***
А те, несмотря на усталость, разлеглись на ковре и говорили, говорили… Про директора — что он хочет от них, было интересно обоим. Только ни к какому выводу они прийти так и не смогли. Договорились о том, что перед каждым разговором с ним будут сливать воспоминания друг для дружки — Гарри наконец научил подругу, как это делать. Хоть пока только теоретически: использование палочки исключалось, да и подходящих флаконов не было. Оказывается, годился только хрусталь, то есть свинцовое стекло, затемненное до полупрозрачности специальным зельем, а не любая бутылочка из-под крема или шампуня. Хотя… Гарри присмотрелся к тому, что выгребла из ванной подруга, и отобрал несколько интересных экземпляров в надежде, что они могут заинтересовать его профессора. Он теперь на многие вещи с этой точки зрения смотрел… Гермиона наконец рассказала, как сам директор еще на первом курсе посоветовал ей подружиться с Гарри и Роном и рассказал, как это правильно сделать. В каких случаях она должна была промолчать (но у нее долго не получалось), а когда предложить свою помощь (получалось еще хуже). Гарри посмеялся, но потом… смех застрял в горле, и он с ужасом посмотрел на подругу. — Слушай… Это, конечно, идиотская мысль, но что, если тролль оказался там не случайно? — Это же… — Герми побледнела. — Он же запросто мог меня убить! Нет, Гарри, не может быть… Директор же не может способствовать смертельному риску для учеников? — Да? Знаешь, а я уже в этом не так уверен. Зачем тогда, скажи, его заявление о третьем этаже, сразу после нашего распределения? — Ну он же предупредил… что нельзя. — Помогло? — саркастично изогнул бровь Гарри. — Тьфу, вылитый Снейп, — рассмеялась Гермиона. — Больше так не делай, пожалуйста. — Почему? Плохо получается? — Наоборот, хорошо… Даже слишком! Не знаю… Я его все-таки немного боюсь. Очень уважаю, я тут читала его статьи в «Вестнике зельеварения». Он гений, Гарри… Но я боюсь. — Снейпа-то? Я обещаю тебя познакомить с ним поближе. Он правда потрясный. Гермиона слегка покраснела, придвинув к нему толстую тетрадь: — Вот, смотри… я тоже начала писать вопросы, как и ты… — Подожди, давай это на поезд отложим. А то и правда не выспимся. У нас главное что? То есть кто? Главное — наши друзья, правильно? И они принялись за обсуждение Рона Уизли и того, как с ним теперь придется общаться. — Знаешь, я даже не знаю, как предугадать его реакции. Он иногда нормальный, а иногда, ты точно подметила, тут думает, а тут вообще нет. Вот что мы будем делать, когда он «не думает»? Главное, еще вовремя распознать… Гермиона тяжело вздохнула. — И кто и зачем его обливиэйтит?.. Может, расскажем ему? — Он ни за что не поверит. Даже мне. Он же упертый, как… как… — Как баран. Давай, когда он упрется, просто уходить? — А когда он орать начинает? — … Пауза затянулась. — Погоди, а что, если мы о чем-нибудь пошепчемся друг с другом? — Он разозлится. А, ну и отвлечется, ты права. А что делать, если кто-то из нас с ним один на один окажется? — Я бы не хотела… — Я тоже, но мне такое точно предстоит, хотя бы в спальне или умывалке. — Ты можешь в учебник уткнуться или начать зевать… — О, буду его спрашивать про уроки! — Хи-хи. И как ты ему объяснишь, что они для тебя стали так важны, что даже квиддич отошел на второй план? — А тем, что декан меня до тренировок, если что, не допустит. — Она же… МакГонагалл ведь тебе ничего не говорила об этом? Она не могла! — Ничего. Скажет. — Как ты собираешься этого добиться? — широко распахнула глаза Гермиона. — А как ты относишься к чисто поэтическим преувеличениям? — Поэти… — озадаченно пошевелила губами Гермиона, но быстро поняла и рассмеялась. — Ох, Гарри! Это же надо придумать такое название для чистого вранья! — Врать друзьям нельзя, — неожиданно серьезно произнес Гарри. — Но выхода я не вижу. — Значит, будем чисто поэтически преувеличивать… «Как же здорово… Она со мной. Она… тоже изменилась. Неужели всего за несколько дней такое возможно?» Он не сообразил тогда, что любые ментальные закладки, как и многие чары, нуждаются в обновлении. Но, раз нужны они только в Хогвартсе — зачем тратить силы, когда пешка отдыхает в маггловском мире… Шанс, что девчонка встретится с кем-то из магов там, у себя, был ничтожно мал, так что Великий кукловод решил им пренебречь. Гермиона выписывала вопросы в тетрадь, а Гарри продолжал. — Про одежду спросить… в поезде. Пусть рассказывает. — Про шахматы и логику, которую он совсем не применяет в обычной жизни… — Ты еще Джинни про вышивки расспроси. — Это обязательно. Если они будут вместе. Вот, я уже раньше записывала… — Про выбор предметов. — Точно, тут до самого Хогвартса можно проговорить. — Только Рон уснет, хи-хи. Спорим, он будет выбирать, что полегче? — А ты что выбрала? Подруга тяжко вздохнула. — Я хочу все… — А кем ты хочешь стать после школы? — Я не знаю. Совсем не знаю. — Пиши вопрос для декана, пусть расскажет о профессиях волшебников. А то и правда ничего не понятно, окончим школу, и куда потом? Твои любимые предметы — Чары и Трансфигурация? — А еще Нумерология и Руны! — Почему бы этим и не заняться? — А… остальное как же? — Ты ж не дурочка какая, по книгам разве не разберешься? А потом вопросы выпишешь — и к профессорам. В жизни надо правильно выбрать главное. Иначе рискуешь остаться всесторонне образованным специалистом не у дел. Как вон… как крестный мой. Но у тебя ведь счета в банке нет, так? Будешь сидеть у родителей на шее? Или богатого мужа искать? — Гарри, как… как ты можешь так говорить?! — Ты видишь другие варианты? — Я вообще никаких не вижу, — поникла девочка. — Ты же умная и талантливая… Если чары или трансфигурация, то сможешь или амулеты делать или, например, вещи с чарами расширения пространства. Как наши новые чемоданы. — Делать такое самой?.. Хочу! Только всю жизнь сидеть на этом я не смогу, Гарри. — Есть, я слышал, Тайный Отдел, кажется, это так называется, при Министерстве. Там вроде самые талантливые маги. И тоже разные исследования. Профессор Флитвик рассказывал. — А он мне ученичество предложил! — И ты сомневаешься? — Да… нет, вроде. Я просто… Я думала, может, твой учитель меня тоже возьмет… — Ты серьезно? Было бы классно! — Но я… Мне кажется, отказываться просто некрасиво. Больше ведь не предложат. И я за два года ни разу не слышала, чтобы кто-то стал чьим-то учеником. — А ты внимательно слушала? — Ну… нет, наверное. Ты прав, могут быть сюрпризы. — А давай попробуем и то, и другое вместе? Я у Снейпа за тебя попрошу, а ты за меня у Флитвика? — Профессора… ладно, так длинно получается. А мы успеем? — А это пусть сами профессора решают. Суббота — зелья, воскресенье — чары. Или наоборот. — А отдыхать от нас они когда должны? У них же, наверное, и свои дела есть? — Слушай, а ты права. Я, кажется, зарвался… — Гарри даже покраснел. Ему хотелось провалиться сквозь землю: надо же так себя вести, как будто ему кто-то что-то должен. Ох, стыдоба. Он вспомнил последние дни и ужаснулся — ходил к Наставнику как к себе домой! Словно его там… ох. Черт. Надо будет извиниться, что ли. И не лезть лишний раз. Вот только как? — Гарри, а ты для себя предметы выбрал уже? — Будешь смеяться, но почти то же самое, что ты говорила, только еще зелья. — Ах, конечно, я тоже зелья возьму, обязательно! — Вот и будем заниматься вместе. Классно же… — А-а-ага… — Гермиона прикрыла рот ладошкой. — Давай спать, ты зеваешь, как… а-о-у… Как я! — Гарри засопел, стоило только его голове коснуться подушки. А и то, денек и впрямь выдался насыщенным.***
Утром стоило ребятам собраться, а мистеру Грейнджеру выкатить из гаража машину, как возле калитки появился профессор Снейп. Точно такой же, как в школе, черный, строгий, так что Гарри слегка оторопел и начал извиняться, заставив зельевара фыркнуть, чтобы скрыть улыбку. — Чтобы это было в последний раз, мистер Поттер, — строго и холодно произнес он и увидел, как зеленые глазищи становятся почти нереально круглыми и… — Гарри, прекратите, не хватало еще, чтобы в школе наши теплые отношения стали заметны. Вы хотите сдать меня Лорду? Мальчишка ахнул. К повторению того, что было в школе раньше, он, оказывается, все-таки не был готов. Хоть и знал. «Вот говорил же директору… не поверил. Ну и пусть теперь разбирается», — решил про себя Снейп. — Я… я вас не подведу! Гарри сжал кулаки, а глаза моментально стали сухими и немного даже злыми. — А вот это уже лучше. Представьте, что мы с вами на сцене и от качества спектакля зависит наша жизнь, и все будет проще. И, получив недоверчивый и сердитый взгляд исподлобья, потрепал мальчишку по волосам. — Вот так, отлично, Поттер. И никаких извинений. Несмотря на похвалу, в голосе Наставника чувствовался лед, который царапал, кажется, самую душу. Лето закончилось. Совсем закончилось. Дьявол. — До отработки, Гарри, — добавил профессор обычным голосом. — Я верю в вас. Так что беспокоиться о дороге никому не пришлось, а Гарри вместе с Гермионой и уменьшенным вдесятеро багажом профессор аппарировал прямо на платформу 9 ¾, на удивление, совершенно пустую. Ничего и никого, кроме паровоза и его машиниста. Снейп, едва запихнув их в вагон, испарился, словно его тут и не было. — А давай займем купе и закроемся? Тогда можно будет еще поспать, а когда проснемся, посидеть с тетрадками! И они быстренько залезли в ближайшее купе, забаррикадировав дверцу банальной маггловской цепочкой с замком, на который отец Гермионы закрывал свой чемодан во время путешествия. — Самые лучшие чары! — хихикнула девочка, сбивая шифр на замочке. — И никакого «Фините», — показал ей большой палец Гарри, устраиваясь на своем диванчике напротив нее.