К счастью, ублюдки, режущие людей на куски ради удовольствия, как правило одиночки. Если подумать — это вполне закономерно: словно пауки, пожирающие себе подобных, они в той же мере боятся довериться кому-либо, потому что о поступках и мотивах других – судят по себе.
При этом все указывало на то, что в машину бедолаги Лютера ящик с трупами бет укладывали двое. Итого — три человека. До хера много!
Гэвин раскладывал на столе пасьянс из фотокарточек с места преступления. Конечно, выносить материалы дела из участка тоже было преступлением, но они с Ричардом решили, что никому не скажут. Общая тайна и все такое… Альфа стоял у плиты, изредка оборачиваясь, чтобы обсудить очередное предположение. Стоило только бросить взгляд в его сторону и рот наполнялся слюной, не столько от аппетитных запахов (хотя и от них тоже), сколько от желания помацать или куснуть подтянутую задницу, обтянутую джинсами. Рид судорожно вздохнул.
— Это не наркотики, — продолжал рассуждать Ричард, помешивая ложкой, — я тоже об этом подумал в первую очередь. Но наркотики провозят в желудке, в прямой кишке, вагине. Все это на месте.
— Как и печень, почки, сердце — весь тот ливер, который можно продать для трансплантации, — согласился Гэвин. Он отхлебнул из бутылки, пиво горчило на языке. Херово. Даже слишком.
— И что нам остается? — вопросил Ричард, вопрос был риторическим, но он ответил сам себе, воздев нож к потолку в пророческом жесте: — Фармакология. Злодеи убили трех несчастных женщин, чтобы ставить опыты на эмбрионах!
— Кошмар! — фыркнул Гэвин кривясь невольной косой ухмылкой, — скажи еще, что они убили их ради того, чтобы из стволовых клеток эмбрионов делать крем для лица, — Ричард как раз снимал пробу и дул на ложку, чтобы не обжечься но поднял большой палец в знак одобрения. — Дело было вот как, — он покачался, откидываясь на стуле, что на его кухне на самом-то деле было трюком смертельно опасным, — они были любовницами сенатора… Нет — мэра! И залетели. И стали его шантажировать. Он приказал своей охране их убить, трупы бросить в Руж. А…
— А матку с эмбрионами вырезать и сжечь на месте преступления, — покивал Ричард и с улыбкой посмотрел на Гэвина.
— Дерьмо, — кивнул тот, и принялся собирать карточки со стола. — Для психопата-садиста слишком много участников. Для обычных криминальных ублюдков — нет мотива.
— Мотив есть, — пожал плечами альфа, вновь отворачиваясь. Он хлебнул пиво из горлышка бутылки, черная водолазка скрывала его от омеги, закрывая даже горло. Но рукава, закатанные по локоть, обнажали сильные руки, Гэвин сглотнул, невольно вспоминая, насколько крепко эти руки могут сжимать в объятьях, прижимая к горячему телу, — мы просто его не видим! Когда Маркус или наша лаборатория смогут выделить все препараты, когда сравним алиби по датам всех подозреваемых - будет больше данных. Станет яснее, — он обернулся на завороженно разглядывающего его зад Рида и фыркнул. — Не спи! Лучше вымой яйца.
— Ты меня еще ужином не накормил! — кокетливо засопротивлялся Гэвин и получил возмущенный взгляд и легкий щелчок по лбу. — Ладно-ладно, сейчас…
Он вымыл яйца и промокнул скорлупу салфеткой. Пиздец, прям как приличный мальчик из тех, что сортируют мусор и дают только на втором свидании. Ричард негромко и монотонно перечислял характеристики, составленные фэбээровскими психологами на основе различия нанесенных трупам повреждений. Рид его слушал в пол уха, прислонившись к стене у раковины. Кафель под лопатками приятно холодил, а щемящее чувство пустоты в груди было даже сильнее жара в паху. Он любовался руками Ричарда, сильными, с жесткими мышцами и тонкими пальцами. Профилем Ричарда — чеканным, на фоне темнеющего за окном Детройта. И его ледяными глазами, которые смотрели так тепло, когда альфа улыбался самым краешком губ, почти незаметно.
С этим Ричардом, который был на его, Гэвина кухне, готовил им поздний ужин «по-семейному рецепту», и фыркал на тупые его, Гэвина, шутки. С ним не хотелось спорить, драться – воевать. Невероятно, но даже трахаться с ним практически не хотелось. Нет. Хотелось и даже очень. Но гораздо меньше, чем валяться на диване под одним пледом, бездумно переключая каналы телека и стебаться над участниками ток-шоу или спорить кто же круче: Железный Человек или Капитан Америка и превзошел ли последний ремейк Супермена оригинал. Хотелось задать целую кучу вопросов. Но он запихал их поглубже в горло, как хуй в глотку. Не хватало еще, чтобы альфа подумал будто его пытается клеить омега, почти в два раза старше и с рожей, будто комбайном перепаханной.
На автомате потерев щеку он поймал взгляд Ричарда, с той самой ускользающей улыбкой, краешком губ, и буркнул:
— Ну что?
— С тебя завтрак…
— Хуй тебе, — любезно предложил Рид, но альфа довольно кивнул:
— И он тоже!
Все ему, мудаку, нипочем было, только Гэвин тут пиздострадания разводил. Аж самому противно. Чувствуя предательскую слабость, выраженную в желании нежных поцелуев с альфой и прочих слюнявых глупостей, омега поспешил свалить с кухни.
— Сейчас уже будет готово, — окликнул его вдогонку Ричард. — Ты далеко собрался?
— Яйца мыть! — огрызнулся детектив, храбро прячась в туалетной комнате.
Сев на край ванны, он открутил кран душа и спрятавшись за шторку от капель воды раскурил сигарету. В конце концов, смыть с себя лосьон с альфими феромонами тоже не мешало. Раз уж Ричард остается.
А он останется! Не зря же Гэвин хлипкую дверь своей квартирки на замок и щеколду запер.
Мысли об альфе приятным теплом отзывались в паху и холодной тягучей пустотой в груди. Голова путалась в сумбуре. Попыток совладать с мыслями хватило ровно на два окурка, безжалостно раздавленных в пепельнице. Жаль, что с сомнениями и желанием, так поступить не получалось. Дальше прятаться в ванной уже не было смысла и, скоро ополоснувшись, он явил себя благоухающего на кухню.
Ричард сидел за накрытым столом и вертел в руках его, Гэвина, пузырек с супрессантом, перед ним была разворошенная аптечка, палец обмотан пластырем. Этот пластырь согрел душу омеги. Значит и у насквозь идеального эталона самца могут быть эти… царапины на совершенстве.
— Ты на таблетках? — уточнил очевидное Ричард, пытаясь разобраться в надписях на пузырьке.
— А что остается? С вами альфами только и держи ухо в остро, хуй по ветру, — фыркнул Гэвин, забирая пузырек и возвращая его на законное место в аптечке: между запасным магазином для старенького Глока и сиропом от кашля.
Ричард хищно втянул носом воздух, глаза его заблестели, на губах появилась довольная улыбка. Гэвин сделал вид, что ничего не заметил и позволил окружить себя заботой. Хоть это и было пиздец как странно.
У альфы, как у опытного соблазнителя была бутылка вина. Гэвин себе позволял пить крайне редко, потому что во-первых — был на таблетках, во-вторых — шифровался от альф: хватило один раз спьяну присосаться к Аллену, еще будучи стажером. Благо альфа и сам был не в состоянии отображать реальность. Вот с тех пор Гэвин практически не пил, что в свое время высмеял практически каждый в отделении. А сейчас он решил «отпустить» себя.
Тушеное мясо было нежным и сочным, вино пряным и сладким, альфа просто сахарным. И Гэвин даже не заметил, как они оказались в его спальне, переплетенные руками-ногами, тянущие друг с друга одежки. Он ожидаемо запутался в водолазке Ричарда, собирая губами родинки на его лице. Тот справился лучше, запустив ладони под чужую футболку и оглаживая разгоряченное тело прохладными руками.
— Как ты хочешь? — дыхание коснулось мочки Рида, отозвавшись мурашками на копчике, Ричард мягко запрокинул его голову, вычертил языком линию шеи. Сложный вопрос. Желание горячей волной разливалось в паху, тягуче отдавалось в пустой заднице, рваными вдохами рвалось из горла. Все сошлось в одном месте и в одно время: легкий алкоголь, страстный альфа и тщательно подавляемое желание Рида оторваться по полной.
— Выеби меня?! — нервно выдохнул-выскулил омега, облизывая губы.
Лицо Ричарда в полумраке, рассеиваемом только светом уличных фонарей, было мистически красивым. Свет, отражаясь в его глазах, делал его взгляд завораживающим и голодным. Похожим на какого-то древнего бога… Лавкрафтовского скорее всего. Возможно, Рид действительно рехнулся, но реальность ускользала от его сознания, плавясь в экстатическом удовольствии. Он не уловил момент, когда оказался на кровати, когда любовник стянул одежду с него и с себя. Тот момент, когда Ричард оказался между его широко разведенных бедер, лаская каждый миллиметр тела.
Определенно он был злым божеством. Изводил свою жертву, то облизывая словно леденец, оглаживая грудь-бока-бедра, то ощутимо прикусывая неожиданно чувствительные соски, прихватывая губами кожу внизу живота. Заставляя выгибаться, подставляясь под руки, губы, язык. Так, чтобы невозможно было терпеть и сдерживать стоны. Чтобы хотелось умолять.
Сдаваясь, Гэвин почти выскулил речитативом:
— Ричард, Ричард, Ричард…
Альфа видимо мысли его читал, потому что его руки и губы оказывались там, где их хотелось больше всего: пальцы сжимали ягодицы, оглаживали вход в тело, пока язык ласково скользил по головке члена. Топит его в какой-то ванильной нежности. Рид как со стороны слышит собственные задушенные стоны, порождаемые каждым движением языка Ричарда по стволу. Видимо тому тоже приходит мысль, что рот Гэвина слишком долго пребывает свободным и альфа обводит пальцами контур его губ, затем мягко вталкивая внутрь...
Он чувствует себя последней омегой, лаская, облизывая посасывая, подаваясь пахом навстречу горячему рту и думая только о том, ГДЕ хочет ощутить эти длинные тонкие пальцы.
«Все омеги шлюхи,» — всплывает в его мозгу само собой. Но нахуй иди, отец! В конкретный взятый момент Риду хочется быть шлюхой, сучкой, кем угодно для Ричарда. У него из задницы уже смазки с целое озеро натекло, по-любому. Пальцы альфы входят плавно и медленно, когда хочется больше и быстрее. Он подается назад, выскальзывая из охренительного рта, насаживаясь на пальцы глубже. Ричард чуть дует на влажную головку, одновременно нащупывая простату.
Удовольствие прошибает от паха и задницы разрядом, шибает в мозг, судорогой выгибая тело Гэвина. Как иначе можно объяснить, что сквозь стоны пробивается полубезумное:
— Трахни меня, Рич… с узлом!
Ричард слегка осоловевший, распалённый податливостью омеги отрывается от его члена, видимо не сразу осознавая предложения. Но мысль уже поселилась где-то между первым и вторым позвонком. Рид тянет любовника на себя, обвивая плечи руками, цепляясь как пиявка. Они оба уже потные и одинаково разгоряченные и он прижимается всем телом. Плоть к плоти.
— Повяжи меня, Рик, - предлагает он еще раз, осыпая поцелуями лицо альфы. С каждым мгновением идея нравится ему все больше и больше. Все равно же когда-то нужно попробовать. Лучше Ричарда у него никого не будет. Лучше просто никто не может быть. Почему не сейчас.
Альфу в гоне дважды просить не надо. Он горячий и тяжелый. Наваливается сверху, вдавливая в сбитые простыни и прикусывает его нижнюю губу, подхватывая под колени и разводя их. Входя одним плавным, стремительным рывком. Так что почти больно, почти до стона. На всю длину.
Время замирает. Гэвин вспоминает что нужно дышать. Цепляется за плечи, вжимая в себя мужчину, от которого не мыслит сейчас оторваться хоть на миллиметр. Слишком хорошо. Царапает вечерней щетиной шею и плечо альфы, тот все-таки высоковат для него, неудобно целоваться, не свернув шею. Сознание захлестывают волны острого наслаждения.
Ричард тянет его за волосы, заставляя повернуть голову так как ему удобно. Властным, самцовым поцелуем сминает губы, врывается языком в рот, скользит по деснам. И когда он кончает, обжигая Гэвина изнутри, тот цепляется зубами, чувствуя солоноватый металл на языке и небе. Он кончает почти сразу, следом за альфой, не покидающим его тело.
Секунда, другая. Ричард приподымается над ним на локте и Гэвин не в силах его удержать. Ладонь альфы скользит по его щеке, поднимая лицо и заставляя посмотреть в глаза, когда в заднице начинает распухать его узел.
Это слишком: слишком близко, слишком честно, слишком все… и у Гэвина снова перехватывает дыхание. Нельзя вот так смотреть глаза в глаза, когда все чувства почти обнажены, нервы открыты и тело прошивает, пульсируя волна за волной удовольствие, никогда не испытанное прежде. Паника!
Губы Ричарда касаются его губ нежно-нежно. И это так больно, что хочется волком взвыть на луну.
Сильные руки сжимают его тело, скручиваемое спазмами непрекращающегося оргазма.
У Ричарда висок солоноватый на вкус, волосы влажные. Гэвин лизнул на пробу, пока они валялись обнимаясь. Его баюкает нега и не колышет, что он потный как свинья и весь в сперме. Когда успели так измазаться?
— Отнести тебя в ванну на ручках? – усмехаясь предлагает до обидного бодренький альфа. По сравнению с ним, Гэвин представляется самому себе какой-то жиденькой какашкой. Но ему слишком хорошо и лениво.
— Отъебись, у меня оргазм. Утром помоюсь, — и правда. Вон ночь на дворе. Соседи уже три раза в стену стучали. Подтверждая свои слова, он плотно прикрывает глаза и его не ебет, даже когда кровать скрипит под альфой и тот уходит. Чтобы вернуться с влажным полотенцем.
Когда Ричард обтирает его плечи, живот и задницу, Рид находится на грани полудремы и подумывает о том, что, наверное, не стоило так долго бегать от альф. Хотя, конечно, никто не сравнится…
Ричард ложится сзади, притягивая к себе, накрывая остывающую тушку упрямого детектива покрывалом и обнимая крепко-крепко.
Гэвину не тепло, ему обжигающе горячо прижиматься к чужой груди лопатками. Наверное, если так лежать, они сплавятся вместе, как две половинки чего-то целого.
***
Проснувшись от холода, он слепо пошарил по кровати, даже не понимая, что ищет… или кого. Постель была пуста. Дом тих. Злоебучий альфа снова свалил, не прощаясь. Гэвин не то чтобы рассчитывал на завтрак в постель, но хотя бы на поцелуй на прощание? Нет?
Шлепая босыми ногами по полу, он обошел квартиру: вся разбросанная с вечера одежда была аккуратно сложена на стуле, посуда вымыта. Остатки вчерашнего ужина в холодильнике.
Глупо было надеяться, что удовлетворивший свои желания мужчина станет проводить время с грубым, слишком брутальным, несдержанным на язык омегой. Ведь так?
В ванной Гэвин взглянул в глаза своего отражения и клятвенно пообещал, что больше ни за что не подставит задницу ни одной хуемрази по имени Ричард. И принялся жить дальше. В конце концов, сегодня было воскресенье. Целый день для самобичевания и течного желания потрахаться. Класс.
Натянув старые треники и растянутую футболку, он скурил сигарету. Две. И приготовил завтрак: заварил кипятком растворимый кофе и собрал в разрезанную пополам булку тушеное мясо, оставшееся от ужина. И взгромоздившись с бутербродом на окно проверил мобильный.
Месседж от альфы был первым: «Не стал будить. Спишь, как младенец. Уехал переодеться, не теряй.»
Соус капал на футболку. Кофе стыл. Рид пытался глупо не улыбаться. Из окна он видел плавно въезжающий во двор белый Тесла. Сердце ударило в грудную клетку, возвращая в реальность. Гэвин потер ладонью щетину, прикидывая стоит ли переодеваться и пошлепал открывать дверь.
Это и правда был Ричард. Ну, а кто еще это мог бы быть?
Красивый, в своем стильном черном костюмчике и при галстуке. Гэвин мазнул взглядом по широким плечам, скрытым пиджаком, под которым наверняка наплечная кобура. На поясе был только значок. Относительно ремней в голову тут же начали пробираться странные фантазии. Он сглотнул и попытался припомнить, нет ли у Андерсона «самого младшего» второго имени.
Альфа оглядел вчерашнего любовника, почему-то довольно фыркнул и смазал пальцем с футболки мясной соус, которым Рид заляпался, не заметив. Гэвину хотелось, чтобы его поцеловали. Так не слишком осознанно, где-то глубоко. Но хотелось. У него неожиданно появились планы на воскресный выходной. Целый день нихера не делать и только трахаться. Ну, как? Отличный же план!
— Одевайся, — скомандовал альфа, отодвигая его с дороги.
— С хуя ли? — вежливо поинтересовался Гэвин.
— Поедем на свиноферму! Ту, на которой работает Златко.
Гэвин уставился на Ричарда. Он признаться успел за вчерашней ночью забыть кто такой Златко, где и кем он работает. Он даже про свое расследование позабыл, а такого с ним прежде не бывало. Скрестив руки на груди, он просветил альфу, на всякий случай:
— Сегодня выходной. Воскресенье.
— Ничего, - отозвался альфа, огибая его и проходя в комнату. Видимо поняв, что Гэвин по утрам притормаживает, он открыл шкаф и выбрал свежую футболку. — Я узнавал, рабочие на ферме есть всегда.
— И что с того? — Рид хребтом ощутил желание сопротивляться.
— С того, что мы поедем туда и пообщаемся с рабочими. Я проанализировал журнал выдачи пропусков в порту. Есть кроме 23 февраля еще одна дата, когда Лютер Пратт заказал пропуск, а потом позвонил отменить. Мы можем сравнить даты выхода…
— Жопа… — с чувством сказал Рид и с хрустом потянулся. До его личной жопы дошло, что день полный секса пролетел как фанерка. Осталось донести это до альфы. – Объясняю для тупых! — Четко и медленно проговорил он, зевая и почесывая живот под грязной футболкой: — Сегодня. У меня. В Ы Х О Д Н О Й! Это у тебя командировочные каждый день капают, а мне платят посменно!
Ричард взглянул одновременно удивленно и умиленно:
— Ну и свинтус же ты?! Неужели тебе самому не интересно?
— Очень интересно, — честно признал Гэвин, разворачиваясь, чтобы уйти внутрь комнаты, — в понедельник расскажешь…
Ричард сделал резкий шаг вперед, разморенное вчерашним сексом и обильной пищей тело Гэвина среагировать не успело. Рывком фэбээровец стянул с него футболку и всунув в руки свежую, развернул.
— Считай, что у нас свидание, — посоветовал он, выволакивая детектива в коридор, попутно цепляя со стула джинсы.
— Что? — от такой наглости у Гэвина даже дыхание перехватило. — Свидание? Ты серьезно? На свиноферме?
— Это не банально! — заверил Ричард.
Гэвин привстал на цыпочки надеясь, что запах его обнаженной кожи, и феромоны течной омеги настроят самца на куда более банальный лад. Но тот смотрел с гаденькой высокомерной ухмылкой. Рид вздохнул, обреченно натягивая футболку:
— Видимо я это заслужил, — признал он. Было обидно. Конечно, на цветы он не рассчитывал, но… — А где же нежность и забота?
— Надень куртку, милый, - жутким ласковым голосом проворковал альфа, - там дует.
Гэвин сверкнул глазами мысленно пообещав ублюдку семь кар имени Гэвина Рида. Он натянул джинсы и, скосив глаза, заценил модные черные броги на ногах альфы. Они сияли, словно только что их сняли с полки магазина.
— На свиноферму, да? — хмыкнул он, выбирая дерби полувоенного типа, с тяжелой подошвой и шнуровкой на высоком голенище. Заправляя брючины джинс и шнуруя ботинки, успел мельком заценить взгляд агента, прилипший к его заднице. «Ну что ж,» — мысленно усмехнулся Гэвин, — «я тебе всю эту хуету еще на лоб намажу. Мистер Супер Альфа».
***
- Не дуйся, - попросил Ричард пока они спускались.
Вежливо, без тычков, - это звучало почти мило. Но Гэвин собирался именно дуться, а кто бы осудил человека вытащенного не свет ни заря в пол-десятого в воскресенье "поработать". Он невнятно пробубнил под нос свою точку зрения на альф вообще и одного конкретного.
- Я куплю тебе кофе, - пообещал конкретный альфа.
- И рогалик с джемом, - милосердно разрешил Рид, не меняя впрочем гнев на милость. В голове родилась мысль, и, сев в машину, он тут же принялся ее воплощать.
Со времен школьного выпускного ему не доводилось общаться с альфами пребывая в статусе омеги (те невнятные типы: коллеги и друзья Хлои, которых она приглашала на импровизированные ужины-смотрины - они не в счет). А потому, оказавшись в машине он тут же принялся проверять границы дозволенного. Ну или прочность нервов хозяина Теслы.
Если альфе Риду в машине позволялось пристегнуть свою задницу и заткнуться, то омега мог практически все. Гонять туда-сюда стекольный подъемник, ставить кофейный стаканчик на колено, а не в надежную подставку, крошить рогаликом над пакетом и мучить настроенное радио. Альфа скрипел зубами, повинуясь инстинктивному снисходительному чувству. Только когда Гэвин попытался закинуть ноги на приборную панель, альфа беспрекословным жестом скинул его грабки вниз и больно ущипнул бедро в джинсе.
- Ауч, - обиделся Рид и отвернулся к окну, потирая ногу и любуясь отражением агента в стекле. В паралельной полосе на светофоре с ними поравнялась блондиночка. Машину вел автомат, а девушка прихорашивалась, поправляя волосы перед зеркалом. Окошко было открыто и Рид по быдлятски высунулся, многозначительно пялясь на декольте:
- Отличный вид, крошка.
Крошка благосклонно улыбнулась (скорее стоимости Тесла, чем ему), но ответить не успела. Гэвина за шиворот втянули в салон, тонированное стекло с ревнивым шипением подтянулось до упора.
- Рид, ты что творишь? - раздраженно поинтересовалсчя Андерсон.
- Клею телку! - Гэвин возмущенно стряхнул руку, удерживающую его ворот и одернул куртец. Агент ФБР окинул его профессиональным ледяным взглядом и упрекнул, напоминая:
- Ты омега!
- Я альфа! - агрессивно возразил Гэвин, шипя разбуженной гадюкой. Он в общем-то не был так уж и неправ: он был одет как альфа, не брит как альфа и пахло от него как от альфы.
Я хотел быть лучше каждый день
Отходить ото сна
Ричард глянул на Рида с мстительным прищуром и, протянув руку, демонстративно переключил радио с тщательно настроенной волны на какие-то хреновы новости. Гэвин тоже потянулся и клацнул по клавише "назад".
Никогда не брал гран-при
И живу один
Ричард снова переключил, не сводя с омеги тяжелого взгляда, и когда тот дернулся, предусмотрительно прикрыл панель ладошкой.
Битва за радио продолжалась минуту. Гэвин проигрывал ее при том, что альфа даже вторую руку с руля не убрал. На сложных участках автомат так деликатно перехватывал управление, что пассажиры и не замечали этого. Наконец Гэвин сдался. Ну как... Решил прибегнуть к хитрости. Откинулся на сиденье и, глядя в окно, многообещающе спросил:
— Есть, кстати планы на понедельник? — и пожал плечами на вопросительный взгляд альфы. — Течка у меня обычно три дня. С субботы до понедельника, получается...
Ему могло и показаться, но альфа выглядел невероятно довольным, накрывая ладонью его колено:
— Супер!
Гэвин тоже улыбнулся, протянувшись кликнул по кнопке радио:
... я просто хочу быть Кэпом
Слепо любящим Баки
Но я всего лишь Тони
С кучей тупых костюмов
Ричард, понявший, что его провели, беззлобно усмехнулся. Ладонь с колена не убрал. И даже немного подпел:
— Я просто хочу быть...
