За множеством масок

      — Госпожа Бранвен ожидает вас, — оповестила вышедшая из шатра коротко стриженная шатенка.       Сигурд под мрачными взглядами десятка бандитов, стоявших вокруг словно стража, откинул полог шатра, оказавшись внутри.       Пол, прикрытый множеством ковров, вразнобой расставленные по углам ящики со скарбом и деревянные бочки, кровать, грубо сколоченный прикроватный столик, немного разного хлама, лежащего где попало, и несколько стеклянных бутылок с чем-то, вероятно, отличающимся от воды — так выглядело жилище королевы бандитов изнутри. Полумрак шатра разгоняли несколько праховых ламп, а тишина нарушалась лишь приглушенными звуками снаружи и тихим тиканьем напольных часов. Простые, ничем особо не примечательные с виду, без изысков, но, несомненно, старые — здесь они казались совершенно необычным, даже несколько неестественным элементом антуража. Им бы больше подошло место в чьем-то загородном доме или антикварной лавке.       Рейвен Бранвен ожидала Альфгрима, восседая на широкой подушке перед низким столиком, установленным примерно в центре шатра. Две чашечки с горячим чаем, стоявшие на столике, создавали некое подобие атмосферы переговоров. Сигурд присел на подушку напротив.       — Что же могло понадобиться от меня такому большому человеку в столь неспокойное время, что он прибыл лично? –рассуждая вслух, начала речь хозяйка шатра, отстраненно разглядывая гостя.       Сигурд усмехнулся краешком губ.       — Сущая мелочь, госпожа Бранвен. Реликвия из Хейвена.       Рейвен слегка прищурилась. Больше ничего ни в ее позе, ни в выражении лица не изменилось, она, не показывая никакой видимой реакции на прозвучавшие слова, все так же расслабленно сидела напротив. И молчала. Часы за спиной Сигурда продолжали мерно тикать, отбивая свой вечный ритм.       — Реликвия? — наконец прервала свое молчание Рейвен.       — Хранилище Хейвена открывается при помощи силы Девы Весны, а как до меня донесли слухи, она находится в вашем племени, — пояснил Альфгрим.       — Что ж, подобного следовало ожидать, — хмыкнула Рейвен. — Значит, твоей хозяйке нужны реликвии?       — Хозяйка? — усмехнулся Сигурд. — О, нет, если вы подразумеваете Салем, то никакого отношения я к ней не имею. Я говорю исключительно от своего имени.       Брови Рейвен взметнулись вверх, на этот раз она не скрыла своего удивления.       — Хм. Ты знаешь про Дев, магию и реликвии, и полагаю, про все остальное тоже. И в то же время утверждаешь, что не служишь Салем? Ты ренегат из окружения Озпина? — тут она усмехнулась: — Или ренегат из окружения Салем?       — Я просто хорошо умею искать, — спокойно ответил Альфгрим.       — Искать? Об этом знают немногие.       — Как минимум несколько человек.       Рейвен фыркнула.       — Нет, я в этом не участвую.       — Даже не выслушаете? — полюбопытствовал Сигурд.       — Меня это не интересует. Я не участвую в войне Салем и Озпина, и тем более не собираюсь помогать тебе в таком безумии, — отрезала Рейвен.       — Приоткроете причину такой категоричности? Если дело в плате, то не стоит беспокоиться, я щедро заплачу. Деньги, драгоценности, прах, оружие — назовите что и сколько, на ваш выбор. Сложности в осуществлении? Сомнительно, все должно пройти легко. Сейчас академия пустует — занятия остановлены, преподаватели отсутствуют, там остался один лишь директор. Лучшее время.       — Думаешь, что можешь просто взять реликвию и уйти? — саркастично спросила Рейвен. — Что бы ты себе ни вообразил, но будь уверен: после такого от тебя не отстанут. Не знаю, зачем тебе понадобилась реликвия, но Салем перешла к действиям, и узнай она, что кто-то решил присвоить реликвию — сделает все, чтобы забрать ее себе. Пока у меня есть хоть капля здравого смысла — я в таких самоубийственных глупостях не участвую. Если уж ты как-то смог выяснить, где находится Дева Весны, то и Салем сможет, если ей понадобится достать тех, кто попытался спутать ее планы. И самолично открывать охоту на племя Бранвен я не буду.       — Уверяю, у меня есть способы отвадить ее желание отобрать себе реликвию, — спокойно сказал Сигурд. — Что же касается угрозы вашему племени, то, думаю, тут тоже можно что-то предпринять.       — Да ты спятил, старик! — она скривила губы в презрительной усмешке. — Способы? Может, ты думаешь, что твой статус и деньги спасут тебя, что твой отряд наемников защитит тебя? Ошибаешься. Ты решил поиграть не с теми силами, тебя раздавят мигом. Рейвен явно любила быть в курсе всего, раз знала о «Тауэре». Стало даже любопытно: откуда? Сигурд услышал, как полог шатра за его спиной отодвинули сторону.       — Рейвен, у нас еще одни визитеры, — раздался напряженный голос шатенки, видимо, правой руки главы племени, имени которой он не знал. — С ними женщина с… необычными способностями.       Альфгрим почти что физически почувствовал, как она бросила на него взгляд, на миг замешкавшись — подручная Рейвен не могла знать, о чем они тут говорили, поэтому высказалась столь обтекаемо. Но для Сигурда не составило труда догадаться, о ком идет речь.       — Вот как? — Рейвен пружинисто поднялась на ноги, и с мрачным выражением лица обратилась к Альфгриму: — Они уже тут. Что я тебе говорила?       После чего подхватила стилизованный под гримм белый шлем-маску, надев его на голову и повесив на пояс ножны с мечом, решительно прошествовала к входу в шатер.       Сигурд прикрыл на миг глаза и тихо вздохнул, унимая всколыхнувшуюся злость. В свою очередь, встав из-за столика, он последовал за Рейвен, выйдя наружу.       — …Чего столпились? Расходитесь! — прикрикнула в этот момент глава племени на топтавшихся на почтительном отдалении бандитов.       Он сразу же узнал «визитеров» — Артура Уоттса, атласского ученого, с которым он даже как-то пересекался; Синдер Фолл, нынешнюю Деву Осени; парня и девчонку, изображавших студентов Хейвена на турнире. Единственный, кто был ему не знаком — рослый шатен с суровым лицом. Их внимание сразу сосредоточилось на новом действующем лице.       — Господин Альфгрим! Как неожиданно встретить вас здесь! — с наигранной вежливостью обратился к нему Уоттс.       — Здравствуй, Артур.       Уоттс хотел было еще что-то сказать, но не успел. При первых же звуках голоса Сигурда в глазах Девы Осени, доселе глядевшей на него без особого интереса, сразу же промелькнуло узнавание:       — Ты-ы-ы! — с дикой злобой прошипела она.       Ее глаза вспыхнули магическим огнем и яркое пламя объяло ее руки.       — Никаких сражений здесь! — требовательно воскликнула Рейвен.       Синдер Фолл ее проигнорировала, сверля злобным взглядом своего противника, но пока не нападая. Зеленовласая девчонка положила руки на оружие, готовая выхватить его и пустить в ход, парень принял боевую стойку. Здоровяк застыл как вкопанный, не делая никаких движений. Уоттс же отступил немного в сторону от буквальным образом искрящей гневом Девы.       Сигурд безмятежно стоял напротив, никак не реагируя на угрозу.       — Вернал! — обратилась к своей подручной Рейвен, видя, что гостья не вняла ее словам.       Переглянувшись с главой племени, Вернал сосредоточенно кивнула, и прикрыв глаза, плавно развела руки в стороны. Раздалось потрескивание, по ее рукам забегали электрические разряды, изгибаясь и извиваясь. Будто бы из ниоткуда взявшийся вихрь подхватил с земли пыль и разный мелкий мусор, подбросил в воздух и закрутил в медленно расширяющейся воронке миниатюрного смерча, в нескольких метрах от Синдер Фолл.       — Успокойся, Синдер! — воскликнул здоровяк.       То ли его призыв подействовал, то ли усиливающийся смерч, но пламя в глазах и на руках Девы Осени погасло. Вернал постояла так некоторое время, не двигаясь, пока вихрь утихал, а затем расслабилась, открыв глаза.       Наблюдая за ней, Сигурд понял, что Рейвен Бранвен чуть было не обвела его вокруг пальца. Бандитка оказалась весьма хитрой, и вряд ли еще кто-то из присутствующих разгадал ее уловку.       — Это тот самый человек из Башни Бикона! — зло бросила Синдер здоровяку.       Тот уже посмотрел на Альфгрима более серьезно.       — Никаких сражений здесь! — уверенно повторила Бранвен.       — Ты решила пойти против Салем? — угрожающе усмехнулась Фолл.       — Я не участвую в вашей войне, — отрезала Рейвен.       — Но ты защищаешь его! — Синдер ткнула пальцем в Сигурда.       — Мне безразлично, что вы имеете друг против друга. Если хотите выяснить, кто из вас сильнее — идите куда-то в другое место.       — Ты не понимаешь, что говоришь! — процедила Синдер.       — Кхм-кхм! — демонстративно прокашлялся Уоттс, привлекая внимание. — Синдер, мне тоже было бы весьма интересно узнать все обстоятельства некоторых событий, но вынужден напомнить, что мы здесь не совсем для этого. Госпожа Бранвен совершенно права — нехорошо приходя в гости, первым же делом начинать драку. Думаю, мы еще найдем время побеседовать с господином Альфгримом, — он холодно усмехнулся.       — Всенепременно, — бесстрастно кивнул Сигурд.       — Что ж, раз вы все выяснили, то, полагаю, тебе пора, — Рейвен повернула голову к Альфгриму.       — Как вам угодно.       — Что? Этот человек наш враг и враг Салем! — вновь взвилась Синдер.       — Мне безразлично, — ответила Рейвен. — Если он вам так нужен, то можете идти за ним.       Синдер Фолл лишь проводила взглядом спину уходящего Сигурда.       — У нас есть более важное дело, — спокойно сказал ей здоровяк.       — Ладно… — сухо протянула Дева Осени и обратилась к Рейвен: — Но ты совершила ошибку.       Сигурд не стал задерживаться, делать здесь больше нечего. Рейвен его не послушает и не поддержит. Она слишком сильно боялась. Как и Лайонхарт. Их объединял страх перед Салем, но этот страх был совершенно разным. Директор Хейвена панически боялся бессмертной ведьмы, но при этом все прекрасно осознавал и сознательно пошел на предательство, надеясь выторговать себе жизнь. По тем же причинам Сигурду удалось убедить его пойти на предательство еще раз — директор увидел прямую и непосредственную угрозу именно в этот момент и прямо перед собой, понял бесперспективность сопротивления и сразу же сдался, выложив все, что знал. Сигурд не обманывался — Лайонхарт не побежал сразу же сдавать его Салем не столько из-за обещания дать защиту от древней колдуньи, подкрепленного демонстрацией магии, а скорее потому что попросту боялся, что ему такого не простят.       Рейвен Бранвен отрицала свой страх, прикрываясь притянутыми за уши доводами о собственном нейтралитете. Лайонхарт говорил о чем-то подобном, но Сигурд все же решил попытаться сначала убедить ее. И встретившись с ней, он понял, насколько это будет непростым делом — Рейвен пыталась всячески дистанцироваться от объекта собственных страхов, и все его слова она просто пропускала бы мимо ушей. И обстоятельства в этот раз сложились самым неблагоприятным образом. В тот момент, когда появились подручные Салем, со всей ясностью стало понятно, что теперь уже точно ничего не получится.       А вот в том, что они смогут убедить Рейвен Бранвен принять их сторону он не сомневался — как и в целях их визита. Конечно, бандитка была себе на уме, и вряд ли станет вечно хранить верность Салем, но именно в этот момент это не имело никакого значения. Хранилище можно было открыть только силой Девы, а Дева Весны сейчас практически на стороне Салем.       Оставалось одно решение — заменить нынешнюю Деву Весны. Забавно, но первоначально Сигурд рассматривал это, но отказался, так как не знал, кто именно обладает силой. Освободившаяся после гибели обладательницы сила обычно шла к той, о ком были последние мысли Девы, либо же к случайной девушке. Это вносило сильную неопределенность. Сейчас же такой исход его вполне устроил бы. Тем более, что теперь Сигурд знал, кто является Девой, и с высокой степенью вероятности мог предположить, кому уйдет сила. С новой обладательницей сладить будет гораздо проще, чем с хитрой, изворотливой и своевольной бандиткой. Можно было попытаться сделать все сейчас, но тогда пришлось бы иметь дело с двумя Девами. Не то чтобы он сомневался в себе, но Рейвен было вполне по силам скрыться, пока он отвлекся бы на Синдер Фолл. В таком случае он бы ничего не получил.       Нет, на примете был способ понадежнее, если все получится.       — Летим в Мистраль, — распорядился Сигурд, устроившись в кабине буллхэда, ожидавшего его на поляне. Для начала нужно было предупредить и проинструктировать Лайонхарта.       Хуфу без лишних слов стал готовиться к взлету.

***

      Солнце уже давно зашло, на землю опустилась ночь. В лесу царила кромешная тьма, скудные отблески звезд и полумесяца расколотой луны неспособны были пробиться сквозь листву. Единственным источником света был фонарь в руке Хуфу, которым тот освещал путь. Полночь — далеко не самое лучшее время для прогулок, особенно по дикой чащобе, поэтому дорогу ему приходилось выбирать тщательно, присматриваясь себе под ноги, поэтому темп был не слишком быстрым.       Парень бросил мимолетный взгляд на идущего рядом наставника — тому будто бы и не требовалось никакого фонаря, так уверенно шагал сквозь ночную чащу, прокладывая путь. Куда именно? Ну, если судить по карте, то куда-то в направлении небольшого болотистого озерца неподалеку. Это само по себе вызывало некоторые вопросы, которых и так накопилось немало. Например, что, собственно, им вообще понадобилось в этой глуши? Почему именно ночью? Зачем нужно было делать крюк в Уиндапс, чтобы целый день искать там какого-то типа откровенно бандитской наружности? Хуфу поправил бессознательное тело, которое нес на плече, поморщившись от омерзительной смеси запахов пота, дешевого алкоголя и еще какой-то блевотины. Этот боров будто был принципиальным противником мытья!       На все вопросы мог дать ответ только сам наставник. Но он не спешил раскрывать своих замыслов — в общем-то, это было не такой уж редкостью.       Ну и честно говоря, Хуфу не нравилось это место. Было трудно сформулировать, чем именно, просто не нравилось. Он периодически вертел головой и постоянно прислушивался, но пока что все было спокойно. Ни дикие животные, ни гримм за короткое время пути их не потревожили.       Будто почувствовав настроение ученика и помощника, Сигурд вдруг заговорил:       — Неподалеку есть небольшое селение, ты его видел. Двадцать лет назад как-то однажды туда прибыли шестеро вооруженных бандитов и завалились в тамошний трактир. Поначалу все было в рамках приличия, они заняли один из столов, потребовали еды с выпивкой и даже заплатили. Но продлилось это спокойствие недолго, они то ли от выпитого обнаглели, то ли еще от чего, но скоро принялись буйствовать и приставать к дочери трактирщика. Кто знает, что случилось бы дальше, но там в то же время оказался младший сын кузнеца, он испытывал к девушке чувства, а она отвечала взаимностью. Парень был славным малым, разве что вспыльчивым немного, но больше ничего плохого о нем никто сказать не мог. Вот и тогда он, увидев такое, вспылил, и не мешкая, врезал главарю. Завязалась потасовка, бандиты недолго думая достали оружие, ранили пару посетителей, трактирщика и в суматохе убили его дочь. Увидев это, сын кузнеца, схватив нож, смог как-то нанести удар одному из бандитов, да так удачно, что убил его. Больше он ничего не успел — его самого ранили, оставшихся посетителей разогнали, а сами бандиты сбежали, ну и ограбили трактир заодно, раз уж так вышло. Главарь оказался тем еще мстительным ублюдком, и уходя, они захватили с собой сына кузнеца, который ему свернул нос на бок и убил его подручного. Отвезли его недалеко, и утопили в болоте. За пределы этих мест эта история не вышла, здешние жители знали, что эти бандиты были из племени Бранвен, кочевавшего неподалеку, но ничего сделать им не могли — силы не те, да и племя через некоторое время убралось отсюда. Бандиты остались безнаказанными. В дальнейшем кто-то из них помер в стычках с другими бандитами или наемниками, был убит при нападении на более бдительных людей, но их главарь остался жив и по сей день. Когда Рейвен Бранвен вернулась в племя и возглавила его, у них возникла какая-то размолвка, в результате которой тот спешно сбежал, пошлялся по Аниме, и остановился в Уиндпасе.       Сигурд замолчал на миг, перешагнув ствол упавшего дерева, и добавил:       — А место это с тех пор пользуется у здешних жителей дурной славой, избегают они его. Поговаривают, что даже гримм здесь ходить не любят, а на закате с болота можно услышать тихий звук флейты — сын кузнеца любил играть на ней.       Задумавшись, Хуфу чуть не споткнулся об лежащую на земле толстую сухую ветвь. К чему все это было? Он не совсем понимал. Не было особой сложности сопоставить одно с другим, и Хуфу быстро сообразил, кого он тащит по лесу. Но все же…       Показалось, что от рассказа Сигурда ночной мрак стал еще гуще, он обволакивал со всех сторон, наталкиваясь на свет фонаря, будто бы в попытке поглотить незваных гостей. Тени, отбрасываемые светом, словно начали оживать, искривляясь и изгибаясь в своем странном танце. И даже звуки леса стали будто бы приглушеннее. Хуфу бегло огляделся вокруг, не сбавляя шага — хотя, что в кромешной тьме можно было рассмотреть? Он не был особо впечатлительным, да и наставник порой демонстрировал столь загадочные и непонятные вещи, что, казалось, ничем удивить его уже нельзя, да и напугать тоже. Чего стоил хотя бы сам факт того, что магия существует!       Но сейчас суеверия вакуанского племени, из которого он происходил, будто бы всколыхнулись в его душе, вырываясь на поверхность, что-то цепляя в нем самом и резонируя с окружающей обстановкой. Хуфу раздраженно мотнул головой в попытке прогнать накатившую непонятно откуда нервозность и сосредоточиться. Но это не сказать чтобы получилось — все равно осталось какое-то неприятное и непонятное муторное ощущение.       А пока он боролся с собой, они уже дошли до нужного места — лес постепенно расступился, выпуская их на берег заболоченного озерца. Сигурд остановился.       — Положи его сюда, — указал он Хуфу, и дождавшись, когда тот выполнит, добавил: — Что бы ни произошло, стой спокойно, ничего не говори и не делай без моего разрешения.       Парень недоуменно кивнул в ответ, а Сигурд, увидев, что его слова поняты, отвернулся, молча оглядывая окружение, в ожидании чего-то. Ничего не происходило. Хуфу переступил с ноги на ногу. Тревога, которую ему удалось немного унять, вновь принялась подбираться к сознанию, медленно и неотвратимо. Парень испытывал странные и противоречивые чувства: он злился из-за того, что словно несмышленое дите испугался какой-то старой истории; и в то же время что-то настойчиво подогревало его беспокойство, нашептывая нечто непонятное, но зловещее.       — Я знаю, что ты здесь! — неожиданно произнес Сигурд.       Сразу после его слов что-то всколыхнулось над затянутой ряской водой у берега, будто бы какое-то испарение, или тонкая пелена разреженного и едва заметного тумана появились из глубины. Всколыхнулось — и пришло в движение, потянувшись вверх, клубясь и закручиваясь, образуя некую фигуру, полупрозрачную и едва видимую, но в которой все же просматривались некие человеческие пропорции — только ноги как бы уходили во все ту же мутную пелену над водой. Каких-либо черт лица разглядеть было невозможно.       Хуфу расширенными глазами смотрел на происходящее, до хруста стиснув зубы, сердце заколотилось как бешеное.       — Что тебе надо, чужак? — тихо спросил нечеловеческий голос. Он смахивал на шелест камыша на ветру.       — Узнаешь его? — Сигурд небрежно пнул лежащего бандита.       Тот от такого начал приходить в себя, разлепил глаза, пошарил взглядом вокруг, на его роже проступило недоумение, он задергался и что-то замычал сквозь кляп.       Послышался звук, похожий на протяжный шелестящий вздох, призрак, качнувшись, подался вперед.       — Отдай! — прошипел-прошелестел он с такой невиданной злобой, что Хуфу невольно вздрогнул, а лежащий бандит, вывернув голову на источник звука, выпучил глаза и затрясся от ужаса.       Сигурд остался непоколебим.       — Ты хочешь мести?       — Месть, месть… Да…       Призрак вновь качнулся вперед, но Сигурд просто вытянул вперед руку, и тот остановился.       — Я помогу тебе совершить ее. Я освобожу тебя и дам силу, ты доберешься до всего племени Бранвен.       — Бранвен… Я отомщу, — вновь прошелестело в ночи. — Отдай…       Сигурд выхватил нож, нагнулся и одним движением полоснул бандита поперек груди, нанеся длинную кровоточащую рану. Тот задергался и замычал еще сильнее.       — Я отдаю тебе его кровь, — произнес Сигурд, выпрямившись. Он сделал широкий взмах, стряхивая капли крови в направлении призрака: — Я отдаю тебе его жизнь.       Тот дернулся, ловя алые капли, и они вспыхнули на миг, столкнувшись с бледным туманом, и исчезли без следа. Призрак жадно бросился к лежащему телу, его «руки», два туманных рукава, удлинились, впившись полупрозрачными пальцами бандиту за плечи. Обезличенная голова будто треснула в том месте, где у человека находился рот, и Хуфу увидел, как что-то, смахивающее на красноватый густой дым повалило из места смертельного удара, стремительно всасываясь в эту расщелину. На лице бандита застыло выражение невообразимого ужаса, его кожа сразу же заметно посерела так, что было видно даже при свете фонаря, а затем тело и вовсе начало ссыхаться, пока под конец не превратилось в какую-то мумию. Дух же с каждым мигом будто обретал плотность, забирая жизнь своего врага. Поток иссяк, и теперь перед ними был не полупрозрачный расплывчатый силуэт, а вполне человекоподобная фигура. Немного прозрачная и целиком состоявшая из того же тумана, но гораздо более насыщенного. Черты лица все так же отсутствовали, но теперь там появились два черных провала на месте глаз и такая же черная трещина на месте рта.       Призрак быстро переместился к воде, туман вновь покрыл ее, и на поверхность с плеском всплыло что-то, смахивающее на кучу палок. Но Хуфу сразу разглядел, что это не палки — это были кости. Неведомая сила вытянула их с глубины и вытащила на берег, сложив неаккуратной кучей, которую венчал череп.       — Освободи… — в этот раз даже его речь была разборчивее.       Сигурд направил руку на останки с его ладони сорвался алый искрящий поток, мигом охвативший кости, и в мгновения сжег их словно бумагу. Странно, но окружающую землю колдовской огонь практически не задел, оставив лишь небольшую обгорелую проплешину на месте останков.       — Твое время — до рассвета, — сказал Сигурд.       Дух издал протяжный вой, ужасающий и нечеловеческий, наполненный торжествующей злобой, поднялся в воздух, и, обратившись в полосу сероватого дыма, ринулся прочь. Стоило ему исчезнуть — тяжелое, давящее ощущение от этого места сразу же растворилось, пропало, и даже ночь стала не столь темной.       Хуфу стоял не шевелясь до того момента, пока наставник не развернулся, и подойдя к нему сказал:       — Пошли. Мы закончили.       Сбросив оцепенение, парень двинулся за ним, машинально переставляя ноги. Он всякое видел, и думал, что готов ко всему. Но это… Он мог без всякого стыда признаться себе, что сегодня он почувствовал настоящий страх. Это было совсем не то, к чему он мог быть готов, и не то, что демонстрировал раньше наставник. Нечто потустороннее, сверхъестественное.       — Это тоже магия? — решился он задать вопрос, когда немного пришел в себя и восстановил способность связно мыслить.       — Именно, — коротко ответил Сигурд.       Это место Сигурд обнаружил случайно много лет назад, когда забрел сюда во время одного из своих путешествий по Ремнанту в поисках чего-то необычного. Здесь чувствовалось что-то такое, специфическое, необычайное. Оно ощущалось даже в какой-то степени чужеродным этому миру, не гармонируя с ним. Сигурд заинтересовался этим явлением, и принялся выяснять детали этой истории, постепенно добираясь до всех участников, стараясь понять в чем дело.       После смерти души людей Ремнанта, по крайней мере, то, что их заменяет, куда-то уходят. Сигурду был известен всего один случай перерождения после смерти применительно для жителей этого мира, и там потребовалось божественное вмешательство. Остальные же умирали, и на этом их жизненный путь оканчивался. Еще одним исключением был сам Сигурд, но у него был другой случай — он не принадлежал этому миру, и оказался здесь, вероятно, просто случайно.       То, что обитало там, в лесу, тоже казалось чуждым Ремнанту, но эта чуждость была совершенно другого плана. Сигурд был гостем извне. Злой дух же не являлся душой человека в полном смысле этого слова. Это был скорее отпечаток, оставшийся на ткани мира. Его появление — просто случайность. Можно сказать, звезды сошлись в один момент. Дух не был разумным в привычном человеку понимании, но обладал своими желаниями, составлявшими его основу, то, что держало его в мире. Наиболее сильные эмоции и стремления обрели подобие самостоятельности и воплотились в форму, не до конца материальную, но при определенных условиях видимую и ощутимую. Сигурд его обнаружил по той причине, что и сам обладал способностями к магии, опять же, иными, чем люди этого мира, и это давало ему некоторые возможности. Он во многом действовал по наитию, и в делах магии это работало, и он сам не мог сказать точно почему. Вероятно, умерев и каким-то образом переродившись в другом мире, в ходе пути, которого он не помнил, он приобрел эти даже не знания, а способности, интуицию, проницательность. То, что указывало ему путь, давало подсказки. Постепенно, практикуясь и экспериментируя, он осваивал магию все лучше и лучше, начиная видеть и постигать окружающие закономерности.       И сейчас Сигурд уже понимал, почему призрак казался чуждым этому миру, несмотря на то что номинально принадлежал ему изначально. Он был аномалией, его не должно было существовать. Ошибка в отлаженном механизме, давшая такой результат.       Когда-то боги создали этот мир и запустили все процессы, поддерживающие его существование. Создали кое-как, складывалось впечатление, что они просто что-то где-то подсмотрели, позаимствовали и сделали примерно так же. Это объясняло причину, по которой многое в этом мире с самого начала казалось Сигурду знакомым, от прямой аналогии, и до смутного узнавания. Это было даже в чем-то смешно — вся патетика от слова «боги» улетучивалась вмиг, стоило только подумать, что они обычные подражатели. А их мир — не более чем халтурно сделанная копия с таким же обитателями. А затем боги и вовсе просто покинули свое творение, оставив его на произвол судьбы.       И Ремнант потихоньку стал ветшать, как старое здание. Такой случай как с этим призраком был не единственным, за время своих путешествий по Ремнанту Сигурд сталкивался с разным. Да и само его появление здесь было такой же случайностью. А сколько еще он не увидел? И эти ошибки, случайности, аномалии накапливались, внося диссонанс в общую картину, подтачивая установленные законы мироздания и барьеры, отделяющие его от того, что находится за пределом. Этот мир рушился на глазах.