Алый закат мира шиноби.

Документы, документы, документы… Горы документов, каждый из которых требует личного контроля со стороны Хокаге, хотя, казалось бы, какое может быть дело военному правителю до прохудившейся крыши в здании Торговой палаты Страны Огня? Однако ж долбанные договоренности, заключённые Первым и главой гильдии того времени, предусматривающие полную поддержку и минимальные налоги… Приходится соответствовать, а ведь кроме торгашей, которые удавятся за пяток йен, есть и другие, и все это давит на мои широкие плечи. Ну вот и какого хера я хотел стать Хокаге всю свою сознательную жизнь? Ради вот этого?! Впрочем, все это — лишь рутина, которая подходит к концу каждый вечер и преданно ждёт до самого утра, чтобы вновь осесть неподъемным ни для кого другого грузом. Однако в перерывах между вечером и утром все же есть то, ради чего стоит жить: любимая женщина, двухлетний сынишка, уже сейчас так сильно похожий на меня самого в детстве, и новорожденная дочурка, вобравшая в себя все самое лучшее от матери из клана Хьюга. Именно после работы, пропустив пару стаканчиков саке с Шикамару и придя, наконец, домой, я ощущал то самое чувство, что только может ощущать человек, который действительно счастлив. Да-да, ни больше, ни меньше, я счастлив, и пусть хоть одна сволочь попробует посягнуть на мир в моем доме, уж я-то, Седьмой Хокаге, Узумаки Наруто, покажу ему, где Кагуя зимует!

***

Я не знаю, что может быть лучше беседы с умнейшим человеком за парой рюмашек лучшего саке после нудного рабочего дня, последовавшего за нею великолепного ужина, игры в «ниндзя» с малышом Боруто (да-да, не смейтесь, яблочко от яблони недалеко упало) и близости со своей горячо любимой женой, которая в данный момент, подмяв под себя мою левую ногу, сладко спала на моей груди… Но что-то меня в этот вечер сильно беспокоило, будто назойливый комар, который, издавая свой противнейший писк, завис где-то возле твоего уха, но ты всё никак не можешь его найти. Что-то прямо свербело в мозгу, отдавая тоской прямиком в сердце, словно впереди меня… Да что уж меня, всех нас ждёт нечто то ли печальное, то ли ужасное (и приносящее с собой одну лишь печаль), не знаю. Это нечто неопределенное всё никак не давало мне уснуть, беспокойство с каждой минутой все нарастало и нарастало, и, ближе к полуночи, я не вытерпел. Аккуратно выбрался из постели, чтобы не разбудить Хинату, открыл окно и бесшумно, как был, в одних лишь ночных шортах, выскользнул в прохладу летней ночи. Несколько прыжков по крышам домов, и вот он я, правитель этой деревни, стою на своем же выдолбленном в скале, лице, обозревая под собой никогда не засыпающий город, некогда бывший деревней, скрытой в листве — Конохой. Много воды с тех пор утекло, и лишь бессменные лики всех когда-либо правящих Хокаге, да отреставрированное здание резиденции аппарата управления (читай — моей резиденции) напоминают то милое селение, в котором я вырос. Не стало для меня неожиданностью и тихое поскрипывание песка под ногами лучшего друга, который явно не просто так решил составить мне компанию на этом памятном месте. Все-таки он глава подразделения АНБУ, глава своего возрожденного клана, и времени на тихие посиделки у него практически нет, да и у меня его кот наплакал… Вместо приветствия он хмуро произнес всего одну фразу: — Что-то грядет. Я, было, хотел уточнить, чего же нам ждать, но в этот момент будто само мироздание покачнулось. Неведомая сила прижала нас к холодному в это время суток камню, не давая не то что пошевелиться, даже дышать нормально было слишком трудно. Небо начало светлеть, будто с минуты на минуту наступит рассвет нового дня (но я-то помню, едва полночь минула, когда я покидал нашу уютную комнату), затем по небосводу пробежали трещины, словно по стеклу, и огромная иллюзия в форме перевёрнутых песочных часов, отсчитывающих последние песчинки, заняла весь небосвод. Что-то внутри меня походело, дернулось, я хотел закричать, как-то остановить утекающее время, но не смог пошевелить даже пальцем… Тем временем, последняя песчинка достигла дна, и часы рассыпались на миллиарды осколков, больше похожих на алмазную пыль, искря, опускающуюся на землю. Великолепие этого зрелища сходило на нет от одного лишь осознания, что кем-то отведенное нам время закончилось, и что-то, как и сказал Саске, да грядет. Стоило пыли опуститься на землю, покрыв ее практически полностью, пришел второй удар, выбивший стекла на нижних этажах и уничтоживший верхние этажи полностью. С ужасом я смотрел, как каменная крошка вперемешку с деревянными щепками и кусочками стекла, подобно шрапнели, разлетается во все стороны, нанося ещё больший ущерб. Нет, я не боялся за себя, я боялся за свою семью: за Хинату, едва отошедшую от трудных родов, за Боруто, ещё не знавшего, что такое война (и, будь на то моя воля, он бы об этом никогда не узнал бы) и за малютку Химавари, только-только появившуюся на свет. В моем сердце поселился ужас от одной только мысли, что я могу их потерять, но ничего поделать я не мог, и Третий удар, направленный на гору, на которой мы с Саске находились, поставил точку в моих терзаниях, отправляя меня в забытье…