. В этом поступке прослеживалась забота и стыд за то, что Том напугал. - Босс, от кого они? – спросил Тони, неся ему сводку. - От ухажёра. Но это всё пустое. Энтони хмыкнул. Он знал, что Билл сделан из металла покрепче железа. Его сложно будет склонить. Когда Бэль Омм остался один, он прикрыл глаза и мысленно перенёсся на несколько дней назад, вспоминая приём, свои ощущения, чувствуя присутствие альфы рядом. В нём раскатывалось желание, покрывая собой всю площадь его организма. Он сопротивлялся, ведь его не поймут и никогда не примут отношения с таким, как Мэхорд. Но тело реагировало. Ему было плевать, что подумают другие, ведь влечение ничем нельзя подделать. Это животное чутьё, инстинкт. И запах. Его запах въелся в Билла. До краёв заполнил всё его существо. Можно было бы просто покориться, позвонить Тому, попросить прощения и сказать, что он готов попробовать. Никто его не убьёт. Можно сослаться на потребность, секс, влечение. Но Билл сам себя обманывал. Если они окажутся в одной кровати, то будущее будет уже предрешено. Том его пометит, и тогда уже ни один свободный альфа не посмотрит в его сторону. А если они продолжат спать вместе, то и детей не избежать. А они будут безродными, полукровками... ни рыба ни мясо. Билл сразу скис, прекращая размышления. К обеду букет уже покоился в урне. Том продолжил упорствовать. Он дарил подарки, присылал в офис цветы. В конце месяца Тони подсёк начальника в лифте и сообщил, что в его кабинете сидит немец. Билл похолодел всем телом, он сглотнул и кивнул помощнику. - Что ты забыл у меня? – Билл вошёл в кабинет, поставил кейс на стол и только потом обернулся к дивану. Томас сидел спокойно, осматривая его с ног до головы. - Деловой визит. - Да ну?! Билл встал спиной к столу, опершись на него. Том выглядел слегка помятым, видимо, сказывался перелёт. Он потёр переносицу, откидываясь на спинку дивана. - Юлиус приглашает тебя к себе, так сказать, в гости. Новый проект, что представила твоя группа, вызывает у него вопросы, которые он хотел бы уладить лично. - И для этого я должен лететь в Берлин? - А тебе сложно? – Томас встал. – Он настаивает. - Ты, значит, - Билл гадко ухмыльнулся, - у него гонец на побегушках? - Я временно исполняю обязанности посыльного, детка, - поддержал шутку Мэхорд. – Но на самом деле, я вызвался сам, чтобы увидеть тебя. Оба перестали улыбаться. Билл смотрел на него зачарованно. Руки вспотели. - Уходи, Томас, - сказал юноша, обходя свой стол. – Уходи. Я свяжусь с Юлиусом самостоятельно. Биллу сложно давалось спокойствие. Рабочий тон их разговора никак не должен был перейти в личный. - Общаешься с тем ухажёром? – спросил немец, подходя к столу. - Да, - соврал тот. - И как? - И хорошо. - Я всё равно лучше, - цокнул Том, облизав губы. – Ну пока, строптивый ты мой, в Берлине встретимся. - Вот ещё! Мэхорд улыбнулся и вышел. Билл хотел вернуть его, обнять, прижаться к сильной груди, но задушил в себе этот порыв. Он уткнулся лбом в стол и застонал. Кабинет пропах альфой. Надо было сматываться, пока он сильнее не возбудился. Они созвонились с Юлиусом. Почтенный немец сказал, что он слаб. Его держат на препаратах, он не в состоянии совершать длительные поездки. Билл никогда в жизни бы не сказал, что у этого крепкого мужчины проблемы со здоровьем. Но он говорил сиплым, слабым голосом. Бэль Омм заверил его, что прилетит. И всё откладывал эту поездку, пока не понял, что затянул. На дворе уже бушевало лето. Он резко проснулся от духоты. Открыв окно, вернулся в кровать, но лучше ему не стало. В паху давило. Вроде бы и сон не снился, и не мечтал он ни о ком. Опустив руку, Билл вляпался в собственную смазку, застонав. У него началась течка! В ужасе он бросился вон из комнаты. Билл всего один раз пережил течку в своей комнате, а потом страшно жалел – он не мог туда вернуться ещё два месяца. Его преследовали видения, неприятные, вязкие. Ложась на кровать, он вспоминал, как метался по ней все семь дней, как его ломало, как хотелось секса, как он умирал от желания. Поэтому последующие «дни ужаса» он предпочёл прятаться в гостевой спальне. Так было удобнее. Упав в ванную, он включил воду и застучал зубами. Как не вовремя! Обхватив себя руками, Билл сжался. Надо написать Энтони, предупредить. Было бы хорошо позвать Оли. - Месье, - раздался голос дворецкого, - Вам хуже? - Да, Апиби. - Желаете объявить дни карантина? - Да. Апиби, свяжись с Тони, он должен знать. - Как пожелаете, месье. Пока он ещё может соображать, то должен сделать кое-какие распоряжения. Завтра его будет уже дико ломать. Он пробыл в ванне до утра, пока его не застала Оли. Он трясся в холодной воде, выл и плакал. Женщина позвала слуг. Они подхватили юношу и уложили в кровать, прикрыв бесшумно дверь гостевой спальни. Оли носила ему еду и питьё, приносила полотенца. В доме все сидели, как на иголках. Апиби контролировал температуру в комнате. На вторую ночь стало хуже. Билл дрочил себе на сухую, но оргазмы приносили лишь временную разрядку. Есть он не мог, сил не было, чтобы добраться до ванной. Дырка вспухла, чуть приоткрылась. Смазка текла потоками. Он понял, что ему плохо от принятых подавителей. Принятие таблеток без последствий не проходит. Днём поднялась температура. Он извивался на кровати, бредил, изливался потом. Помочь ему никто не мог. Прислуга делала всё, что было в их силах, а это ничтожно мало. Он горел внутри. Скулёж не прекращался. Хотелось уже избавиться от этого, снова проснуться в хорошем настроении, без головной боли и чёртового возбуждения. К вечеру того же дня его перенесли в ванную, чтобы можно было перестелить постель, которая вся вымокла от пота, спермы и смазки. Какой-то частью себя Билл понимал, что это стыдно, но вокруг него были лишь преданные люди, которые относились с сочувствием к его положению. Ванна не помогла. Его стало сильнее колотить в ознобе, он мало что соображал. С этим пора было кончать. - Апиби, - упавшим голосом произнёс Бэль Омм, когда уже лежал в кровати, - свяжись с Томасом Мэхордом, пожалуйста. Он приехал глубокой ночью. Билл метался и рвал простыни. Не прошло и шести часов, а немец уже стоял на пороге гостевой спальни. - Тебе плохо? – спросил тот упавшим голосом. - Том, - слёзно произнёс француз и упал лицом в подушку. Его опять прошила судорога. Он был голый, потный, от него разило. Было чудовищно больно от возбуждения и неудовлетворённого желания. Не было сил даже встать с кровати и обнять альфу. Томас снял пиджак, уговаривая себя держаться. Вся комната была пропитана Биллом, его зовущим запахом. Нельзя устоять. Сам он выглядел потеряно и, кажется, вообще не соображал, что происходит. - Том, - вновь позвал он. Немец заскрежетал зубами. Он не может взять и просто наброситься на него, хотя очень хотелось. Раздевшись, Мэхорд подошёл к кровати и погладил Билла по голове. - Всё хорошо, всё будет нормально. Я здесь, я помогу. - Мне больно, - заныл тот. - Я знаю, потерпи. Нужно было найти смазку и презерватив, ведь у Бэль Омма это был первый раз, не хотелось его рвать. Но нужных предметов не было. Билл упал в его руки, начал неуклюже целовать грудь, потому что только до неё дотягивался. Выгибался и стонал. Том прикрыл глаза, приказывая себе терпеть. Откинув одеяло, он опрокинул парня и смахнул пот с его горячего лба. Ему было действительно туго. Член стоял колом, а задница была мокрая, что Том вмазался в густую смазку и вся его ладонь оказалась увлажнённой. - Что же тебя так колбасит? - Возьми меня, - и расставил похабно ноги, заскулив и сморщив лоб от болезненной судороги. Томас проклял себя за слабость. Он не так хотел владеть им, не в таких чудовищных условиях, когда Билл практически без сознания. Ему представлялось это чуть иначе. А сейчас тот не мог думать ни о чём другом. Хотя немцу льстило, что он позвал его, а не прыгнул в объятия кого-то другого. Подставив ладонь к дырке, Том погладил отверстие, убедившись, что Билл течёт уже долго и ничего лишнего для смазки не нужно. Той же рукой он начал дрочить себе. - Умоляю! Мэхорд держался на одном честном слове. Но когда Билл выгнулся, застонал и начал молить, у того отказали тормоза. Он взял его ноги, закинул себе на плечи и постепенно вошёл, борясь с соблазном засадить. Бэль Омм издал жалобный полувой, смешанный с нотками облегчения. Он весь сморщился, глаза увлажнились, его по-прежнему трясло. - Сейчас, детка, я не хочу порвать тебя. Когда пенис вошёл максимально глубоко, Том выдохнул, запрокинув голову. Билл скулил и ёрзал. Его запах стал острее. Он будоражил с тройной силой. Мэхорд облизался и начал двигаться. Выдержки ему хватило ровно на пару минут, а потом он сдался. Натура перекрыла его, захлестнула собой, приказав брать и не останавливаться. Он стискивал ноги Билла и рвался в него. Толчок за толчком. От рывка к рывку. Было влажно, туго и горячо. Гормоны будто взбунтовались и решили, что самоконтроль Тому ни к чему. Он склонился, укусил любовника и взвыл, войдя глубже. Билл обхватил его руками за шею и стал целовать. Внизу анус пульсировал, выделяя больше смазки. Губы не могли оторваться друг от друга, поэтому Мэхорду пришлось подтянуть француза к себе и раскачивать. - Ты словно горишь, - прошептал он, вновь целуя. Билл скулил и хотел двигаться на члене, но слабость не позволяла. Поэтому он только клевал поцелуями лицо альфы, не затыкаясь. А когда посмотрел на Тома, то поплыл ещё больше. Тот смотрел одновременно любовно, жадно и подчиняюще. Невозможно было воспротивиться. Мэхорд нагло ворвался в его рот, а потом опрокинул, задвигался мощнее. Ему надоело быть осторожным, ведь Билл готов был к большему. Когда немец отпустил себя окончательно, Бэль Омм начал хрипеть, содрогаясь от фрикций. Томас жадно брал, не жалел, был умеренно груб и не прерывался. С него сошло уже семь потов, он отфыркивался, но продолжал пялить строптивого избранника, чувственно проникая, принося, наконец, остужающее удовольствие его телу. Билл поднял тяжёлые веки и посмотрел на него. Сейчас этот парень был всем для него. - Помоги мне, - попросил француз, выгибаясь. Мэхорд взял его член, который тоже сочился, и начал гладить. Юноша захныкал, в нём откуда-то взялись силы, он двигался на член, крутил бёдрами и трясся, но уже от подступающего оргазма. - Узел, - болезненно прошептал Том, рывком переворачивая Билла. Они лежали на боку, немец дотрахивал его, целуя солёную шею. Бэль Омм в один момент распахнул глаза, у него перехватило дыхание, всё внутри сжалось. Воющий скулёж вырвался из него, закрепляя доказательства оргазма спермой. А потом он почувствовал распирающий узел на члене, который рос. Томас в этот момент зашёлся затяжным вздохом, сливая в Билла. Они обмякли. Чувствовалась тугость и было немного неприятно, но не больно. Мэхорд улыбнулся, поцеловав любовника в затылок, смахнул с его лба пот и погладил по груди. - Получше? – спросил сипло и тихо. - Да. А потом Билл упал в сон. Было душно, воняло, хотелось есть и почему-то плакать. Билл открыл глаза и почувствовал удовлетворение. Рядом лежал он, пах собой, защищал. Бэль Омм подорвался, сунул руку к промежности. Дырка распухла, пульсировала, чуть саднило, но было не смертельно. Он посмотрел во все глаза на Тома. Как тот тут оказался, что они делали? Ну явно не играли в карты или Монополию. О чёрт! Он думал, что это просто припадочный сон или мираж, что это не по-настоящему, потому что его штормило от течки. Сейчас голова прояснилась, жара не было, но желание никуда не испарилось. Ему хотелось трахаться, только вот не так лихорадочно, как вчера. Он в ужасе отшатнулся и тут же поспешил в ванную. Но его накрыло уже через полчаса. Он скулил, стоя под душем, ласкал себя и опять забылся. Голова помутнела. - Ну куда ты убежал? К нему вошёл Том, обнимая. Он был помятый, явно встал только-только. Из-за прикосновения Бэль Омм вздрогнул. Он казался оголённым нервом. Мэхорд погладил его по ягодице, пройдя пальцами по расселине. Он был мокрый и готовый. Парень поцеловал француза, чуть подрочив. У того закатились глаза и затряслись руки. Он повернул его к стене, раздвинув половинки. Растраханная дырка пульсировала, и это ему нравилось. Том уткнулся в неё, тут же лизнув языком. Билл застонал, приложив щёку к плитке. - Ещё, - сказал слабо. Томас просунул туда язык, смочив слюной. Поводил и вынул, целуя ягодицы. - Ещё, - взмолился юноша. Его колотило, сил стоять практически не было, но он держался только на одном упорстве. Том не стал издеваться над бьющимся в агонии телом. Он выключил воду, закинул богатея себе на плечо и вернулся в спальню. Уткнул его лицом в подушку, взяв за волосы, прорычал, чтобы тот не смел противиться, и вновь вернулся к анусу. Билл выпятил зад, с охотой подставляясь, желая, чтобы им владели, а как – уже не заботило. - Ну же, - подстрекнул он любовника, - не нужны мне нежности. - Не поверил бы, что ты девственник, - усмехнулся Мэхорд и шлёпнул того по заднице. Билл распахнул глаза и заскулил. Он крутанул бёдрами, прося ещё. Том дрочил себе, облизывая пальцы, измазанные в смазке омеги. Шлёпнул ещё раз. Юноша крикнул, но с таким удовольствием, что Томаса всего прошило от желания. Он хотел есть, но секс был важнее голода. - Вставь мне, вставь уже! - Как скажешь, детка. На этот раз немец не церемонился. Он тут же ворвался и задвигался, зная, что сфинктер у Билла разработан, больно ему не будет. Тот взвизгнул от удовольствия, запрокинув голову. Его вело со страшной силой, он входил во вкус, зная, что сейчас это именно то, что нужно. Он подстроился под Томаса, который брал. Тот исступлённо двигался, любуясь бледной спиной и небольшой задницей. А когда Бэль Омм стал проявлять инициативу, они начали стонать оба. Один как изголодавшийся падальщик, а второй как жертва стокгольмского синдрома. Тело Билла будто стало легче, удовольствие умножилось, особенно после того, как Том начал вести бёдрами вкруговую. Он рычал и сжимал половинки. А потом навалился, подмял под себя, входил и целовал торчащее ухо. И с этим ничто нельзя было сравнить. Билл уткнулся лбом, сжимаясь, будто хотел остановить член Тома. А тот задушено стонал от такого наслаждения. Их потряхивало от общего желания, тела были горячие и потные, а ладони раскалённые. Они жгли друг друга своей жаждой, прося больше каждый по-своему. А потом почувствовалась тянущая боль. Член немца разбухал, анус Билла становился ещё уже. Эта боль, уже осознанная, не была острой. Том повёл бёдрами, но выйти не смог – произошла сцепка. Его зажало, он задышал Бэль Омму в затылок и излился. Билл выдохнул, постаравшись потереться, но Том-то был тяжёлый, сволочь. - Сейчас, - зашептал тот и перевернул их. Билл с облегчением вжался в партнёра, позволив тому подрочить. Мэхорд обнял его поперёк груди, задвигал другой рукой и ласкал ухо языком и губами. Не прошло и пары минут, как Билл кончил, скуля на одной ноте. Они молчали. Сцепившись, просто лежали, даже не двигаясь. Билл думал о том ужасе, что произошёл между ними за последние сутки. Этого не должно было случиться. То, что немец тут лежал с членом в нём – было ошибкой. Чудовищной и уже не поправимой. Но в данный момент Бэль Омму было хорошо, комфортно и приятно так лежать. Узел спал где-то через полчаса. - Я есть хочу, - Том прошептал ему в ухо очень нежно. - Давай одеваться и идти на кухню. Билл старался на него просто не смотреть. Нажав на сенсор, предупредил Апиби, что они спустятся совсем скоро и нужно бы сервировать стол. - Ты иди, я подойду позже, - сказал юноша Мэхорду. - Ладно. Том ушёл вниз, а Билл забрался под душ. Стоял и думал, как ему поступить. Обидеть парня не хотелось, ведь он пролетел ради него несколько сотен километров, остудил, помог справиться с течкой, хотя они оба знали, что это не конец. Совсем скоро, может часа через три, опять подступит. Но воспоминания смыть водой было нельзя, увы. Ну почему Томас в грязи родился? Почему он обрубок от общества? Как было бы хорошо, будь он чист и знатен. И никаких проблем.