Уходи

— Здравствуйте, кем вы приходитесь Смирновой Ольге Викторовне? Её голос уже начинает дрожать, ком подошёл к горлу, из-за чего тяжело произносить какие-либо звуки, но слёз нет. Даже намёка на них. Потому что она пообещала, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будет плакать при людях. Никто не увидит и не узнает её слабости. Она сама со всем справится. — Я е-её д-дочь, — дрожит всем телом и голосом. С трудом произносит эти три простые слова. — Ольга Викторовна попала в аварию. Сейчас она в тяжёлом состоянии. Вы можете приехать навестить её, а я всё подробней расскажу? — холодный голос врача, который отчеканивает каждое, будто заученное слово. Каждый звук отдаётся дрожью по всему телу. И она уже не замечает ничего. Вообще ничего. Даже Данила, который пытается понять причину такого неожиданно плохого состояния девушки и держит её за плечо, заглядывая в глаза. А она смотрит куда-то в пустоту. Сейчас для неё существует лишь голос этого врача. — Д-да, могу. К-куда ехать? — с трудом выговаривает она, сглатывая ком в горле. — Сейчас она во второй городской. Когда вы подъедете? — Не знаю, н-но выдвигаюсь уже с-сейчас, — после этих слов Александра нажимает кнопку сброса вызова. — Что случилось?! — ошарашенный таким поведением парень почти кричит на девушку, пытаясь докричаться до неё, попутно садясь на корточки перед ней и держа за оба плеча, — Прошу тебя, скажи, — уже почти шепча, но с тревогой в голосе упрашивает Дэн. — Мама в больнице. Во второй г-городской. Т-тяжёлое состояние. Сказали, ч-что ДТП, — еле выдавливает она. В это время открывает Сафари и уже хочет набрать первый попавшийся номер. — Стой! Я сам вызову тебе такси. В таком состоянии лучше просто посиди. Сейчас я тебе водички принесу, — парень пулей побежал к кулеру, набирая номер такси. Тем временем Саша просто сидит, держась руками за голову и нервно тянет волосы. Она трещит и, кажется, не по швам. В её голове сейчас только один вопрос. «Почему она?» Она не замечает, как в её руке оказывается уже выпитый стакан воды, как Даня садит её в такси, как она заходит в больницу. — Здравствуйте, где здесь лежит Смирнова Ольга Викторовна? — спрашивает она у молоденькой администраторши. Её голос уже не дрожит. Она просто разбита. Теперь она плетётся по лестнице на третий этаж. Находит нужную палату. Как иронично. Мама поехала забирать её из больницы и сама же попала туда. Она почти подходит к двери, как вдруг знакомый голос сзади останавливает её. — Вавилова Александра Николаевна? — Да, — сухо отвечает она, разворачиваясь. — Я её лечащий врач, — имя которого, она пропускает мимо ушей, — Для начала я хотел бы с Вами поговорить, — увидев утвердительный кивок, продолжил, — Ваша мать в очень тяжёлом состоянии и я не уверен, что Вам стоит это видеть, но если сильно хотите, можете взглянуть. Сейчас она в коме, и мы не можем точно сказать, выйдет она через два часа, либо через двадцать лет. А может вообще не выйдет. Ну, Вы понимаете… — после услышанного маленькие кусочки её разбитого сердца бьются на ещё более мелкие, превращая их в пыль. Видимо, прочитав мысли девушки, врач продолжил, — Она попала в ДТП. Врезалась в самосвал, пытаясь уйти от столкновения с легковушкой. Не справилась с управлением на гололёде. Наверно, лучше было бы, если бы она врезалась в легковушку. Никто бы не пострадал. Да и она б невиновна была… — и тут Александру, как ошпарило. Теперь к её печали присоединились гнев, злость и желание убивать. Разнести всё здесь к чертям собачим. Ведь КТО-ТО виноват в том, что мама сейчас в таком состоянии. Если бы это произошло по её невнимательности, гололёда, да чего угодно, то она была бы не зла, а просто опечалена. Но тут. Гнев и ненависть разливается по её телу вместо крови. Но тут она понимает, что нужно успокоиться и зайти. Подошла к палате. Касается ручки. Зажимает её в руке, будто это тест на силу. Раз. Два. Три. Она дёргает ручку, открывает дверь и забегает в палату. Захлопывает за собой дверь, но пока не решается посмотреть в сторону мамы. Она слышит писк аппаратов и запах медикаментов. «Ты сильная. Ты справишься. Возьми себя в руки!» Она резко поворачивает голову. От увиденного она застывает на месте. Впервые видит маму в таком состоянии. Везде какие-то провода, трубки. Вся перебинтована. В синяках и опухшая. — Мама! — девушка всё же срывается с места, хватая её любимую женщину за свободную от капельницы руку и начинает её целовать, после прикладываясь костяшки её пальцев к своему лбу, — Мама, прости меня, — она чувствует вину, ведь если бы она не поехала за ней, то не оказалась бы в такой ситуации. Мама сразу сказала ей, что сначала поедет с работы дамой, сделает там парочку дел, а потом к ней. Но до дома так и не доехала… Саше хотелось бы заплакать, но она не может себе этого позволить. Она уже по привычке сдерживает их. Даже, когда мама в таком состоянии, она не может дать воль чувствам. Но тут она увидела, что на кровать упала красная капля. — Блять, — тихо выругавшись, Александра зажала свой нос. Всегда, когда она сильно нервничает у неё из носа течёт кровь. И тут она вспоминает про брата. Набирает его номер. — Привет, Сань. Извини, не могу пока говорить, перезвони позже, хорошо, — обыденно тараторя выпрашиваете Денис. — Денис, срочно езжай во вторую городскую. Мама в больнице, — она знала, что и без её наставлений он сделал бы это. Даже если бы Денис был на планете Альфа-Центавр и решал с инопланетянами вопрос сохранения или уничтожения космоса, он бы, узнав о чём-то подобном или даже менее серьёзном, он бы мгновенно примчался к нам, наплевав на всё. Потому что мы — самое дорогое, что у него есть. Как и он для нас. — Что?! Что случилось?! Я уже выезжаю! — нервно затараторил он. Брат всегда говорит быстро, а когда волнуется его вообще никто кроме меня понять не может. Я рассказала ему обо всём, начиная от звонка маме из больницы, заканчивая тем, как она сейчас выглядит. — Ладно-ладно, я через минут пятнадцать-двадцать буду там. Держись, хорошо, — это звучало не как вопрос, скорее как утверждение. — Ладно, жду, — быстро выпалила я и бросила трубку. К этому моменту кровь уже остановилась. *** Брат уже уехал. Он же всё-таки работает, его ждут дела. Он провёл со мной здесь два часа. Мы утешали друг-друга и верили, что вместе справимся. Убедили друг друга, что мама сильная и всё преодолеет. Вообщем, моя и его нервозность значительно стихли, но не сошли на нет. «Слушай, поезжай-ка ты домой. Отдохни. Тебе же нельзя нервничать». Эти последние слова брата крутились в голове девушки. «Нет. Я не могу её оставить здесь одну. Я должна поддерживать и помогать ей. Хотя бы так». С этой мыслью она снова взяла руку матери между своими двумя, поцеловала и приложила ко лбу. В голове начали крутиться моменты прошлого с мамой. Счастливые моменты. И моменты, где они вместе преодолевали трудности. Но тут её мысли прервал звук открывающейся двери. Она обернулась и увидела двух парней. Возраста, примерно как Данька. Один тёмноволосый и напряжённый, но в тоже время с грустными глазами и трясущимися коленями. Второй с длинными светлыми волосами, собранными в небрежный пучок, с холодными глазами, не выражающими ничего. Кажется, они полные противоположности. Они оба смотрели на Александру. В сторону мамы не взглянули. Они что, к Саше? — Вы кто? — не скрывая своего удивления разворачивается к ним.