* * *
— Просыпайся, — хлопок по плечу был больным и ощутимым — Чонгук из-за него простонал и открыл глаза. — Блядь, Чон Чонгук, чтоб я тебя не видела в ближайшие пять минут в своей комнате! Не знаю, почему мы вчера занялись сексом, но по-джентльменски бы ушёл из комнаты, пока я не проснулась! Девушка носилась по комнате полуобнажённой, швыряя в сонного парня его же вещами. Да уж, и что такого нежного он в ней вчера нашёл? Похоже, у неё гормоны играли, раз бросалась на людей с утра пораньше. Она материлась, тираня слух Чонгука, а потом посмотрела на него так, будто готова была глотку ему перерезать. — Ты, блядь, ещё здесь? — Перестань материться, ты девушка культурная, — Чонгук встал с постели, отнимая у девушки боксеры. — Отсутствие мата в моей лексике культурнее меня не сделает, — удар футболкой обрушился внезапно, а потом Даяна расправила её и надела на голову парня. — Я… — Истеричка ты, — ухмыльнулся Чон. — Но могу точно сказать — тебе понравилось. Говорили ли они потом? Разговор не ладился — ЧиХо вытолкнула Чонгука за дверь тогда, когда он натянул на себя штаны. За этой картиной наблюдал Хосок, держащий в зубах сигарету, а в руках — заботливо приготовленный для голубков поднос с едой. Точнее, сначала он хотел позавтракать сам, но, увидев блинчики под черничным сиропом, передумал. Тошнило от приторности, а этим двоим она как раз нужна для восполнения энергии. — Что она, мать твою, творит? — Чонгук показал ладонью на запертую комнатную дверь Даяны, стоя в коридоре с охапкой собственных вещей. — Привыкнешь, — Хосок пожал плечами и посмотрел на поднос. Нет, всё же, завтрак съест сам. — С добрым утром. В течение следующего дня Чонгук и Даяна старались не пересекаться. Пару засосов на животе отец девушки уж никак не заметит, да и синяки от пальцев на бёдрах тоже. Но заметит ли он её настроение? Нервы давали о себе знать с удвоенной силой, заставляя ходить взад-вперёд по пространству. Остались ли на Чонгуке после ночи метки? Чёрт, да почему? Почему она опять, как с Хосоком, рушит все барьеры? Что в этой семье Чон такого, что Даяну на них тянуло, как ненормальную пчелу на мёд? Сопротивляться этому чувству интереса будет бесполезно. Шин ЧиХо надо самой себе признаться, что этот парень скоро будет рядом с ней, как когда-то это было с Хосоком.Глава 22
16 сентября 2019 г. в 19:44
Как пелось в одной песне, шоу должно продолжаться. Девушки, разогретые выпивкой и громкой музыкой, веселились, а Даяна впервые за всё время работы в клубе буквально краснела, находясь рядом с противоположным полом. Слишком близко, слишком непозволительно. Чонгук гладил большими пальцами её талию, сминая в бескислородном поцелуе губы девушки. То, что происходило между ними, было сродни эйфории, которая плескалась внутри и заполняла горячие молодые головы, в которых до этого было сравнительно пусто.
Оторвавшись от губ с привкусом терпкого вина, Чон глубоко задышал, наблюдая за лицом девушки, которая будто просила нового поцелуя. Её глаза были прикрыты, ресницы чуть трепетали, а губы, такие манящие, слегка приоткрылись, будто приглашая вкусить их. Алкоголь настолько сильно ударил в голову, что гонщик вновь впился в губы стриптизёрши, слыша от неё довольное мычание — хотела, очень хотела его целовать.
Звуки окружающего их мира возвращались постепенно, будто оба выныривали из толщи воды, судорожно глотая воздух. Чужая слюна осталась привкусом вина и пива на губах, и пара дышала, понимая, что, если не оторвётся друг от друга сейчас, потом будет труднее. Особенно Грязной Даяне, сердце которой бешено билось от осознания того, что ей нельзя привязываться к мужчинам, ей нельзя продолжать заниматься чем-то с гостями, которые не платят. Глупо, глупо и ещё раз глупо смешивать работу и личную жизнь, но работа — это часть её жизни, её не выкинешь, не забудешь. Привычки, взятые оттуда, не забудутся, порой клише-слова «сначала деньги» и остальные могут сорваться с губ неосознанно. Грязная Даяна погрязла в распутности клуба и собственной работе. Хотя отрицать то, что губы Чонгука манили не как губы бывшего гостя, а губы вполне себе здорового парня, было бессмысленно.
— Ты сладкая, — выдохнул Чонгук, понимая, что хотел, чтобы эти объятия продолжались дольше, чем надо, чем это положено и принято. Даяне должно быть всё равно на приличия, раз она работала стриптизёршей. Звуки наконец-то вернулись, и парень даже понял, что играло где-то на заднем плане — кажется, это были излюбленные Хоном Chase Atlantic. Даяна, услышав голос Чона, убрала руки и отступила на шаг, вырываясь из объятий, в которые хотелось вернуться. Уже это пугало. — Что-то не так?
— Да-да, всё хорошо, — но голос звучал донельзя фальшиво, ложь в нём скрипела ненужным сахаром на зубах, заставляя морщиться от приторности, а сердце слишком больно стучало по рёбрам, причиняя дискомфорт. Он, Чонгук, гость, никто больше. Так нельзя. Она не могла. — Я пойду.
Девушка стремительно отходила от Чонгука, ёжась в холоде сумерек. Проходя мимо Мэри и Люси, она выхватила из руки младшей из девушек бутылку пива, тем самым запрещая ей больше пить, и пошла дальше. Вслед неслись возмущённые восклицания Люси, потому что, видите ли, это была её бутылка, но ЧиХо было уже всё равно на это. Бутылка полная, ей надо сейчас расслабиться, глупая голова, зачем согласилась на дурацкий пьяный спор? Сейчас Чон подумает, что между ними будут скакать искры влюблённости, а потом… что потом? Они будут парой? Нет, девушка и так намучилась, когда у неё были отношения с Хосоком — открывания личин были болезненными.
Даяна встряхнула головой. Ну даёт, из-за одного пьяного поцелуя уже начала думать, как будет показывать Чонгуку себя. Не покажет. Это обычная пьяная ошибка. Такое порой бывает.
— Эй-эй, ну постой! — за локоть больно схватили и развернули к себе. Огни и пьяные люди остались далеко позади, и в темноте на девушку смотрел Чонгук, о котором она думала пятью секундами ранее. Надо же, вот что значит — сила мысли. Вспомнишь, как говорится, вот и оно. — Да что с тобой творится?
— Забудь, не спрашивай, — когда-то давно Миён научила ЧиХо открывать бутылки без помощи специальной открывашки. Островатые края врезались в ладонь, но девушке было всё равно на боль, главное, напиток открыт. Засунув крышку в карман, Даяна сделала большой глоток, в который раз чувствуя, как сердце ударило слишком больно. На этот раз из-за того, что она вспомнила Миён. — Мы поспорили с девочками, ничего особенного.
— Не убегала бы ты из-за «ничего особенного», — сказал Чонгук, и Даяна подавилась пивом. Они недолгое время стояли, смотря друг другу в глаза, а потом девушка спрятала взгляд. Ей не нравилось, как тело реагировало на этого парня. — Я ж не глупый, знаю, из каких ты девушек.
— Любите вы говорить, что всё знаете, когда нихрена не знаете о девушке, которая стоит перед вами. Я, в принципе, не удивлена, мне сто раз говорили, что меня хорошо знают, только вот прикол, Чон Чонгук. Даже я сама себя не до конца знаю, что уж говорить о людях, которые смотрят только на внешнюю оболочку, не пытаясь залезть внутрь. А если и залезают внутрь, то при помощи члена, и то, не туда, куда надо. Поговорим завтра, — услышав тихое «но…», ЧиХо раздражённо цокнула языком. Слишком развязалась, поэтому стала даже вываливать на парня философию собственного сочинения. Или не особо своего. — Если хочешь поговорить с алкоголем в моей крови, то не советую тебе этого делать.
— Ты от меня не отвертишься, — эти слова Чон говорил уже в спину девушки, которая шла, покачиваясь, по малознакомой дороге к домику. Вздохнув, он посмотрел вдаль, сквозь деревья, где было сравнительно небольшое озеро, отбликивающее лучами закатного солнца. Умиротворение накатило с головой, хоть и казалось, что эта девушка когда-нибудь основательно вытрепет ему нервы. Парень выдохнул воздух через нос, понимая, что не хотел возвращаться к вечеринке, а поэтому как можно тише последовал за Даяной.
Он наблюдал, как она выпивала бутылку залпом, а потом, дойдя до освещённого места, бросила её в урну, вытирая губы, пропахшие алкоголем, тыльной стороной руки. Девушку шатало, она явно приняла ту дозу, при которой люди теряли координацию, и чуть не упала с лестницы — Чонгук, вовремя подбежавший, поймал её, слегка прижимая к перилам.
— Вроде завтрашний день пока не наступил, — кажется, что за эти пару минут девушка стала ещё пьянее, чем была. Хотя, если честно, с одной бутылки пива точно ничего не должно было быть. — Что ты от меня хочешь, Чон Чонгук?
— Разгадать тебя, — немые вопросы повисли в воздухе, но растворились, стоило Чонгуку вновь коснуться губами губ Даяны. — В каждой девушке есть секрет.
— Если у каждой девушки есть секреты, то я для тебя — сборник загадок, — и ЧиХо не врала, действительно не врала. Слишком многое скрывала в себе, слишком много надо времени, чтобы всё разгадать. Новый поцелуй, в который уже вовлекла девушка, притягивая к себе за ткань футболки.
Тишина — их подруга. Она их союзница, окутывающая своими тёмными, словно ночь, крыльями, не позволяя никого слышать. И их никто не слышал. Только что-то невидимое наблюдало за парой, когда Чонгук, открыв дверь дрожащими от перевозбуждения пальцами, втолкнул девушку в помещение, закрывая за собой дверь. Подхватив Даяну под бёдра, он впился поцелуем в её шею, слыша как будто в отдалении, как она вскрикнула, вцепляясь в его плечи.
Алкоголь ли? Да. Даяна лишь по этой причине забыла, что несколько минут назад хотела уж отоспаться, а потом уже, на трезвую голову, сказать Чонгуку, что это всё было ошибкой. И вот сейчас вот эта вот ошибка открывала дверь в её комнату, валила на кровать, заставляя стонать от того, что ушёл на пару секунд в другую комнату, а потом возвратился.
— Чёрт, какой же ты медленный, — штаны оказались откинуты на пол, а руки потянулись к подолу кофты. Медленность Чонгука была оправдана — он до сих пор не понимал, кого всё же затащил в постель. Несколько месяцев наблюдений, расспросы Хосока, потому что Гуку хотелось знать, кто она, почему она, как она. И теперь она лежала под ним и смотрела пьяным взглядом. Щёки разгорелись от внутреннего пожара, кофта всё же оказалась снятой и сброшенной. — Так и будешь медлить?
Грязная Даяна ничего не стеснялась, в особенности сейчас, когда в её организме был, по крайней мере, литр алкоголя. Она не стеснялась и играла с губами Чонгука, помогая ему раздеваться, чувствовала то, насколько напряжён, а поэтому решила всё взять в свои руки. Почему-то Чонгук, хоть и был старше, казался ей неопытным, до смешного неопытным. Может, дело было в его руках, которые не могли позволить себе залезть под кружевное бельё девушки, а может, дело было в его взгляде, который просил, буквально молил, чтобы вела именно она. Сегодня Даяна сделает его.
Опустившись на колени на пол, она приспустила нижнее бельё с парня. Совсем немного, так как играла, и эта игра доставляла ей удовольствие и мучила парня. Целуя орган через ткань боксеров, девушка чувствовала, как дыхание парня сбивалось. Она, в принципе, этого и добивалась — сбить дыхание, удовлетворить. В голове выл вихрями ветер, а когда Чонгук потянул стриптизёршу на себя, прижимая к кровати и отодвигая трусики в сторону, жар огня опалил всё её тело, заставив выгнуться. Даяна не помнила, в какой момент парень натянул на член презерватив, но отчётливо ощутила, как прошлись мурашки по телу, стоило Чонгуку нетерпеливо начать фрикции, подхватывая девушку где-то в районе лопаток и рыча.
Они двигались как остервенелые, каждый, казалось, в своём ритме, но хотели поймать волну друг друга. Чонгук уже закатывал глаза от подступающего наслаждения, когда Даяна, не прерывая их воссоединения, перекатилась, оказавшись сверху. Теперь она была главной, усиленно это показывая — руки на груди, губа закусана, будто специально, но нет, это рефлекс, чтобы не стонать слишком громко. Чон сжимал ладоням грудь девушки, слегка массируя соски, а потом прижал девушку к себе, нетерпеливо вдыхая аромат её тела где-то в районе ключиц. Пьяняще. Бесподобно. Сладко.
— Я не могу больше, — мужская рука опускалась к пояснице, и уже сам парень руководил всем, делая фрикции более размашистыми, чувствуя, как по обнажённому телу над ним пробежались мурашки.
Эта девушка слишком прекрасна. Её лицо было уставшим, вымотанным, когда она лежала под одеялом, приходя в себя. Волосы намокли от пота. Но Грязная Даяна отвечала на нежные тёплые поцелуи. Чонгук, сам тяжело дышащий, понимал, что перед ним была другая сторона девушки. Более нежная, что ли. Более беззащитная. Алкоголь выветрился из неё, но Даяна ещё не совсем понимала, что это только что произошло. Нарушила свои правила.
Да и плевать.
— Можно я с тобой посплю? — сонный кивок, и через пять минут оба, укрытые одеялом, спали, прижавшись друг к другу.
Стоило ли говорить, что Хосок, придя в дом после того, как разогнал всех спать, весьма разочарованно смотрел на то, как два тела, спящие, лежали на кровати. Перед его взором была только широкая спина брата, но на его плечо была закинута тонкая, до боли знакомая рука. Рука его лучшей девочки. Рука той, с которой спал сам Хосок. Рука той, которую он безмерно любил; каким бабником Хо бы ни был, именно Грязная Даяна, Шин ЧиХо, занимала его мысли день и ночь. Осознание того, что эта девушка не принадлежала ему по-настоящему, ударило ножом в сердце, и, закрыв дверь в комнате Даяны как можно плотнее, Чон направился снова на улицу.
Может быть, там осталось что выпить.