Умри и вернись.

Амелия Боунс была принципиальной ведьмой, которая всегда строго следовала букве закона (но, если бы могла, многое в нем поменяла), ведь не зря она стала самой молодой главой ДМП в двадцать семь лет и уже целых тринадцать лет возглавляет свой отдел! Её политическим противникам просто не за что ухватиться, чтобы сместить её со столь высокого поста. И сейчас, находясь на стадионе, она слышит о том, что Гарри Поттер связан с беглым преступником Сириусом Блэком и при этом, ни много ни мало, тот его магический крестный, а это говорит о том, что в этом деле все совсем не так просто. Мало того, у него еще есть доказательства невиновности Блэка, о которых, оказывается, знает и министр с помощниками, и глава Визенгамота, и просто молчат! К Фаджу в последние годы и так много претензий, а тут такой подарок! Если все подтвердится и Блэк окажется действительно невиновным, то это сильно ударит по репутации всей верхушки власти и, возможно, освободится несколько постов, где, наконец, окажутся люди, которые действительно будут работать, а не создавать видимость. Но для начала следует во всем разобраться. И увидев Поттера с девушкой, которую он к себе прижимал, направляющихся в её сторону, решила их встретить. — Добрый день, мистер Поттер. Я глава Департамента Магического Правопорядка — Амелия Боунс. Из вашего диалога с директором Дамблдором я услышала, что вы располагаете сведениями, которые могут помочь следствию установить справедливость приговора в отношении беглого преступника Сириуса Блэка. Не могли бы вы уделить несколько минут своего времени, -женщина посмотрела на Гермиону, — в приватной обстановке. — Очень приятно, мадам Боунс. Я удивлен, что данной информацией с Вами еще не успел поделиться господин министр, — ответил Гарри с сарказмом в голосе. — Ведь прошло уже почти полгода с тех событий. А по поводу приватной беседы, то в ней нет необходимости. Моя подруга, Гермиона Грейнджер, лично присутствовала в тот момент, о котором я вам и собирался рассказывать. А свои слова мы можем подтвердить, предоставив воспоминания о том дне. — Ну, я все равно считаю, что нам необходимо более удобное место, чем парадный вход в школу. Прошу следовать за мной, — они направились в сторону черного озера. Остановившись возле молодого дерева на берегу озера, Гарри заметил, как на то сел жук с подозрительно знакомыми кругами вокруг глазок и спрятался в листве. Поттер, не спеша, начал пересказывать события третьего курса, иногда его дополняла или поправляла Гермиона. Амелия Боунс все больше хмурилась, а когда услышала, что Фадж собирался применить поцелуй дементора, поверив одному «бывшему» пожирателю, за которого в свое время заступился Дамблдор и игнорируя мнения четырех свидетелей (неважно, что профессор Люпин находился в форме волка. В конце концов, можно было дождаться утра и взять у него показания), все это попахивало саботажем законных прав на защиту. А учитывая, согласно рассказу Поттера, что Блэк в первый раз попал в Азкабан без суда и следствия, то это вполне тянет на попытку избавиться от свидетеля произвола власти. А умалчивание о сбежавшем реальном предателе Поттеров уже тянет на укрывательство преступника и реальный срок для всех причастных лиц. Что ж, осталось получить воспоминания и у кого-то, начиная со следующей недели, начнутся большие проблемы. Показав, как правильно извлекать воспоминания, мадам Боунс бережно спрятала две колбочки с серебристым содержимым в полах своей мантии и поспешно удалилась, предварительно заверив Поттера и Грейнджер, что если озвученная информация подтвердится, то справедливость в отношении мистера Блэка будет восстановлена в ближайшее время, а все виновные понесут наказание. Друзья молча двигались в сторону гостиной факультета, так как Гарри сильно морально вымотался после такого напряженного дня и ему хотелось немного тишины, а подруга и не настаивала, так как вечером они все равно встретятся, чтобы Поттер обо всем рассказал. Но его ожиданиям не суждено было сбыться. Стоило им войти в гостиную, как раздался коллективный хор поздравлений. Ученики, перебивая друг друга, стремились поздравить победителя первого тура. Кто-то громко скандировал его фамилию, кто-то запускал волшебные хлопушки, а в руках у нескольких студентов можно было заметить стаканчики с огневиски. Гарри, посмотрев на все это представление, нахмурив брови, спросил: — И что это значит? — Ну как же, — крикнул кто-то с другой стороны гостиной, -празднуем твою победу! Ведь это победа Хогвартса и факультета Гриффиндор! — И снова раздался дружный хор поздравлений. — Это я заметил. Но у меня вопрос: а вы здесь при чём? -Спросил он, приподняв при этом одну бровь, сильно напоминая небезызвестного преподавателя зельеварения. — Не помню, чтобы кто-то из вас мне хоть как-то помог с подготовкой. Ну, помимо вашей практики в оскорблениях моей персоны. — Поттер, ну че ты начинаешь-то? Ну, пошутили немного, нечего тут из себя обиженного строить, — донеслось с задних рядов. Гарри почувствовал раздражение. Ну что же, если идиотов нужно ткнуть носом в то, что его надо воспринимать всерьез, он так и поступит. И не посмотрит на то, что они всего-лишь дети, его телу сейчас тоже всего четырнадцать лет. — Я, к сожалению, не вижу, кто у нас тут в гостиной такой смелый, высказывая свое мнение из-за чужих спин. Не мог бы ты, мой друг разговорчивый, выйти из задних рядов и повторить. Толпа расступилась и вперед вышел никто иной как Кормак Маклагген. Высокий студент пятого курса, всем своим видом показывающий, что уж он то поставит выскочку на место. Вот только, когда он подошел к Поттеру и посмотрел на него, он уже пожалел о своей несдержанности, заметив небольшие желтые искры, появляющиеся то в одном, то в другом месте на одежде Поттера. Но его гордость, да и взгляды, прикованные к нему, не позволили ему взять свои слова назад. Поняв, что отступать ему некуда, парень решил идти до конца. — Я говорю, Поттер, не строй из себя обижен… — договорить Кормак не успел: его прижало к полу гостиной с такой силой, что он разбил себе нос. Все стоящие рядом обратили внимание, как вокруг Гарри как будто пошел черный дождь с серебряными вкраплениями, а на одежде заискрили маленькие желтые молнии, и сделали несколько шагов назад. — Кормак, я не слышу, ты что-то начал говорить, а потом замолчал. Ты плохо себя чувствуешь? У тебя кровь носом пошла, — с нескрываемой насмешкой в голосе спросил Гарри. Тот в ответ только промычал что-то нечленораздельное. — Ну ладно, соберись пока с мыслями. Подумай, что ты хотел мне сказать. Для остальных я повторю. Вы все, -Поттер прошелся взглядом по ученикам, — не имеете никакого права отмечать победу факультета Гриффиндор, так как эта победа моя и моей подруги, в которой ни один из вас не принимал никакого участия. И я не высокомерен, просто это очевидный факт. В гостиной повисла гробовая тишина, все слушали ставшего сейчас таким опасным Избранного. — Я с помощью Гермионы готовился к заданию, встречая на своем факультете только насмешки и кривые взгляды. Да ни один из вас даже не осмелился поставить на меня, -люди в гостиной в ответ на его речь пристыженно отводили взгляд. Гарри нашел взглядом Лонгботтома. — Кстати, Невилл, поздравляю. Предполагаю, что ты сорвал неплохой банк. — Сказал волшебник и улыбнулся тому беззлобной улыбкой. — Именно он и Гермиона единственные, кто поверил в меня, и над которыми вы так же, как и надо мной, смеялись последние дни. Так что не смейте праздновать мою победу, вы этого не достойны. Последний месяц вы вели себя как стая шакалов, а сейчас лезете с поздравлениями. У меня вопрос: вы серьезно? Порой я вообще жалею, что шляпа направила меня к «храбрым львам». Под дружное молчание он направился в сторону спален, желая немного вздремнуть перед ужином. Гермиона же покачала головой и направилась на выход из башни факультета. Мысли многих, находившихся в гостиной в тот момент были примерно одинаковы — стыд и сожаление. Они поступили с Поттером в лучших традициях такого ненавистного им факультета как Слизерин. Сначала травили его, а потом сделали вид, что ничего не было, при этом нагло попытавшись разделить с ним его успех. Многие девушки в гостиной думали о том, что Поттер, и так сильно похорошевший внешне, вдобавок обладает огромной магической силой — вон как Маклаггена размазало по полу, да и дракониха, севшая на задницу, как-то недвусмысленно об этом говорит. Так при этом он еще и наследник целых двух старейших и богатейших магических родов, и теперь и так немаленькая армия его поклонниц росла в геометрической прогрессии! Кормак Маклагген, лежа лицом в пол и постанывая, думал о том, что ему срочно нужна помощь, а также, что теперь он всегда будет слушать внутренний голос, предупреждающий об опасности.

***

Гарри проснулся уже после ужина, значительно отдохнувшим. Видимо, никто не решился его разбудить. Первым делом он решил пообщаться со своим давним другом, который в свое время очень сильно выручил их с Гермионой, спасая из Малфой-мэнора. — Добби! — Сэр Гарри Поттер! Добби очень рад, что вы о нем помните, — домовик лучился счастьем, обнимая свешенную с кровати ногу Гарри, но при этом периодически поджимал уши, как будто чего-то боялся. — Добби, я знаю, что Уизли подчинили тебя империусом еще перед началом второго курса, и я знаю, что тебя связали обетом о неразглашении, — на этих словах, эльф опустил голову и прижал уши, начав взглядом искать чем бы себя наказать. — Добби, посмотри на меня. Домовик медленно поднял голову, в глазах у него стояли слезы. Он даже не пытался заговорить, понимая, что совершил и сколько боли причинил Гарри Поттеру, находясь в подчинении у этой злой семьи. — Добби, ты не хотел бы стать частью моей семьи? — спросил Гарри. — Пройти полную привязку слуги и получать жалование? Домовик в очередной раз удивил Гарри, но на этот раз широтой раскрытых глаз, когда тот в неверии от того, что услышал, поднял голову. Казалось, их в принципе невозможно даже насильно так открыть, но вот — перед ним яркий пример. — Ну так что? — снова спросил парень, заметив, в какой ступор впал домовик. — Но сэр Гарри Поттер, — пролепетал Добби, вновь опустив голову, — Вы ведь понимаете, что мы, домовые эльфы, и так питаемся магией наших хозяев, — сказал он, снова опустив уши. — А привязывая нас к себе и семье, волшебник разрешает брать магию со всех носителей имени семьи, тем самым ослабляя их. — Я все это прекрасно знаю, — кивнул гриффиндорец. — А также знаю, что именно из-за этого вы так преданно служите волшебникам, пытаясь своими силами и энтузиазмом оплатить им поглощение их магии, и что по этой причине волшебники так несправедливо к вам относятся. Но, к сожалению, они не понимают, что отдавая такой мизер своих сил, они получают намного больше. В общем, для меня это проблемой не является, так что спрошу еще раз. Добби, согласен ли ты стать слугой дома Поттер и моим другом в обмен на часть нашей семейной магии и соответствующее жалование? — Добби согласен, — ответил эльф и заплакал от счастья, ведь большинство древних магических родов Англии считали домовиков за паразитов и давно стали уменьшать канал связи между собой и своими домовиками, а к роду в последний раз кого-то привязывали лет двести назад, да и то, Блэки — второй род сэра Гарри Поттера. Тем временем, между Поттером и домовиком появилась тонкая, светящаяся нить привязки и на глазах увеличилась в толщине в несколько раз. Через несколько секунд она пропала но, к своему удивлению, изменений в своей магии парень не почувствовал, а вот Добби на глазах посветлел, немного вытянулся и прибавил в весе. — Ооох, — выдохнул Добби, рассматривая себя в зеркале комнаты. — У сэра Гарри Поттера такая сильная магия и ее так много! Добби про такое давно не слышал. Сэр Гарри Поттер Великий Волшебник! — Гарри рассмеялся, вспоминая сколько раз этот домовик так его называл. — Добби, давай договоримся, что ты будешь меня называть просто Гарри или сэр Гарри, но никак иначе, ведь мы стали друзьями. — Сэр Гарри, — послушно повторил эльф, смахивая слезы счастья с глаз, — Добби все понял. Чем он может быть полезен? — домовик решил сразу приступить к исполнению своих профессиональных обязанностей. — Сейчас отправляйся обратно на кухню и принеси что-нибудь перекусить, у меня нет никакого желания идти в Большой Зал. И, если тебе не сложно, доставь моему крестному еды и теплой одежды. Он скрывается в пещере, недалеко от Хогсмида. Галлеоны на одежду и еду возьми в моей сумке. — Добби все понял, он все сделает! Если сэру Гарри что-нибудь понадобится, он может вызвать Добби в любой момент, — отрапортовал маленький ушастик и щелкнув пальцами, растворился в воздухе, а перед Гарри появился поднос с едой. Подкрепившись, парень спустился в гостиную. Найдя свою подругу, он окликнул её, и оба направились на выход, замечая взгляды, бросаемые на них. Гарри заметил, что в большинстве своем взгляды женской половины задерживались на нем дольше обычного. Это заставляло его задуматься. Он, конечно, понимал, что снятый ограничитель сделает его внешность более привлекательной, но он никогда не считал себя красавцем, вроде того же Диггори, о котором во всю судачит женская половина школы. Раньше в этом возрасте его магии едва хватало на пару десятков простых заклинаний и парочку сильных — типа патронуса, но этого количества едва хватало на поддержание его тела после летних пыток желудка у Дурслей. И точно не хватало на стабильную работу всего организма, отсюда и излишняя худощавость и проблемы со зрением, ведь магия — это как питательный элемент, недостаток которого очень сильно сказывается на здоровье волшебников, и он очень этим выделялся, ведь кроме него в школе очки не носил вообще никто! Ну, разве что пару преподавателей, да директор. Но у учителей очки — это скорее артефакт, помогающий им при проверке домашних заданий, а у директора они облегчают проникновение в разум собеседника. Отсюда и возникает этот знаменитый проблеск очков во время разговора, о котором многие говорят. Гермиона молча шла за Гарри, думая, куда направляется её друг. Ведь класс, в котором занимались подготовкой к турниру они уже прошли, и поднявшись на восьмой этаж, остановились возле картины с танцующими троллями. Гриффиндорец попросил подругу подождать, а сам направился к стене напротив и пройдя мимо нее три раза, увидел появившуюся дверь. Пригласив Гермиону заходить, схватился за ручку и открыл перед ней дверь. Зайдя в комнату, девушка была очень удивлена. Комната собой представляла помещение, размером четыре на пять, с двумя глубокими креслами посредине и маленьким кофейным столиком между ними. В одной из стен располагался небольшой камин, который обеспечивал свет, вместе с еще несколькими навесными подсвечниками на стенах, а напротив камина стену занимали книжные стеллажи. Все это создавало довольно уютную атмосферу. — Присаживайся, Гермиона, -впервые за долгое время заговорил парень. Присаживаясь на одно из кресел, волшебница отметила, что он тем самым заявил, что именно он будет ведущим на этом импровизированном собрании. — Ну, пожалуй, давай начнем, -сказал Гарри, — пора дать ответы на твои вопросы, которые накопились за прошедший день. — Итак, кто же ты? То, что я сегодня видела, слегка не вяжется с образом, который я наблюдала на протяжении последних лет. — Я Гарри Джеймс Поттер, в чем могу тебе поклясться, если существует такая необходимость. — Пожалуй, в этом пока нет необходимости. Возможно, мы вернемся к этому вопросу позже. Тогда ответь, Гарри, что же с тобой случилось, что ты так сильно изменился за один день? — Гермиона внимательно разглядывала лицо друга, отмечая произошедшие в нем изменения. А лицо его в данный момент выражало целую гамму эмоций, но чаще всего проскакивали выражения глубокой боли, разочарования, а порой даже ненависти. — Дамблдор со мной случился, -тихо сказал парень, опустив голову. Теперь на его лице была написана только боль. Казалось бы, откуда ей взяться у такого молодого парня, но Гермиона понимала, что это не игра и не показные эмоции, -Наш «уважаемый директор», а если точнее, то его «верные союзники». — волшебник поднял голову, и посмотрев Гермионе прямо в глаза, сказал, — Я Гарри Джеймс Поттер, Гермиона, и я из будущего.