***
Она просыпается от ощущения, что на неё смотрят. Не открывая глаза, Санса продолжает лежать, вслушиваясь в звенящую тишину больничной палаты. По спине начинают расползаться мурашки. Стараясь не делать слишком резких движений, она переворачивается на другой бок, замечая на диване Петира. Он ничего не говорит, встречаясь с ней взглядом. Он даже не удостаивает её своим снисходительным кивком. Отведя взгляд в сторону окна, он сидит, непривычно сутулясь. Пользуясь тем, что Петир не смотрит на неё, Санса беспрепятственно оглядывает его. Напряжённая спина и шея, чуть сильнее проступившая седина, пустившая витиеватые отростки от висков в чёрные волосы, уложенные с безукоризненным пробором. Привычные усики и бородка, заросшие щетиной щёки. Внутри всё сжимается. Стараясь не разреветься, она переводит взгляд на тумбу. Мысленно, она начинает умолять его уйти или заговорить. Только не сидеть вот так вот молча, накаляя воздух. У неё нет сил, чтобы выдержать эту молчаливую пытку. Ещё несколько таких минут в его присутствии, и она снова впадёт в состояние истерики. Нужно заговорить самой, только она не знает, что ей сказать. Поблагодарить за то, что пришёл? Нет. Всё глупо. Глупо и бессмысленно. Санса тяжело вздыхает. — Как… — голос хриплый, отстранённый. Она всматривается в него, замечая, как на его лице происходит битва теней. — Как чувствуешь себя? Санса ничего не отвечает. Она просто не может ничего ответить, смотря на него с полуоткрытым ртом. Петир морщится, отводя от неё свой взгляд. Он весь сжимается, словно… словно любое слово, обращённое к ней, причиняет ему ни с чем несравнимую боль. Из её глаз начинают бежать слёзы. — Тебя выпишут на следующей неделе, — тихо, не глядя на неё. Санса выдавливает тихое «хорошо», всхлипывая. Петир резко вскакивает, подходя к окну и опираясь о подоконник руками. — О произошедшем никто ничего не знает. — На спине под чёрной рубашкой прокатываются мышцы. — Мне позвонить твоим родителям? — Нет. Он медленно оборачивается к ней, и слёзы из её глаз начинают бежать сильнее, мешая ей смотреть на него. Санса запрокидывает голову, пряча лицо в ладонях. — Я…. — всхлипывая, выдавливает она. — Замолчи! В его голосе нервозность. Звук шагов. Ей не нужно открывать глаза, чтобы знать, что сейчас он совсем рядом. На расстоянии вытянутой руки. Она уверена, что если протянет руку, то сможет схватить его за брюки. Только именно сейчас эта близость её пугает. Она даже задерживает дыхание. В палате повисает тишина, нарушаемая подключенными к ней аппаратами. — Будет лучше, если ты не будешь видеть меня какое-то время. Санса открывает глаза, но сквозь слёзы его тёмный силуэт расплывается. Их взгляды на мгновение встречаются, но Петир тут же отводит свой. Развернувшись, он возвращается к дивану и, подхватив свой телефон, направляется к двери. — Петир…. Но он не останавливается. Как и в тот раз, он бросает её одну. Она в истерике заламывает руки, смотря, как дверь за ним закрывается, и она снова остаётся один на один со своей болью.***
Он переводит дыхание, оказываясь в коридоре. Дышать действительно становится легче, словно металлические щипцы, сжимавшие его лёгкие, ослабили хватку. Не нужно было к ней приходить. Нужно было ограничиться разговором с доктором Пицелем. Ему казалось, что он сможет выдержать. Он рассчитывал, что многолетняя выдержка и способность натягивать необходимую маску — помогут ему поговорить с ней. Сидя на диване и смотря, как она спит, он несколько раз прокрутил в голове их возможный диалог, но то, что получилось в итоге…. Господи, как ему хотелось начать орать на неё. Обвинять во всём, пытаясь переложить часть своей вины и на неё. О да, он ведь понимает, что тоже виноват. Если бы он не ушёл тогда, может быть, им удалось бы поговорить. Если бы он не повёл себя, как глупый обиженный мальчишка, добавив её номер в чёрный список, может быть, ему не пришлось бы с ужасом сидеть ночью в кабинете, смотря, как после снятия ограничений на вызовы, на его телефон приходят сообщения о пропущенных звонках. Но всё это ни что, по сравнению с тем, что он почувствовал, осознав, что все его шаги оградиться от Сансы, привели к тому, что она потеряла ребёнка. Его ребёнка. И не важно, что он не хотел заходить так далеко. Не важно, что в его мыслях и планах никогда не было места чему-то более серьёзному, чем отношения, ограничивающиеся общей постелью и постоянным проживанием под одной крышей. Он никогда не видел себя в роли мужа и отца. Отношения с Сансой наложили на него определённый отпечаток, позволивший ему посмотреть на свои принципы под другим углом. Постоянные отношения перестали казаться ему чем-то сверхъестественным. А потом… потом всё было разрушено. Очередное предательство, причинившее ему боль, которая не сравнится даже с той, что причинила ему её мать. Есть что-то в этих девушках Талли, способное заставить человека страдать. А если к этому ещё примешивается и частичка Старка, то всё, можно считать, что ты разрушен. Разрушен, так же, как и он сейчас. Он ведь просто не выдержал понимания того, что она была беременна. Он просто предпочёл сделать вид, что не знает об этом, потому что иначе он окончательно бы срехнулся. Только по ночам ему не удавалось прятаться от горькой правды. И он бродил по дому, сжимая за горлышко бутылку чего-нибудь крепкого. И заходя под утро в спальню, окончательно вымотавшись, он просто валился на кровать, молясь, чтобы во время короткого двухчасового сна ему в очередной раз не приснился кошмар. Петир устало потирает глаза. До её выписки ещё есть время. Возможно, ему удастся заставить себя хотя бы выслушать её. А пока…. Он бросает взгляд на часы. Нужно заскочить к тому парню. Будет интересно посмотреть на его реакцию, когда он предложит ему начать работать на него. Он, правда, уже знает, какой ответ даст Матео. Только вот парень не догадывается, что в его рукаве будет козырь, способный повлиять на принятие решения. Когда он заходит в палату, Матео не выказывает ни малейшего удивления. Только в тот момент, когда он подходит к его кровати и протягивает ему руку, чтобы поздороваться, брови парня удивлённо взлетают вверх. Петир аккуратно улыбается, усаживаясь на диван и закидывая нога на ногу. — Мне сказали, что тебе снимут гипс через три недели. — Да, я слышал что-то такое, — парень опирается руками, садясь в кровати. — Вы хотели со мной поговорить? Петир изображает на своём лице удивление. — С чего ты взял? — А тогда для чего вы ещё здесь? — Хм, весьма разумно, — Петир наклоняет голову. — У меня есть к тебе предложение. — Парень кивает, показывая, что слушает. — Я хочу предложить тебе работать на меня. — Матео открывает рот, но Петир взмахивает рукой, заставляя его замолчать. — И пока ты не успел сказать мне «нет», я хочу чётко ограничить твои обязанности. — Что? — фыркает парень. — Я ни за что в жизни не буду работать с…. — … таким, как я? — он начинает хрипло смеяться. — Да, брось, Мартелл же был не лучше. Да, кстати, их с семьёй кремировали три дня назад. — Мой ответ — нет, — безоговорочным тоном произносит парень, игнорируя новости о похоронах Мартелла. — Чтобы в мои обязанности не входило. — Может, ты всё же выслушаешь меня?! — в голосе, против его воли начинают раздаваться опасные нотки. Он слишком устал, чтобы контролировать себя. — В твои обязанности будет входить всё то же самое — помощь Сансе. — Я не понимаю…. — Родителям говорить о том, что произошло — она не хочет, — Петир следит, как парень поддаётся вперёд, слушая его. — Её выпишут на следующей неделе, и я заберу её к себе, где за ней смогут присмотреть Лотор и моя домоуправительница. А ты присоединишься сразу же, как сможешь окончательно встать на ноги. — И что я должен буду делать? Докладывать вам обо всех её передвижениях. — Я итак буду знать обо всех её передвижениях, — лениво тянет Петир. — И поверь мне, узнавать я об этом буду даже раньше, чем ты бы набрал мой номер. — Гадание? — с нескрываемой усмешкой интересуется Матео. — Связи, — Петир встаёт. — Ну, так как? — Я это делаю, только потому, что буду помогать ей, — без промедления отчеканивает парень. — Угу, работая на меня, — Матео слегка кривится. — Мы с тобой договорились? — Кивок. — Отлично. Лотор зайдёт к тебе, и вы всё с ним обсудите. — Он подходит к двери. — Ещё увидимся, Матео. Парень одаривает его внимательным взглядом. — Мистер Бейлиш…. Петир разворачивается, пряча появившуюся на губах улыбку. Отлично. По крайней мере, этот парень будет продолжать присматривать за Сансой. А он будет аккуратно присматривать за ними двумя. Особенно за ней. Потому что, как бы он не хотел вычеркнуть её из своей жизни, у него ничего не выйдет. И теперь это чёртово чувство, словно он ей обязан… словно он пытается исправить сложившуюся ситуацию. Он ведь до последнего не хотел брать за неё ответственность. Честно говоря, ему хотелось услышать от неё просьбу связаться с её родителями и обо всём им рассказать. Тогда, он бы просто передал её Неду и Кэт, которые обязательно увезли бы её отсюда. Увезли её от того, что в скором времени начнётся. О, да. До него уже начинают доходить слухи. Бизнесмены начинают догадываться, что отсутствие новостей от Мартелла — плохой знак. Некоторые уже даже выдвинули самые страшные предположения, из-за которых их подняли на смех. Как жаль, что к этим единицам никто не собирается прислушиваться. Ещё несколько недель он подержит СМИ, а затем отпустит поводок, и они накинутся на новость, извращая смерть целой семьи различными извращениями. Только имя Сансы не будет там фигурировать. Он постарается сделать всё, чтобы максимально отвести от неё возможное внимание со стороны репортёров. А потом…. Потом отпустит её. Поможет ей прийти в себя и отпустит сразу же, как только поймёт, что она в безопасности. Так будет лучше для неё, для него, для них. Она и сама придёт к такому решению, как только оправится. И это будет логично. Слишком много боли они причинили и продолжают причинять друг другу. Ему слишком тяжело. Даже решение — забрать её к себе, было принято после сумасшедшей внутренней борьбы. Слишком много рисков теперь, когда он больше не в тени и за ним пристально следят. Теперь каждый свой шаг придётся просчитывать не на два, а на пять-шесть ходов вперёд. Теперь всё будет по-другому.***
Кабинет доктора Пицеля слишком маленький. Чересчур маленький для человека, заведующего несколькими отделениями центральной больницы. Стены светлые, увешанные многочисленными сертификатами и дипломами. Куча шкафов с разноцветными папками, деревянный рабочий стол, стул и два мягких кресла в углу, отнимающих последние свободные метры. На рабочем столе одна из цветных папок с выпиской её болезни и маленький круглый аквариум, в котором одиноко плавает маленькая золотистая рыбка. Санса в очередной раз переводит взгляд с папки на аквариум и назад. Она сидит здесь уже сорок минут, слушая рекомендации. Всё стандартно: покой, приём необходимых витаминов, нанесение мази на разодранную щёку и обязательное посещение больницы каждые две недели в течение полугода для плановых осмотров. Она на всё кивает головой, соглашаясь. Честно говоря, она не особо вслушивается в тихий монотонный голос. Сидя и глядя на рыбку в аквариуме, Санса пытается понять, что ей делать дальше. Куда ей идти дальше. — … и мисс, пожалуйста, обратитесь к психологу, — она поднимает растерянный взгляд на доктора Пицеля. Тот опускает на нос очки. — Мы готовы вам помочь и дать направление к самым лучшим специалистам. К самым лучшим специалистам? Она чуть ли не смеётся. Её отправляют к психологу словно… словно это может как-то ей помочь принять произошедшее. Всего несколько недель назад она была беременна и мучилась, не зная, что ей делать. Будто бы почувствовав, что она в тупике, судьба решила в очередной раз бросить кости. И бросила. Бросила так, что теперь ей требуется помощь специалистов. Неужели, кто-то действительно думает, что психолог поможет принять ей ситуацию? Что могут ей посоветовать? Смириться? Забыть? Нет, ей это не поможет. — Мисс, у вас есть вопросы? Она прикусывает губу. Да, у неё есть вопрос. Только она боится его задать. Хотя нет, не так. Она боится услышать ответ. Но ей нужно это сделать. Нужно узнать правду, иначе она изведёт саму себя внутренними терзаниями. — Да, — тихо, с дрожью в голосе. — Каковы шансы… какова вероятность, что я смогу иметь детей? Доктор Пицель издаёт тяжёлый вздох. Сняв очки, он откладывает их в сторону, потирая пальцами глаза. Её сердце с сумасшедшей скоростью летит вниз. Нет. — Я знал, что вы обязательно зададите этот вопрос, — в голосе появляются профессиональные нотки с которыми принято, как поздравлять с рождением ребёнка, так и сочувствовать в связи со смертью. Санса сглатывает, готовясь выслушать ответ. — Ситуация такова, что на данный момент, мы не можем со стопроцентной уверенностью сказать вам, какова вероятность зачать и выносить ребёнка. Обычно, в таких случаях мы даём стандартный прогноз: пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят на пятьдесят? Она отворачивается к окну. Пятьдесят на пятьдесят. С такой же вероятностью на её голову может выпасть кирпич, когда она будет выходить из больницы. — Мисс, постарайтесь не думать об этом сейчас, — долетает до неё голос доктора. — Вы молоды, ваш организм восстанавливается достаточно быстро. Я бы посоветовал вам заняться этим вопросом не раньше, чем через год. Тогда, мы сможем провести все необходимые анализы, чтобы понять, как следует действовать дальше. Вы согласны? — Да. — Хорошо, — доктор Пицель встаёт, обходя стол. — Тогда вы можете подготавливаться к выписке. Через полчаса ваши документы будут готовы, и вы сможете поехать домой. Домой? Ах, ну да, в ту квартиру, которую снял Матео. Закроется там и будет сидеть одна, пока не найдёт в себе силы, чтобы снова выйти в люди и начать с кем-нибудь общаться. И плевать, что уцелевший в аварии телефон разрывается от сообщений и звонков. Слава богу, что её родители ничего не знают, а новости о смерти Мартелла, судя по всему, сдерживаются. И сдерживаются не без помощи Петира. При мысли о нём, внутри у неё всё сжимается. — Спасибо, — тихо произносит она. Выйдя из кабинета доктора, она не спеша бредёт по коридору. Может быть, стоит зайти к Матео? Нет, не сейчас. Она виделась с ним вчера. Они договорились, что как только его выпишут из больницы, то договорятся о встрече и обсудят, что им делать дальше. Лишь бы только за это время она не сошла с ума. И… о господи. Она совсем забыла, что у неё нет никакой одежды, чтобы переодеться. Санса останавливается, с сомнением оглядывая что-то на подобии спортивного костюма, выделенного ей. Ну, учитывая, что выбора у неё никакого нет…. Она толкает дверь в палату и застывает. Он не оборачивается. Стоя около окна, Петир смотрит вниз, на открывающийся парк. Джинсы, ботинки, тёмно-синий джемпер. Санса осматривает его, чувствуя, как к глазам начинают подступать слёзы. Нет, только не это. Почему, каждый раз, как стоит ей только подумать о нём, она готова разреветься? У неё уже подкашиваются ноги, а что будет, когда он обернётся и посмотрит на неё отрешённым взглядом? — Тебя можно поздравить с выпиской? — голос севший, уставший. Санса проходит в палату, закрывая за собой дверь. — Наверное. Петир издаёт полу-смешок, полу-стон. Задержав дыхание, она смотрит, как он медленно оборачивается к ней, пряча руки в карманы джинс. Её взгляд цепляется за разбитые костяшки. Злился. Как и всегда. Он кивает головой на дверь в душевую. — Я принёс вещи, ты можешь переодеться. — Спасибо. Петир кивает, снова отворачиваясь к окну. Ладно, он принёс ей вещи. Это уже что-то. Честно говоря, она не думала, что ещё увидит его. А теперь он здесь, стоит и, судя по всему, ждёт, когда она переоденется. Санса с сомнением осматривает свою руку. Ну, по крайней мере, ей успели поменять гипс на шину. Правда, полноценно пользоваться рукой она не может, но сейчас это не важно. Она разворачивается, направляясь в душевую. Стоит ей только войти, как на крючке для полотенец, она замечает пакет с вещами. Так. Ок. Она подхватывает пакет, вытряхивая его на маленький декоративный столик у раковины. Джинсы, носки, джемпер, нижнее белье и найки. Санса на мгновение задерживает дыхание. — Какого чёрта ты творишь?! Она испуганно вздрагивает, распахивая глаза. Петир проходит мимо неё, сгребая вещи в охапку и швыряя их на диван. Отступив в сторону, он кивком головы указывает ей, чтобы она вернулась в палату. Санса подчиняется. Петир выходит следом. Его пальцы грубо стискивают её кисть. Словно почувствовав, что ей больно, он ослабляет хватку. До шеи долетает его горячее дыхание. — Подними руку. Санса вытягивает руку, и Петир тут же стягивает с неё толстовку. Она ёжится, пытаясь прикрыться рукой. За спиной раздаётся тяжёлый хрип. Оцепенев и не зная, что делать, она стоит, чувствуя, как Петир буравит её спину тяжёлым взглядом. Она знает, на что он так долго смотрит. На огромную гематому, расползшуюся от удара от лопаток вниз. Тёмно-синий, почти чёрный синяк и несколько кровоподтёков. Санса вздрагивает, когда холодные пальцы касаются её кожи. На несколько секунд ей становится легче дышать. А затем приходит боль. — Не надо, — выдавливает она, глотая слёзы. — Не трогай. Петир тут же убирает руку. Обойдя её, он подхватывает джемпер, помогая ей одеться. Она чувствует, как по щекам начинает расползаться стыдливый румянец, когда он стягивает с неё спортивные штаны, помогая натянуть чёрные трусики и джинсы. Словно бы не замечая или делая вид, что не замечает, он молча помогает ей одеться. Они чуть ли не ударяются лбами, когда он встаёт с корточек. Их взгляды встречаются, но Петир тут же отводит свой. — Ты всё собрала? — Мне нечего было собирать. — Тогда пошли. И она идёт за ним, даже не спрашивая, куда он её ведёт. Идёт сзади, смотря на его фигуру. Даже в лифте она встаёт к стеночке, позволяя ему вырасти перед ней. Она буквально скукоживается, впервые реально ощущая исходящую от него энергию. От него словно бы расходятся электрические разряды, отталкивая всех и всё вокруг. И когда они выходят из лифта, посетители больницы молниеносно расступаются, давая им пройти. — Лотор уже забрал твои документы, — произносит он, не оборачиваясь к ней. — Куда ты меня везёшь? Он останавливается, оборачиваясь к ней. — А ты разве ещё не поняла? Я везу тебя к себе. Родителям ты ничего рассказывать не хочешь, этот Матео, насколько мне известно, всё ещё остаётся в больнице. Выбор у тебя не большой. — А он у меня есть? Его губы складываются в кривую линию. — Конечно же, есть, — в голосе раздаются холодные нотки. — Ты можешь вернуться в квартиру, купленную тебе Мартеллом. Можешь вернуться в квартиру, которую для тебя снял парень. Можешь делать, что хочешь, как… как ты и делала. — Выплёвывает он. — А можешь просто молча идти за мной и не задавать глупых вопросов! — Нервным движением он проводит рукой по лицу. — Ну, что выбираешь? — Я поеду с тобой, — выдавливает она, боясь остаться одна.***
Он старается не смотреть на неё. В машине они едут молча, сдвинувшись на максимальное расстояние друг от друга. Он даже не понимает, что сильнее ранит его: произошедшее, происходящее или то, что может произойти, если он не возьмёт над ситуацией контроль. А ещё он чувствует, как внутри него борются эмоции, сталкиваясь между собой, как бушующие волны океана. Он не хотел помогать ей переодеться. Он не хотел видеть её синяки, которые каким-то невидимым образом отпечатывались и в нём. Но больше всего он не хотел видеть её застывший взгляд, не выражающий никаких эмоций, кроме боли. Ему было больно смотреть на то, как она молча подчиняется ему, но он ничего не мог с собой поделать. Ему было страшно не ощущать исходящей от неё прежде уверенности. Тихая, молчаливая, замкнутая в себе, она всю дорогу смотрела в окно, изредка смахивая катящиеся по щекам слёзы. Блядь. Петир вылетает из машины сразу же, как только Лотор останавливается. Отойдя в сторону, он дрожащими пальцами достаёт сигареты и с жадностью прикуривает, смотря, как Санса, при помощи Лотора выходит из машины. Неуверенно оглянувшись, она направляется к нему. — Если ты хочешь есть, то Кайли может тебе приготовить, — она отрицательно покачивает головой, ёжась. Петир делает глубокий вдох. Главное не сорваться. Главное удержать своих собак на привязи. Он делает ещё один вдох. — Мы не будем об этом говорить, хорошо? — тихо выдавливает он. — Я не хочу это обсуждать. — Он чуть ли не задыхается, смотря, как на её лицо ложится тень. — Ты будешь спать в моей спальне. Все необходимые вещи там. — Её взгляд не останавливается на нём. — Санса? — Я не хочу об этом говорить.