* * *
Августовская жара не щадит. Последний месяц для офисных работников становится самым настоящим кошмаром, ведь даже несчастные кондиционеры не справляются со своим назначением. Некоторые начали даже ломаться, поэтому в немногих отделах жизнь совсем не сладкая, пока не начнётся вечер. Чонгук выходит из многоэтажного здания вместе со своими коллегами, направляясь в ближайшее кафе, чтобы перекусить во время обеда. Он шагает позади всех, держа на предплечье пиджак, рыская в нём свой мобильник. Когда тот, наконец, оказывается в его руках, он немедленно набирает Тэхёна, планируя сказать ему, что приедет домой даже раньше. Намджун, заметив отсутствие приятеля, оглядывается по сторонам, тут же замечая пропажу. Чонгук что-то с улыбкой на губах рассказывает кому-то по ту сторону телефонной линии, отчего Намджун сам неосознанно улыбается, прежде чем остановиться, чтобы сравняться с тем. Он закидывает на плечи приятеля руку, прижимая к себе. Кажется, он догадывается с кем всё-таки Чонгук сейчас так мило беседует, что даже не ругается на него. — Тэхён, он тут скучает без тебя. Даже работать отказывается! — кричит Намджун, наклонившись к телефону в чужой руке, и снова довольно смотрит на Чонгука, который прожигает в нём дырку, после чего, обменявшись ещё парочкой ласковых слов, отключается и вставляет приятелю за его крики умирающего тюленя. Намджун только хохочет, когда Чонгук его бьёт в плечо, но позже всё-таки интересуется: — У вас всё налаживается, как я погляжу? Удивлённо посмотрев на друга из-за неожиданного вопроса, Чонгук чешет кончик носа и уводит взгляд куда-то в сторону, словно задумывается над ответом, после чего снова смотрит на Намджуна и пожимает плечами: — Можно и так сказать…<7:45 pm.>
Чонгук возвращается домой, на удивление, с отличным настроением. Он быстро вводит пин-код на сенсорной консоли, перешагивает порог, стоит двери открыться, и кладёт свои вещи на тахту. Неспешно разуваясь, оперевшись на стену, Чонгук хмурит брови, чувствуя незнакомый феромон мускуса. Он принюхивается, оглядывая коридор, и видит чьи-то кроссовки. Пройдя в гостиную, Чонгук замирает в дверях, с интересом наблюдая за складывающейся перед ним картиной: какой-то парень, который кажется подозрительно знакомым, сидит напротив Тэхёна на диване, пока тот что-то увлечённо ему рассказывает, выпивая красное полусладкое. Вот только обоим приходится отвлечься друг от друга, когда в воздухе начинает тяжелеть лимон вместе с виски, что ничего хорошо не сулит. Сначала Чонгука замечает Тэхён; он ставит бокал на небольшой столик, встаёт с дивана и с улыбкой оказывается около него, подводя ближе к дивану, где сидит его то ли друг, то ли ухажёр, то ли ещё кто-то там. Чонгук с неохотой оказывается возле незнакомца, который даже соизволивает поднять свой зад, чтобы, по-видимому, поздороваться, хотя атмосфера говорит совершенно об обратном. Кажется, только Тэхён не замечает или старается этого не делать, когда двое альф, в данный момент — соперников, смотрят друг на друга с очевидным недоброжеланием. Чонгук едва заметно скалится на парня, но руку пожимает, без улыбки или чего-либо ещё из ряда «дружелюбно». — Чон Чонгук, — его голос звучит грубо. — Пак Богом, — так же враждебно отвечает так называемый Богом. После услышанного имени Чонгук тут же вспоминает его. Помнится, именно у этого парня ему пришлось выдёргивать в стельку пьяного Тэхёна. Ох, и не доверяет он ему… И почему к такому нежному существу, как Тэхён, лезут одни сволочи? Богом же, кажется, тоже узнаёт Чонгука. Он смотрит на него с очевидным недовольством, словно присутствие Чонгука здесь не к месту, что в принципе так и есть. Ведь Богом рассчитывал на немного другой конец сегодняшнего приятного вечера, тем более с такой симпатичной омегой, но — увы и ах! — его планы пошли ко дну. Вот только они ещё какое-то время натянуто беседуют, после чего Богом всё-таки уходит под предлогом «неотложных дел», а Чонгук с удовольствием подмечает его разочарование на лице. Вскоре, когда время подходит к ужину, оба: что Чонгук, что Тэхён, усаживаются вместе за стол. Сначала они разговаривают о прошедшем дне, о чём-то новом, Чонгук даже рассказывает про Намджуна и про то, как уже ему надоело переделывать некоторые его отчёты, на что Тэхён хихикает. Потом они вместе моют посуду, балуясь пенной, как малые дети. И всё кажется настолько гармоничным и правильным, что Чонгук впервые за несколько месяцев радостно смеётся. По телу разливается ни с чем несравнимое чувство, чувство счастья и беззаботности. Когда они домывают посуду, тихо похихикивая друг другу, Чонгук неожиданно переводит тему: он начинает говорить о Богоме. Тэхён тут же вздыхает, думая, что сейчас начнётся что-то из ряда «этот парень мне не нравится, он угробит всю твою жизнь», другими словами комплекс чрезмерной заботы в Чонгуке поймёт, что настал его час. Вот только Чонгук ничего такого не говорит, кроме того, что ему всё равно стоит быть осторожным по отношению к другим мужчинам. — Может быть, нам стоит разъехаться? — ставит своё умозаключение Чонгук, после долгой дискуссии об мужчинах Тэхёна, что ему не хочется вселять им мысль о том, что они на самом деле пара и прочее. Однако Тэхён ничего не говорит, молча уставившись перед собой. Он даже сглатывает ком, неожиданно возникший в горле, и начинает блуждать взглядом по переполненной водой раковине, — хоть куда, но не на Чонгука. Чонгук вопросительно поворачивается к нему, вот только даже через несколько минут ответа не слышится, и он считает, что Тэхён думает так же.<пять дней спустя.>
Последние пять дней Тэхён постоянно думает о их с Чонгуком разговоре об разъезде; он бьётся в своих мыслях, надеясь найти какую-нибудь логическую цепочку такого решения Чонгука. Ведь всё так сложно: сначала от него, Чонгука, начинает пахнуть омежьим феромоном, затем он приходит домой грустный и плачет перед Тэхёном, а после вовсе предлагает разъехаться. Тэхён, конечно, ловил себя на мысли, что, возможно, омега Чонгука обиделась на него из-за того, что он живёт с ним. Это ведь и вправду странно, когда у тебя, вроде как, есть отношения с одной омегой, но живёшь и заботишься ты о совсем другой. Вот только Чонгук не из тех, кто будет поддаваться чужим желаниям, другими словами, не подкаблучник. Если от него начнут требовать того, что делать ему совсем не хочется, он скажет, что этот человек ему не сдался в его жизни. Тэхён знает об этом, ведь они давно знакомы. Поэтому шанс того, что виной такого решения омега — бессмысленен. Но от этого легче не становится от слова «совсем». Ночами из-за потуг понять причину, у Тэхёна появляется бессонница, отчего под глазами начинают появляться мешки недосыпа. Чонгук, кажется, старается не говорить об этом или просто не замечает, и Тэхёну от этого легче: меньше вопросов — меньше хлопот. Вот только тело всё равно по утрам ломит, словно Тэхён пашет каждый день как не в себя, отчего иногда приходится звонить Сокджину, чтобы тот элементарно помог хотя бы встать. Конечно, старший беспокоится за Тэхёна, но что он ему скажет: «ну, понимаешь, я тут переживаю из-за того, что Чонгук хочет переехать»? Тэхёну просто неловко, ведь они с Чонгуком, как семья, братья? На самом деле в это каждый день верится всё меньше. И всё-таки мучить себя своими мыслями Тэхёну не хочется, ему срочно нужно поговорить об этом с кем-то близким. Сокджину рассказывать об этом равняется самоубийству, ведь тот тут же пойдёт разговаривать с Чонгуком, соответственно, Чонгук потом будет разговаривать с Тэхёном. Поэтому Тэхён вспоминает о Чимине, с которым можно посекретничать о всяком, и никто об этом не узнает — ещё один жирный плюс их общения. Другими словами, именно так Тэхён оказался на кухне Чимина. Тот бегает из стороны в сторону, заваривая чай для особенных разговоров — с чёрным виноградом и листьями смородины, пока Тэхён неловко смотрит ровно на свои руки. В это время в комнату заходит Юнги, он здоровается с Тэхёном, на что тот растерянно кивает, потом подходит к Чимину, приобнимая его за талию. Он что-то нашёптывает ему на ухо, на что Чимин цокает, но чему-то кивает, после чего, минут через десять, слышится хлопок входной двери. «Кажется, Юнги снова отпрашивался в студию», — ловит себя на никчёмной мысли Тэхён. Чимин ставит перед Тэхёном кружку с дымящимся чаем, пока сам усаживается напротив него, обеспокоенно рассматривая его немного бледное лицо. Честно говоря, он не на шутку испугался, когда Тэхён позвонил ему, чтобы поговорить о чём-то серьёзном. Да и голос его по телефону звучал очень усталым, не то что сейчас, когда он перешагнул порог его, Чимина, квартиры, поздоровавшись… — Не хочешь начать? — тихо отзывается Чимин, наблюдая за тем, как Тэхён задумчиво смотрит в дно своей кружки, обняв её ладонями, словно хочет согреться. Озадаченно поджав губы, Тэхён вздыхает, поднимая взгляд на Чимина. Он смотрит на на него словно запуганный ребёнок или щенок, который боится любых слов в свою сторону. Вот только Тэхён ни в коем случае не должен получить нагоняй или чего-то похожего, ведь он ничего плохо не сделал. Правда же? Вскоре, может быть, через минуту, Тэхён всё рассказывает Чимину: про то, что Чонгук предложил ему разъехаться и про то, что с недавнего времени его мучают мысли из ряда «у этого обязательно должна быть причина». На долю секунды, в самой середине своего рассказа, голос Тэхёна почти надламывается, предупреждая, что вот-вот его нервы пойдут своей дорогой, и он может разрыдаться перед Чимином. Но Тэхён берёт себя в руки, собирая маломальские силы, чтобы продолжить. По окончании Чимин сочувствующе вздыхает, присаживаясь около Тэхёна, чтобы обнять и сказать, что ничего страшного в том, что он переживает, нет. Все люди переживают из-за мелочей и порой не очень, поэтому это совершенно естественно. — Может быть, Чонгук просто боится за тебя или что-то вроде того…? Ведь ты после Хосока… — Чимин собирает волю в кулак, когда понимает, что имя бывшего мужа Тэхёна произносить было ни к чему. Вот только последний на это никак не реагирует, быть может, только ближе прижимается к Чимину, сжимая его свитер в пальцах, — ни с кем так и начинал встречаться… Тэхён молча выслушивает Чимина и пускай нехотя, но соглашается с ним. На самом деле ему от слова «совсем» не хочется думать, что Чонгук хочет, чтобы он начал с кем-то отношения. Ведь Тэхёну и с Чонгуком хорошо; может быть, они раньше часто ругались и на некоторое время Тэхён терял к нему доверие, но сейчас же всё намного лучше. Они живут вместе, вместе ужинают и спят в обнимку. Тэхён счастлив и с Чонгуком. Ему никто другой не нужен.<8:32 pm.>
Домой Тэхён возвращается поздно, по большей части из-за того, что после разговора с Чимином решил проветриться и пошёл до дома пешком. Когда он перешагивает порог, то в нос бьёт запах чего-то вкусного и едва уловимый феромон Чонгука. Медленно раздевшись, Тэхён вешает свою куртку на плечики и отправляет в шкаф, после чего немного устало шагает на кухню, где и оказывается Чонгук. Тэхён сначала стоит в дверях, рассматривая широкую спину Чонгука, который что-то варит и ежесекундно пробует это что-то на вкус. От такого Чонгука становится на сердце неимоверно тепло, Тэхён даже забывает о своих навязчивых мыслях о их разговоре. Он молча подходит к нему, обнимая за талию, щекой прижимаясь к его тёплой спине, прикрывая веки. Он дышит куда-то между лопаток Чонгука, на что тот что-то говорит весёлым голосом, а Тэхён даже не слышит и не пытается услышать, прижимаясь ближе.Тэхёну не хочется, чтобы они разъезжались. Он слишком привык к его присутствию.
Почувствовав горячие слёзы на щеках, Тэхён лбом утыкается в спину Чонгука, прикусив губу, чтобы не застонать от саднящей боли в груди. Вот только дрожь своего тела ему не удаётся унять, и Чонгук оборачивается в его руках, накрывая своими ладонями его плечи, пытаясь отстранить, но Тэхён в упор не поддаётся, только продолжает плакать, теперь уткнувшись в его грудь. Он сжимает в своих пальцах его джемпер, отчаянно пытаясь убедить себя, что всё хорошо, что Чонгук здесь, и он никуда не денется. Вот только сердце не слушается. Оно сжимается до боли и позволяет слёзам обжигать кожу щёк. — Т-Тэхён, что такое? — Чонгук всё-таки заставляет Тэхёна отстраниться, взяв его лицо ладонями. Он обеспокоенно рассматривает его лицо: слипшиеся ресницы, немного покрасневшие глаза, румяные щёки и нахмурившиеся брови, отчего на лбу появились морщинки. Он пальцами стирает слёзы с щёк Тэхёна, дожидаясь, что с его дрожащих губ выйдет хоть слово, но тот продолжал молчать: то ли нарочно, то ли нет. Тэхён же привстаёт на носки, чтобы сравняться с Чонгуком ростом, и обвивает его шею руками, крепче обнимая. Он утыкается мокрым носом в его шею, прикусив себя за щёку, пытаясь перекрыть боль в груди физической. Однако всё тщетно. — Останься со мной навсегда, — тихо шепчет Тэхён, но этого достаточно, чтобы Чонгук его услышал.