Dirty Diana

      Клуб «Sakura blossom». Сюда все заходили, чтобы отдохнуть, посмотреть на полуобнажённые тела девушек, вертящиеся вокруг шеста, выпить чего покрепче или же заключить сделку, которая решит их дальнейшую жизнь. Многое решалось здесь: нашумевший криминальный клуб, расположенный в самом сердце Сеула, скрывал много тайн. Здесь решались крупные сделки наркобаронов, давали взятки полицейским, встречались с наёмными убийцами… именно этот клуб был бельмом в глазу добросовестной полиции. Коррумпированная же её часть не сопротивлялась, ибо в их владение переходили самые что ни на есть красивые девушки-стриптизёрши. В танцовщицы этого клуба впускали только самых-самых.       Молодая поджарая девушка, знающая, как танцевать, умеющая завлечь толпу к себе и удерживать внимание всех, соблазнительно касалась своих бёдер руками, смотря на всех с лёгким превосходством, будто говоря: «Детка, я уделаю тебя во всех видах танца, потому что я во много раз опытнее тебя». Всё внимание кричащего зала было сконцентрировано только на ней: некоторые подбадривали её снять нижнее бельё, хотя бы верх, некоторые буквально под ноги ей кидали купюры, которые она не смела поднять до окончания пикантного выступления. Но все, безусловно, все знали, как её зовут; с нетерпением ждали каждого её выступления и надеялись, что она согласится на приватный танец с последующим диким, безудержным сексом; звали её «Грязная Даяна», прямо как в песне, под которую она вертелась вокруг шеста.       Разврат и жажда похоти, что царили в помещении, запах алкоголя и дорогих сигарет буквально возбуждали девушку, она время от времени закидывала голову назад, проводя руками по груди и наслаждаясь тёмным, тягучим чувством, которое наполняло всё её естество. Жажда внимания, жажда лёгкой победы и наживы — эти желания были свойственны лишь Грязной Даяне. Грязной Даяне, но не девушке, которая скрывалась под личиной обаятельной, роковой стриптизёрши.       Короткая кожаная юбка, наравне с лёгким топом, под конец выступления была снята. Бёдра девушки оплетала лёгкая цепь, которая чуть позвякивала, но из-за гула неудовлетворённой толпы её было не слышно. Не слышались и стуки каблуков по полу. Казалось, Даяна ушла тихо, невесомо, как лёгкая гейша. Но нет — просто уйти она не могла. Вечно какой-то пьяный мудак схватит её за каблук и девушка попытается не упасть; вечно кто-то попытается запихнуть ей денег, злобно приговаривая, что если она стриптизёрша, почти проститутка, то ей обязательно нужны деньги. И в этот день тоже не обошлось без определённых обстоятельств.       На сцену ближе к кулисам забрался мужчина лет тридцати. Даже рядом с Даяной, которая при своём достаточно высоком для среднестатистической кореянки росте и наличии каблуков, он выглядел гигантом. Девушка не смутилась, а легко попыталась пройти мимо, но настойчивый поклонник схватил её за запястье, от чего кореянка скривилась, но быстро стала улыбаться.       — Что вам нужно? — играла лёгкая музыка, которая абсолютно не действовала на нервы, а расслабляла. Половина зрителей уже разошлась, но мужчина так и продолжал держать кореянку за запястье, явно намереваясь его выкрутить.       — Мне нужен твой босс. И как можно быстрее. Понято?       Сжавшиеся губы сказали ему, что ни девушка, ни уж тем более её босс не хотели его ни знать, ни видеть. Это был Со Хэчан — один из бывших наркоторговцев, которому чуть не впаяли пожизненное, поймав его за распространением наркотиков прямо здесь, в этом клубе. Каким бы владелец клуба, Чон Хосок, не был добрым, даже он вспылил, увидев легавых на пороге своего кабинета. Молодой владелец еле откупился, когда стали обыскивать его помещения на предмет запрещённых веществ.       «Я эту гниду пошлю своим телохранителям, а они живо из него всю дурь выбьют, — шипел тогда Хо, когда Даяна почти дремала на его диване в кабинете. — В моём клубе существуют негласные правила. Правила в моём клубе не созданы для того, чтобы их нарушать. И вообще, Даяна, ты меня слушаешь? Слышишь?»       — Тебя никто не хочет видеть, — грубо ответила девушка мужчине, который тянул её в сторону гримёрных помещений. Даяна остановилась, чуть не нанеся удар по икре Хэчана, и рванула руку. — Убирайся отсюда. За домогательства до танцовщиц тебя тоже могут выпереть, так что, друг мой, уходи по-хорошему, иначе будут санкции.       — Танцовщиц? Ты считаешь себя за танцовщицу? — Хэчан толкнул её, и девушка ударилась обнажёнными плечами о стену. — Ты и твои «подружки» — грязные шлюхи, которые сосут за деньги. Кто ты такая? У тебя на лице тонна макияжа, у тебя выдуманное имя, броская одежда. Ты шлюха, Даяна, обычная шлюха, которая вертит своей задницей перед тем, кто хорошо платит. А теперь веди меня к своему боссу.       «Всегда сохраняй спокойствие, — наставляла Даяну в своё время Хлоя, девушка, которая, проработав здесь некоторое время, была убита из-за отказа стать любовницей наёмного киллера. — Похуй, кто будет тебя хватать за какие места. Будь спокойна».       Всё это летело к чертям. Всё спокойствие улетучилось, и Даяна хотела заломить руки мужчины за спину и хорошенько, эдак пару раз приложить его головой о стену, чтобы одумался и ушёл по-хорошему. Иначе Хосок разозлится, и тогда пострадают все: и танцовщицы, и охранники, и посетители. К сожалению, одежда стриптизёрши к драке не располагала, поэтому пришлось просто отмахнуться, хотя это раззадорило Хэчана ещё больше.       — Что, мразь, нечего сказать? Да? Я повторю это ещё раз — шлюха, веди меня к своему боссу, иначе я тебя изнасилую, поняла? Хотя одним сексом больше, одним меньше — тебе-то какая разница?       «Но в некоторые моменты всё же стоит прописать человеку пизды, если он слишком сильно нарывается», — и после того, как слова бывшей стриптизёрши всплыли в голове, Даяна сжала руку в кулак и со всей силы, замахнувшись, ударила в нос мужчину, который отпрянул, заорал от боли и неожиданности и осел на пятую точку.       — Заткни свой поганый рот, — прошипела девушка, потирая кулак. Потом придётся отцу объяснить, откуда у неё кровоподтёки на костяшках. — Хосок тебя живьём закопает с моей лёгкой руки.       — Шлюха!       — Пошёл вон! Больше повторять не буду! — кричала Даяна так, что из гримёрной выглянули Люси и девушка, которая отказалась менять своё имя на работе, Миён. — Девочки, чего стоите? Зовите охрану!       Но Хэчан резко схватил стриптизёршу за цепочку на бедре, вынуждая её покачнуться и упасть на пол. Схватив девушку за шею, он шептал ей какие-то мерзости. Даяна вцепилась в его запястье, наблюдая за красной струйкой, которая сочилась из его носа, и дико хотела ударить ещё раз. Железная хватка на шее не спадала, Хэчан лишь сильнее сжимал горло, заставляя беззащитную полураздетую девушку уже кашлять.       — Ты за всё отплатишь, поняла? — он резко уложил кореянку на лопатки, продолжая двумя руками сжимать её горло, а кровь из его носа капала прямо на лицо девушки. — Непокорная шлюха.       Как бы девушка не вырывалась, мужчина был физически сильнее. Но тут, будто по щелчку, её мучителя оттащили на приличное расстояние, а сама Даяна резко уселась, хватаясь за саднящее горло. Всё перед глазами плыло, голова болела, но девушка буквально благодарила двух амбалов, которые пытались успокоить Со Хэчана сокрушающими ударами по рёбрам коленями.       — Всё хорошо, боже мой, Даяна? Скажи, что всё хорошо! — Люси помогла девушке встряхнуться и накинула на плечи небольшой вязаный платок, который до этого был на Миён. — Вышвырните его отсюда! А лучше вызовите полицию. Мы снимем синяки с Даяны, и тогда вам…       — Просто вышвырните, — прохрипела пострадавшая. — И скажите Хосоку, что этого уёбка уже давно пристрелить надо.       Как потом отцу объяснить все эти синяки? Даяна устала уже врать. Устала от того, что почти каждый мужчина, который думает половым органом, смеет называть её шлюхой в лицо. Шлюхи продают своё тело. Даяна же — танцовщица, которая даёт посмотреть на своё тело, и то не полностью раздетое, даже деньги не берёт от посетителей.       — Всё хорошо, Даяна, всё хорошо, — маскируя синяки тональным кремом, говорила Миён. — Твой отец ничего не узнает и не увидит.       — Будем надеяться, — и девушка пошла в уборную, чтобы смыть яркий марафет с лица. — Я потом поеду домой.       Смыв макияж и наконец-то натянув свободный свитер и чёрные джинсы, Даяна вышла из здания через чёрный ход, до сих пор кашляя. Сейчас она намеревалась общественным транспортом добраться до дома и там уже, заварив чай с ромашкой, успокоиться.       В этом клубе людей спокойно убивают и предают за деньги. Тут спокойно заключаются разного вида сделки. Тут царит разврат и похоть. Клуб «Sakura blossom» открыт для вас, если вы не перечите воле Хосока. Его воля — никакого распространения наркотиков и избиения его танцовщиц. Для Со Хэчана не существовало этих правил.       Сначала две остановки на автобусе, затем три станции метро — и до сих пор кашляющая от надсадной боли в горле Даяна пришла домой. Болело всё тело; руки не могли удержать ключи и хотели их выронить; ноги не держали, хотели подкоситься и уронить их владелицу на пол.       — Ну я и неудачница, — хмыкнула девушка, наливая горячий чай в свою любимую тёмно-синюю кружку. — Пора уже требовать с Хосока деньги за такие риски.       Покашливая, она прошла в гостиную и, не переодевшись, плюхнулась на белый диван перед телевизором, поставив кружку на стеклянный столик. Взяв пульт, она нажала красную кнопку. Сразу же вечерние новости оповестили её о том, что в паре кварталов от клуба, в котором Даяна работает, был найден труп застреленного мужчины, в коем девушка не без удовольствия узнала Со Хэчана.       — Так и надо этому придурку, — улыбнулась девушка.       — ЧиХо, милая, ты уже дома? — послышался немного обеспокоенный голос отца, капитана полиции, который вечно волновался за свою дочку. Но он не знал, какие секреты его «маленькая девочка» прячет от него. Он не знал, что всё, что происходит в клубе «Sakura blossom», закаляет ЧиХо и даже показывает то, что скрыто от обычного мира. Она знает о коррумпировании полицейских. Знает о транспортировке наркотиков. Но молчит. Пока молчит.       — Конечно, я дома, пап, — тон голоса смягчился. Теперь на диване, развалившись от усталости, сидела не Даяна, а была собранная и милая Шин ЧиХо, заочница юридического факультета.

* * *

      Как только выступление Даяны закончилось, два молодых человека на балконе, попивая виски со льдом, молча переглянулись и отвернулись от сцены, не наблюдая за дальнейшим развитием событий. Попеременно вздохнув, они глотнули жидкость из стаканов, чувствуя, как алкоголь приятно греет горло.       — Не устал так жить? — младший облокотился о перила, смотря на остатки виски в своём стакане. — Снова тебя кинули, как всегда. Может, стоит хотя бы район сменить?       — Меняй не меняй, везде всё одно и то же, — Юнги поставил стакан на столик и отщипнул сочную ягоду винограда. — Стоит хоть на пару минут задержать товар, так тебя кидают. Свиньи. Если я сменю район, обо мне, как о барыге, пойдёт дурная слава. А мне этого не нужно. И кстати, мелкий, тебе вообще пить нежелательно, у тебя через час гонки. Ты не успеешь протрезветь.       — Откуда ты знаешь способности моего организма? — Чонгук криво улыбнулся. — Не бойся, если что, брат мне даст кое-какие таблетки, и через пять минут я буду в норме.       — Всё у тебя решается через таблетки, когда-нибудь ты получишь зависимость, а у тебя вся жизнь впереди.       — Может быть, может быть…       Юнги смотрел на Чонгука, парня-стритрейсера, который просто, без особых проблем проникал в этот клуб по блату, просто кинув какую-то незначительную фразу парням-бугаям. Они к нему спокойны, даже очень, хотя сам парень зачастую ведёт себя достаточно вызывающе.       — А может, я просто сам по себе барыга, а мой фантомный брат — это я сам.       Быстро влив в себя, словно топливо, алкоголь, Чонгук поморщился, слегка облизнув нижнюю губу. Все девушки, вешающиеся на нём, обожали эти мимолётные, неосознанные действия и обхватывали парня за шею, чуть проводя изящными наманикюренными ноготками по его ключицам, и обводили впадинку между ними, что парню, впрочем, не особо нравилось. А потом ещё, в довесок, кусали его губы до крови, оставляя саднящие ранки.       — Даяна, как всегда, на высоте, — произнёс Юнги, переключаясь на другую тему. — По-моему, лучше она уже не станцует, зато держит напряжение у всех в штанах.       Внизу послышались крики. Орала полураздетая девушка-работница и мужчина, которого под локти уводили два амбала с невозмутимыми лицами. Стриптизёрша сняла туфлю на высокой шпильке и даже кинула её вслед, совсем уж неприлично засвистев. Конечно же, потом ей пришлось попрыгать за ней, но по лицу танцовщицы было видно, что своей работой она довольна.       — Сударь, извольте идти на хуй и никогда оттуда не возвращаться! — крикнула она и, почувствовав превосходство, гордо скользнула ступнёй в туфлю и пошла к сцене, чтобы вскоре уйти за кулисы.       Чонгук вздрогнул. За тяжёлыми шторами, почти скрытая от глаз всех, стояла порядком растрёпанная Даяна. Она судорожно дышала, сжимая и разжимая кулаки, помада размазалась вокруг рта, делая её отнюдь не хорошенькой, а очень даже наоборот, тушь осыпалась на щёки. Было в её взгляде, направленном на выход, нечто звериное, но это лишь разжигало интерес: что произошло? Что, чёрт побери, творится, и кто виновник всей вакханалии?       Обе танцовщицы скрылись за кулисами, и Чонгук выдохнул сквозь зубы. Скорее всего, этот мужчина приставал к стриптизёрше, что делать не следовало, либо пытался сделать с ней что-то похуже. В любом случае, если такого буйного мужчину выпроваживают два амбала, а даже танцовщица показывает дикое пренебрежение, что-то тут нечисто.       — Эй, Гук, — Юнги пытался окликнуть друга, но тот уже был на лестнице, ведущей из балкона вниз, — если вернёшься, принесёшь мне пива?       — Извини, братан, — Чонгук чуть виновато приподнял руки вверх, — работа зовёт. У меня заезд.       — Смотри, не попадись копам. Капитан давно на тебя зуб точит. Удачи.       И Чонгук, уже скрытый от взгляда Мин Юнги, ухмыльнулся. Капитан полиции его никогда не поймает. Слишком уж Чонгук любит скорость. Слишком уж Чонгук любит проносящиеся мимо огни фонарей, перепуганных прохожих и звуки полицейских сирен.       Чон Чонгук почти каждую ночь получает мощный заряд адреналина. И в эту ночь он хочет получить его снова.