Где цветет калина

Меня попросили рассказать эту историю с самого начала. Не от моего рождения, конечно, вам было бы неинтересно это слушать. Но с того момента, когда все началось. Стояли последние деньки августа. Промозглые и серые, как будто не лето заканчивалось, а осень разгулялась в полную силу. Я поднималась по лестнице в доме, где снимала квартиру на время учебы в университете. Возвращалась с очередного неудачного собеседования, на котором мне предлагали сущие копейки за рабский труд. Может, я слишком много о себе возомнила, но не для такой работы я училась четыре года. Не для такой. На лестничной площадке я остановилась. Кто-то опять напихал рекламы в мой ящик. Мне было лень ковыряться в замке, и я вытянула бумажки через щель, подцепив их бороздкой ключа. Среди листовок от чужого провайдера, который вот уже пару лет пытается переманить наш Интернет, я нашла рекламу научно-исследовательского института: НИИ КаЛиНА, о котором я слышала впервые в жизни, приглашал всех желающих поступить к ним в бакалавриат и магистратуру. Мысль о втором высшем я сразу отмела, а вот вторая часть предложения заставила меня задуматься. После защиты диплома меня приглашали сдать экзамены в магистратуру, но за время обучения родной университет опостылел мне как кость в горле. Мне хотелось просто забрать документы и свалить оттуда, а куда — не имеет значения. Через некоторое время, поскитавшись по сайтам для поиска работы и перебиваясь редкими заказами на перевод на фрилансе, я пожалела о своем скором решении. Но инсценировать возвращение блудного сына мне тоже не хотелось. Так и просидела все лето, бегая с одного собеседования на другое. Прием заявлений в магистратуру завершался в тот же день. Хорошо, что у меня с собой был весь пакет документов на случай экстренного трудоустройства. Я заказала такси — на общественном транспорте я бы точно опоздала — и поехала навстречу приключениям. Не устроюсь, так хоть разведаю. Все равно других планов на вечер не было. По пути я пыталась хоть что-то нагуглить об этом институте, но тщетно. Больше информации, чем было на самой бумажке, мне не найти не удалось. Даже сайт у них был какой-то допотопный: одна страница — визитка с контактной информацией, и все. Я задумалась: я точно хочу там учиться? Возле ворот мы остановились. Они были открыты, но проезжать нам запретили, дальше — только пешком. Я расплатилась с таксистом и вышла. Вид огороженной территории вызывал у меня тревогу. Ничего особенного: забор не самый высокий, при желании можно протиснуться между прутьями. Большие ворота на проезжей части были распахнуты, а сбоку, на тротуаре, виднелась маленькая дверь для двуногих посетителей. «Вход только по пропускам» — гласила табличка на стекле будки. Похоже на военный объект. Куда я попала? Идти до корпуса было не очень далеко. Я ориентировалась по маленькой карте на листовке: жирная красная стрелка указывала, где искать приемную комиссию. Внутрь здания меня также пропустили без пропуска, но охранник на входе смерил меня долгим изучающим взглядом. Будто я зашла в супермаркет и собираюсь что-то спереть. Иногда мне кажется, «подозрительный взгляд» — это одно из требований при приеме на такую работу. Внутри я ориентировалась по указателям и не особо смотрела по сторонам. Мое путешествие закончилось в большом кабинете с пятью-шестью столами, каждый из которых был завален бумагой, оборудован двумя стульями и улыбающимся сотрудником приемной комиссии. Я села за ближайший стол. — Здравствуйте! — Длинноволосая девушка в фирменной футболке с институтским логотипом — гроздь ягод на фоне листьев с изрезанными краями — широко улыбнулась мне. — Здравствуйте. Я бы хотела подать заявление в магистратуру, — я выложила на стол папку, стала по одному доставать и показывать свои документы. Девушка быстро пробежалась по ним глазами и отложила в сторону. — Давайте пока заполним небольшую анкету, — она протянула мне бумажку с ручкой и стала подсказывать, где что писать. — На какое направление хотите поступать? В этом году разрешено подавать сразу на две специальности. Направление? А направления-то я не посмотрела…. Я начала судорожно искать листовку по карманам. Но девушка меня выручила. Она подтянула со стола какой-то буклет и начала рассказывать: — Смотрите, у нас всего один факультет: «Специальной подготовки». На нем доступны следующие направления: «Исследования», «Информационная безопасность», «Специальная техника», «Оперативная разведка». Это для них нормально, что люди приходят, сами не зная, чего хотят? — Вы на кого учились? — На лингвиста. Проще сказать так, чем два часа объяснять человеку, чем занимается психолингвистика. Был еще вариант сказать «на психолога», но тут люди сразу начинают меня как-то неправильно воспринимать. — Вам подойдут исследования или безопасность. На специальную технику обычно идут с техническим образованием, а в разведку требуется хорошая физическая подготовка. По мне сразу видно, что я ни разу не подтянусь на турнике, да? — А исследования — чего? Девушка как-то озабоченно вздохнула. — Всего, чем занимается институт. Круто. Неопределенность внутри неопределенности. Эдакий профессиональный фрактал. Можно до конца жизни выбирать область исследования, а потом менять, когда надоест — никогда не соскучишься! — Беру. Исследования. Девушка улыбнулась. У меня забрали некоторые документы, сказали, что вернут после экзамена или вместе с дипломом магистранта, и отправили погулять. Экзамен начинался через сорок минут, я как раз успевала. Последний экзамен в последний день приема документов. Последний вагон моего профессионального самоопределения. Видели бы меня сейчас родители: мама бы устроила истерику, почему я до сих пор не работаю, а папа поддержал бы мои поиски лучшей юдоли. Всегда считала, что я в папу. Мне довольно быстро надоело бродить по коридорам. Безлюдным коридорам с приглушенным светом. Все это место навевало атмосферу легкого ужаса. Как в триллере, когда не знаешь, за каким углом прячется маньяк, но точно знаешь, что где-то прячется. Я устроилась под единственной лампой, пожалела, что не взяла книжку, и начала листать ленту в смартфоне. На экзамен я едва не опоздала: плутала по бесконечным лестницам и переходам. Я с трудом отыскала кабинет и ничуть не удивилась, обнаружив, что все места уже заняты. Все, да не все. Мне выдали документы и указали рукой куда-то в конец кабинета. На каптерке сидела девушка, место рядом с которой было свободно. Черная одежда с кричащими рисунками — логотипом какой-то рок-группы, волосы пурпурного цвета, точь-в-точь как розовый текстовыделительный маркер, много пирсинга на лице, грузные ботинки, аляпистый рюкзак, внезапно коготки с блестками и весьма готический макияж. — Присяду? — я решила, что безопаснее будет сначала спросить. Девушка посмотрела на меня как на идиотку. — Садись уже, — она сказала это беззлобно, просто раздраженно, нервно поправляя бумагу на столе. Волнуется, что ли? Только я села, засекли время, и пришлось с ходу включаться в работу. Перед тем, как опустить глаза на бумагу, я мысленно загадала, чтобы там не было слишком сложных вопросов, потому что, на самом деле, об исследованиях я знала не больше, чем об этом институте. Я перечитала первый вопрос по меньшей мере три раза. Затем мельком просмотрела все вопросы до конца анкеты. Там встречались перлы типа: «Бабушке сто пятьдесят лет, она не любит апельсины. Сколько иголок на ежике, если вчера заходил почтальон?» И более элегантные задачи, похожие на школьную олимпиаду. Но в целом направленность вопросов была не от мира сего. Я потратила львиную долю времени, пытаясь вычислить ответ логически. Наверняка там где-то был подвох, которого я не замечала. Подвох, который ребенок видит сходу, а взрослые не замечают в силу своей озабоченности. Окружающие меня будущие магистранты решали эти же задачи с выражением исключительной заинтересованности на лицах. Как заведенные, они строчили ответы, переворачивали страницы и снова строчили ответы. Может, мне попался какой-то вариант с подвохом? В итоге я решила, что, всегда могу устроиться на одну из этих ужасных должностей, на которые меня почти приняли, и начала отвечать наугад. Выйдя в коридор после экзамена, я чувствовала себя вымотанной как никогда. Двухчасовая физкультура на мне так не сказывалась, как этот тест. Результаты обещали вывесить в течение часа — вот так скорость, хотя, на следующей неделе уже сентябрь, правильно, что торопятся — и я осталась в институте, желая воочию увидеть свой провал. Нос привел меня к столовой. На прилавке томились свежие пухлые булочки — простая сдоба с сахаром. Последний раз я ела такие в школе. В универе я почему-то совсем не заходила в столовку. Наверное, потому, что там было тесно, и завсегдатаи занимали лучшие места. Чтобы поесть, приходилось отстоять очередь, как в каком-нибудь помпезном ресторане на причале Сены. Но здесь, в столь поздний час, столы были полупусты. Я взяла несколько булочек, сок в тетрапаке — никогда не беру чай в незнакомых местах — и села с краю, в тени колонны. Несмотря на маскировку, меня все-таки обнаружили. Девушка с пурпурными волосами, неся свой поднос, спикировала на свободный стул напротив меня. Когда это мы успели подружиться? — Ты знаешь, что глютен вызывает наркотическую зависимость? — заявила она, тыкая вилкой в витаминный салатик. — Будешь есть много булок, ни в одни двери не влезешь. Какая оригинальная шутка. — Я не толстею. — Это потому что Бездна все съедает. Я чуть не поперхнулась. Какая такая «бездна»? Что она несет? — Меня, кстати, Поля зовут. — Кира. — Приятно. — Взаимно. Классно поговорили. Тут в дверях столовой, с горящими глазами и растрепанной огненной шевелюрой, появился человек, которого я в последнюю очередь ожидала увидеть. — Ки! Это и правда ты! Артем подбежал ко мне, заграбастал в объятия и выбил весь воздух из легких. — Как ты сюда попала? — Как ты узнал, что я здесь? Что ты вообще тут делаешь? — Учусь! Я видел твое имя в списке. Думал, померещилось. Ан-нет! Пошел искать. — И как ты меня нашел? — После этого экзамена всегда тянет что-нибудь съесть. Потому столовка до сих пор и открыта. Действительно. Я огляделась и увидела всех, кто был со мной в кабинете. Мистика какая-то. — Погоди, где ты меня увидел? Уже списки вывесили? — Конечно, пойдем! Он схватил меня за руку, я успела подхватить оставшуюся сдобу и на бегу попрощаться с Полиной. В коридоре действительно висели списки. Я начала с первого листа и долго искала свое имя, а оно оказалось в самом конце. Пять баллов из трехсот? Это же какой бестолочью надо быть?! Зато дали общагу. Похоже, в этом году у них конкретный недобор. Брательник обнял меня за плечи. Почему-то его мой позорный результат ничуть не смущал. — Это надо отметить. Кафе-мороженое, как в старые добрые? — Не в этот раз, Тём, мне нужно вещи собирать, пока хозяева их сами из квартиры не выкинули. — Ну, тогда в другой раз. До ворот хоть тебя провожу. Мы развернулись также, не расцепляясь. В коридоре стало больше людей, всех интересовали результаты экзамена. Мимо прошла Полина. Она даже не посмотрела результаты — похоже, в своем успехе она была уверена. Несмотря на то, что у нее всего на один балл больше моего. Тёма вдруг остановился и убрал руку с моего плеча. — Привет. Перед нами возник парень…. Или мужчина? Всегда теряюсь, как называть людей в возрасте от двадцати до тридцати. На голову выше Артема, на полторы — меня. В бежевых мешковатых брюках и клетчатой темно-синей рубашке с рукавами, закатанными выше локтя. Кудрявый брюнет с аккуратной, немного лохматой бородой — так сейчас модно. Он говорил с Тёмой, но смотрел почему-то на меня, словно ожидал, что я все-таки с ним поздороваюсь. Но я этого так и не сделала. Я понимала, что это — преподаватель, невежливость может мне аукнуться в будущем. Но, пока нас не представили, нечего лицемерить. — Как диссертация? — Пишется. — Ну хорошо. Короткий обмен репликами. Бородач ушел, оставив нас с братом наедине.