<8:31 pm.>
Сонно открыв глаза, Тэхён оглядывается по сторонам, замечая вокруг себя только кромешную тьму. Он шарит ладонью по тумбочке и находит выключатель светильника, тут же включая, и спальня заливается тускло-жёлтым светом, рассеивая темноту, отчего глаза начинает неприятно рябить. Тэхён не находит ничего лучше, чем перевернуться на другой бок, чтобы избавиться от противного света в глазах, поудобнее устраиваясь на подушке, пропахшей знакомым ароматом лимона и виски. Спустившись вниз, на кухню, с ужасным чувством жажды, словно пил не просыхая, Тэхён подходит к холодильнику, доставая бутылку холодной воды и осушает ту практически залпом. После закрывает бутылку, возвращая на место: на дверцу холодильника. Планируя вернуться к себе, чтобы продолжить спать, Тэхён закрывает холодильник, толкнув его дверцу бедром. Однако стоит ему выйти за пределы кухни, как дверь ванной, что располагалась на первом этаже, открывается и в проёме появляется Чонгук. Такой домашний Чонгук в растянутой толстовке и проживших, пожалуй, не одно десятилетия шортах, волосы которого влажными сосульками закрывают лоб, а на щеках присутствует лёгкий румянец. Тэхён мнётся на месте, испуганно глядя на него, перебирая всевозможные варианты того, чтобы как-нибудь исчезнуть, потому что совсем не готов с ним встречаться. Но тревогу бить уже поздно: Чонгук замечает его, застывая на месте. Его рука, что секунду назад перебирала мокрые пряди, остаётся в воздухе, а глаза не моргая наблюдают за Тэхёном, который как-то неуклюже пытается шагнуть в сторону, но остепеняется, думая, что оставаться на месте лучшее решения в данный момент. Они стоят так, наверное, минуты три, быть может, пять — просто рассматривая друг друга на расстояние трёх метров. И никто не решается заговорить, да и нужно ли это? Если посмотреть на них со стороны, то кажется, словно те общается с помощью никому неясных и невидимых микроволн. Вот только Тэхён первым отводит взгляд в сторону и поджимает губы, сцепляя пальцы рук между собой, чувствуя себя мизерным по сравнению с окружающими себя предметами, словно он сама молекула. Ненадолго забывшись в собственных мыслях, он даже упускает изведу тот момент, когда Чонгук подходит к нему достаточно близко, чтобы обнять и зарыться носом в взлохмаченные волосы, чтобы глубоко вдохнуть аромат цветочного шампуня, который перебивает природный — жасминовый с еле неуловимым мандарином. — Я скучал, — выдыхает Чонгук, сжимая Тэхёна в объятиях сильнее, будто тот вот-вот исчезнет или уйдёт, но ничего из перечисленного не случается. Тэхён наоборот цепляется руками за его худи по швам, утыкаясь лбом в широкую грудь, вдыхая родной запах лимона со сладким виски. — Прости, — Тэхён сам не понимает за что извиняется. Может быть, за то, что пропал без объяснений или потому, что не брал трубку. Нет, наверное, он извиняется за всё, что сделал, ведь его поступки были неосознанными, совершёнными на эмоциях. — Всё в порядке… ты не обязан извиняться. Это я виноват перед тобой. Чонгук не думает выпускать Тэхёна из объятий, продолжая обнимать, пока последний сам не отстраняется, упираясь руками в его грудь. Но руки Чонгук не убирает, оставляя их на хрупких плечах, что ощутимо дрожат скорее всего от волнения, или от ещё каких-нибудь неизвестных ему чувств. Поджав губы, Тэхён не осмеливается поднять взгляд на него. Ему сейчас безумно хочется расспросить Чонгука о Хосоке, о их секрете и причине молчания, но сказать это вслух Тэхён не решается. Он старается скрыть своё волнение, начиная мусолить шнурки на капюшоне чоновой толстовки, перебирая верёвочки между пальцами, пока тот непонимающе наблюдает за его движениями. В комнате снова воцаряет тишина, будто в ней и вовсе никого нет. Напряжение куполом накрывает их. Но никто, ни Чонгук, ни Тэхён, не решаются как-то развеять обстановку, понимая, что говорить о чём-то слишком неловко. Произошедшее и вправду колоссально изменило их отношения, словно ранее прожитые вместе дни стали значится, как самые настоящие воспоминая, записанные на состарившуюся, покоцанную плёнку. Медленно Чонгук и Тэхён перемещаются на диван, сохраняя «идиллию» молчания. Они сидят рядом, прилипнув к друг другу: ноги Тэхёна удачно примостились на бёдрах Чонгука, так же, как и его голова на чужом плече, а пальцы всё ещё были увлечены шнурками толстовки, пока левая ладонь Чонгука покоится на тонкой талии, а правая была перекинута через тэхёновы ноги. — Тебя что-то интересует? — голос Чонгука, как гром среди ясного, отчего Тэхён непроизвольно вздрагивает и резко поднимает глаза на него, встречаясь на тет-а-тет. — Настолько очевидно? — он отвечает вопросом на вопрос, нервно хихикая, начиная оглядывать давно заученную комнату будто впервые. — Ты выглядишь растерянно, как только увидел меня. Ты, наверно, хочешь спросить, почему я ничего тебе не рассказывал? Тэхён останавливается на лице Чонгука после сказанного. Кажется, тот читает его мысли или имеет хорошую проницательность — скорее всего второе. Чонгук продолжает удивлять Тэхёна с каждой проведенной с ним минутой. Интересно, сколько ещё в нем неузнанного?.. Несколько раз кивнув, Тэхён с глазами полными надежды и сомнения ожидает продолжения. — Я… Нет не так… Хосок сам меня попросил ничего не рассказывать…SE O of Jelly Cookie — Sun Shower
Повсюду слышится оглушающий шум самолётов, и оно пятно, ведь стоят они, Хосок и Чонгук, на взлётной полосе, около лично самолёта их семьи, который сейчас считается судьбоносным. Чонгук с глазами полными тоски и переживания смотрит на старшего брата, пока тот ярко улыбается ему, говоря, что всё будет хорошо. Кажется, что Хосок вовсе спокоен от происходящего, словно очередной перелёт — успевшие войти в привычку командировки. Вот только таковым это не является. Зная о серьёзности своей болезни, от который вылечится считалось невыполнимой задачей, он надеется на помощь заграничных врачей. Хотя где-то внутри щемит ужасной болью, настолько сильной, что хочется упасть на колени, схватившись за больное сердце, будто при смерти, ведь Хосок понимает, что ничто и никто ему не поможет. Хосок улыбается Чонгуку, уверяя того, что нет необходимости переживать, пока сам понимает, что видит своего когда-то надоедливого братишку в последний раз. Наверное, это одна из причин, почему Тэхёну он не разрешил приезжать, ведь если бы его малыш стоял здесь и держал бы его руку в своей, как обычно это делал при прощаниях, то он бы просто не вынес собственной лжи… — Позаботься о Тэхёне, — Хосок обнимает Чонгука, и его просьба звучит вполне обыденно, если бы никто из них, ни Чонгук, ни сам Хосок, не знали, что просьба эта станет последней, ведь безопасность его пары для него при выше всего. — И ничего не говори ему, если что-то пойдёт не так, — он не выпускает плечи Чонгука из рук, слегка потряхивая того. — Питайся хорошо и сильно не перетруждайся. Как приедешь домой скажи Тэхёну, что со мной всё в порядке, чтобы он не волновался и сам не нагружай себя. Ты не виноват. Речь Хосока звучит уверенно и монотонно, пока сам Чонгук еле сдерживает слезы, понимая, что врать Тэхёну ему меньше всего хочется, зная, насколько тот доверчив. В какой-то момент, когда Хосок заканчивает читать распорядок действий для него по возвращению, он сам замолкает, поджимая губы, на миг поднимая глаза на ясное голубое небо.Он в последний раз видит небо таким красивым.
Слёзы сами накатываются, заставляя чёткую картинку стать неразборчивой и расплывчатой. Щёки начинают гореть, как и губы, скорее всего от обжигающих слёз.Как же жаль, что последнее что он испытает станет жгучая боль и тоска.
— Не ной, — приказывает Хосок, пихая рыдающего вовсю Чонгука в плечо. Его надоедливый младший брат стал отличным, харизматичным парнем, но одно в нём не изменилось точно — меланхоличность. Кажется, это черта никогда не исчезнет. — Плакса, — положив руку на чужой загривок, Хосок притягивает Чонгука к себе, касаясь его лба своим. Схватившись за воротник чужого пиджака, Чонгук сжимает грубую ткань в кулаках, смотря ровно в родные карие глаза. Когда-то он жутко ненавидел их, но сейчас от мысли, что их он больше не увидит становится отвратительно тоскливо. — Только попробуй подохнуть, придурок, — хрипит сквозь слёзы Чонгук. Хосок давится улыбкой и отстраняется от младшего, отметеливая тому подзатыльник — да как он мог такое сказать? Сделав несколько шагов назад, к ожидающему самолёту, он машет рукой Чонгуку, что так же глупо улыбается, глотая слезы, придерживая рукой ушибленное место. Хосок разворачивается к нему спиной, и последнем что запоминает Чонгук становится широкая спина, уверенная походка и поднятая кверху рука в знак прощания. Всхлипнув, Тэхён окольцовывает шею Чонгука и прижимается ближе, утыкаясь мокрым от слёз носом в основание шеи того, старательно пытаясь прекратить рыдать, но ничего не выходит. Кажется, теперь он понимает, почему тем самым стал именно Хосок заботившийся прежде всего о нём, открывший глаза Тэхёну на мир по новой и, душа которого была открыты для любого.* * *
<спустя четыре дня. 2:32 pm.>
В многоэтажном офисе царит сплошной гул: клацанье компьютерной клавиатуры, кажется, бесконечный звук ксерокса и трель мобильных телефонов. В общем, работа идёт полным ходом, но это только в отделе кадров. Этажом выше ситуация абсолютно другая: одинокие коридоры, гостем которых является исключительно солнечный свет и витающая повсюду пыль, утопают в поглощающей тишине. Облизав палец, Чонгук быстро листает страницы ещё одного дела, которое навязали ему под предлогом «прошлое выиграл - и с этим справишься». Он, честно, пытался уклониться, предложив вместо себя кандидатуру в лице Намджуна, однако начальство строго настояло на своём, пригрозив снижением должности. Намджун тогда долго утешал Чонгука, похлопыванием по спине, говоря, мол, ничего, тебе на пользу будет. А Чонгук молча скалился на него, хотя протянуть свои руки к его шее, ведь планировал нормальный отдых после прошлого суда. — Эй, Чонгук, ты идёшь обедать? — интересуется Намджун, облокачиваясь на перегородку между их столами. Чонгук ничего не отвечает, а всего лишь кратко поднимает свой озлобленный взгляд на приятеля. По нему видно, что он всё ещё зол, хотя злиться на Намджуна ему, по правде говоря, не за что, ведь именно начальство заставило его заниматься очередным делом. Однако ему нужно выплеснуть всё своё недовольство на кого-то. — Малыш всё ещё дуется? — Намджун наигранно надувает губы, наклоняясь чуть вперёд. — Отвали, — всё-таки отвечает Чонгук, но на этот раз на друга даже не смотрит, продолжая выделять важные моменты маркером яркого цвета. Чему-то хмыкнув, Намджун отталкивается от перегородки ладонями, обходит её и подходит к рабочему столу Чонгука, облокачиваясь на край рядом. Он демонстративно скрещивает руки на груди, наклоняясь к бумагам в руках приятеля ближе, зная, что это чертовски его бесит. Зло зыркнув на Намджуна, Чонгук делает глубокий вдох, сжимая ни в чём не провинившиеся бумаги в руках, отчего те сию секунду сминаются, давая понять, что придётся делать копию. Но Чонгуку сейчас далеко не до копий, когда морда Намджуна так и напрашивается на лёгкий мейкап. — Пускай Тэхён и вернулся, но ты всё так же мрачный, — зачем-то подмечает Намджун, переводя взгляд на Чонгука, который буквально расщепляет его на атомы своим. — Иди к чёрту, — чеканит тот, выпуская помятые документы из рук, откидываясь на спинку компьютерного стула. — Вы же поговорили? — интересуется Намджун, склонив голову чуть в бок, пристально наблюдая за тем, как лицо приятеля сменяет эмоции, как перчатки: быстро, и в какой-то степени забавно. Намджуну ещё никогда не удавалось увидеть Чонгука таким… зашуганным? — Неужели нет? Хотя-я, — выдыхает Намджун, — он и так уже знает. — Да поговорили мы! — вскрикивает Чонгук, отчего некоторые коллеги поднимают на них взгляд. — И как? — Ничего сказать не могу. Он ничего потом не сказал, просто встал и пошёл к себе. Возможно, он вообще со мной разговаривать больше не будет, — пожимает плечами Чонгук, вводя в вишнёвого цвета чёлку пятерню. Намджун на рассказ друга лишь вздыхает и переводит взгляд в окно, где было видно только стеклянные многоэтажки и хмурое небо, с которого не спеша падали белые хлопья снега. Почему-то беспокойство за Тэхёна ударяет с новой силой. Наверное, стоило ему всё-таки отказать в помощи.* * *
<тем же днём. 10:11 pm.>
Усевшись на подоконник, который благо был широким и сидеть было удобно, Тэхён прижав к груди подушку, разговаривает с Чимином по видеозвонку. Конечно, больше болтает сам Чимин, а не Тэхён, и то о том, что последний грёбаный засранец, за которого постоянно приходится переживать. — Хён, больше не пропадай, — просит Чимин, надув губы, что искренне веселит Тэхёна. — Хорошо, — Тэхён кивает и улыбается. — Кстати, что там с твоим бывшим? — А? — Чимин непонимающе хмурится, уводя взгляд куда-то за экран и на губах его начинает играть улыбка. Неужели он не один? Тэхён негодует, наблюдая за другом, эмоции которого сменяются слишком быстро и не к месту: то он зло сдвигает брови, то улыбается чуть ли не вовсе тридцать два. В голове мелькает мысль о том, что Чимин там точно не один. — Эй, Земля вызывает Пак Чимина. Пак Чимин, приём, — пытается привлечь внимание Тэхён. — Хён, свали, — Чимин говорит это уж точно не Тэхёну, ведь взгляд его направлен всё ещё куда-то дальше. Но после того, как по ту сторону экрана слышится хлопок двери, Чимин прочищает горло, наконец-то сосредотачиваясь на Тэхёне. — Так о чём мы? — Твой бывший, что с ним стало? — кажется, Тэхён не услышит объяснений от Чимина, по крайней мере не сегодня точно. — Беспонятия, — пожимает плечами младший, неожиданно запуская, вроде как, подушку в кого-то, после возвращаясь к разговору. — Когда мы судились он пытался несколько раз накинуться на меня. Честно, я думал, что этот суд станет моим первым и последним, — он нервно усмехается, помолчав буквально несколько секунд, а затем продолжил: — Слава Богу, Чонгук меня закрыл собой, когда тот каким-то образом выбрался из рук охраны. — Чонгук? — Тэхён поджав губы отводит взгляд в сторону: в окно, разглядывая разноцветные огни ночного города. — Он был твоим адвокатом? — его голос звучит удивлённо. Чонгук ему никогда не говорил о том, что будет защищать его хорошего друга. «Сколько же он ещё скрывает?» — думается Тэхёну. — Неужели Чонгук ничего тебе не рассказывал? — Чимин сам удивляется от поступка того, ведь они настолько близки… или нет? Ответив на вопрос младшего отрицательно, Тэхён поджимает губы и опускает глаза на собственные коленки, начиная ковырять засохшие коросты — он сегодня упал в ванной. — Оу… — выдыхает Чимин по ту сторону. На первом этаже слышится хлопок входной двери, на что Тэхён незамедлительно реагирует, оборачиваясь на звук. Наверное, Чонгук вернулся, ведь у Сокджин опять выходной. (чонгук посчитал нужным побыть тэхёну одному) — Я… мне нужно идти, — тараторит Тэхён Чимину, отключаясь, даже не услышав от приятеля слова прощания. Встав с подоконника, Тэхён кидает подушку вместе с телефоном на кровать, шагая к двери. Выйдя в коридор, он тут же смотрит вниз, но ни в прихожей, ни в гостиной Чонгука не видно — по всей видимости тот уже на кухне. Спустившись вниз, на кухню, Тэхён встаёт в проходе, молча наблюдая за тем, как Чонгук, стоя к нему спиной, выкладывает купленные продукты из пакетов на кухонную тумбу. Неуверенно подойдя к нему, Тэхён облокачивается на край одной из тумбы, перебирая пальцы левой руки правой. Чонгук краем глаза смотрит на Тэхёна, замечая на нём очередную яркую толстовку овервойс, капюшон которой накрывает пепельную макушку. От его присутствия почему-то становится невероятно неловко, благодаря чему прежние уверенные движения становятся замкнутыми, хотя Чонгук просто-напросто выкладывает покупки. — Ты сегодня поздно, — Тэхён говорит с Чонгуком впервые за четыре дня. За это время последний даже отвык от ровного бархатного голоса, отчего мурашки тут же пробегаются по спине. — Да… Начальство ещё одно дело поручило, — нескоро отвечает Чонгук, разворачиваясь спиной к кухонной гарнитуре, так же облокачиваясь на край тумбы, засовывая руки в карманы офисных брюк. Комнату накрывает, как будто звуко-проницательным куполом. На плечи обоих оседает напряжение. Всё-таки Чонгуку не показалось, что они с Тэхёном и вправду отдалились друг от друга. — Как суд? — спрашивает Тэхён, смотря ровно на свои руки. Повернув голову в его сторону, Чонгук сдвигает брови, отчего те чуть ли не встречаются у переносицы, он, откровенно говоря, совершенно не понимает о каком таком суде Тэхён говорит. — Я о Чимине и его бывшем, — будто прочитав мысли Чонгука, поясняет Тэхён. Выдохнув, Чонгук медленно отводит взгляд от младшего, смотря ровно перед собой. Однако в какой-то момент в голове что-то щёлкает и он понимает, что ничего не говорил ему о суде, да и о том, что защищал Чимина. Оказавшись перед Тэхёном в туже секунду, Чонгук перехватывает его запястья ладонями, отчего последнему приходиться обратить на него внимание, негодующе уставившись. — Что? Откуда ты знаешь? — Чонгук слегка повышает голос, беглым взглядом осматривая ровные черты лица. — А что? Думал, я настолько тупой, что ни о чём не могу узнать самостоятельно? — Тэхён говорит тихо, выделяя каждое слово, приподняв брови. По нему видно, что он сильно разозлён. — Хватит уже играть со мной в «угадай слово». — Да что ты такое несёшь?! — кричит Чонгук. — Ты хоть понимаешь с каким трудом мне приходилось всё скрывать?! Думаешь, я хотел этого? Думаешь, я сам подговорил Хосока ничего не говорить тебе? Думаешь, моя идея была сделать фальшивые документы? Поджав губы, Тэхён чувствует подступающие слёзы. Отведя взгляд в сторону, он делает глубокий вдох, медленно выдыхая, дабы не поддаться слабым чувствам. Тэхён и подумать не мог, что когда-нибудь будет выяснять отношения с Чонгуком. У них ведь было всё идеально: сплошное понимание и взаимовыручка. Многие завидуют их отношениям, ведь редко можно найти такого хорошего друга, но, кажется, даже самая хорошая дружба рано или поздно заканчивается. — Я больше не хочу с тобой разговаривать, лжец, — хрипит Тэхён, выдирает свои руки из чужой хватки и толкает Чонгука в грудь, выходя из кухни.* * *
<2:23 pm.>
Пожалуй, Тэхён сам не помнит как оказался в собственной спальне и лёг в постель, ведь всё это время думал о случившимся: о их ссоре с Чонгуком. Кто бы мог подумать, что они вообще когда-нибудь поругаются. Но Тэхён правда разочарован в Чонгуке. Нет, он понимает, что в какой-то степени он делал это ради него самого, однако… обязательно ли надо было делать это недосказыванием? Тэхён искренне этого не понимает. После их разговора Тэхён плакал долго, пока не понял, что Чонгук был в чём-то прав, ведь он его обвинил во всём: в молчание Хосока, в секретах и в лжи. Возможно, стоило спросить Чонгука почему он так поступил? Но разве это не будет странно, если после того, как они поругались, Тэхён подойдёт к нему и спросит в чём же причина. Чонгук скорее всего на это покрутит пальцем у виска и скажет, что больше не хочет иметь с ним дела или ещё чего… Страшно. Тэхёну безумно страшно за их общение. А что если это и вправду конец? Чонгук наверняка тоже злится. Вытерев подступающие слёзы, Тэхён утыкается носом в подушку, накрываясь одеялом сильнее, натягивая его до ушей. Его щёки давно дискомфортно зудят от непрекращающихся слёз, голова буквально раскалывается, а отвратительные мысли — только усугубляющие положение — всё никак не уходят. Тэхён бы давно уже лёг спать, забыв об случившемся, но он слишком раним к подобным вещам и излишне внимателен, да и физической усталости, на удивление, абсолютно нет. В какой-то момент позади слышится щелчок открывающиеся двери, и Тэхён мелко вздрагивает от неожиданности, но обернуться не решается. И так ясно, что это Чонгук. Тэхён чувствует его присутствие, то, как он подходит к его кровати, предварительно захлопнув дверь, усаживаясь рядом. — …Тэхён, ты спишь? — спрашивает Чонгук, но в ответ ему тишина. Тэхён напрягается всем телом, боясь сделать лишнего движения. Он испуганно косится за спину, думая, что сейчас Чонгук встанет и уйдёт, поняв, что он спит, однако ничего такого не случается. Молча забравшись под одеяло к Тэхёну, Чонгук придвигается вплотную, укладываясь на бок, сгибает левую руку в локте, подпирая ладонью голову. Он медленно выдыхает, поправляя его одеяло, затем заботливо выворачивает капюшон его толстовки, пока сам Тэхён боязливо сжимается, прислушиваясь к каждому шороху. — Надеюсь, когда-нибудь ты перестанешь быть несчастным… — тихо начинает Чонгук, а Тэхён глубоко вдыхает, так и замирая в ожидании. — Я так давно не видел твоей улыбки, что даже забыл как она выглядит… — после сказанного следует тяжёлый вздох и минута молчания, после чего Чонгук продолжает: — Скоро твой день рождения… Как мне заставить тебя улыбнуться? Вздохнув, Чонгук ложиться на подушку, перекидывая через талию Тэхёна руку, и чмокает того в копну пепельных волос. Прикрыв веки, он чувствует то, как горячая ладонь неуверенно накрывает его руку, переплетая пальцы. Чонгук так и знал, что он не спит.