Семь лет длиною в вечность

Северус перевернул страницу альбома. На следующем листе была приклеена заметка из «Ежедневного пророка», в которой долго и пространно рассказывалось о новаторском проекте директора Дамблдора: начиная с четвертого курса, ввести в Хогвартсе обязательные занятия по артефакторике. Далее в статье сообщалось, что на должность первого в истории школы преподавателя по этому сложнейшему и интереснейшему предмету назначили только что получившего звание Мастера артефакторики Гарри Джеймса Снейп-Принц-Поттера. – До сих пор не могу привыкнуть к такой длиннющей фамилии, – усмехнулся я. – И, наверное, уже не привыкну, раз не удалось сделать это за почти полтора века.  – Если честно, я учил тебя семь лет, но никогда так не волновался о твоих оценках, как в год, когда ты готовился сдавать экзамен на артефактора, – покачал головой Северус. – По-моему, я гораздо сильнее тебя боялся, что ты не сумеешь меньше чем за девять месяцев достичь должного уровня знаний и получить звание Мастера. Тогда бы тебе не позволили дольше оставаться в Хогвартсе, а я уже к тому времени просто не представлял, что тебя вдруг не окажется рядом. Признаться, в те дни я даже иногда задумывался об уходе из школы... – Я бы первый возражал против подобного решения, – я ласково коснулся его щеки. – Ты же обожал свою работу и чувствовал ответственность за каждого слизеринца! Если бы ты уволился – то очень скоро пожалел бы об этом. Да и к чему было так поступать? Ведь в следующем году я бы непременно сдал экзамен, а пока снял бы квартиру в Хогсмиде и продолжил еще усердней заниматься.  – И мы бы виделись в лучшем случае дважды в неделю! Ты бы это выдержал? – Можно подумать, в Хогвартсе у нас была бурная интимная жизнь, – проворчал я и невольно улыбнулся, вспомнив несколько совсем уж курьезных моментов. – В Хогсмиде к нам бы точно не ломились в дверь соскучившиеся по мамочке ученики... *** Воскресным вечером, наказав Милли и Вилли доставить наши пожитки прямиком в апартаменты декана Слизерина, мы аппарировали на окраину Хогсмида. – Если я когда-нибудь стану директором, то непременно расширю границы аппарации, – брюзжал я, пока мы с Северусом шли по тропинке, ведущей в замок. – Почему только у Дамблдора есть привилегия перемещаться в Хогвартс?! Вот бы и его заставить топать все это расстояние от Хогсмида. – Не ной, Поттер! – невозмутимо произнес мой спутник. – Регулярные прогулки на свежем воздухе очень полезны для здоровья. – Ага, – сварливо отозвался я, – особенно для тех, кто и так собирается прожить еще уйму лет. – Вообще-то, – в голосе Северуса проскользнули хитрые нотки, – мы могли бы переместиться по каминной сети сразу в кабинет директора, но тогда я бы лишился шанса еще немного побыть с тобой наедине. Он резко притянул меня к себе для поцелуя, и, хотя его губы были холодны как лед, я почувствовал, как кровь бурлящим потоком понеслась по моим венам, даря ощущение тепла. – В Хогвартсе у нас не будет возможности творить подобные маленькие безумства, когда нам это заблагорассудится, – пояснил Снейп настолько спокойно, словно не его сбившееся дыхание я слышал всего несколько мгновений назад. – Ты, однако, здорово умеешь поднять настроение! – покачал головой я. – Значит, как в старые добрые дни моей учебы – сдержанность, сдержанность и еще раз сдержанность. – В шестнадцать лет тебе это замечательно удавалось, – иронично отметил он. – В шестнадцать лет я еще не знал, как ты обалденно занимаешься любовью, а аппетит, как тебе хорошо известно, приходит во время еды. За этой словесной пикировкой я и не заметил, как мы добрались до высоких кованых ворот. Северус дотронулся до них волшебной палочкой, и створки послушно разошлись в стороны. Каменные вепри со своих столбов равнодушно наблюдали за тем, как мы удалялись по направлению к главному входу в замок. *** – Северус, Гарри, как я рад вас видеть! – Дамблдор возник на лестнице, ведущей в Большой зал, так неожиданно, что я поневоле вздрогнул. – Ваши вещи уже прибыли и дожидаются в апартаментах Северуса. Разумеется, ты, наверное, сейчас же захочешь посетить гостиную Слизерина и поприветствовать первокурсников, мой мальчик, – обратился он к Снейпу. Я не сумел сдержать улыбку: родившийся в восьмидесятых годах прошлого столетия Дамблдор был почти на триста лет моложе моего супруга. Так что еще неизвестно, кто и кому тут приходился «мальчиком». Впрочем, не моргнувший и глазом Северус, вероятнее всего, уже давно привык к такому обращению. – А потом жду тебя у себя в кабинете, – продолжил директор, – нам необходимо обсудить расписание твоих занятий. Боюсь, Гораций не слишком продвинулся за эту неделю. Возраст берет свое. – А как же обещанное ему двойное жалование? – желчно усмехнулся Снейп. – Я ведь не мог нарушить данного ему обещания, – смутился Дамблдор. – Гораций категорически возражал против того, чтобы вернуться в школу еще хотя бы на день. А тут – целая неделя. – Бедняга, как он вообще выжил после этого ужаса? – поцокал языком Снейп с притворным сочувствием. Я смотрел на него и не верил своим глазам. За несколько минут, прошедших с нашего прибытия в Хогвартс, Северус изменился до неузнаваемости. Теперь это снова был мрачный тип, полный яда и сарказма. Куда только подевался человек, паривший в небе, сжимая меня в объятиях, устроивший мне самую незабываемую свадьбу или занимавшийся со мной любовью в ванной при свечах? Впрочем, об этом сейчас не стоило думать вовсе. Тем более что у директора, похоже, имелись планы занять моего супруга на всю ночь. *** – Проходи, Гарри, – Северус произнес пароль, и дверь в его (точнее, отныне уже в наши с ним) апартаменты отворилась, – располагайся. Отдыхай, а я сперва наведаюсь в слизеринскую гостиную, а затем... – Помню, помню, – обреченно вздохнул я, – тебе нужно идти к директору. – Полагаю, сегодня тебе не стоит меня ждать, – он ласково провел тыльной стороной ладони по моему лицу. – Кажется, теперь я уподоблюсь нашим студентам и буду с нетерпением ожидать каникул! – Я, кстати, никогда не любил каникулы! – ввернул я, прижимая его руку к губам. – Значит, ты был неправильным студентом, – усмехнулся Снейп. – Просто я был влюбленным студентом, а предмет моего обожания как раз находился в Хогвартсе, так что каникулы для меня означали лишь одно – разлуку с тобой. Мне, если честно, и сейчас не хочется тебя отпускать... Тем более на всю ночь. Впрочем, похоже, выбора все равно нет. – Ни малейшего. Не скучай! С этими словами он мазнул меня губами по щеке и исчез за дверью. А я, как образцовая женушка, открыл оба наших сундука и начал разбирать их: расставлять книги на полках, раскладывать и развешивать одежду в двух небольших шкафах. Покончив с этим занятием, я отправился в спальню и обнаружил там узкую походную кровать, вряд ли подходившую по размерам дородному профессору Слагхорну. Напрашивался вывод, что тот ночевал где-то в другом месте. Расширив постель таким образом, чтобы на ней свободно помещались мы с Северусом, я отлевитировал на кресло покрывало, переоделся в пижаму и забрался под одеяло, уверенный, что моментально провалюсь в сон. Не тут-то было! За последний месяц я настолько привык засыпать в надежных объятиях Северуса, что без него, несмотря на усталость, не мог сомкнуть глаз. Проворочавшись еще с четверть часа, я наконец сдался, снова зажег свечу и, призвав с полки книгу по артефакторике, принялся за чтение... *** Прямо со следующего дня у нас с Северусом началась рутинная жизнь, в которой почти не оставалось места романтике. После завтрака в Большом зале Снейп отправлялся на лекции. Возвращался он в наши апартаменты не раньше четырех вечера, а затем сразу же усаживался за проверку эссе. Несколько раз в неделю он выслушивал отчеты старост или навещал своих слизеринцев. По вторникам и четвергам – всю ночь патрулировал коридоры школы, а в среду до самого утра варил необходимые для больничного крыла зелья. Не забывал Северус и о занятиях со мной. Он отводил мне полтора-два часа перед ужином и за это время успевал проконтролировать, чего я достиг самостоятельной работой за день. В первые же выходные мы с ним аппарировали в Оксфорд и встретились с мистером Арчибальдом Каррингтоном, оказавшимся очень пожилым, но, несмотря на это, сохранившим поразительную для своего возраста живость волшебником. Мой будущий экзаменатор тепло приветствовал Северуса, словно старого доброго знакомого, и без лишних слов согласился обучать меня заочно, при условии, что я буду два раза в месяц получать от него задания и регулярно отчитываться о результатах. Вечером того же дня Снейп заперся в лаборатории, чтобы, как и обещал, модифицировать «Нектар вампира» для кровожадной свиты Вольтури. На изготовление зелья у него ушло три недели, после чего (и я ясно это видел) он вздохнул с явным облегчением. Таким образом, на личную жизнь времени практически не оставалось. Я наивно полагал, что в понедельник, пятницу, субботу и воскресенье мы с Северусом будем запирать дверь всевозможными заклинаниями, чтобы хоть немного побыть наедине, но, к моему глубокому разочарованию, обязанности декана отличались совершенной непредсказуемостью. Иногда бесцеремонность директора и моих будущих коллег просто выводила меня из себя. Похоже, за десятилетия работы в Хогвартсе с желаниями Северуса привыкли не считаться вовсе. В противовес прочим профессорам вампиру Снейпу не требовался ночной отдых, и этим беззастенчиво пользовались решительно все – от Дамблдора до мадам Помфри. Если у школьной медсестры заканчивались какие-либо зелья, такая «мелочь», как наша с Северусом интимная жизнь, сразу отходила на второй план. Примерно так же вел себя и Дамблдор. Оказалось, после смерти своего единственного возлюбленного Гриндевальда директор начал страдать от бессонницы. В подобные ночи он частенько спускался в подземелья, чтобы скоротать время за интересной беседой и стаканом медовухи в обществе никогда не нуждавшегося в сне декана Слизерина. Разумеется, Дамблдор прекрасно помнил о том, что Снейп недавно женился и предпочел бы проводить редкие свободные часы в объятиях собственного супруга, но привычка, как говорят, вторая натура. Порой деликатное покашливание и вежливое: «Можно вас на пару слов, Северус?» – заставали нас в самый неподходящий для этого момент и заставляли пулей выскакивать из кровати и впопыхах натягивать на себя первое, что подвернется под руку. К счастью, студентам доступ к камину, ведущему прямиком в личные апартаменты декана, был заказан. Впрочем, это не мешало им с завидной регулярностью скрестись под дверью и просить профессора Снейпа срочно прийти в гостиную Слизерина, потому что Майк, Люси или Дороти – так звали троих особенно скучавших по дому первокурсников – плачут и никак не могут заснуть. Спустя месяц вынужденного практически полного воздержания я почувствовал, что мое терпение на исходе. Помимо физического дискомфорта, отсутствие секса отрицательно сказывалось и на моих занятиях. Я заметил, что теперь по несколько раз перечитывал один и тот же абзац в книге, так как смысл написанного просто ускользал от меня. Кроме того, мне приходилось прикладывать гораздо больше усилий, чтобы зачаровать тот или иной предмет, который я получал от своего оксфордского наставника. Снейпа тоже бесила эта ситуация. Он не представлял, что люди, окружавшие его долгие годы, способны на подобный эгоизм. Через месяц после нашего прибытия в Хогвартс, в одну из ночей, когда директор снова мучился от бессонницы и искал спасения от нее в обществе моего супруга, тот решился на серьезный и крайне неприятный разговор. – Надеюсь, что не слишком помешал вам с Гарри, – начал Дамблдор, с удобством расположившись в наколдованном специально для него кресле. – Эти бесконечные часы без сна кого угодно сведут с ума. Вы не против выпить со мной чаю? – он взмахнул рукой, и на столике перед нами возник его знаменитый фарфоровый чайник, три чашки и вазочка, полная любимым лакомством директора: засахаренными лимонными дольками. – Альбус, – сдержанно произнес Снейп, – думаю, это наше последнее чаепитие в столь неурочный час. Дело в том, что, как вы и сами прекрасно знаете, нас с Гарри связывают прочные партнерские узы. А эти узы, как вам наверняка известно, требуется поддерживать, иначе последствия для нас обоих будут весьма плачевными. Любезно согласившись разрешить Гарри проживать в Хогвартсе, вы же не предполагали, что мы станем вести монашеский образ жизни? А ведь именно это сейчас и происходит. В вечер моего возвращения в замок мы с вами оговорили, в какие дни я буду патрулировать школу и варить необходимые для больничного крыла зелья. Я считал, что могу распоряжаться оставшимся у меня свободным временем по собственному усмотрению. К сожалению, это совершенно не так. Заметьте, речь не идет о моих обязанностях декана: если кому-нибудь из вверенных мне детей плохо или страшно, я, разумеется, окажу им всяческую помощь. Но вы, Альбус, уже не ребенок, чтобы врываться в супружеские покои практически без стука! Дамблдор, похоже, хотел возразить, но Снейп властным жестом остановил его. – Я понимаю, что мы с Гарри создали в Хогвартсе прецедент, равного которому еще не бывало, – продолжил Северус. – Еще никто из преподавателей не получал дозволения жить под одной крышей со своим супругом или супругой. Вероятно, именно поэтому большинство моих коллег не имеют семей. То, что происходит сейчас, вынуждает меня задуматься о целесообразности нашего переезда в Хогсмид. – Но ведь деканы обязаны ночевать в Хогвартсе, – на Дамблдора было жалко смотреть. Судя по всему, он действительно не подозревал, что его частые визиты разрушают чью-то семейную жизнь. – Значит, мне придется покинуть свой пост! – припечатал Северус. – Я сделаю это с великим сожалением, но иного выбора у меня, кажется, нет. – Мальчик мой, я не собираюсь терять такого потрясающего преподавателя! Неужели мы не можем прийти к разумному компромиссу, как взрослые люди? – расстроенно покачал головой Дамблдор. – Вне всякого сомнения, но вот мои условия, – отчеканил Снейп, лицо которого стало похоже на непроницаемую каменную маску. – Вторник, среда, четверг – я в вашем полном распоряжении. Понедельник, пятница, суббота, воскресенье – я буду недоступен для ВСЕХ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ обитателей Хогвартса. Исключение, разумеется, составят вопросы жизни и смерти. И, пожалуйста, Альбус, напомните Поппи, что закончившееся Бодроперцовое зелье НЕ является вопросом жизни и смерти. А теперь, так как сегодня понедельник, мне хотелось бы остаться с Гарри наедине. – Да, да, само собой. Вы абсолютно правы, – Дамблдор так поспешно убрал чайный сервиз со столика, что одна из чашек упала и разбилась. – Если вам необходимо средство от бессонницы, я берусь за пару дней его изготовить, – уже гораздо мягче сказал Северус. – Надеюсь, мы обо всем договорились? – Ты был крут и жесток одновременно, – оторопело произнес я, когда директор, вновь пробормотав извинения и заранее поблагодарив Снейпа за зелье от бессонницы, удалился через каминную сеть к себе. – Просто я до умопомрачения уже несколько недель хочу заняться с тобой любовью. Признаться, я уже дошел до такого состояния, что если бы Минерва или Филиус еще хоть раз попросили бы меня подменить их на ночном дежурстве, то дело могло обернуться для них самым плачевным образом. Я, как ты знаешь, не употребляю в пищу кровь людей, но и моему терпению наступил конец. – Неужели ты бы набросился на своих коллег? – подражая его манере поведения, я скрестил на груди руки и удивленно приподнял бровь. – Голодный вампир – это страшное существо, но вампир, лишенный секса с любимым человеком... В общем, сегодня я, кажется, предотвратил трагедию. А теперь иди ко мне, пока нам опять не помешали. Впрочем, интуиция подсказывает, что отныне закон четырех свободных ночей будет соблюдаться неукоснительно. *** Следующим утром мне пришлось позавтракать в постели. А до этого еще с полчаса покорно лежать на животе и ждать, когда впитается вторая порция Заживляющей мази. И самое обидное, что виновником бедственного положения, в котором очутилась моя задница, был лишь я один. После столь длительного воздержания Северус проявил по отношению ко мне максимальные нежность, сдержанность и терпение. Он совершенно не ожидал, что у меня от страсти в какой-то момент буквально сорвет крышу. В результате утром мы обнаружили на простыне следы крови, а Снейп, залечив полученные мной по собственной дурости повреждения, строго-настрого запретил мне вставать с кровати. Впрочем, заниматься вполне можно было и лежа. Что я и сделал. *** Недели через три сова принесла Северусу письмо, написанное на незнакомом мне языке. К лапе птицы был примотан увесистый мешочек, наполненный старинными золотыми монетами. – Это от Вольтури? – спросил я с беспокойством, подождав, пока Снейп прочитает послание. – Да, – кивнул он, – благодарят за зелье. Пишут, что свита поначалу не слишком радовалась новой диете, но в конце концов все они, даже малышка Джейн и ее братец Алек, вняли голосу рассудка. Интересно, – добавил Северус, – все ли выжили в процессе уговоров? – Такое впечатление, будто ты волнуешься за эту свору кровожадных убийц, – с укором сказал я. – По мне, пусть они перебьют друг друга. Тебе же будет спокойнее. – К сожалению, похоже, кое-кто из свиты все же остался в живых, – невозмутимо произнес Снейп. – Аро сообщил, что ему понадобятся ежемесячные поставки зелья, и прислал щедрое вознаграждение за пробную партию, – он потряс мешочком, и золотые монеты весело звякнули. – Значит, теперь ты будешь отсутствовать в нашей постели еще одну ночь в неделю? – сделал я весьма неутешительный вывод. – А впрочем... Ты не станешь возражать, если я помогу тебе с изготовлением этого зелья? Так и работа пойдет гораздо быстрее, и мне не придется скучать без тебя. На несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, Северус задумался, а затем улыбнулся своей особенной, предназначавшейся лишь мне улыбкой: – Прекрасная мысль! Я с удовольствием возьму тебя ассистентом, при условии, что ты не питаешь отвращения к крысам и летучим мышам. *** Шли месяцы. К концу ноября мне удалось самостоятельно зачаровать кольцо, способное защищать своего владельца от простейших ядов, а ближе к Рождеству – создать амулет, оберегающий от сглаза и большинства достаточно продвинутых темных заклятий. Мистера Каррингтона очень впечатлили мои успехи, и он заверил Северуса, что, по его мнению, с экзаменом никаких проблем не будет. Помимо артефакторики, которой со мной раз в две недели занимался еще и профессор Дамблдор, до сих пор чувствовавший перед нами вину за свою бестактность, Снейп предложил мне начать изучать некоторые разделы Темной магии и Высшие зелья. Я, само собой, с радостью согласился, тем более что оба этих предмета Северус знал в совершенстве, учиться у него было неимоверно интересно, а за положительные результаты я удостаивался весьма приятной для нас обоих награды. Упорство и терпение моих учителей не пропали даром: незадолго до Пасхи мы с Северусом успешно испытали мой самый первый портключ, а в конце июня я, волнуясь и слегка робея, снова аппарировал в Оксфорд. Экзамен на звание Мастера артефакторики был невероятно утомительным и длился несколько дней. К восьми утра я являлся к мистеру Каррингтону, чтобы получить от него очередное задание. В десять вечера мне надлежало оставить работу и отправиться ночевать в небольшую гостиницу в магической части Оксфорда. Все это время мне запрещалось связываться с Северусом или с кем-либо еще, а чтобы я ненароком не нарушил запрет, мистер Каррингтон наложил на меня мощнейшие Следящие чары. Делалось это, естественно, во избежание подсказок. Наконец, на исходе пятого дня аттестации, мой строгий экзаменатор проверил действие разложенных перед ним артефактов и, расплывшись в широкой улыбке, тепло пожал мне руку. – Поздравляю вас, молодой человек, – сказал он, сияя, точно золотой галлеон, – вы с честью заслужили звание Мастера артефакторики. Передайте мистеру Снейпу, что он может и должен вами гордиться.