Не отбрасывая тени

      Ньют знает, что Тесей любит пледы и не разговаривать по утрам.       Обожает полёты на гиппогрифе, и в доме матери в Дорсете его всегда ждёт верный Пушок.       Ньют знает, что от солнца брат сильно щурится, а на лице тоже появляются веснушки, хотя куда бледнее, чем у него самого.       А по ночам Тесею до сих пор иногда снится ревущее от бомб и заклинаний небо.       Ньют не знает, что только благодаря брату после Нью-Йорка ему просто запретили выезд из Британии, без наказаний и взысканий.              Об этом говорит Миллисент Спинк, давняя коллега Тесея по аврорату. Они хорошо знакомы: когда-то жили рядом, пока Ньют и Тесей делили квартиру в Лондоне.       Миллисент передаёт привет от мужа и рассказывает, как взбесился Тесей, когда узнал.       — Ну, ты понимаешь, — Миллисент улыбается уголками губ. — Как вообще может беситься Тесей.       Это Ньют прекрасно знает.       — Не меньше, чем когда обнаружил, что его парадную мантию изгадила горегубка.       Это было ещё в Дорсете, перед выпускным годом Тесея в Хогвартсе. Причём испорченная мантия обнаружилась буквально накануне отъезда, так что в поезде Тесей потом делал вид, что вообще не знаком с Ньютом — обижаться он не умел, а вот игнорировал прекрасно.       Тогда Ньют впервые подумал, что даже когда они с братом ссорятся, это лучше, чем совсем без него.              — Тесея тогда послали искать Грин-де-вальда, — продолжает рассказывать Миллисент. — Я оставалась в Лондоне, а авроры… ну, ты лучше меня знаешь, что их след в Европе оказался ложным.       Ньют кивает.       — Когда ты вернулся, Министерство не хотело просто так спускать, что ты ответственен за то, что случилось в Нью-Йорке. И это Тесей сказал, что американское министерство превысило полномочия, а без тебя и поимка опасного темного волшебника не удалась бы. Так что ограничились запретом на передвижения. Даже твой чемодан не стали проверять.       Тогда это удивило Ньюта. Но он не задумывался.       — Тесею поверили?       — Он может быть очень убедительным, — усмехается Миллисент.       Они сидят в кафе Министерства, мимо них пролетает посуда, а единственное окно сегодня выходит в жаркую пустыню, где в далёком мареве колышется оазис.       Солнце из окна почти слепит. В таких лучах даже у Тесея видна бледная россыпь веснушек.       Но сейчас его здесь нет.       — Я знаю, вы заботились друг о друге, — говорит Миллисент. Опустив глаза, она тормошит пальцами салфетку. — В детстве и потом, после войны. Может, тебе так не казалось, но Тесей заботился о тебе и после. И всегда отзывался с теплотой.       Ньют рассеянно кивает. Он не понимает, к чему этот разговор.       — Тесей сегодня не был на работе, — говорит Миллисент. — Прислал сову, что у него срочные дела. Даже еженедельная летучка прошла без него, представляешь?       — Раньше он так не делал.       — Он и теперь так не делает.       Миллисент поднимает палочку и жестом призывает чайник, чтобы налить ещё немного напитка, пахнущего луговыми травами и кисловатыми ягодами.       — Он всегда оставался старшим братом. Даже когда ты игнорировал его письма. Когда наверняка считал, ему достаточно Литы.       Ньют так не думал — он просто предполагал, что они выросли, и теперь их дороги нечасто пересекаются. Его всё реже приводили домой, а жизнь Тесея так отдалилась, что Ньют полагал, он давно не её часть.       Что Тесей превратился в того, кем всегда хотел быть: строгий аврор, высокая должность, аккуратные костюмы, отточенные движения палочки и даже милая жена дома.       Его рука никогда не дрогнет.       Он не делает ошибок.       — Ты знал, что его кошка погибла? — неожиданно спрашивает Миллисент.       Глаза Ньюта удивлённо расширяются: он не слышал.       — Да, та самая кошка, которую он когда-то подобрал на улице и притащил домой. Ты тогда ещё жил с ним, но уже отправлялся в первые командировки. А мне приходилось заходить и кормить ваш зверинец.       Ньют помнит. Это было хорошее время.       — Обычная кошка. Из облезлой она превратилась в откормленную и наглую, но потом её потянуло на приключения, она сбежала из квартиры и попала под магловскую машину.       — О, — только и говорит Ньют.       Наверняка Тесей не счёл нужным написать об этом, решив, что не так важно.       — Он не хотел тебя расстраивать, — говорит Миллисент. — А сам сказал, что не может уберечь даже собственных животных и в ближайшие выходные отвез докси и жмыра к матери.       — О, — снова говорит Ньют.       Чай Миллисент допит, она поднимается с места.       — Я просто надеюсь, что он не наделает глупостей, Ньют. И что ты ему поможешь. Ты всегда мог понять его лабиринты и вывести из них. Как и Лита. Но теперь остался только ты.       Пока Миллисент уходит, Ньют сидит, уставившись на скатерть, по которой ползают неугомонные сахарница и чашка с его не тронутым чаем.       Может, в этом и есть весь смысл: их всегда будет двое братьев.              О том, что границы снова открыты, Ньют узнает из письма Тины. Она сообщает, что приедет, «если ты, конечно, не против».       Ньют тут же пишет ответ, многословный, но сводятся к тому, что он будет ждать. А едва отправив его, пишет ещё одно письмо Миллисент. Она отвечает быстро: нет, Тесей так и не появлялся.       Ньюту он тоже не отвечает. И он, подумав, пишет простую короткую записку:       «Я тебя жду».