la tendresse a venir

      На утро что Чонгук, что Тэхён даже не пытаются с другом другом заговорить, абсолютно игнорируя. На работе Чонгук ходит хмурее тучи: с Намджуном почти не разговаривает, по клавиатуре пальцами гремит и пьёт немеренное количество крепкого кофе. С Чимином очередная встреча проходит тоже не очень, но Чонгук ничего ему не рассказывает про Тэхёна и их ссору. Вот только в глубине души понимает, что Чимин без слов понимает причину его плохого настроения.       Вернувшись домой ближе к восьми часам, Чонгук хлопает дверью, разувается, вешает пальто в шкаф и, оставив сумку с документами в прихожей, идёт на кухню, где оказывается Тэхён. Тот даже к нему не поворачивается, продолжая молча намывать посуду в раковине. Чонгук же на долю секунды останавливается в дверях, смотрит ему в спину.       Тэхён, чувствуя на себе взгляд, явно нехотя здоровается. Чонгук, соответственно, отвечает тем же и проходит к холодильнику, из которого достаёт карри, любезно приготовленное Сокджином. Минут пять он молча ест, затем поднимается из-за стола и подходит к раковине, чтобы помыть за собой, но Тэхён забирает тарелку из его рук и моет самостоятельно, всё так же насупившись. Чонгук, наблюдающий за этим, поднимает взгляд с рук Тэхёна на его лицо и, едва хмуря брови, произносит: — Почему ты ведёшь себя так? — Ты спрашиваешь почему? — Тэхён внезапно выключает воду и поворачивается к нему лицом к лицу. — А ничего, что сегодня от тебя снова пахнет омежьим феромоном, что утром ты даже не заговорил со мной, что ты не понимаешь элементарных вещей? — выпаливает на одном дыхание он. — Например? Чего я не понимаю? — Чонгук бегло рассматривает поблескивающие на свету глаза цвета шоколада. — Да то, что я сохну по тебе, как школьница! — кричит на эмоциях Тэхён с лёгким румянцем на щеках и тут же уводит взгляд в сторону, потому что не так он представлял себе своё признание и не при таких обстоятельствах.       Чонгуку же сказать нечего. Он делает глубокий вдох сладкого бергамота, что на лёгких оседает кисловатым мандарином, отчего по спине пробегаются щекочущие мурашки, а на губах на какую-то долю секунды появляется улыбка. Чувствуя бешеное биение сердца, он немного неуверенно касается тёплых щёк Тэхёна, нежно гладит бархатную кожу большими пальцами, заставляя взглянуть на себя. Тэхён же губы жалобно поджимает от полюбившихся тёмно-карих глаз, как впадина моря, в которую так и хочется нырнуть. Он мокрыми руками цепляется за рубашку Чонгука по швам, отчего тонкая ткань незамедлительно промокает, оставляя сырые пятна.       Тэхён опускает взгляд на тонкие обветренные губы, затем снова смотрит на Чонгук и тот наклоняется к нему. Он склоняет голову вбок, бегло проводит по своим губам языком, прежде чем поймать тэхёновы в трепетном, немного волнительном поцелуе. Губы Тэхёна оказываются удивительно мягкими и податливыми, отчего Чонгук не сдерживается и целует сначала верхнюю, затем нижнюю губу. А Тэхён крепко жмурится, пока внутри всё готово вывернуться наружу, и пальцами до побеления костяшек сжимает мокрую ткань рубашки.       Они целуются прерывисто, делая небольшие паузы на вдохи и переглядки. Тэхён смешается руками на шею Чонгука, обнимает крепко и заставляет встать к себе вплотную, пока сам Чонгук кончиками пальцев ласково гладит вдоль линии челюсти, иногда надавливая на подбородок, но целуя без языка.       Вскоре Чонгук оступается на шаг, с чмоком отстраняется от пухлых губ и с минуту смотрит на дрожащие ресницы напротив, пока сам думает, что это конец всему, что было между ними до этого. Всё внутри буквально трепещет. И Чонгуку впервые хочется сказать, что у него в животе взаправдашние бабочки. — Спокойной ночи, — тихо, почти шёпотом произносит он и неспешно снимает руки Тэхёна со своей шеи, перед тем как пошагать в свою комнату, оставив смущённого Тэхёна одного, что чуть позже будет невесомого касаться своих губ и заливаться румянцем по самые уши.

* * *

— Слушай, а ты не знаешь какие у Тэхёна любимые цветы? — спрашивает у Намджуна Чонгук, пока оба шагают по длинному коридору офиса, чтобы забрать у другого отдела какие-то важные распечатки для заседания начальства.       После заданного вопроса Намджун тут же останавливается и с лёгким прищуром смотрит на Чонгука. В принципе, он имеет полное право, чтобы так смотреть, потому что Чонгук ему совсем ничего не рассказывал про поцелуй и признание Тэхёна. Хотя он более чем уверен в том, что Намджун будет визжать, как маленькая девочка-шиппер, когда услышит об этом. Уже не стоит упоминать о Чимине, советами которого Чонгук — увы и ах! — так и не воспользовался. — Мне сейчас послышалось, или ты хочешь подарить цветы Тэхёну? — мягко улыбается Намджун, засунув руки в карманы своих брюк. — Я рад, что у тебя всё хорошо со слухом, — язвит Чонгук и кладёт на его плечо ладонь, поддерживающе ею хлопнув пару раз. Ну что поделать, если ему нравится подшучивать над Намджуном? — Но что по цветам?.. Мы живём и общаемся столько лет, но я даже не знаю какие цветы ему могут нравится, — с разочарованным вздохом в конце говорит Чонгук. — Скажу тебе так: розы покупать не стоит, — хмыкает Намджун. Он приобнимает Чонгука по-братски и ведёт дальше, продолжая делать какие-то наставления, будто уже давным-давно женат и имеет большое семейство с большим белым лабрадором.       Приходит Чонгук с работы специально раньше, примерно в часов шесть. К этому времени на улицах уже начинают стелиться сумерки. Бесшумно раздевшись, Чонгук неловко поджимает губы, смотря ровно на пышный букет в своих руках из разных цветастых и пушистых цветов. На самом деле он даже не придумал как будет дарить их Тэхёну. Всё-таки просто всовывать ему в руки — не дело, но и вставать на колено чересчур. Что ж, что будет, то будет, говорит себе Чонгук, и идёт на кухню, где и оказывается Тэхён.       Тот даже не замечает Чонгука, увлечённо перелистывая страницы какой-то книжки в зелёной обёртке. И от такого Тэхёна у Чонгука всегда нехотя появляется улыбка, потому что в эти моменты он кажется настолько уязвимым и трогательным, что непременно хочется его обнять и затискать, как маленького ребёнка. Но вместо всего этого Чонгук тихо подходит к нему со спины, ласково касается плеча, вынуждая отвлечься, и с неким смущением вытягивает перед ним букет.       У Тэхёна нет слов. Он неотрывно смотрит на цветы, часто хлопая ресницами в непонимании, пока не поворачивается к Чонгуку, расплываясь в чудеснейшей улыбке, от которой у последнего каждая частичка сердца трепещет.       Осторожно положив книжку на стол, Тэхён забирает букет и тут же делает один глубокий вдох, совсем невесомо касаясь бархатных лепестков, после чего в благодарность чмокает Чонгука в щёку. И — о Господи! — что этот парень творит с Чонгуком!? Тот буквально млеет на глазах, будто когдатошних недопониманий и ссор между ними не было и в помине, будто во всём мире существует только Тэхён — воплощение самого ангела, что снизошёл на землю.       Потом Чонгук уходит в свою спальню, где переодевается, принимает душ и заканчивает с документами, взятыми с офиса. Тэхён же, с ни на секунду не исчезающей улыбкой сидит на кухне, аккуратно касается стеблей цветов и перемещает по одному в стеклянную вазу. Честно, ему до сих пор не верится в происходящее: ни в поцелуй, ни в букет, подаренный Чонгуком. Всё будто сон: чувства к Чонгуку внезапно нагрянувшие в его сердце, а ещё глупые приступы ревности и собственничества.       Возможно, это творится с Тэхёном на почве того, что у него давно не было контакта с альфами? Если подумать, то последние годы ему приходится пить подавители, чтобы избежать течек. Сокджин ему, конечно, говорит о том, что стоит поберечь себя и всё-таки завести здоровые отношения. Но он не знает про Чонгука… Про него и чувства Тэхёну знает только Чимин? Да, скорее всего.       Однако думать о том, что их с Чонгуком отношения (в которых он даже не уверен) могут когда-нибудь перерасти в нечто большее, Тэхёну не то чтобы стыдно, а просто унизительно для самого себя. Только вот подсознательно он уже давно понимает, что давно перешёл эту черту.