Зажигалка

      Она не поверила своим глазам, когда услышала знакомый голос. Такой родной, приятный, но не тот же самый. Отчетливо слышалась легкая хрипотца, которая превращала сына доктора чуть ли не в самого крутого парня Убежища, на фоне которого даже Буч со своим украденным пистолетом кажется простой серой мышью. Кожаная куртка поверх комбинезона выглядела, вне всякого сомнения, стильно, но его зеленая броня с аккуратной надписью на нагруднике выглядела куда более внушительно, с этим никто не мог поспорить. Пистолет и выкидной нож — серьезное оружие, если нужно похвастаться перед ребятами из своей банды или, в самом крайнем случае, припугнуть охранника несколькими выстрелами из-за угла. Конечно, он, по сути, сейчас является основной боевой единицей повстанцев, никто даже не думал сомневаться в нем, кроме одного человека. Того, кто сейчас набивал патронами пустой пистолетный магазин.       Старая зеленая броня с зелеными надписями всем была здесь в диковинку. Да, все видели ее на страницах старых журналов и последних довоенных энциклопедиях, но увидеть ее вот так не ожидал никто. Достаточно тяжелая, ее характеристики успели освежить в голове все, кто скрывались внизу, но вел себя парень так, будто не чувствовал этого. На плече небрежно болтается потертый китайский автомат, который, пожалуй, перекрывал собой все запасы оружейной Убежища, особенно в умелых руках, а в том, что пользоваться оружием Рэнди умеет, никто не сомневался. Буч прекрасно помнил, как мальчишка, такой же перепуганный, как и он, перебил огромных тараканов в комнате, где спряталась его мать. Помнил, как четко он действовал, хоть пару раз чуть не попался не в меру шустрым насекомым.       На него смотрели с трепетом. Некоторые это скрывали, причем очень тщательно, но от дочери Смотрителя спрятать настоящие эмоции они были не в состоянии. А что она? Амата не знала. Она скучала по нему, безумно скучала, даже последние события не могли перебить это чувство. Когда он появился на лестнице, хотелось обнять его, крепко прижаться и никуда не отпускать, пока сердце не успокоится. Он стал сильнее, во всех смыслах. Это уже не тот юноша, с которым она тайком гуляла ночами по коридорам убежища, рискуя попасться охранникам. Он не будет прятаться в тени под лестницей и в небольших служебных помещениях, не будет собираться с силами несколько минут, чтобы взять ее за руку. Он здесь, рядом, совсем скоро у них будет возможность провести немного времени наедине, черт, обязательно будет, и уж теперь никто не упустит свой шанс.       В ночь побега они так и не смогли как следует попрощаться: он спешил уйти, она боялась, что охрана опомнится и отправится в погоню. Боялась не за себя, нет, ей бояться нечего, смерть не грозит ей, а отец не будет зол вечно. Тогда он только улыбнулся ей напоследок, взял за руку и посмотрел в глаза в последний, как они тогда были уверены, раз. Даже если он и найдет отца каким-то чудом, Смотритель не позволит им даже к двери приблизиться.       Амата знала, нет, она была уверена в том, что это не последняя их встреча, и сейчас, когда он появился на ступенях, пообещала себе, что не позволит ему просто так уйти снова. Не отпустит, если придется — запрет в комнате и будет передавать еду через приподнятую дверь, а потому была одновременно удивлена и расстроена, когда Рэнди сообщил ей о своем решении — лично встретиться с Альфонсом и решить проблему раскола один раз и навсегда. Амата же попросила его лишь об одном — постараться воздержаться от лишнего насилия. Парень, как ни странно, согласился сразу же, и, как в прошлый раз, на несколько мгновений взял подругу за руку и посмотрел в глаза.

***

      Настолько аккуратно он давно уже не дрался. Отношение Рэнди к охранникам, всеми силами пытавшегося его остановить, можно сравнить только с его отношением к пленным рейдерам, которых он собирался продать в Парадиз-Фоллз. Из оружия при себе он оставил только старый потертый пистолет с глушителем, который лежал на дне рюкзака «на черный день» и полицейскую дубинку, калечить людей, которые окружали его всю жизнь, что он помнит, было нельзя, об убийстве же и речи не шло, но подстраховаться стоило.       Все шло так, как и планировалось — получив достаточно ударов, офицеры оставались лежать на полу, не рискуя подняться, ведь доброжелательность противника могла закончиться в любой момент. Надеялись, видимо, что скоро смогут жить вместе со своими друзьями и родственниками, как было это до беспорядков. Отмоют стены, починят мебель, или вытащат новую со склада, а после добавят на старые календари еще один праздник, когда счастье смешается с горем.       Лишь один житель Убежища был слишком радикален, чтобы просто так смириться с возвращением человека, виноватого во всем этом хаосе, который затопил некогда тихие коридоры. Ему нечего было терять: тела его детей, Джима и Дженис, Рэнди уже успел найти, а потому не испытывал особо сильных эмоций, когда стрелял. Офицер Уилкинс не испугался, когда первая пуля пробила бронежилет, не молил о пощаде, когда упал на пол после второго выстрела и уж точно не испытывал ничего, кроме злости и ненависти, когда смотрел в глаза беглецу перед тем, как последний, третий выстрел поставил точку. Почему-то именно сейчас парень вспомнил свою первую перестрелку. Не те трусливые попытки спрятаться от группы вооруженных бандитов, которые, к счастью, стреляли не слишком метко, а настоящую, с охотничьим азартом и первыми жертвами. Прислонившись спиной к прохладной стенке, Рэнди перезарядил пистолет и прикрыл глаза на мгновение, собираясь с мыслями в последний раз, но из головы все никак не хотели уходить события того дня, когда впервые ему пришлось прервать чью-то жизнь.