Семь лет длиною в вечность

На следующий же день после матча Дамблдор отдал распоряжение начать расследование прискорбного инцидента, в результате которого могла погибнуть студентка. Год, когда моя сестра поступила в Хогвартс, вообще, как ни странно, оказался богат на неприятности, происходившие при непосредственном участии четверокурсников-когтевранцев. В ноябре Эрни Ллойд едва не прикончил бладжером Розали, а незадолго до Рождества Рей Маккензи чуть не стал виновником моей собственной смерти. Впрочем, вероятно, это было просто трагическим стечением обстоятельств. Обычно учащиеся этого факультета отличались от остальных необыкновенной тягой к знаниям, а не стремлением нанести окружающим физический вред. Так или иначе, утром Розали уже чувствовала себя гораздо лучше, и я, оставив ее на попечении мамы и мадам Помфри, отправился в наши с Северусом апартаменты. Разумеется, занятия по артефакторике сегодня пришлось отменить. Я еле держался на ногах от усталости и остро нуждался хотя бы в нескольких часах сна. Когда я спустился в подземелья, было около девяти, и Снейп, конечно же, уже ушел на лекции. Наскоро приняв душ, я растянулся на постели и закрыл глаза. *** – Гарри, просыпайся, – Северус ласково поцеловал меня в висок, – уже шесть вечера. – Как? Я проспал дисциплинарное разбирательство?! – я пулей вылетел из кровати и принялся судорожно одеваться. – Да не суетись ты так! – усмехнулся Снейп. – Без тебя не начнут. Ты же главный свидетель происшествия. – А если этот гаденыш Ллойд откажется говорить правду? – я застыл посреди спальни с ботинком в одной руке и носком в другой. – Ведь по закону к студентам запрещено применять Веритасерум. – Веритасерум запрещено, – спокойно согласился со мной Северус, – а вот легилименцию в умеренном количестве использовать дозволяется. – И кто же будет проводить расследование? Сам Дамблдор? В магической Британии существовали только три ведущих специалиста в ментальных практиках. Директор Хогвартса хоть и не являлся самым сильным из них, но после знаменитого бестселлера Риты Скитер считался едва ли не светилом в этой области. Именно поэтому ответ Северуса застал меня врасплох. – Нет, Альбус попросил сделать это меня. – И почему же? – я вдруг испугался, что отец, который наверняка пожелает присутствовать на слушаниях, весьма отрицательно отнесется к такому повороту событий. Разумеется, за годы, прошедшие с моей свадьбы с Северусом, он перестал видеть в своем бывшем профессоре чуть ли не врага номер один. Более того, он неоднократно признавался, что пребывал во власти юношеских предубеждений, когда так рьяно выступал против нашей связи. Но теперь, раз дело касалось Розали, он мог вновь начать говорить и действовать импульсивно и нерационально. – Альбусу уже много лет. Он часто жаловался мне, что его магические способности, в том числе и ментальные, постепенно ослабевают. После смерти Гриндевальда этот процесс, к сожалению, ускорился. Ему трудно озвучить подобное прилюдно, но в приватных беседах он все чаще намекает на то, что подумывает оставить свой пост и заняться научной работой, пока еще в силах это сделать. Легилименция – очень тонкий инструмент, особенно если речь идет о ментальном вторжении в мозг ребенка. Альбус боится, что может невольно причинить Ллойду вред, и именно поэтому попросил меня вести дознание. – Вот это новости! – от удивления я даже прекратил одеваться. – С расследованием мне все понятно. А кого он прочит на свое место, когда уйдет на покой? МакГонагалл, разумеется? – Не угадал, – Снейп отвернулся, чтобы скрыть усмешку, но она проскользнула в его тоне. – Твоего покорного слугу. Однако, рассчитываю, что это произойдет не завтра и даже не послезавтра. Иначе мы с тобой будем видеться еще реже, а я и так ужасно по тебе соскучился! Надеюсь, сегодня с Розали посидит твоя мама, потому что, если ты не возражаешь, у меня на нынешний вечер есть кое-какие планы, – он на мгновение прижал меня к себе и потерся о мою скулу своим выдающимся носом. – Всецело поддерживаю твои планы, – сказал я, моментально и совершенно не вовремя возбуждаясь от этой невинной ласки. – А насчет Дамблдора и Гриндевальда... Я всегда полагал, что их связывала лишь обыкновенная дружба, которую эта бумагомарательница Скитер раздула до невероятных размеров и превратила в страстный, скандальный и очень трагичный роман, длившийся всего пару месяцев. Исключительно с целью продать побольше экземпляров своего бестселлера.  – Разумеется, она стремилась как следует заработать на биографии такого всемирно известного волшебника, как Альбус, – беззлобно усмехнулся Северус, – и многое приврала, но только не это. Насколько я знаю – а знаю я это со слов самого Альбуса – их действительно связывала далеко не просто дружба. Но после того памятного поединка они не виделись невесть сколько лет. Заключенный в Нурменгард Гриндевальд отказался встречаться с Дамблдором, а их единственное свидание состоялось накануне смерти Геллерта. Это произошло как раз в год твоего поступления в Хогвартс. А теперь, когда я посвятил тебя в сердечные тайны нашего непосредственного начальника, мне лучше поторопиться. Иначе сеанс легилименции, чего доброго, поручат провести твоему отцу. Жду тебя в кабинете директора примерно через полчаса. *** Назначенное на семь вечера дисциплинарное слушание пришлось отложить почти на час из-за того, что вызванные по такому случаю родители Ллойда устроили в кабинете Дамблдора настоящий скандал. – Это немыслимо! – доносились из-за двери крики отца Эрни. – Вы взяли в команду первокурсницу, а отвечать за ее благополучие почему-то должен мой сын?! Приставили бы к ее «царственной особе» телохранителя, что ли, если уж вы так опасались за ее здоровье! Ответ директора потонул в новом потоке обвинений, и каменная горгулья, охранявшая вход на винтовую лестницу, недовольно поморщилась. – А ведь он не так уж и не прав, – философски изрекла она. – Правила есть правила, и любое пренебрежение ими чревато серьезными последствиями. Когда меня все-таки допустили внутрь, я увидел заплаканного Ллойда, его мать, отца, лицо которого все еще было пунцовым от гнева, совершенно расстроенного Флитвика и Северуса, сочувственно поглядывавшего на Дамблдора. – Прошу садиться! – директор наколдовал несколько мягких полукресел. – Минерва и мистер Поттер-старший сейчас явятся. Я сообщил им о том, что мы начнем разбирательство с опозданием.  Еще минут через десять, когда все, кого пригласили на дисциплинарное слушание, наконец собрались, Дамблдор поудобнее устроился за столом и произнес: – Как вам всем прекрасно известно, во время вчерашнего матча Эрни Ллойд сбил с метлы Розали Поттер. В результате девочка получила тяжелые травмы и до сих пор находится в больничном крыле. – Я хотел бы заметить, профессор Дамблдор, – подал голос Флитвик, – что, на мой взгляд, мистер Ллойд не сделал ничего предосудительного. Правила квиддича предписывают загонщику отгонять бладжеры от игроков собственной команды и посылать их в противника. Именно так и поступил Эрни во время вчерашнего матча. То, что при этом пострадала первокурсница, вина не мистера Ллойда, а того, кто разрешил маленькой девочке вступить в команду в обход правил школы. Вот и профессор Снейп-Принц-Поттер, помнится, очень возражал против этого. Квиддич – это чрезвычайно травмоопасный вид спорта, где далеко не все зависит от умения игрока мастерски летать на метле. Я посмотрел на отца и неодобрительно покачал головой. Флитвик практически повторил мои слова, сказанные Северусу после получения гневного письма из дома. – Я предлагаю отстранить Ллойда от игры в следующем матче и этим ограничиться, – миролюбиво заключил Филиус. – Постойте, – негромко произнес Северус, – я, разумеется, не слишком хорошо разбираюсь в квиддиче, но мне кажется, что мысли: «Мерзкая выскочка, вот бы ты умерла!» – никак не вяжутся с честной игрой.  – Вы!.. – снова побагровел успокоившийся было мистер Ллойд. – Кто вам позволил лезть в голову моего сына?! – Я позволил! – директор сцепил перед собой руки и обвел внимательным взглядом из-под своих очков-половинок всех присутствующих. – В прошлом году мистеру Ллойду уже делалось внушение за чересчур агрессивное поведение во время матча. По моей личной просьбе профессор Снейп применил к нему поверхностную легилименцию, результаты которой и были сейчас озвучены. Северус, будьте так добры, расскажите, что вы еще увидели. – Не надо ничего рассказывать, – еле слышно прошептал Эрни, залившись краской стыда. – Я действительно завидовал Розали. Поэтому и запустил в нее бладжером. Четыре года назад я умолял профессора Флитвика взять меня в команду. Но он отказал мне, объяснив, что я еще слишком мал для этого. Он утверждал, что правила Хогвартса запрещают первокурсникам играть в квиддич для их же безопасности. Выходит, я был мал, а сестру профессора Снейп-Принц-Поттера приняли без всяких проблем? – на его глазах показались злые слезы. – Да ее все ненавидят из-за этого! Многие первокурсники умеют отлично летать и были бы счастливы попасть в команду, но школьные правила изменили исключительно ради Розали Поттер. – Значит, ты запустил в нее бладжером не просто для того, чтобы помешать ей поймать снитч, а для того, чтобы покалечить или убить? – спросил побледневший как полотно отец. Возможно, он только в эту секунду по-настоящему понял, какой опасности подвергалась его дочь. – Я хотел сбить ее с метлы, – не глядя на него, пробормотал Ллойд. – Мне было безразлично, что с ней случится потом. Я ужасно злился на Розали. – Эрни, сынок, не надо так говорить! – всплеснула руками мать Ллойда. – Ты наверняка не желал зла этой девочке! – Я хотел, чтобы она упала! – упрямо повторил Ллойд. – Без нее наша команда выиграла бы матч. – А ты в курсе, что совершеннолетних волшебников за подобное сажают в Азкабан? – не выдержал отец. – Давай называть вещи своими именами, ты покушался на убийство. Розали спасла чистая случайность... – Розали спасло то, что Гарри судил матч и вовремя бросился к ней на помощь, – встряла в разговор молчавшая до этих пор МакГонагалл. – А кроме того, я видела, как Северус направил на мисс Поттер волшебную палочку и затормозил ее падение. – А вы? – отец метнул на Минерву взгляд, от которого любой другой запаниковал бы от страха. – Где были вы в тот момент, когда моя дочь падала с метлы? Ведь насколько я помню, это вы предложили включить Розали в команду. – Я не сумела бы сделать этого без вашего ПИСЬМЕННОГО согласия, Джеймс, – гордо расправила плечи МакГонагалл. В эту минуту я почти восхищался ею. Далеко не многие отважились бы дать отпор моему отцу. – Вы могли просто запретить мисс Поттер играть в квиддич в этом учебном году. И все мои инициативы рассыпались бы прахом. А что до самого матча, – она поджала губы, – признаюсь, я растерялась. Когда Розали свалилась с метлы, я точно оцепенела и ничего не предприняла, чтобы спасти ее. Вот за это – и только за это! – я прошу у вас с Лили прощения. – Это неслыханно! – воскликнул отец Эрни. – Значит, декан Гриффиндора позволяет первокурснице выйти на поле, ее родители полностью одобряют подобное опасное сумасбродство, а виновным в увечье девочки оказывается мой сын?! – Вы так ничего и не поняли! – не выдержал я. – Эрни виновен не в том, что запустил бладжером в мою сестру. Он виновен в том, что намеренно желал причинить ей непоправимый вред. Ваш сын из зависти мог убить человека. Никакие кубки по квиддичу не стоят человеческой жизни! Именно это мы и пытаемся ему втолковать, а безответственность некоторых взрослых, – я многозначительно посмотрел сперва на МакГонагалл, затем на своего отца и наконец остановил взгляд на директоре, – пусть останется на их совести. – Думаю, мы разобрались с этим делом, – подвел итог Дамблдор. – Мистер Ллойд отстраняется от участия в игре до конца года. Мисс Поттер также вернется в команду лишь на втором курсе, согласно правилам школы. Все свободны, кроме Эрни. Я хотел бы побеседовать с тобой с глазу на глаз, мой мальчик. Мне кажется, ты все еще не уяснил для себя, что зависть – это совершенно отвратительное чувство. *** Весьма довольный результатом разбирательства, в ходе которого удалось не только справедливо наказать провинившегося студента, но и поставить на место моего отца, а заодно и МакГонагалл, я отправился в больничное крыло – проведать Розали. Мерлин свидетель, я не планировал рассказывать о том, что играть в квиддич ей будет позволено лишь в следующем учебном году. Но когда Розали, с надеждой глядя мне в глаза, спросила: – А когда я поправлюсь, то смогу снова начать тренировки? – не сумел солгать и честно ответил: – Нет, Рози, все согласились, что школьные правила надо соблюдать. Ты же не хочешь, чтобы другие студенты завидовали тебе? Сестра опустила голову, шмыгнула носом, а затем, разрыдавшись, спрятала лицо в ладони. – Солнышко, тебе осталось подождать каких-то десять месяцев, и ты опять будешь играть, – мама обняла горько плакавшую Розали. – Летом папа и Сириус потренируют тебя, и ты станешь самым лучшим ловцом за всю историю Хогвартса. Она сделала мне знак, чтобы я оставил их вдвоем, и мне ничего не оставалось, как выполнить ее безмолвную просьбу. В конце концов, мама действительно всегда точно знала, как успокоить Розали. *** Пока я сообщал сестре неутешительные новости, Северус успел переговорить с мадам Помфри и теперь терпеливо ждал меня на выходе из больничного крыла. Пару раз по пути в слизеринские подземелья нам навстречу попадались студенты, поэтому приходилось вести себя как подобает профессору и декану, а не как двум сумасшедшим влюбленным, безумно соскучившимся друг по другу. Лишь когда Снейп направил палочку на дверь, ведущую в наши апартаменты, и произнес пароль, я заметил, как у него от предвкушения чуть подрагивают руки. Убедившись, что нас никто не потревожит, он буквально втолкнул меня в спальню и прижал к стене, покрывая жаркими поцелуями мое лицо. – Мерлин, как я соскучился! Хочу тебя, прямо здесь! – прорычал он, с помощью магии избавляя от одежды нас обоих. Он легко подхватил меня под колени и, быстро подготовив, насадил на свой эрегированный член. Я громко вскрикнул и тут же зажал рукой рот, испугавшись, что, невзирая на поздний час и наброшенные на дверь чары, нас кто-нибудь услышит. – Не волнуйся, – с тихим смешком Снейп двинул бедрами, вызвав у меня новый стон, – я поставил надежную защиту. Можешь не сдерживаться. – Все предусмотрел, а? – выдохнул я, прикусив мочку его уха. – Абсолютно! Даже если вначале я и старался вести себя потише, то вскоре позабыл про всякую осторожность. Похоже, сейчас я бы с трудом вспомнил собственное имя. Северус вколачивался в меня мощными толчками, одновременно целуя лицо и шею. От все нараставшего возбуждения и накатывавшего жаркими волнами удовольствия меня всего трясло. Под зажмуренными веками впыхивали яркие искры. Я скрестил ноги у Снейпа на пояснице и вцепился в его плечи, отвечая на эти сводящие с ума поцелуи. Я словно раздвоился. Одна моя половина хотела быстрее испытать бурный оргазм, другая же жаждала ощущать Северуса в себе как можно дольше. Будто чувствуя мои метания, он замедлил движения, то полностью выходя из моего растянутого ануса, то буквально пронзая меня, пришпиливая к стене и заставляя вскрикивать от сладкой муки. Наконец я забился, точно в агонии. Мой собственный член, зажатый между нашими телами, запульсировал, выплескивая теплую сперму. Северус застонал, вошел в меня до упора и застыл, тяжело дыша и прижавшись лбом к моему лбу. – Сделаешь так еще раз – и я умру от перевозбуждения, – прохрипел я, с огромным сожалением соскальзывая с его члена. Голос отказывался повиноваться мне. – И как, скажите на милость, мне завтра проводить лекции у четырех потоков?! Я же на ногах стоять не смогу... – Бедный мой мальчик! – засмеялся Северус, подхватывая меня на руки и укладывая на постель. – Вот цена за жизнь с жестоким вампиром. – Знаешь, я готов платить эту цену вновь и вновь. – Что, прямо сейчас? – бровь Снейпа удивленно поползла вверх. – Мистер Поттер, вы просто восхищаете меня своей выносливостью. А как же несчастные студенты, чей преподаватель не сможет завтра держаться на ногах? – его руки уже гладили и ласкали меня где только возможно, а опять возбужденный член терся о мое бедро. – Снейп-Принц-Поттер, с вашего позволения, – подхватил я ироничный тон своего неутомимого супруга. – Ничего, завтра мне не придется много стоять на ногах... – я сполз чуть пониже и, прежде чем взять его член в рот, заключил: – У нас завтра, весьма кстати – контрольная работа.