* * *
— Ха-ха, а вот и наш макнэша, — Ким Тэхён слегка шлёпнул Чонгука по плечу, улыбаясь, будто старый друг. Закадычными друзьями они не были — знакомы пару месяцев, Ким на данный момент занимался ремонтом и покраской машин, на которых ездили Чонгук и остальные стритрейсеры. — Ну как ты? Готов сжать баранку обеими руками и вжимать педаль газа в пол? — Вполне, — попивая газировку со вкусом апельсина, купленную по дороге, парень улыбался. Сегодня было преотличное настроение, предвкушение заставляло руки и ноги трястись — сегодня должна быть ночь, когда луна полная, когда коррумпированная часть полиции сидела в клубе «Sakura blossom», а остальные либо напивались в участках, либо ужинали со своими семьями. Его красная малышка, Audi RS4, с виду обычная машина, но внутри — ревущий зверь, стояла в гараже, уже готовая сначала к тихому передвижению до места начала гонок, а потом — к резкому старту с рёвом и следами шин на асфальте. Чонгук провёл пальцами по капоту, с любовью смотря на начищенные до блеска фары и зеркала. За такую красивую, мощную и ухоженную модель можно выручить приличную кругленькую сумму, но Чонгук бы ни за что, никому и никогда не продал бы её. Слишком часто он гонял на ней от полицейских, буквально врос в кожаное сиденье, профессионально выруливая из сложных ситуаций, считал машину продолжением себя. — У тебя заезд, если не поторопишься — не получишь денег, — Тэхён тихой тенью проник в гараж в тот момент, когда Чонгук отворял ворота, а потом начал садиться в машину. — Потом можешь снова её сюда пригнать — хозяин дал добро. Только заплатить не забудь. — Закрой за мной ворота, — бросил Чон, слыша все слова Тэхёна и выезжая из гаража. — Удачи. Машина до старта гонок шла тихо. Линия старта и, соответственно, финиша, где стояли накачанные парни, полуголые девушки-проститутки, почти терялась в пёстрой толпе. Как в клубе, пахло алкоголем, сигаретным дымом. Единственное, что отличалось, пожалуй, — это ночной прохладный воздух, на который никто не обращал внимания — всем было жарко, все хохотали, пританцовывали под звуки музыки, льющиеся из колонок и мешающие жителям обступающих домов спать. Но никто из жильцов не вмешивался — просто закрывали окна шторами, чтобы ничего не видеть, втыкали беруши, чтобы ничего не слышать. Они привыкли. А молодёжь, помешанная на стритрейсинге, привыкла собираться именно здесь. О капот машины сразу опёрлась красивая блондинка в коротком топе, маня Чонгука пальчиком. А он только рад вниманию безымянной девчонки. Здесь его считали одним из королей. Здесь ему поклонялись. Только храма имени Чон Чонгука и мантии с короной специально для парня не хватало. Непорядок, надо исправить. Парень медленно выбрался из машины, слыша приветственные крики и свист. Тут все и всегда галдели, рвали глотки, лишь бы короли уличных гонок услышали их. На капоте уже сидели две девушки и, хохоча, делали ставки, кто выиграет в этом заезде: Чон Чонгук, золотой макнэ гонщиков, который давит педаль газа в пол так, будто за ним сам Дьявол гонится; или же его обгонит Лим Хичоль, «старичок» в гонках, который знал все трассы и свой чёрный спорткар как свои пять пальцев. Если выиграет Чонгук, он будет новым правителем трассы, который может помыкать всем, чем захочет, поднявшись на несколько ступеней выше Хичоля; если же он проиграет, то лидеры запретят ему принимать участие в гонках. — Эй, Чон, готов к заезду? — Хичоль дружелюбно ударил Чонгука кулаком о кулак — в нормальной жизни они не были врагами или соперниками, а очень даже наоборот; любили выпить, поговорить о жизни, поделиться опытом вождения. — Чувствую, тебе даже поддаваться не надо будет — ты поднаторел уже в гонках, молодец, хвалю. — Спасибо. Скупой ответ — хотел побыстрее залезть в машину, хотел, чтобы адреналин вновь потёк по венам, как кровь. Именно поэтому дал знак всем, что он готов, и сел в машину, любовно проводя руками по рулю. Он так даже девушек не касался, как касался сейчас своей машины. Хичоль забрался в автомобиль, сорвав парочку визгов противоположного пола — девушки его любили, ибо он был красив. А ведь действительно — что ещё надо девушкам, кроме смазливого личика и большого состояния? Девушка с забранными наверх волосами прошла между машинами. Чонгук засмотрелся на неё — конечно же, не Даяна, но та же экстравагантность присутствовала. В её руках был флаг, которым она пока не махала, но уже встала на свою позицию. Чонгук выдохнул, ухватившись за руль. На старт. Переглянулся с Хичолем, чувствуя нервозность вместо привычного адреналина. Внимание. Нога уже готова нажать на педаль и нести вперёд, вокруг города, к линии финиша. Боже, сколько нервов. Подумаешь, отстранят от любимого дела навсегда, если проиграет. Девушка присела, махнув флагом, обозначая, что обе машины с рёвом могут срываться с места. Чон нервно вжал педаль газа в пол.Глава 1
3 декабря 2018 г. в 22:22
Две белые тарелки немного дрожали в уставших руках ЧиХо. Ей хотелось завалиться на бок, укрыться тёплым одеялом и закрыть глаза. Ей просто нужен здоровый сон и много еды. Если эти два условия будут соблюдены, вы получите счастливую Шин ЧиХо, а если нет… бегите.
Тарелки положены на цветастые салфетки с узором, который категорично не нравился девушке. Но что поделаешь — отцу нравился такой цвет. А против отца ЧиХо уж точно не пойдёт. Рядом — столовые приборы: палочки, вилка и мало кому нужный нож; почти что всё начищено до блеска, сверкало и переливалось в тёплом свете лампочек. Две белые чашки уже ждали, когда в них нальют обжигающий кипяток, чайник уже тихонечко посвистывал, а на сковородке уже немного подгорало спагетти. ЧиХо щедро положила отцу и себе еды, быстро налила соус и так же быстро сделала горячий чай. Позвав отца, она поправила салфетки, в который раз напоминая себе, что от них надо избавиться. Надо заработать чуть больше денег и вообще что-то ещё купить, помимо салфеток.
Шин ЧиХо никогда не говорила своему отцу, Шин МинХо, о своей работе. Отец знал, да, его дочка работала где-то почти сутками напролёт, хорошо зарабатывала, но сильно уставала, а ещё и заботу о квартире держала на своих хрупких плечах. Но девушка никогда не жаловалась, нет, бежала впереди всех и только улыбалась. Устало, может, прикрывая глаза и чуть отмахиваясь, но улыбалась.
— Кого сегодня поймали? — спросила девушка, почти без аппетита наматывая спагетти на вилку. — На того парня, который твоему участку вечно мешает, ещё не нацепил браслеты, а, пап?
Шин МинХо славился на весь Сеул тем, что мог поймать абсолютно любого преступника, насколько бы хитрым он не был. Мужчина всегда видел всё наперёд, знал, где кто окажется, мыслил, будто сам преступник. Про него говорили, что он развёлся с женой только из-за его огромной любви к раскрытию всяких загадок, а его жена, Ким Сохён, уже не была для него загадкой — она являлась для него раскрытой книгой, к которой уже не хочется прикасаться, она исследована вдоль и поперёк.
— Никого сегодня не поймали.
Мужчина был немногословен. Он умел наблюдать, видел многое, но редко мог поддержать обычный диалог. В особенности, со своей дочерью, которая, наоборот, могла вести грамотный и толковый диалог и произносить красивые слова. Наверно, это передалось ей от матери — та могла бы работать в сфере маркетинга или стать необыкновенным оратором, но вместо этого пошла переносить красивые фразы на белые листы бумаги. Вроде, книги Ким Сохён до сих пор продавались, но Шин МинХо не знал об этом — давно не следил за деятельностью своей бывшей жены.
— Зато… незадолго до того, как я пришёл, мне передали, что нашли тело Со Хэчана. Помнишь, я рассказывал тебе? — девушка кивнула — знала об этом человеке не понаслышке, а сегодня имела честь быть, наверно, предпоследней, с кем он говорил. — Отлично. Хорошо, что у моей дочки цепкая память. Вся в старика-отца пошла.
ЧиХо уговорила отца поесть, а не рассказывать «всякие полицейские ужасы». Не время именно сейчас выставлять себя всезнающей девушкой, которую уже не удивишь ни домогательствами, ни коррупцией, ни поножовщиной. При отце она другая. При отце она — Шин ЧиХо, а не Грязная Даяна. Папе нельзя знать эту её сторону, а если узнает… не сносить ей головы. Шин МинХо искренне презирал нынешнее поколение; он считал клубы грязью, стриптизёрш сравнивал с проститутками, тоннами отлавливал пьяных подростков или тех, кто успел накачаться лёгкими или средней тяжести наркотиками. Когда-то, очень давно, смотря вместе с ЧиХо фильм «Стриптиз» с Деми Мур, он высказался, что его дочь никогда не должна идти в такой «грязный» бизнес.
«Ты бы знала, сколько к нам обращаются изнасилованных девушек, которые работают в стрип-клубах. Мы даже не рассматриваем их дела — они продают свои тела тем, кто побогаче, это их работа. А если заявляют, значит, попался особенно богатенький и они просто хотят стрясти с него кучу бабла. Не верь таким девочкам. Не верь такой жизни. Хорошо, ЧиХо?»
ЧиХо поняла. ЧиХо запомнила, но всё равно пошла работать в запретную высокооплачиваемую сферу; ей это нравилось, искренне нравилось, только здесь она получала мощнейший заряд всех чувств, которые не могла испытать в обычной жизни. Ей нравился спёртый воздух, пропахший всем, чем только можно. Нравилась прохладность шеста, когда разгорячённые, немного мокрые ладони касались его. Нравилось два дня буквально на износ работать, получая деньги, и два дня отдыхать дома, говоря отцу, что работает официанткой два через два. Знал бы её папа, какая она «официантка»…
— Покушай, ЧиХо, почему ты за весь ужин не притронулась к еде? — неожиданный вопрос вырвал из карусели мыслей, и девушка даже вздрогнула, с испугом поднимая глаза на собственного отца. — Спишь на ходу.
— Смена просто тяжёлая была, — натянуто улыбнулась, а потом быстро запихнула в рот всю еду с тарелки. — Так что лучше и ты ложись спать, у тебя работа потяжелее, чем у меня. Хорошо, пап?
— Хорошо.
Сон придётся ненадолго отложить: надо ещё вымыть посуду и помыться, чтобы на два дня смыть запах клуба. Втереть бы гель с запахом клубники, вымыть волосы с шампунем, наложить питательную маску и одним махом избавиться от всех синяков, наставленных сегодня. Если три первых желания можно исполнить, то последнее… золотая рыбка выполняет всего три желания, на четвёртое она не способна. Поэтому, достаточно быстро вымыв посуду, которая так и норовила выскользнуть из слабых пальцев, ЧиХо шмыгнула мимо гостиной в свою комнату, взяла домашнюю одежду, а потом пошла в ванную.
Струи душа лишь ненадолго расслабили молодое тело — они скользили по нему, смывали гель, заботливо нанесённый девушкой, но когда вода выключена и на плечи наброшено махровое полотенце, на ЧиХо вновь навалилась усталость. Хобби, даже самое любимое, всегда накладывает определённый отпечаток на человека, а уж работа тем более. Переодевшись в тёплую пижаму, которая была на ощупь как маленькое облако, в противовес скользкой и тянущейся одежде для стриптиза, она пошла к себе в комнату.
Сон — да, это именно то, что ей необходимо. Как только подушка коснулась головы, а одеяло окутало тело, девушка сразу запуталась в паутине неспокойных сновидений, которые преследовали её уже несколько дней.