Снег

Он не любил зиму. Нет, может быть когда-то очень давно, в сороковые годы, он ещё находил какие-то плюсы в трёх месяцах снега и холодов. Рождество, праздничные фейерверки и гулянья, красивые девушки, что прижимались к тогда ещё весёлому парню Джеймсу, со смехом брали его под руку, чтобы не поскользнуться на обледенелом тротуаре. В конце концов, никто не отменял игру в снежки со Стивом, когда они оба были детьми. Но потом началась война, и причин любить зиму не осталось. Холода означали только гибель его друзей от обморожения, снег — потерю техники в сугробах и задержки в пути. От одной мысли о жестоких метелях, когда ничего не разобрать дальше нескольких метров бросало в дрожь. Именно снег зачем-то спас его во время крушения того злосчастного поезда. Упав с огромной высоты вместе с обломками состава и остатками путей, Джеймс всего лишь потерял сознание. Когда ненадолго очнулся, пытался ползти куда-то, бороться, но что разглядишь в горах во время метели? Последнее, что он тогда запомнил, было сапогами советских разведчиков перед самым лицом, а также жуткий мороз, сковавший всё тело так сильно, что не пошевелиться, не сказать и слова. Тогда он очень сильно не хотел умирать, наверное, потому что не знал, что его ждёт. Впоследствии холод навсегда стал его частью, прицепился к телу вместе с бионической рукой, помеченной алой звездой, и зловещим прозвищем. Джеймс, а для своих просто Баки, исчез, и его место занял Зимний Солдат, наёмник сначала КГБ, а потом ГИДРЫ. Он даже не придавал особого значения, кто именно отдаёт очередной приказ, просто выполнял. Люди в форме, что менялась так же быстро, как их лица, крики, вечный холод подземелий, убийства — всё это было его миром. Впрочем, в мире всё же существовало кое-что постоянное. Вернее, кое-кто. Сначала Солдат не знал, как её зовут. Одна и та же девушка в белом халате залечивала его раны всякий раз, когда какая-нибудь цель оказывалась ловчее, чем было указано в досье. Она приходила, раскладывала инструменты и молча принималась за дело. Скальпель, пинцет, зажим, шприц — со всем этим она обращалась так же легко, как он сам с боевым ножом, пистолетом, автоматом или ещё чем. Солдат возвращался в заморозку, но его доктор не изменилась даже спустя несколько десятилетий. Всё тот же халат, та же короткая светлая стрижка, строгий, немного грустный взгляд. Она всегда молчала, даже когда кто-нибудь из кураторов торопил операцию или в открытую задевал её саму. Кажется, ни одно самое острое слово не могло пробить её ледяной панцирь. Однажды Солдат узнал имя незнакомки. В очередной раз лёжа на медицинской кушетке, он услышал от очередного офицера: — Игла, ты слишком долго с ним возишься. Можешь не напрягаться со швами — эта ледышка способна сама зарастить такие царапины, пока отлёживается. Игла не отреагировала, только бросила обеспокоенный взгляд на пациента и продолжила. Она всегда доводила всё до конца, пусть и особой необходимости в том не было. Но именно в тот раз Солдат испытал что-то, похожее на эмоцию. Он запомнил кодовое имя, запомнил единственного человека в этом проклятом месте, который отличался от всех прочих. А буквально через несколько встреч произошло кое-что необычное. Во время акции он случайно поймал три (может, и больше) пули, заработал примерно столько же ранений разной степени тяжести, да ещё и взрыв наградил его сотрясением. Даже сыворотка, которой когда-то накачали бесчувственного Баки, не могла быстро вылечить все повреждения, у Солдата могли бы возникнуть проблемы без оперативного вмешательства Иглы. В этот раз их оставили вдвоём. Очередной куратор счёл своё присутствие необязательным, и операция проходила в полной тишине, нарушаемой только позвякиванием инструментов. Игла молча боролась за его жизнь, а Солдат чувствовал, что лошадиная доза обезболивающих препаратов дала побочные эффекты. В пострадавшем мозгу оживало нечто неправильное, от чего пытались избавиться его создатели ещё лет пятьдесят назад. Бывший Джеймс чуть повернул голову и просто смотрел на девушку в белом халате, что сейчас извлекала пулю у него из ноги. — Кто ты? — он и сам не знал, зачем спросил это. Голос прозвучал очень хрипло, глухо — он и не помнил, когда говорил с кем-то просто так последний раз. — Чудовище, — тихо отозвалась его постоянная спасительница. — Почему? — Мне запрещено говорить с тобой, Солдат. Игла слишком резко, чтобы это было случайностью, отвернула голову. Скальпель впервые дрогнул в изящной руке, однако спустя секунду спокойно лёг на своё место. Если его профессией была война, то её дело состояло в медицине. Может быть, именно поэтому Игла столько лет жила в тёмном бункере ГИДРЫ. Сколько тайн она хранила? Даже в состоянии, близком к состоянию наполовину размороженного полуфабриката c отшибленной памятью, Зимний Солдат мог легко допросить хрупкую Иглу, силой получить все возможные ответы. Но он не хотел. То, что было старым Баки, не хотело причинять вред этой странной девушке, что слишком долго оставалась молодой и называла себя чудовищем. Несколько операций — чуть меньше встреч с Иглой, совсем мало наедине. Их общие хозяева так и не сумели полностью приручить Солдата и не могли оставить его без опеки даже в родных стенах, пропитанных холодом. Он не знал, где находится, ведь эту информацию стирали из памяти каждый раз, но почти не сомневался, что где-то очень далеко от экватора, где почти всегда царит долгая зима. Игла больше не говорила, только подолгу смотрела на своего постоянного и, возможно, единственного пациента. Её взгляд понемногу избавлял его душу от ледяных оков, словно луч солнца, который никогда бы не осветил тёмный бункер. Иногда Зимний Солдат смотрел в ответ. День, когда Игла пропала, ничем не отличался от всех прочих. Зимний Солдат проснулся, услышав код. Офицер с красной папкой удовлетворённо кивнул и протянул ему лист бумаги и очень старую чёрно-белую фотографию. — Она твоя цель, Солдат. Устрани как можно быстрее и возвращайся. С фотографии чуть смущённо глядела Игла. Со дня, когда был сделан снимок, она ничуть не изменилась, только сильно укоротила когда-то длинные волосы. На обороте виднелась нечёткая надпись: Анна Николь, 4 декабря 1939 год Ни имя, ни короткие сухие строчки досье не пробуждали в сознании никаких эмоций. Однако знакомый взгляд, так точно переданный старой, немного пожелтевшей от времени бумагой, заставил сердце сжаться как от укола тысячи ледяных игл. Будто по заказу какого-то беспощадного рока, снова шёл снег. Он крупными хлопьями падал на землю, на крыши небольших домиков, на обледеневшее озеро и ветви елей. Недавняя пурга немного успокоилась, однако даже в относительно ясную погоду бежать Игле было просто некуда. Она и так забралась чуть ли не на самый край света — в безымянный городок где-то на Аляске, где из всего населения — глухой егерь, пара рабочих-вахтовиков с семьями и несколько пожилых пенсионеров. Единственную дорогу занесло ещё на прошлой неделе, а снегопад не давал и шанса преодолеть лес на своих двоих. Но Игла будто и не пыталась никуда убежать, когда увидела его в своей крошечной гостиной, сидящим в кресле с пистолетом в руках. Девушка только поставила на пол пакет с какими-то продуктами и устало опустилась на ближайший табурет. От мороза её лицо не раскраснелось, как у большинства нормальных людей, а побелело. Несколько ещё не успевших растаять снежинок прилипли к ресницам. — Они всё-таки послали именно тебя за мной, — проговорила Игла. — Тебя, а не любого из других агентов. Сдержали слово, значит. — Почему ты предала ГИДРУ после стольких лет? — как бы там ни было, до конца непогоды он всё равно не выберется из этой замороженной дыры. Разговор не мог занять много времени. Но Игла только грустно покачала головой. Снежинки превратились в капельки воды, почти как хрустальные слёзы. Когда-то очень давно, до того, как замёрз, Баки Барнс обязательно предложил бы хозяйке дома платок из нагрудного кармана. Зимний Солдат мог только не настаивать на своём вопросе и просто перейти к следующему. — Почему ты не ушла раньше, если могла? — Боялась, — Игла подняла голову. — Это нормальная человеческая реакция. ГИДРА грозила убить сначала мою семью, потом меня саму, угрожала тобой. А потом я просто устала. Знаешь, я столько раз зашивала твои царапины, столько пуль из тебя достала, что перестала воспринимать тебя как оружие, машину смерти. Когда-то ты сам был человеком. Да, он был. Очень давно, Зимний Солдат и сам не мог точно сказать, когда именно, не мог вспомнить то время, мест, лиц. Всё, что осталось, было погребено где-то очень далеко. Опытные специалисты по НЛП отлично постарались. — Ты извини, что я разговорилась, я как врач не могу обвинять тебя, — девушка слабо улыбнулась и медленно встала с табурета. — Выйдем на улицу или лучше прямо здесь? Я не хочу, чтобы моё тело доедали волки. Им вряд ли это пойдёт на пользу. Солдат кивнул и, подняв пистолет, поднялся со своего места. Вытянул вперёд руку так, что дуло оружия смотрело Игле прямо в лоб. Девушка зажмурила глаза и сжала губы в тонкую нитку. Выстрел. Не дав Игле понять, что именно происходит, почему вдруг пуля ушла в стену за её спиной, Баки резко сделал шаг вперёд и ударил девушку тяжёлой рукоятью пистолета в основание черепа. Подхватив мигом обмякшее тело, он осторожно усадил его в кресло, а сам потянулся к объёмистой сумке. Инструкторы из КГБ учили его не только ломать кости с одного удара и стрелять лучше любого снайпера. В ГИДРЕ поверят обычной фотографии, с чего бы им тащиться на Аляску ради одной девчонки, пусть и объекта старых испытаний. В его силах сделать так, чтобы Иглу перестали искать навсегда. А пока она не очнётся от действия препарата, который будет ей введён через несколько минут, он доставит её туда, где нет холодных бункеров и почти одинаковых людей в форме, что ради каких-то своих целей пытают других людей. В конце-концов, должен же он как-то отблагодарить Иглу за заботу?