Случайности не случайны, а если и случайны, то специально!

      Монстры почти закончили с Хиджикатой, который держал практически пустую бутылку саке, покачиваясь, как молодое деревце на ветру. Ему оставалось только нанести искусственный румянец поверх настоящего и подобрать наряд. Ну и хоть немного протрезветь, а не то он шлепнется своей смазливой рожей в пол, едва попробует встать на ноги.       Зура усадил Гинтоки на подушку напротив себя и взял в руки пудру с кисточкой.       — Спокойно, Паако-чан, я знаю, что делаю, — заявил он, мягко приподняв уголки губ. Получилось бы успокаивающе, не знай Гинтоки о его планах. — А теперь не дергайся, а то рука соскользнет.       «Звучит ни капли не устрашающе!» — подумал Гинтоки в легкой истерике. Черт, ну почему, почему он каждый раз надеется, что сможет заставить Зуру следовать своему плану, и каждый раз проваливается?! Пытаться манипулировать этим парнем все равно что тыкать в дорожный указатель падающему метеориту. Тот все равно упадет там, где ему хочется!       Вот что теперь делать?! Он ведь реально его убьет, получив на руки даже не признание, а хотя бы намек на него! Зура явно не в настроении — Гинтоки ведь сам подметил это с полчаса назад! — и не помедлит действовать! Так что вместо зацепки Хиджиката получит на руки труп — и при этом будет непосредственно присутствовать во время жестокого убийства!       — Ну, вот, так-то лучше! — тем временем воскликнул монстр в зеленом. — Ты красотка, Тоши-чан! Смотри только, как хорошо получилось!       Гинтоки скосил глаза, но Зура почти сразу шикнул на него, орудуя подводкой. Хиджиката икнул, вглядываясь в зеркальце, которое держал монстр в красном, и хлопая ресницами.       — Это я? — обалдело спросил он, оставив фальцет в прошлом.       Монстр в зеленом засмеялся, дружелюбно хлопая его по коленке.       — А кто же еще? Нравится? Мы с Хими-чан очень старались!       Хиджиката продолжал в шоке таращиться на себя, а потом снова потянулся хлебнуть успокоительного, но в этот раз монстр в красном остановил его, отобрав бутылку и поднявшись на ноги.       — Ну-ну, с тебя хватит, Тоши-чан, — назидательно сказал он. — Нужно знать свою меру, тебе ведь еще к клиенту идти.       Хиджиката проводил саке взглядом потерявшего маму щенка, а потом зевнул, широко раскрывая рот. Да так соблазнительно, что Гинтоки моментально захотелось прилечь и вздремнуть как минимум часов десять. И, когда он проснется, все проблемы уже решатся сами собой. Эх, было бы так славно!       Монстр в зеленом тем временем тоже поднялся, слегка посмеиваясь, подошел к ближайшему туалетному столику, покопался во внутренностях выдвижного ящика и с победным «ага!» извлек на свет какой-то пузырек.       — Сейчас мы быстренько приведем тебя в чувство.       Лично Гинтоки считал, что привести Хиджикату в чувство теперь может разве что попытка утопления в ледяной реке, но монстр в зеленом уверенно набрал воды из графина в стакан, капнул туда пару капель из пузырька и вручил Хиджикате с покровительственным «пей, Тоши-чан». Гинтоки с Зурой заинтересованно наблюдали. Хиджиката послушался, то ли успев пропитаться доверием к новым знакомым, то ли утопив свою подозрительность в алкоголе — Гинтоки ставил на последнее.       Выпив предложенную воду, Хиджиката причмокнул губами, смакуя вкус, нахмурился, и тут произошло неожиданное — прямо на глазах его лицо медленно, но неотвратимо стало терять пьяную сонливость, румянец перетекать в бледность, а глаза проясняться и вместе с тем расширяться от шока. И уже минуту спустя очевидно совершенно трезвый Хиджиката сжимал в руке пустой стакан, бросая короткие взгляды по сторонам и яростно моргая, будто изо всех сил пытаясь проснуться от кошмара.       Гинтоки приоткрыл рот. Это что за чудо-снадобье?!       Зура оказался прозорливее и задал тот же вопрос вслух. Монстр в зеленом рассмеялся.       — Секретная разработка одного из знакомых Сайго! Он дал нам несколько экспериментальных образцов, чтобы работать было приятнее, — пояснил он, довольно наблюдая за Хиджикатой, который проходил все пять стадий принятия, задержавшись на депрессии. — Вот эта вот, например, — он покачал пузырек у себя в руке, — мигом нейтрализует весь алкоголь в крови. Здорово, правда? Мы, конечно, не сразу на себе испытывали, сперва попробовали на клиентах…       — Серьезно?! Вашему сервису вообще есть куда падать?!       — Когда мы поняли, что с ними все в порядке, то стали применять и на себе, — продолжил монстр в зеленом, игнорируя замечание Гинтоки. — Очень полезная вещь!       — Тут у нас много чего полезного! — поддержал его монстр в красном, который как раз копался в тумбочке, под его руками легонько звенело стекло. — Есть отрезвляющие капли, опьяняющие капли, капли для улучшения вкуса, веселящие капли, бодрящие капли, капли для потенции, болтливые капли…       — Болтливые капли? — спросили Гинтоки, Зура и Хиджиката одновременно, а потом все разом переглянулись.       Монстр в красном, видимо, не нашел ничего подозрительного в этой ситуации и любезно пояснил:       — Ну да, вроде как заставляет человека болтать напропалую. Но мы их еще не пробовали — обычно ведь клиентов как раз не заткнешь.       — Мы готовы их опробовать! — с готовностью откликнулся Хиджиката, вернув себе самообладание. Гинтоки почти воочию видел, как тот снова входит в режим полицейского, игнорируя все прочие неудобства.       — Тоши-чан права, нам бы они очень пригодились, — поддержал его Зура, заставив Хиджикату обернуться на него и прищуриться. Гинтоки задержал дыхание, гадая, не ошибся ли он в своих предположениях — вдруг чуткий на детали коп все-таки узнает цель номер один всех Шинсенгуми.       К счастью, обошлось — в глазах у того и искры узнавания не промелькнуло, хотя и чувствовалась некоторая подозрительность.       — Ох, Зурака-чан, даже не знаю, — монстр в красном заколебался, но монстр в зеленом легкомысленно махнул рукой.       — Конечно, бери, Зурако-чан! Все капли, которые мы пробовали до этого, работали как надо, — он полусерьезно погрозил пальцем. — Но только под твою ответственность!       — Разумеется! — Зура аж засветился от такой удачи, и, хотя Гинтоки тоже был рад такому неожиданному чит-коду, он не мог не насторожиться. — Я ведь все равно иду с ними, я за всем прослежу!       — Идешь с нами? — спросил Хиджиката, косясь на него все более напряженно.       — Мадам Сайго попросила меня помочь вам с Паако-чан, — Зура очаровательно улыбнулся ему и закопался в косметичке, в то время как Гинтоки поймал вопрошающий взгляд Хиджикаты. Он кивнул и пожал плечами, пытаясь безмолвно передать «да» и «я не виноват».       — Эй, нам бы еще пригодились какие-нибудь капли для щедрых или капли я-перепишу-на-тебя-квартиру, есть там такие? — спросил он. Раз уж читерить, то по-крупному.       — Ах-ха-ха, Паако-чан, ты такая смешная! — монстр в красном явно плохо знал его, раз подумал, что Гинтоки шутит. — У нас тут самые разные капли есть, но смешивать их можно только в очень маленьких дозах. В противном случае это может привести к самым разным последствиям!       Монстр в зеленом серьезно кивнул, чуть сгорбился и прошептал, как тайну, которой не следует покидать эту комнату:       — Вплоть до летальных.       Гинтоки, осознав, что только что сделал, судорожно сглотнул. Зура замер, сжимая в руке коралловую помаду. Он стрельнул взглядом на ящик с пузырьками.       — Вплоть до летальных? — невинно уточнил он, и, когда монстр в зеленом серьезно кивнул, ободряюще заверил: — Ничего, обещаю, мы будем очень осторожны!       Гинтоки дернул его за рукав, но Зура уже щебетал доверчивым идиотам:       — Я еще не знаю, какие капли использовать, так что мы возьмем с собой парочку, ладно? Обещаю, клиент будет доволен! — заливал он, при этом успев подмигнуть Гинтоки. Идиота кусок!       Напрасно он отрицательно мотал головой всякий раз, когда Зура смотрел в его сторону, напрасно пытался намекнуть жестами и напрасно шипел на ухо, когда тот заканчивал с его макияжем. Зура легко убедил монстров отдать ему несколько пузырьков, при этом как бы невзначай приговаривая «ох, надеюсь, у нашего клиента нет никакой смертельной аллергии», потом «а побочные эффекты у кого-нибудь были, впрочем, это всегда такая неожиданность», а под конец так вообще «ну, если что, это ведь друг Сайго-доно дал нам эти капли, вся ответственность на нем». Хиджиката не вмешивался, наблюдая за разговором, который и без него шел в нужную сторону, и даже казался приободренным их новыми перспективами.       Пока Зура заканчивал с макияжем, Хиджикате вручили юкату — светло-синюю, украшенную белыми и розовыми цветами вишни — и телесный пояс с рисунком гор, летающих в темном небе птиц и серебряных облаков. Хиджиката смотрелся во всем этом на удивление хорошо, и хотя не так сильно походил на девчонку, как Зура (потому что сильнее уже некуда), но был как минимум на несколько уровней выше всех остальных монстров в клубе Сайго.       Вскоре они втроем уже шли к клиенту. Зура шепотом заверил Хиджикату, что кем бы этот клиент в итоге ни оказался и что бы ни произошло — они с этим разберутся и волноваться не стоит. Хиджиката угукнул, позволил похлопать себя по спине, пропустил Зуру вперед, когда они поднимались по лестнице на второй этаж, где и располагалась VIP-зона, и зашептал Гинтоки на ухо:       — Ей вообще можно верить?       «Нет!» — мысленно закричал Гинтоки, но он не мог дать Хиджикате дополнительный повод приглядываться к Зуре. Тот тем временем наседал:       — На что она намекает? Ты ей что-то рассказал?       — Ну, немного, — Гинтоки кривовато улыбнулся. — Не волнуйся, Зурако-чан на нашей стороне. У нее тут пропали несколько подруг, и она заподозрила неладное, так что с радостью поможет разговорить кого угодно. Считай, этот тип уже в наручниках!       Хиджиката нахмурился, серьезно восприняв заявление про подруг и наверняка прогоняя в голове новые версии происходящего, но говорить об этом было поздно: они пришли.       VIP-зона в клубе Сайго почти ничем не отличалась от аналогичных мест в ночных клубах. У дальней стены стоял удобный диван, обитый белой экокожей, по бокам от него два кресла ему в тон, напротив еще один диван, по центру — крепкий стол из темного дерева, заставленный закусками и бутылками с алкоголем. Стены украшены цветами в горшках, картиной с какой-то абстракцией из геометрических фигур и ночниками, светящимися нежным желтым светом, пол застелен мягким дорогим ковром. Металлические ограждения, защищающие пьяных клиентов и работников от незапланированных падений со второго этажа на первый, доходили взрослому человеку до груди и были дополнительно оснащены темным стеклом. То есть, как Гинтоки и предполагал, глядя на VIP-зону еще из-за барной стойки, никто внизу не увидит, чем занят клиент со снятыми девочками, а учитывая гремящую на все помещение музыку — и не услышит.       Гинтоки не спешил записывать это в плюсы или минусы, изучая самого клиента.       В жизни он выглядел еще сволочнее, чем на фотографии — слишком уж острые скулы, слишком прямой взгляд с толикой брезгливости и высокомерия, слишком хитрая, предвкушающая ухмылка.       Мудак приподнял наполовину пустой бокал с чем-то темным, приветствуя их.       — А вы не торопились, — лениво заметил он, выстукивая какой-то ритм пальцами по колену. — Сайго уже дважды заходил. Сказал, я могу вычесть любую сумму из вашей премии за опоздание.       Он осмотрел их троих с ног до головы откровенно плотоядным взглядом, от которого Гинтоки захотелось выколоть ему глаза, а потом прыгнуть в ванну с антисептиком.       — Пока что ваша выручка на нуле, — мудак ухмыльнулся шире. — Но если вы хорошо постараетесь, то, может, я сменю гнев на милость.       Это абсолютный рекорд — мудак сказал всего пару слов, и Гинтоки уже не уверен, хочет ли он останавливать Зуру от его убийства или лучше будет поспособствовать старому другу в этом деле.       Зура тем временем лишь послушно улыбнулся.       — Мы сделаем все, чтобы подарить вам приятный вечер, — сказал он и грациозно сел в кресло по правую руку от мудака. Хиджиката сел по левую, промолчав и сохранив спокойное лицо. Гинтоки постарался придать себе кроткий и вместе с тем томный вид и выбрал диван напротив, сложив руки на коленях.       Мудак тем временем нахмурился в недовольстве.       — Почему вы так далеко? — он призывно похлопал по обивке слева от себя. — Садитесь сюда.       Все трое переглянулись. Гинтоки сжал ткань юкаты. Да черта с два он приблизится к этому типу первым!       — Кхм, — кашлянул Зура, а потом махнул рукой в сторону Гинтоки. — Не заставляй господина ждать, Паако-чан.       — Я?! — вскинулся Гинтоки, повысив голос до недопустимого уровня, но быстро пришел в себя, вернул себе приторную вежливость и заговорил: — Прошу простить Зурако-чан за скромность, но вообще-то она первая красотка нашего заведения.       — О-хо-хо, не льсти мне, Паако-чан, — притворно покраснел Зура, приложив ладонь к щеке. — Мой зад и вполовину не такой сочный, как твой! Не зря же Чико-доно не смог сдержаться и укусил тебя за него.       Хиджиката бросил на них обоих трудночитаемый взгляд, а Гинтоки воскликнул:       — Это была собака! И она укусила меня, потому что я наступила ей на хвост!       — Видишь? Ты так привлекательна, что даже другие виды не могут устоять!       — Ну что ты, Зурако-чан, это пустяки. Какая-то жалкая собака не сравнится с толпой воздыхателей, которые кидают в тебя кружевные трусики, когда ты выходишь на сцену!       — Это был день стирки! Трусики в меня кидали не клиенты, а сестрички!       — Видишь? Ты так привлекательна, что даже сестрички не могут устоять!       Мудак, про которого они оба успели забыть, искренне, но вместе с тем и надменно рассмеялся, очевидно, получая удовольствие от этой сцены.       — Сайго-доно не зря советовал вас. Вы забавные, — довольно произнес он. Потом повернулся к тихому Хиджикате и спросил: — А ты чего молчишь? С клиентами положено разговаривать.       — А, — Хиджиката растерялся от неожиданности, видимо, искренне рассчитывая прикинуться частью интерьера, — я просто новенькая. Не застала собаку и день стирки.       — Вот как, — мудак пригляделся к нему, глазами облапив все причинные места. — И кого бы из них ты посоветовала?       Хиджиката коротко глянул на Гинтоки — он попытался состроить как можно более умоляющее лицо — потом на Зуру — засранец, конечно, повторил за ним — прочистил горло, опустив взгляд на свои колени, и заявил:       — Все зависит от вашего вкуса. Берите ту, что понравилась.       «Предатель!»       Мудак заулыбался и снова похлопал по месту рядом с собой.       — Тогда садись.       «Так тебе и надо!» — мстительно подумал Гинтоки, в то время как Хиджиката на секунду потерял лицо, проклиная свой длинный язык. Но делать было нечего, он неловко поднялся и сел, где ему сказали. Мудак тем временем обернулся к Зуре и приказал:       — И ты тоже садись, цветочек, — он кивнул на оставшееся свободное место по левую руку от себя. — Вам обеим хватит места.       Зура незаметно скривился, а Гинтоки с облегчением выдохнул. В любое другое время он заржал бы с «цветочка», но стоило Зуре с невозмутимым видом исполнить желание клиента, как тот выпил содержимое бокала, поставил его на стол и распустил руки: обнял обоих за талию и притиснул к себе, опустив одну ладонь Зуре на бедро, а другую просунув Хиджикате под пояс. Те замерли, и повезло мудаку, что он смотрел куда-то вглубь клуба и не видел, с каким убийственным видом эти двое сжали челюсть.       — Люблю брюнеток, — тем временем признался мудак, не стесняясь поглаживать свою добычу. Его шансы упасть замертво росли в геометрической прогрессии.       «Спасибо, мама, что я блондин», — подумал Гинтоки.       — Впрочем, это касается только волос на голове, — как ни в чем не бывало признался мудак, накручивая себе на палец прядь волос Зуры. — А вот на теле мне больше нравится, когда все светлое, — мудак уставился на Гинтоки и откровенно облизнулся.       Тот чуть не сблевал от этого зрелища. Вот извращенец! Гинтоки готов показать ему разве что кукиш, желательно испачканный в крови дорогого клиента!       Мудак кивнул на бутылку дорогого саке.       — Наливай, — велел он Зуре. Тот склонил голову в послушании, заодно убирая волосы за плечо подальше от чужих рук, и потянулся исполнить сказанное. Одновременно с этим он метнул красноречивый взгляд сперва Гинтоки, а потом Хиджикате, в его рукаве мелькнул пузырек.       Хиджиката прочистил горло, заерзал, потершись о чужой бок, и мудак заинтересованно развернулся к нему. Зура был быстр, одно движение — и пара капель оказались на дне бокала, в который он уже наливал саке. Гинтоки склонился к нему и одними губами спросил:       — Болтливые?       Зура кивнул, и оставалось только верить ему на слово. Потому что Гинтоки вовсе не удивился бы, подлей тот ему сразу какие-нибудь оторви-себе-яйца-и-сыграй-ими-в-пинг-понг капли.       — Чем вы занимаетесь, клиент-сан? — тем временем спросил Хиджиката, пытаясь играть отведенную ему роль и справляясь процентов на шестьдесят.       — Зови меня Шигео-доно, — лениво отозвался мудак, разглядывая его в упор. У того на виске забилась жилка, а шея начала запотевать. — Я бизнесмен.       — О, и в какой же сфере вы работаете? — спросил Зура с убедительным любопытством, вернувшись к нему под бок со стаканом саке. Почему мудак вообще пил саке в бокалах для виски — оставалось неясным, но больше никакой посуды на столе не было, кроме разве что тарелок.       — В сфере красоты, — коротко ответил мудак, приняв бокал. Он прищурился, поболтал саке так, что оно коснулось краев, но не пролилось, и вдруг обратился к Хиджикате. — Пей.       — А? — обалдел тот.       — Мы ведь отдыхаем вместе, — пояснил мудак, растягивая слова и наслаждаясь чужой растерянностью. — Так что вы должны пить со мной.       — Я бы с удовольствием, — заверил его Хиджиката, почти незаметно отклоняясь назад. — Но тут же нет других бокалов или пиал.       — Я знаю. Я сам попросил Сайго-доно убрать их, — довольно заявил мудак, глаза его недобро светились. — Так ведь гораздо интереснее. Отопьешь ты, потом твои подружки, а потом я. И так по кругу.       Гинтоки и Зура переглянулись, чувствуя, как ситуация потихоньку выходит из-под контроля. Если кому-нибудь из них достанутся эти болтливые капли, тут может такое начаться, что сохранение за мудаком маски невиновности будет самой меньшей из их проблем.       — Ой, Тоши-чан, ты, наверное, что-то перепутала, — Гинтоки вмешался в диалог, пока не стало поздно. — Ты вообще помнишь правила? Нам нельзя пить с клиентами! Мы же на работе!       — Ой, точно! — с готовностью откликнулся Хиджиката, обрадованный. — Простите, Шигео-доно, видимо, не судьба…       — Впервые слышу о таком правиле, — невозмутимо заметил мудак. А потом кивнул куда-то Гинтоки за спину. Он обернулся, объятый плохим предчувствием, и оно не подвело — как раз в этот момент Азуми, участвуя в каком-то споре, пил с клиентом на брудершафт из казана для плова. Что у них там происходит и откуда вообще взялся этот казан?!       — Ах, точно, — вступил Зура, чьи пальцы уже начинали рефлекторно подергиваться — жест, предшествующий появлению бомбы, — пить нельзя по средам, а сегодня ведь вторник! Тоши-чан и Паако-чан просто немного запамятовали.       — Точно-точно, — закивал Хиджиката, потея сильнее. — Но пить мне все равно нельзя. Видите ли… видите ли…       Гинтоки напряженно уставился на него, обдумывая варианты. Если выпьет Хиджиката, то наверняка разболтает, что он замком Шинсенгуми, если Зура — то уже через минуту все присутствующие в клубе узнают его настоящую фамилию, а если Гинтоки — тут полетит грязное белье всех и сразу! Этого никак нельзя допустить!       «Соври что угодно, — мысленно умолял Хиджикату Гинтоки. — Соври, что у тебя гастрит или аллергия! Соври про религию! Соври, что вкус алкоголя напоминает тебе о бесполезном отце мадао, который вышел за сигаретами и не вернулся!»       Хиджиката скосил глаза на Гинтоки, будто почувствовал, что тот пытается ему подсказывать.       «Пойми меня, пойми меня, ты ведь сегодня уже читал мои мысли, прочти и в этот раз!» — передал ему Гинтоки.       — У меня… эти дни… — проблеял Хиджиката, отчаянно краснея и отводя взгляд, как малолетка на приёме у гинеколога.       Мудак завис, на его лбу прорезалась недоуменная морщинка. Зура незаметно кинул в рот виноградинку. Гинтоки боролся с желанием хлопнуть себя по лбу ладонью.       «Кретин!!! Он же прекрасно знает, что перед ним мужик, какие еще «дни?!»       «Сам ты кретин! Я запаниковал!»       «Какого черта ты сейчас-то мои мысли читаешь?! Ты вообще в курсе, что женщинам можно пить в эти дни?!»       «Говорю же, я запаниковал!»       — Ну ладно, — внезапно откликнулся мудак, такой растерянный, что даже утратил часть своей сучьей натуры. Он повернулся к Зуре и предложил бокал ему. — Тогда пей ты.       — Ох, Шигео-доно, я тоже не могу, у меня… — Зура тоже образцово зарумянился и смущенно соединил указательные пальцы. — У меня… эти месяцы…       Мудак опять завис, когда как Гинтоки хотелось вопить в голос.       «Какие еще месяцы?! Никто не поверит, что эта штука может длиться целые месяцы! Почему ты просто не повторил за ним про дни?!»       — О, — заторможенно откликнулся мудак, морщинка на его лбу стала глубже, — я понимаю.       «Он явно ни хрена не понимает!»       Мудак развернулся к Гинтоки и протянул бокал в третий раз, выглядя откровенно озадаченным и немного надеющимся.       — А что насчет тебя?       Гинтоки резко выпрямился, застигнутый врасплох, хотя должен был ожидать своей очереди. Неважно. Он не идиот и может сказать что-то правдоподобное. Недолго думая, Гинтоки выдал:       — У меня геморрой.       Пауза. Зура поперхнулся виноградом, который потихоньку подъедал. Количество морщин на лбу мудака удвоилось, а сам он почему-то слегка отпрянул. Гинтоки почувствовал, как вспотел его затылок.       «Придурок! Какую херню ты пытаешься ему впарить?!» — заорал Хиджиката у него в голове.       «Сам ты придурок! Я запаниковал!»       «При чем тут вообще шишка в заднице и запрет пить алкоголь?!»       «Говорю же, я запаниковал!»       Мудак, видимо, про себя задавался тем же вопросом, что и Хиджиката, но после минуты молчания как-то растерянно выдавил:       — Ну ладно, — и уставился на свой стакан в какой-то подростковой обиде. В этот момент он даже не напоминал мудака — скорее, неудачника на выпускном, которого бортанула первая красотка школы и ушла танцевать с другим. Он что, так сильно надеялся на непрямой поцелуй?!       Гинтоки, Зура и Хиджиката вновь переглянулись — нет, так дело не пойдет. Веселый мудак явно будет сговорчивее угрюмого.       Зура вздохнул, отставил тарелку с фруктами, отряхнул руки от воды и проникновенно заметил:       — Шигео-доно, нам ведь на самом деле не обязательно пить, чтобы вам было весело, — он взял бокал из рук мудака, который заинтригованно обернулся, и поцеловал край, оставив яркий след от помады и с внутренней, и с внешней стороны стекла. Потом довольно прищурил глаза, оценивая проделанную работу.       — Твоя очередь, Паако-чан.       Гинтоки принял бокал, сдерживая коварную ухмылку. Гениально. Чертов Зура хорош, когда забывает, что он идиот, и позволяет себе быть дикой картой, которая может перевернуть с ног на голову всю партию. Очевидно, ключ к победе — удовлетворение чужих грязных фантазий, вот только способов дать клиенту то, чего он хочет, но при этом оставить с носом, просто уйма — нужно только применить фантазию. А уж в этом Гин-сан мастер!       Гинтоки повторил за другом, издав при этом громкий и почти непристойный чмок. Краем глаза проследил за мудаком — тот выглядел как ребенок, чей день рождения наступил на несколько месяцев раньше, хотя и пытался скрыть это за «я-так-и-хотел-все-идет-по-плану» маской.       Хиджиката, судя по отвращению на его лице, не оценил их с Зурой стратегический талант — неудивительно, что Шинсенгуми под его руководством могут разве что воровать налоги и тратить их на собачий корм, эпиляторы, подушки-пердушки и воланчики для бадминтона. Но он все равно добавил на бокал свой отпечаток губ, хотя тот был заметно бледнее, чем два предыдущих. Мудак тем не менее все равно остался доволен, глядя на бокал, как на подарок от Санты.       — Очень… интересная задумка, — прокомментировал он с румянцем на скулах, стремительно теряя образ стервозного мачо, меняющего женщин, как перчатки. Он приподнял бокал, покосившись на Зуру. — Ты совершенно точно не останешься без выручки, цветочек.       — Я не цветочек, я Кац… ай! — Гинтоки успел предотвратить катастрофу точным пинком по голени придурка. Хиджиката не обратил на них двоих внимания, слишком занятый наблюдением за мудаком.       — За то, чтобы это было не единственной вашей хорошей идеей за вечер, — хмыкнул тот, поднес ко рту стакан в месте, где два отпечатка губ почти соприкасались, и жадно выпил все до дна. Зура и Гинтоки наблюдали, беззастенчиво присваивая себе фрукты из вазы, а Хиджиката задержал дыхание.       Мудак облизнулся и слегка нахмурился. Глаза его начали стекленеть. Сработало?       — Давайте подробнее обсудим вашу работу, Шигео-доно, — деловито предложил Хиджиката, пока Зура забирал бокал у того из рук, чтобы долить саке. — Чем вы конкретно занимаетесь? Нам очень интересно!       Мудак не ответил. Он уставился вдаль с физиономией мудреца, стоявшего в шаге от познания истины. Затем медленно сгорбился, его веки стали опускаться, хлопок — и он упал лицом прямо в салат с курицей. Пару секунд спустя послышался храп.       Зура нахмурился, откусив от персика. Гинтоки тоже смутился, хотя и не прекратил разворачивать банан.       — Я думал, болтливые капли работают иначе.       — И не говори. Может, он будет болтать во сне, как лунатик? Помнишь, как коротышка в одном из своих мокрых снов попросил засунуть *** прямо себе в ****?       — А по-моему, он грозился оторвать *** тебе, заметив, что ты крадешь якульт у него из сумки. И он определенно не спал.       — Да помолчите вы! Что-то не так, — Хиджиката осторожно потыкал мудака в плечо. — Может, у него какая-нибудь аллергия и он отбросил коньки? Ты точно дала ему болтливые капли?       Зура пожал плечами, залез в свой рукав, извлек пузырек, прочитал название на этикетке и почти неуловимо поменялся в лице. Гинтоки перестал жевать. О нет, пусть только попробует сказать, что…       — Упс, — невозмутимо заявил Зура. — Кажется, я добавила не те капли.       Хиджиката выхватил пузырек у него из рук, осмотрел и взорвался:       — Это капли для опьянения, балда!       — Ну, подумаешь, ошиблась немного!       — Это я ошибся, доверившись двум идиотам! Или идиоткам! Сами уж выбирайте!       — А я-то тут при чем?! Я вообще образцово выполняю свою работу! — Гинтоки сердито метнул в Хиджикату кожуру от банана. — Я не виноват, что чертов Зура…ко опять облажалась!       — Это я-то облажалась?! Да если бы не моя идея, он бы вообще это саке не выпил!       — И остался бы в сознании! И хватит уже жрать, надо думать, что теперь делать!       — Не паникуй, Тоши-чан, — отмахнулся Зура, доставая больше пузырьков из кармана. — Просто вольем в него что-то из этого, и он мигом придет в себя. Химе-чан сказала, что передозировки можно не бояться, если принять всего несколько капель.       Хиджиката скривил рот, все равно недовольный, но кивнул. Не то чтобы его согласие требовалось — Зура уже вчитывался в этикетки остальных капель, кусая бутерброд с форелью.       — А вот и болтливые, — он потряс один из пузырьков, показывая его остальным. Хиджиката дотошно проверил, пока Гинтоки складывал друг на друга ломтики сыра и ветчины. — Вольем ему пару капель прямо в рот, и дело с концом.       Зура взял мудака за плечи и откинул на спинку дивана, затылок у того уютно устроился на спинке, а рот как по команде приоткрылся. Вымазанный в соусе, с прилипшим к щеке листом салата и застрявшим в ноздре сухарем он даже стал казаться трогательным — как, например, выползший из-под земли червяк под дождем, которого добрые прохожие перекладывают на обочину тротуара.       Гинтоки наблюдал, запивая самодельный сэндвич саке из бутылки, как Зура открыл пузырек и уже занес его над ртом мудака, но вдруг был остановлен решительным жестом Хиджикаты.       — Погоди. Давать ему болтливые капли бессмысленно, пока он в таком состоянии. Надо сперва дать отрезвляющие или бодрящие.       — Необязательно, — отбил Зура. — Может, ему так сильно захочется поболтать, что он проснется. И раз уж он еще и под опьяняющими каплями, то охотно расскажет обо всем, что мы спросим.       — Или он просто продолжит спать и мы ничего не узнаем! — Хиджиката вдруг вытащил капли уже из своего рукава, перебирая пузырьки в поисках нужного. Зура неподдельно удивился, как и Гинтоки — они и не заметили, что он взял несколько себе.       — Какая ты ловкая, Тоши-чан, — Зура взглянул на него с одобрением. — Тебе, случаем, подработка не нужна? Не хочешь вступить в Дж… ай! — еще одна катастрофа была предотвращена пустой тарелкой и меткостью Гинтоки.       Хиджиката опять не обратил на них внимания, и если бы Гинтоки не знал его лучше, то подумал бы, что тот притворяется идиотом, чтобы застать Зуру врасплох позднее и упрятать за решетку. К счастью, это не так, ведь он и правда идиот.       Хиджиката тем временем показал Зуре отрезвляющие капли, эффективность которых сам недавно ощутил на себе.       — Вот. Давай перемешаем их с болтливыми и дадим ему.       — Но тогда нам придется дать ему меньше болтливых капель, — заупрямился Зура, складывая руки на груди. Изо рта у него торчал лист салата, которым он задорно хрустел. — Вдруг они вообще не сработают?       — Должны сработать, — возразил Хиджиката, хотя и с меньшей уверенностью. — Может, просто эффект будет не такой сильный.       — Нам нужно действовать наверняка, — покачал головой Зура, прихватывая канапе. К счастью, все более-менее сладкие Гинтоки успел съесть первым, но черт, он и остальные хотел! — Вольем болтливые.       — Мы как раз и будем действовать наверняка, если разбудим его! И в последний раз вам повторяю, хватит жрать! — не выдержал Хиджиката, выхватывая у Зуры из рук последнюю канапешку. Он махнул рукой на стол, где съестного уже оставалось не то чтобы много. — Ему так даже закусить будет нечем! — он угрюмо посмотрел на канапешку в своей руке и запихнул в рот. — Жаль, майонеза нет.       — Зачем? — спросил Зура. — Ты все-таки хочешь его отравить? Погоди, Тоши-чан, мы ведь пока ничего не узнали.       — Решайте уже что-нибудь, — заговорил Гинтоки, пока Хиджиката не возмутился и не завел длиннющую лекцию о своей собачьей еде. Сам он складывал на пустую тарелку корочки хлеба от бутербродов, чтобы мудаку в самом деле хоть что-то осталось на закусь.       Увы, что Хиджиката, что тем более Зура были на редкость упрямыми засранцами, которые продолжили спорить. Над ртом мудака мелькал то один, то другой пузырек, дискуссия набирала обороты, а потом Зура впервые употребил «а что, если», и Хиджиката достаточно быстро понял бесплодность своих попыток переубедить оппонента словесно, поэтому просто попытался первым влить свои капли в рот мудака. Гинтоки наблюдал за их борьбой, доедая десерт. Наверное, нужно вмешаться, пока эти два идиота не натворили дел.       — Достали! Давайте эти штуки сюда, я сам решу! — закричал он и хлопнул кулаком по столу.       Дальше все было как в замедленной съемке, будто Гинтоки смотрел второсортный боевик, хронометраж которого изо всех сил старались растянуть.       Зура и Хиджиката от неожиданности встрепенулись, их кривые руки разжались, и оба открытых пузырька упали прямо в рот мудака горлышком вниз. Повинуясь врожденному инстинкту, заложенному в каждом человеке, тот тут же высосал их досуха, причмокивая, как младенец с сиськой матери. После этого мудак мягко выдохнул.       Обмяк.       И затих.       Как это обычно бывает, когда происходит трагедия, мир продолжил существовать, будто ничего не произошло — в клубе по-прежнему играла задорная музыка, пьяницы и монстры плясали на сцене, освещение сменилось по расписанию. Мудак не шевелился, как бы настойчиво не пялились на него две лучшие и одна залетная девочки Сайго. Гинтоки за минуту зловещей тишины, которая охватила VIP-зал, успел покрыться холодным потом абсолютно во всех местах. Хиджиката побледнел так, что слой пудры ему больше не был нужен. Зура не двигался и наблюдал за мудаком, словно надеялся, что вот-вот за кадром появится надпись «миссия провалена» и уровень перезагрузится. Какое-то время спустя он очень спокойно коснулся шеи мудака двумя пальцами, подождал, убрал пальцы и так же спокойно подытожил:       — Все нормально. Он просто отошел в туалет.       Его слова подействовали на Хиджикату, как зажженная спичка на канистру с бензином.       — Какой еще туалет?! — завопил он, к счастью, разрезая своим голосом эту траурную тишину. — Он сдох! Ты убила его!       — Я?! Это ты настаивала на том, чтобы смешать капли! — обвинил Зура, а потом пихнул Хиджикате в руки выпавшие изо рта мудака пустые пузырьки. — Ты даже не попыталась избавиться от орудия убий… то есть похода в туалет.       — Убийства, ты только что чуть не сказала убийства! Хватит отрицать очевидное!       — Конечно-конечно, Тоши-чан. Не забудь оставить на них как можно больше своих отпечатков.       — Ах ты!... — Хиджиката запустил пузырьки ему в лицо и разразился бранью. И, пока эти двое были увлечены друг другом, Гинтоки незаметно встал, двигаясь как можно тише, развернулся, сделал шаг по направлению к лестнице, но не тут то было:       — Куда это ты собралась, Паако-чан? — услышал он за спиной грозный голос Зуры.       Гинтоки обернулся и улыбнулся ему как можно более неподозрительно.       — Я тут вспомнил, что… э… кажется, я забыл выключить утюг.       Черт, нет, отмена, отмена!       Но было поздно — и Зура, и Хиджиката злобно уставились на него.       — У тебя нет никакого утюга, — напомнил ему Зура и встал.       Гинтоки ломанулся на свободу, но было поздно — его схватили за руки с обеих сторон и отнюдь не доброжелательно стиснули.       — Если подумать, Тоши-чан, — начал Зура не предвещающим ничего хорошего голосом, — то из-за кого мы обе уронили свои пузырьки и отпустили Шигео-доно в туалет? Не напомнишь?       — Конечно, напомню, Зурако-чан, — откликнулся Хиджиката, кровожадно скалясь. — Во всем виноват кое-кто наглый, тупой и с половой тряпкой вместо волос.       — Оставь мои волосы в покое, ублюдок! — воскликнул Гинтоки, пытаясь схватить того за грудки, но его самого держали слишком крепко. — Я ни в чем не виноват! Я пытался помешать вам все испортить, но оказался бессилен перед обстоятельствами!       — Ты и есть то обстоятельство, которое все испортило!       — Прими ответственность и улики, Паако-чан!       — Отвали от меня!       — Держи его крепче, Зурако-чан! Ну-ка быстро оставил на них свои отпечатки!       Завязалась потасовка. Гинтоки пыхтел и пытался вырваться, пихаясь локтями, Хиджиката матерился сквозь зубы и отвечал тем же, Зура блокировал атаки и больно щипался. И вдруг позади них раздалось громкое «ик!». Все трое немедленно обернулись.       Мудак, живой, хотя и не невредимый, сидел, слегка покачиваясь и рассеянно моргая. Он нахмурился и коснулся перемазанной в соусе щеки. Достал из ноздри сухарик. Осмотрел заметно поредевший стол. И, наконец, поднял взгляд на трех замерших в шоке девочек Сайго, озадачился и спросил:       — А вы куда?       Гинтоки чуть не уронил челюсть на пол.       Он жив?!       — Мы… эм… просто разминались, — пробормотал он, перекинувшись взглядом с Хиджикатой. Тот болванчиком закивал, поддерживая, а Зура добавил:       — Да, мы каждый день проводим тренировочные спарринги, чтобы держать себя в тонусе. Скажи, Паако-чан?       — Точно, Зурако-чан! Поэтому мы такие стройные и красивые!       Все трое попытались по-быстрому распутать тот клубок, в который сплелись их конечности, пялясь на мудака во все глаза.       — Видите, — шепнул Зура, пока их совершенно точно живой клиент тер глаза и пытался сдержать зевок. — Он просто отошел в туалет и теперь вернулся.       — Из того туалета, в которой он отходил, не возвращаются! — зашипел ему Хиджиката.       — Может, там была очередь, и он решил сходить попозже?       — Это не так работает!       Но Зура уже отстранился от них, отряхнул юкату и как ни в чем не бывало сел на диван напротив мудака, подав ему салфетки. Параллельно попытался убедить его, что именно он с диким аппетитом умял половину блюд после полстакана саке, а потом случайно задремал. Гинтоки и Хиджиката аккуратно присели рядом, не вмешиваясь в этот поток наглой лжи.       — А капли-то подействовали? — тихо задался вопросом Гинтоки, с сомнением разглядывая мудака. Тот приводил себя в порядок и заодно прятал горевшие румянцем щеки, безоговорочно поверив в рассказанную историю. Какие у этого придурка отношения с алкоголем?!       — Не знаю, — ответил Хиджиката, — надо проверить.       Внезапно мудак глухо вскрикнул и схватился за живот, сгорбившись. Его прилизанные волосы выбились из прически и скрыли покрывшийся испариной лоб.       — Шигео-доно? — позвал его Хиджиката с опаской. — Вам плохо?       — Все в порядке, — откликнулся тот напряженным от боли голосом. — Кажется, что-то не то съел. Наверное, не стоило смешивать пирожные и свинину.       «Они тут явно ни при чем!» — по-новой занервничал Гинтоки, чувствуя такую же волну паники слева от себя.       — Он сейчас опять уйдет в туалет и на этот раз насовсем! — судорожно зашептал Хиджиката, пока Зура, подсев обратно к мудаку, показывал тому технику дыхания для беременных.       — Не повторяй за ней всякую чушь, она не нуждается в поощрении!       — Прямо сейчас у нас проблемы посерьезнее!       Внезапно мудак схватил со стола бутылку саке и стал глушить крепкий алкоголь с жаждой путника в пустыне, который наткнулся на оазис. Глоток за глотком содержимое бутылки уменьшалось — сперва до половины, потом до трети, пока, наконец, не исчезли последние капли с самого дна. Зура, Гинтоки и Хиджиката молча наблюдали, ошеломленные. Закончив, мудак с громким хлопком вернул бутылку на стол, медленно выдохнул, и его плечи расслабленно опустились. За этим последовала минута тишины, которую никто не посмел нарушить.       — Так-то лучше, — наконец удовлетворенно заключил мудак. Он заметно похорошел, повеселел, да и в целом будто трансформировался в более приятного человека.       Гинтоки решительно ничего не понимал. Что происходит? Почему после убийственной дозы экспериментальной отравы он получил несварение, которое вылечил бутылкой саке? Это было волшебное саке? Гинтоки ведь тоже его пил, почему он не почувствовал ничего необычного?! На что еще оно было способно?!       Мудак, видимо, уловил немой вопрос в глазах своей притихшей публики, поэтому кашлянул, вернул легкую надменность и велел:       — Не обращайте внимания, — он обратился к Гинтоки, махнув рукой в сторону другой бутылки саке. — Разливай следующую, творожок. Вечер только начался.       «Кого ты, блять, назвал творожком?!» — чуть было не закричал Гинтоки, но, во-первых, он умел себя контролировать, в отличие от некоторых, а во-вторых, мудак выбрал именно этот момент, чтобы вновь зачесать волосы назад и…       Гинтоки моргнул. Хиджиката слева от него поперхнулся воздухом.       Огромный, круглый, темно-синий глаз на лбу мудака, украшенный тремя длинными ресницами на верхнем веке, моргнул им в ответ.       Нет-нет, наверное, ему просто показалось. Гинтоки помотал головой, с пару секунду посмотрел в дальний угол и снова на клиента.       Глаз все еще был там. Живой. Моргающий. Посередине лба.       — Ты меня слышала? — наседал мудак.       — Ага, — откликнулся Гинтоки. — Сейчас.       Он потянулся за бутылкой, не разрывая зрительный контакт с чужим ожившим лбом. Хиджиката смотрел туда же, бессознательно шаря за пазухой в попытке найти пачку сигарет. Вместо них он наткнулся на искусственную грудь и в стрессе сжал ее. Мудак покраснел, повернулся к Зуре и спросил:       — Что это с ними?       — А, ну… — теперь на глаз пялился Зура, зачем-то взяв салфетки. — Они… всегда такие после спарринга. Шигео-доно, у вас на лбу еще осталось немного соуса, давайте я помогу убрать.       — О, да, конеч…       Зура, не дав тому договорить, накрыл огромный глаз салфеткой и стал тереть, будто при должном усердии тот должен был отвалиться или врасти обратно. Гинтоки наблюдал, сжимая горлышко бутылки. Сколько бы Зура ни тер эту штуку, она оставалась на месте, зажмурившись в беспомощном защитном жесте, так что пришла пора смириться и задаться справедливым вопросом…       — Какого хрена?! — шепотом закричал ему на ухо Хиджиката. — Те монстры это имели в виду, когда говорили о побочных эффектах?!       — Мне-то почем знать?! Скажи спасибо, что он не сдох!       — Уж лучше смерть, чем такое!       Зура оставил свои бесплодные попытки избавиться от аномалии и отбросил салфетку на стол. Глаз уставился на него, невинно моргая. Мудак почесал лоб — глаз услужливо закрылся — и уточнил:       — Все?       — Почти, — мрачно ответил Зура. Когда он взял в руки нож, Гинтоки поспешил вмешаться:       — Шигео-доно, вот ваше саке, — он сел с другой стороны от мудака и показал ему бокал с их отпечатками губ, наполненный примерно до половины. Потом с многообещающим видом еще раз поцеловал край, и, пока мудак отвлекся, попытался пнуть Зуру в ногу. К сожалению, не попал, но мудак даже не заметил, слишком увлеченный зрелищем.       — Умница, — хрипло похвалил он Гинтоки, одной рукой крепче сжимая бокал, а другой обнимая его за талию. Зура за плечом мудака все еще сжимал нож и смотрел тому в затылок, дожидаясь подходящего момента. — Ты, видимо, очень хочешь получить свои деньги.       — Вы даже не представляете, — искусственно хихикнул Гинтоки. Он рискнул поднять взгляд выше — глаз все еще пялился на него. Гинтоки не мог прочитать эмоции этой штуки, но отчего-то казалось, будто она очень заинтересована всей этой ситуацией.       Тут мудак начал разворачиваться к Зуре, и Гинтоки поспешил схватить его за подбородок. Со стороны Хиджикаты послышалось сдавленное ругательство, а мудак сильнее покраснел и выпучил глаза. Все три.       — Ох, у вас тут еще немного соуса было, я извиняюсь, — Гинтоки захлопал ресницами. Зуре, который и не думал усмирять свои кровожадные порывы, надоело ждать, и он положил руку клиенту на бедро, кончиками пальцев почти дотрагиваясь до сокровенного. У мудака от такого жеста чуть было не повалил пар из ушей, а аномалия на его лбу проделала ужасающую штуку — глазное яблоко развернулось на сто восемьдесят градусов, оставив Гинтоки свой бледно-белый затылок. В горле встал тошнотворный ком — кажется, глаз попытался посмотреть на Зуру без участия тела, на котором паразитировал.       Гинтоки, к счастью, взял себя в руки, осознал, что все еще держит мудака за подбородок, и отпустил. С абсолютно красной рожей, будто ему на голову вылили кипяток, мудак еще пару секунд источал надежду то ли на поцелуй, то ли на что-то еще, но потом вздрогнул и развернулся, сжав руку на талии Гинтоки крепче. И как раз в этот момент рядом с Зурой присел Хиджиката, наконец решив перестать быть бесполезной задницей на втором плане! Он накрыл ладонь Зуры с ножом своей и фальшиво улыбнулся.       — Ничего, что я здесь, правда? Диван широкий, нам всем места хватит, — он выхватил из рук клиента бокал и оставил свой отпечаток губ, старательно игнорируя аномалию. Гинтоки не мог ее видеть — она все еще повернута к ним задом или уже передом?       — Конечно, — прохрипел мудак.       А вот Зура явно не собирался мириться с проблемой, глядя то в нижние глаза клиента, то в верхний, но хотя бы больше не пытался применить холодное оружие. Мудак кашлянул, принимая бокал от Хиджикаты и ненавязчиво ерзая, чтобы рука Зуры сдвинулась куда нужно. Тот и не подумал смутиться или возразить и даже послушно чмокнул бокал, который мудак протянул ему, выглядя возмутительно непристойно. Хиджиката и Гинтоки переглянулись, неуверенные, что теперь тот задумал.       — Шигео-доно, — Зура лег мудаку на плечо и потерся щекой о дорогую ткань его кимоно, — у меня к вам вопрос, — он томно выдохнул, сжимая руку у того на бедре, — могу я надеяться, что вы ответите честно?       Мудак после таких фокусов готов был хоть подорвать собой Центральный терминал, лихорадочная краснота не сходила с его лица, воротник повлажнел от пота.       — К-конечно, — ответил мудак, начав заикаться.       Зура выдержал паузу, потупив взгляд и закусив губу, поднял на клиента светло-карие глаза и эротично зашептал:       — Вы моете руки после туалета?       Напомните, почему Гинтоки решил, что брать этого придурка с собой — хорошая идея?       — Я… конечно… — ответил мудак. Он будто бы не до конца осознал, что у него спросили, продолжая пялиться на губы Зуры, будто оттуда должен вылететь джин и исполнить три его желания.       — Мне просто кажется, вы плохо вымыли их в последний раз, а потом, наверное, решили почесаться, потому что у вас на лбу огромный…       Хиджиката накрыл рот Зуры ладонью, на виске у копа бешено билась жилка, глаза горели потусторонним пламенем — вау, даже Гинтоки редко когда удавалось так сильно вывести его из себя. Но восхищаться этим он будет значительно позже, сейчас Гинтоки самому хотелось разбить Зуре об голову бутылку, хотя с такой крепкой башкой тот и не почувствует.       — Шигео-доно, дайте нам минутку, — Гинтоки развернул мудака к себе, накрыл ладонями его уши и ткнул носом прямо в свой искусственный бюст. Тот издал сдавленный звук, пролив часть саке на диван, аномалия закрыла веки и стала бешено вращать под ними глазным яблоком, будто… нет, Гинтоки не будет думать об этом!       Хиджиката тем временем стукнул Зуру по плечу.       — Что, по-твоему, ты творишь?! — зашипел он. — Ему нельзя знать об этой штуке! Это ведь мы виноваты!       — Я ни в чем не виноват, я всегда всем говорю мыть руки после туалета! Паако-чан, Сука-чан и Ссака-чан подтвердят.       — Заткнись! — зашипел ему Гинтоки, не желая окунаться в эти ужасающие воспоминания. — С каких это пор от грязи после туалета вырастают лишние органы?! Погоди-погоди, как ты там назвала этих болванов?       — После туалета может всякое случиться, — внезапно вставил Хиджиката с очень мрачным видом. — Особенно если не помыть руки.       — Вот и я о чем, — закивал Зура и вскинул руку с ножом. — Давайте я просто уберу это.       — Забудьте об этом! — взмолился Гинтоки с такой экспрессией, что попал слюной мудаку на макушку. Тот не сопротивлялся, лежа лицом там, где велели. — Давайте уже спросим его про работу, мы здесь за этим!       Зура и Хиджиката как по команде посмотрели на стол, где в один ряд все еще стояли другие пузырьки с каплями, и оперативно попрятали их в рукава. Гинтоки оторвал мудака от себя. Из носа у того текла струйка крови, глаза — которые на лице — блестели, а тот, что на лбу, закатился в экстазе. Нет, после такой смены Сайго должен выдать Гинтоки пятнадцать премий и ящик клубничного молока — не меньше!       — Шигео-доно, — заговорил Гинтоки, обновляя саке в бокале и едва сдерживаясь, чтобы не выпить все самому. — Расскажите нам больше о своей работе. Говорите, вы работаете в сфере красоты? Мы очень интересуемся всем, что связано с красотой!       Зура утвердительно угукнул и снова положил голову тому на плечо, Хиджиката навострил уши. Мудак, потерявший какое-то количество крови, накачанный бутылкой саке и двумя пузырьками какой-то отравы, пребывающий в эйфории от подаренного ему почти добровольно внимания, покорно ответил:       — У меня клиника пластической хирургии. HealthCum, может, слышали?       — Конечно! — подтвердил Зура. — Говорят, очень хорошая!       И мудак пустился в рассказ, сперва сухой и отрывочный, так как он явно сидел здесь не для того, чтобы болтать о работе, но, заметив беззастенчивый интерес к этой теме, добавил больше деталей, а потом и сам увлекся процессом.       Гинтоки спустя примерно двадцать минут расслабился — наконец все шло как надо. Аномалия не мешала, мудак покорно отвечал на вопросы и не пытался отмалчиваться, а Зура и Хиджиката помогали с отвлечением внимания по мере сил. Была только одна проблема — пока что они не узнали ничего важного или компрометирующего.       — … И с тех пор я никогда не проводил корпоративы в Ёшиваре. Даже из тира мы вышли с меньшими потерями, — подвел итог мудак. Каким образом рассказ закончился в Ёсиваре, когда как начался с вопроса Хиджикаты о рекламной кампании клиники, остается загадкой.       Хиджиката мрачно подливал в бокал саке. Гинтоки пересекся с ним взглядом и понял без слов. Возможно, болтливые капли не совсем те, которые им следовало выбрать.       — Что насчет ваших клиентов? — спросил Зура с бесхитростным выражением лица. — Кто чаще всего к вам приходит?       — Девушки, разумеется. Все одно и то же — уберите морщины, накачайте губы, накачайте грудь, накачайте зад, отрежьте жир, выровняйте нос, — мудак презрительно скривил рот. — Это самые популярные услуги. Женщинам невдомек, что предписанные им обществом недостатки — это особенности их лица, придающие уникальность. Все эти красотки с обложек журналов, все эти жены чиновников с подтянутыми веками, большими губами, идеальным разрезом глаз, без морщин, без шрамов, без веснушек, без родинок, без каких-либо приметных черт — выглядят совершенно одинаково и фальшиво.       С каждым сказанным словом брови Гинтоки поднимались все выше — неожиданно, что у мудака оказалась такая твердая позиция касательно современной моды и стандартов красоты, и тем более неожиданно, что она полностью отличается от того, что должен был бы сказать владелец клиники пластической хирургии, которому надо заманить к себе как можно больше народу. Лично Гинтоки ничего плохого не видел в желании женщин накачать себе сиськи или помолодеть на пару лет. Другой вопрос — а поможет ли? Например, карге, которой он опять крупно задолжал за аренду, для омоложения пришлось бы как минимум отрезать свое лицо и пришить чужое.       — Вы совершенно правы, Шигео-доно, — поддержал мудака Зура, сложив руки на груди. — Многие женщины с возрастом лишь хорошеют! Все эти морщинки вовсе не уродливые, они — часть их истории и личности. Если женщина много улыбалась, у нее появляются складочки в уголках рта и гусиные лапки, если хмурилась — горизонтальные морщины на лбу, если грустила — носогубные складки. По молодости природа может быть несправедлива, одарив уродливого душой человека красивой внешностью, но время расставляет все по местам.       Хиджиката глянул на него удивленно и капельку уважительно. Маловероятно, что копу интересна тема с операциями и морщинами — такой зануда, как он, вряд ли когда-либо интересовался косметологией, а на женщин он смотрел разве что по работе — но речи Зуры иногда действительно производили впечатление.       Ну да, только он мог так красиво и завуалированно сказать, что у него встает на старух. Ох уж этот Зура с его напрочь отсутствующим вкусом что в женщинах, что в мужчинах.       Зато мудак от этого проникновенного монолога только больше воодушевился.       — Именно. Возраст все должны принимать с достоинством, потому что бороться с ним в итоге бесполезно. Красота — в разнообразии деталей, и возраст только добавляет их.       — Если вы считаете все эти операции бессмысленными, то зачем вообще открыли бизнес? — вмешался Хиджиката, подавая мудаку саке. Тот хмыкнул.       — Не все операции бессмысленные. Я понимаю, когда люди хотят выпрямить себе сломанный нос, потому что им стало тяжело дышать, убрать большие и неприятные шрамы, исправить заячью губу и в таком же духе. Но таких операций на фоне других гораздо меньше.       — А мужчины к вам обращаются? — влез Гинтоки, уводя разговор туда, куда им нужно. А то если Зуру не остановить, он прямо здесь сочинит и зачитает поэму всем вдовам и дамам старше тридцати пяти.       — А то, — мудак отпил саке. — У всех одна и та же проблема с размером. Думаю, объяснения излишни.       — И что, вы действительно можете сделать из дошкольника гигачада? — с искренним интересом спросил Гинтоки, заработав от Хиджикаты взгляд, полный отвращения, а от Зуры — полный жалости.       — Паако-чан, ты все еще переживаешь из-за этого? — вставил последний, не успел мудак как-то отреагировать. — Сколько раз я тебе говорила: неважно, какой длины меч, главное — попадать им по цели со всей отдачей и искренностью.       — Заткнись, я ни о чем не переживаю! Длины моего меча хватило бы, чтобы пронзить небеса!       — И поэтому он уже много лет подряд пронзает разве что твой кулак?       Только Гинтоки собирался опровергнуть эту возмутительную чушь, как Хиджиката схватил со стола пару хлебных корок и сунул им с Зурой в рот, затыкая. Гинтоки закашлялся — это было совсем не ласково, кажется, он поцарапал нёбо! — а Хиджиката, отряхнув руки, улыбнулся клиенту.       — Это они так шутят, — сказал он. — Расскажите о клиентах-мужчинах, Шигео-доно, я вся внимание!       — Ну, их гораздо меньше, чем женщин, хотя количество обращений постоянно растет, — признался мудак, пока Гинтоки и Зура угрюмо грызли зачерствевшие корки. — Хирурги им обычно либо носы выправляют, либо убирают еще какой изъян или последствие драки. Чаще всего их туда посылают жены. Вот, помню, мне главврач историю рассказал, что к ним пришел мужик весь в крови и с топором в голове. Его как раз жена и привела. Она же и рассказала, что благоверный проиграл ее золотые сережки в пачинко, вот она и осерчала маленько…       — Он же позвонил в полицию? — спросил Хиджиката. Гинтоки мог бы дать руку на отсечение, что эта семейка живет в Кабуки. Только там за проигрыш в пачинко можно отхватить и топором по голове, и миксером по яйцам.       — Нет, просто подпилил лезвие топора, зачесал волосы, чтобы не было видно, да и отпустил. Жена этого господина хорошо доплатила за молчание.       — Это же буквально взятка! И при чем тут вообще пластическая хирургия, им нужно было бежать в больницу! — возмутился Хиджиката.       — В целом случаи всякие бывают, чего мне только ни рассказывали, — подвел итог мудак. — А что конкретно вас интересует?       — Вы проводите операции по смене пола? — прямо спросил Зура, заставив мудака подавиться саке. Хиджиката коротко и недовольно глянул на него, но промолчал. Гинтоки в целом тоже считал, что с них достаточно топтаться на одном месте.       — Нет, — решительно ответил мудак. — Этой услуги в моей клинике нет и никогда не будет.       — О, а поч…       — Поговорим о другом, — решительно прервал Зуру мудак и стал вспоминать и про другие необычные случаи в своей клинике.       Гинтоки и Хиджиката переглянулись, почувствовав изменение в настроении клиента. Зура тоже отступил, и через какое-то время мудак снова расслабился. Стало ясно, что хотя он был бодр и болтлив, но все еще мог избегать неприятных для себя тем. Хуже того — он не пьянел, хотя уже вторая бутылка саке подошла к концу. Видимо, отрезвляющие капли все еще работали, и это было им не на руку, так как трезвого мудака гораздо труднее развести на откровенность, чем пьяного.       Пока тот рассказывал, как один из хирургов случайно забыл в ягодицах пациентки свой недоеденный сэндвич — серьезно, если это одна из лучших клиник в Эдо, Гинтоки даже знать не хочет, что происходит в других! — Зура незаметно вытащил из рукава еще какой-то пузырек и показал Хиджикате. Тот свел брови и что-то яростно зашептал тому на ухо, Зура возразил, а Гинтоки опять пришлось отвлекать все внимание на себя.       Он спросил у клиента что-то про сорта алкоголя, и тот снова пустился в рассказ, иногда поглаживая его по пояснице. Гинтоки терпел это только потому, что, во-первых, он профессионал, которому позже заплатят, во-вторых, Хиджиката правда может посадить его за побои, и, в-третьих, аномалия у мудака на лбу очень внимательно следила за ним. Честно говоря, она следила за всеми, и Гинтоки на всякий случай решил не делать резких движений.       Краем глаза он увидел, что Хиджиката, скрежеща зубами, все-таки дал свое согласие на очередную сомнительную затею Зуры — ох, если бы он только знал, с кем имеет дело! Но шанса помешать им обоим не предоставилось — Зура молниеносно плеснул в бокал мудака еще пару капель, пока тот перечислял Гинтоки любимые сорта винограда. Потом подумал и плеснул еще, а потом еще, и Хиджиката остановил его, когда уже половина пузырька опустела.       Серьезно?! Эти два придурка уже забыли, что произошло, когда они в последний раз напоили мудака этой дрянью?!       — Ваше саке, Шигео-доно, — Зура с улыбкой чмокнул край бокала, который давным-давно перестал выглядеть презентабельно. Но, так как у мудака не было ни вкуса, ни здравого смысла, он с охотой принял его и сделал глоток.       «Интересно, если у него выскочит еще один глаз где-нибудь под одеждой, он заметит?» — подумал Гинтоки, чувствуя себя дальнобойщиком из того жуткого фильма, где пришельцы проламывали людям грудь изнутри. А что, он и на главную героиню похож, она тоже красотка и тоже кучерявая.       Мудак, допив, посмаковал вкус нового саке и с умным видом опытного сомелье — ну или, скорее, алкаша со стажем — заметил:       — Неплохо пошла.       Сразу после этих слов он с прямой спиной повалился вперед, как сбитая шаром для боулинга кегля, благо в этот раз Гинтоки и Зура поймали его за плечи прежде, чем он расквасил себе нос о поверхность стола. Все три глаза мудака закатились, и он отключился.       Хиджиката стукнул Зуру по голове, а потом зашипел и потряс кисть — еще бы, это все равно что со стенкой махаться.       — Я же говорил лить меньше!       — Да в нем уже два пузырька, чего ему эти жалкие пару капель! — возразил Зура.       — Что вы вообще в него влили? — спросил Гинтоки.       — Откровенные капли. А то задолбал со своими историями не по делу. Я бы скорее сам себе что-нибудь отрезал, чем обратился к его специалистам! — запальчиво признался Хиджиката.       — Кстати, об этом, — Зура как бы невзначай снова взял нож и занес его над лбом мудака. — Пока он спит, мы могли бы…       — Стой! — остановил его Хиджиката, схватив за оба локтя. — Даже ты не сможешь придумать историю, в которой объяснишь дырку на лбу!       — Хочу напомнить вам обоим, — серьезно начал Зура, сведя брови и крепче сжимая нож, — что его час скоро закончится, и тогда сюда зайдет Сайго. Как думаете, что будет объяснить ему проще — рану или третий глаз? Как думаете, что он может сделать, если позже услышит от сестричек про капли и поймет, что мы намеренно изуродовали его постоянного VIP-клиента?       Сердце Гинтоки сперва провалилось в пятки, а потом и ниже, пробив пол и свалившись кому-то под ноги на первом этаже. Он совсем забыл про Сайго! Сайго, который в гневе мог сносить стены — и вовсе не собой. Сайго, который при должной мотивации мог найти Гинтоки и Зуру, куда бы они от него ни делись. Сайго, который еще не выплатил им деньги за смену и премию за старание. Сайго, который одной своей пятерней запросто мог обхватить несчастную голову Гин-сана и раздавить ее, как гидравлический пресс — ореховую скорлупу.       — Но ты ведь сам заливал про неожиданные побочные эффекты, — слабо возразил Гинтоки. — Просто у мудака вместо прыщей вздулся глаз, подумаешь! Мы вообще не виноваты!       — Сестрички предупреждали нас о запрете смешивать капли в большом количестве, — кисло напомнил Зура. — И когда Сайго попросит предъявить пузырьки…       «Он поймет, что мы всадили в богатого ублюдка как минимум два с половиной», — закончил за него Гинтоки. И при этом они так и не выведали у него ничего компрометирующего.       Он переглянулся с Хиджикатой, который молча проходил через тот же мысленный процесс, что и его временные коллеги, а потом они оба уставились на закрытые веки аномалии, которые издалека можно было даже принять за морщины.       Хиджиката с решительным видом встал.       — Я постою на стреме.       — Я держу его, Зурако, режь быстрее, — Гинтоки навалился на грудь мудака, схватил того обеими руками за лицо и зафиксировал в устойчивом положении. Зура перекинул волосы через плечо и склонился, направив лезвие точно на уголок лишнего глаза.       Который внезапно широко раскрылся и захлопал своими тремя ресницами. Зура замер, колеблясь, а Гинтоки почувствовал изменение в дыхании мудака. Он успел схватить друга за шкирку и усадить в менее компрометирующую позу, прежде чем их многострадальный клиент открыл остальные свои глаза и озадаченно почесал кожу за ухом.       — О, Шигео-доно, вы снова с нами, — губы Гинтоки заболели от того, с каким усилием он давил улыбку. Зура оперативно спрятал нож за спину, а Хиджиката вернулся на свое прежнее место с такой же натужной гримасой, которую Гинтоки чувствовал на своем лице.       Мудак по пробуждении выглядел таким же озадаченным, как и в прошлый раз, если не больше, едва ли понимая, почему он опять потерял сознание. Зура опять заговаривал ему зубы, Хиджиката нервно и невпопад кивал, Гинтоки разливал саке. Мудак начинал смотреть на алкоголь с опаской, но Гинтоки заверил, что тот прикрыл глаза буквально на секунду, да и ничего страшного ведь не случилось, верно?       К счастью, стоило Зуре вновь прилечь мудаку на плечо и положить руку на грудь, тот готов был выпить хоть жидкий бензин. Гинтоки досадливо подумал, что ставки повышаются и в следующий раз мудака потребуется уже серьезно облапать, прежде чем навешать лапши на уши.       Но пока что тот послушно отпил и закусил долькой апельсина, в то время как остальные трое переглядывались с немым вопросом. Вроде бы все шло хорошо — никаких болей, никаких новых органов. Но сработало ли?       — Шигео-доно, — смущенно прокашлялся Зура, — простите мое любопытство, но я не могу не спросить: почему вы не хотите вводить в своей клинике услуги по смене пола? Вы ведь не отказались от операций по омоложению, хотя такое вмешательство в естественную красоту вам не по вкусу. Чем же эти услуги принципиально отличаются?       — Есть разница между хоть и вульгарным, но все-таки легким вмешательством в природу и надругательством над ней, — выплюнул мудак. — Мне противны люди, которые пытаются стать теми, кем им не суждено было стать.       Гинтоки, Хиджиката и Зура переглянулись, у каждого на лице читался скепсис. Это звучало бы правдоподобно, если бы мудак весь вечер не лапал трех мужиков в женской одежде, явно получая от этого удовольствие. Разве это не одно и то же?       Мудак проявил удивительную для себя наблюдательность, заметив их недоверие, и рьяно пояснил:       — Такие операции почти всегда удаляют черты одного пола и добавляют черты другого, и в этом главная проблема! — мудак так размашисто взмахнул рукой, что отворот его кимоно повлажнел от саке, — они не совершенствуют себя, а отвергают! Как можно… — он вдруг замолчал и стал краснеть, хотя выражение его лица осталось все таким же уверенным и яростным. Мудак остервенело почесал сперва лоб — аномалия вновь прикрыла веки — а потом кожу за правым ухом. Гинтоки охватило какое-то нехорошее предчувствие. Хиджиката зачем-то взял в руки еще одну хлебную корку.       — Шигео-доно? — позвал клиента Зура, единственный, кому было любопытно дослушать эту пламенную речь до конца. — Что такое?       — Я должен кое в чем признаться.       «Наконец-то! — возликовал Гинтоки. — Неужели сработало?! Надо было сразу лить откровенные капли!»       — Не волнуйтесь, Шигео-доно, мы умеем хранить секреты, — заверил Зура, обрадованный.       Мудак вдохнул побольше воздуха, набираясь смелости и краснея сильнее, и нехорошее предчувствие вновь защекотало Гинтоки нервы, пока тот не сказал:       — Мне нравятся мужские ***.       Его заявление повисло в воздухе, такое же уместное, как стриптиз на детском утреннике. Хиджиката случайно переломил хлебную корку на две части. Зура выжидательно молчал, будто у реплики мудака должно было быть продолжение, которое все исправит. Гинтоки изо всех сил пытался не пересесть на кресло.       Ненароком в голову пришла мысль, что они не спросили монстров, а как вообще работают откровенные капли и какие откровения имелись в виду.       — Мы… догадались, — наконец удивительно учтиво прокомментировал Зура. — Но я не совсем…       — И женская грудь, — продолжил мудак, мечтательно пялясь в никуда, — и женская ***** тоже.       — Хм, — промычал Зура, как-то умоляюще посмотрев на Гинтоки, будто тот должен был вмешаться. А что он мог сделать?! Это была их идея!       — Я не понимаю, как что-то из этого можно по доброй воле удалить! — возмутился мудак, снова проливая на себя саке, но на это всем уже было наплевать. — Если уж что-то нравится больше, так добавь, но зачем же убирать?!       «Ты хотя бы отдаленно представляешь, как работает анатомия?! — мысленно завопил Гинтоки, раздражаясь. — Нужно было еще с реплики про месячные догадаться, что он прогуливал биологию в школе!»       — Шигео-доно, в этом и трудность — выбрать можно только что-то одно, — не согласился Зура.       — Ерунда, — пренебрежительно отмахнулся мудак, снова остервенело почесав за ухом. — Со всеми этими технологиями легко можно найти способ сохранить и то, и другое.       — Нах… то есть зачем? — быстро переформулировал вопрос Хиджиката, который излучал ауру человека, готового продать душу за заряженный пистолет.       Мудак снова уставился вдаль и снова покраснел. Гинтоки взял у него из рук бокал, потом бутылку со стола и, притворяясь, что наливает новую порцию, отпил алкоголь сам. Ему нужнее.       — Люди красивые, — прохрипел мудак. — Странно, что они этого не понимают.       — Вы очень мудры, Шигео-доно, — кивнул Зура, незаметно пиная Гинтоки, который увлекся процессом.       Потом мудак повернулся к Зуре и стал говорить ему о различиях женской груди — кажется, все формы, все размеры и всевозможные варианты расположения сосков приводили его в восторг — и тому оставалось только с послушным видом внимать, согласно кивая на особенно важных моментах. Хиджиката в трансе сунул хлебную корку в уголок рта и попытался прикурить, но вместо зажигалки опять нащупал у себя за пазухой лишь искусственную грудь.       Гинтоки уже не хотел помогать в каком-то там расследовании. Он хотел дождаться Сайго, получить деньги и пойти домой.       Черт, Сайго! Аномалия!       Гинтоки попытался жестами подсказать остальным, что нужно что-то делать с третьим глазом мудака. Последний тем временем разочарованно цокнул: он уже почти без остановки чесал то одно, то другое ухо, и это очень мешало ему продолжать свою лекцию.       — Шигео-доно, может, у вас аллергия на что-то? — участливо поинтересовался Зура, пока Хиджиката настороженно пялился. — Я могу сходить в гримерку и принести…       — У меня нет аллергии. Не нужно, скоро пройдет, — раздраженно откликнулся тот. — О чем это я… Ах да, лифчики! Совершенно бесполезное, я бы даже сказал варварское изобретение! Я понимаю, что с возрастом женские прелести уже не такие подтянутые, но дамам как минимум младше тридцати пяти я бы запретил их носить!       Гинтоки даже восхитился этой инициативой и уже собирался выразить свое одобрение, как вдруг мудак в очередной раз почесал за ухом и с облегчением выдохнул, в то время как что-то маленькое и розовое упало Гинтоки на колени. Он опустил взгляд и забыл слова, которые собирался произнести.       Потому что у него на коленях лежало ухо.       — Фух, вроде с одной стороны прошло, — сказал мудак, склонился над столом, собирая в свою тарелку то немногое из еды, что осталось на столе, и параллельно продолжил забалтывать Зуру и Хиджикату.       «Ага. Прошло. Совсем», — отрешенно подумал Гинтоки, глядя на ухо и умоляя его оказаться галлюцинацией.       Ухо не послушалось.       Гинтоки поднял глаза на профиль мудака. Там, где раньше была ушная раковина, осталась только дырка с покрасневшей по краям кожей, которую где-то на треть прикрывали волосы. Не было ни крови, ни лишних лоскутов кожи — отверстие выглядело так, будто никогда и не нуждалось в дополнительных внешних атрибутах.       «Мы в жопе», — абсолютно объективно резюмировал Гинтоки. Сглотнув, он взял ухо большим и указательным пальцем. То было мягким и все еще теплым.       Зура и Хиджиката пока не подозревали о новой проблеме, так как тот, все еще наполняющий тарелку и разглагольствующий о нижнем белье, был повернут к ним строго целой стороной. Но блаженное неведение длилось недолго: вскоре мудак издал удовлетворенный звук, откинулся на спинку дивана — Гинтоки успел спрятать ухо у себя за спиной — сунул в рот кусок сыра и обернулся к полюбившимся брюнеткам.       — А вот стринги я бы оставил. Нормальная тема. Что думаете? — произнес он и выжидательно уставился на них.       Зура и Хиджиката молчали, пялясь в ответ. Ступор сменился сдержанным недоумением, потом — осознанием, а после — отчаянным отрицанием. Хлебная корка выпала изо рта Хиджикаты. Зура так сильно сжал пальцы на коленях, что послышался треск ткани.       Гинтоки выглянул из-за плеча мудака и потряс пропавшим ухом, которое держал самыми кончиками пальцев. Другой рукой он указал на чужой, теперь уже безнадежно испорченный профиль, как бы говоря «вам не показалось».       — Что-то не так? — нахмурился мудак. Не дождавшись ответа, он развернулся к Гинтоки, который едва успел скрыть улику.       — Все отлично! — заверил он поспешно. — Мы просто задумались! Знаете, стринги сейчас довольно дорогие! Все белье дорогое, так что лично я предпочитаю ходить без него.       Гинтоки постарался подмигнуть, но перенервничал и вместо этого просто вразнобой захлопал глазами. Аномалия на лбу мудака отчего-то прищурилась, и Гинтоки с ужасом подумал, а не обладает ли та рентгеновским зрением. Что, если она заметила ухо?!       К счастью, сам мудак всего лишь усмехнулся и довольно прищурился.       — Ну, после нашей встречи у тебя появятся на это деньги, — пообещал он. Не успел Гинтоки как-то отреагировать, мудак снова цокнул и почесал второе ухо. Потом взял с тарелки оливку, сунул в рот, зажевал с агрессивной досадой, опять зачесался, и тут по его лицу пронеслось облегчение. Он развернулся обратно к Гинтоки.       Это было предсказуемо и во всех отношениях ожидаемо. В конце концов, мудак ведь продолжал чесаться, верно? Верно. А кто орет, когда случается что-то во всех отношениях ожидаемое? Только слабаки без самоконтроля, но уж точно не Гин-сан. Верно? Верно.       Вот Гинтоки и не заорал, когда заметил, что и второе ухо мудака отвалилось.       Зура, на колени которому это самое ухо и упало, тоже не заорал — он был закален войной и совместным с Гинтоки и Такасуги детством. Даже Хиджиката не заорал — его нервы укрепила служба и вынужденное соседство с Сого. Никто из них не заорал, потому что они суровые самураи, которые и не такое в жизни повидали.       Но это не значит, что им не хотелось, потому что лично Гинтоки про себя орал, как футбольный болельщик, который увидел, как в ворота его любимой команды запульнули и мяч, и вратаря, и судью разом.       — Да что это с вами? — удивился мудак и будто бы начал подозревать что-то неладное. Этого нельзя было допустить! Гинтоки взмок, пытаясь вспомнить, о чем они вообще говорили, в то время как Зура быстрым движением бросил ухо на колени Хиджикаты. Тот подпрыгнул, издав от неожиданности хриплый, плохо идентифицируемый звук. Мудак обернулся на него, и Хиджикате пришлось сжать ухо в кулаке.       — Мы просто немного расстроены, Шигео-доно, — криво улыбнулся Зура. Он взял со стола бокал и стал наливать саке, которое Гинтоки почти выдул. — Наше время почти закончилось, а мы так славно общались. Правда, Паако-чан?       — Ага, — выдавил Гинтоки, когда мудак с интересом глянул на него. — У меня в жизни такой интересной беседы не было, клянусь.       Он мгновенно пожалел о том, что подыграл Зуре, когда увидел, что тот снова подливает что-то в бокал мудака. Хиджиката со зверским лицом схватил того за волосы и что-то зашипел, тот ткнул ему локтем прямо в пах, ухо упало куда-то на пол. Мудак обернулся на шум, и эти двое тут же притворились лучшими подружками, хотя Хиджиката болезненно свел ноги вместе.       — Возьмите, Шигео-доно, за наше чудесное знакомство! — Зура протянул ему наполненный саке и какой-то отравой бокал с маниакальным блеском в глазах.       Гинтоки схватил мудака за локоть и привалился к плечу, пытаясь звучать ласково, а не отчаянно-агрессивно.       — А по-моему, муда… то есть Шигео-доно уже хватит. Скажи, Тоши-чан?       — Однозначно хватит, — проскрипел тот, как бы невзначай прикрывая ладонями пах.       — Ерунда, — возразил Зура, впихнув мудаку в руки бокал и привалившись ко второму плечу. — Еще полбокала не повредит!       — Уж эти-то полбокала однозначно повредят! — зашипел Гинтоки, вытянув шею.       — А вот и нет! Пейте на посошок, Шигео-доно! — упрямился Зура, они с Гинтоки глядели друг на друга в упор, почти сталкиваясь лбами на груди мудака.       Хиджиката уже тянул руки в сторону бокала, видимо, намереваясь попросту отнять его, но мудак был быстрее и с благодушным и самоуверенным «на посошок можно» опрокинул бокал в себя. Гинтоки хлопнул себя по лбу, забыв, что в этой руке он прятал ухо. Хиджиката отреагировал точно так же. Зура отодвинулся от мудака и победно сложил руки на груди.       — Шигео-доно, — высокопарно сказал он, — хотя я разделяю некоторые ваши убеждения, вы не должны были позволять себе пересекать черту. Какие бы решения в отношении собственного тела ни принимали люди, вы не имеете права наказывать их за это.       — А? — не понял тот, несколько оторопев. Даже аномалия на его лбу казалась растерянной.       — С вашей стороны было бесчеловеч… — Хиджиката вновь зажал Зуре рот и притиснул затылком к груди, кажется, собираясь отправить придурка на тот свет, чтобы он и там разливал мудаку саке. Гинтоки с радостью поучаствует!       — О чем это она? — обратился к нему мудак, безухий, трехглазый и в шаге от того, чтобы либо заиметь еще какую-нибудь херню на лице, либо переплыть реку Стикс. Несмотря ни на что, Гинтоки даже стало жаль его. Заслуживал ли кто-либо на Земле смерти в таком непотребном виде?       — Неважно, — сообщил Гинтоки клиенту и утешительно похлопал по плечу. Тот выбрал именно этот момент, чтобы потерять сознание, красиво упав поперек дивана, как барышня в кино.       Зура вскочил, освободившись от хватки Хиджикаты, и взял нож. Тот встал следом, разъяренный, как тысяча быков, бегущих навстречу алому закату.       — Какого черта?! Что ты в этот раз ему подлила?! Мало тебе было ушей и глаза?!       — Это вы какого черта устроили?! — посмел разозлиться Зура. — Уже очевидно, что он причастен к похищениям, больше выпытывать нечего! Осталось избавиться от него, пустых пузырьков и придумать историю для Сайго!       — Разве не ты говорила, что тот огромный тип нас прикончит?! Как ты собираешься объяснить ему труп?! — взревел Хиджиката, запустив руки в волосы. Он явно позабыл про парик, который немедленно перекосился.       — Скажем, у него внезапно тромб оторвался! Объяснить труп гораздо проще, чем третий глаз и отсутствие ушей!       — Это что за логика такая?!       — Обычная! Труп в клубе может случиться запросто! А вот третий глаз и пропавшие уши нет!       Хиджиката открыл рот, но как-то сконфуженно заморгал, поправил парик и неохотно пробормотал:       — Черт, и правда.       — Ты забыл одну маленькую деталь, Зура, — Гинтоки тоже встал, позабыв про всякую конспирацию, но пытаясь сохранять спокойствие. Спокойствия хватило секунды на три, потому что потом он заорал: — У этого трупа уже третий глаз и пропавшие уши! — одно из них он кинул прямо придурку в лицо.       Тот задумчиво постучал пальцем по подбородку.       — Глаз вырежем, а уши пришьем. Я подлил ему пьянящие капли, времени хватит, — Зура заозирался. — У кого-нибудь есть зубная нить и иголка?       — Конечно нет! — ответил Хиджиката.       — Паако-чан, может, сбегаешь до сестричек? У них наверняка есть!       — Конечно, я мигом! — обрадовавшись такой удаче, Гинтоки уже думал приспустить со всех ног, но Хиджиката оперативно вцепился ему в руку.       — Нашла кому доверить, он же не вернется!       — Как ты могла так подумать обо мне, Тоши-чан?! Сестрички своих в беде не бросают!       — Точно не вернется, — согласно закивал Зура и тяжело вздохнул. — Что ж, ладно, я тогда сама схожу.       — Куда собралась?! — синхронно воскликнули Гинтоки и Хиджиката, хватая засранца поперек живота.       — Ты тоже думала смыться, да?! Как бы не так!       — Как ты могла так обо мне подумать, Тоши-чан?! Разве я когда-нибудь давала повод в себе сомневаться?       Хиджиката с животным рыком толкнул их обоих обратно на диван.       — Успокоились! Мы что-нибудь придумаем, — Хиджиката с грозным видом ткнул указательным пальцем в сторону Гинтоки, — и пока не будем его убивать, — палец передвинулся на Зуру. — То, что он сказал, еще никакое не доказательство! Мы не сраные Джои, чтобы взрывать всех подряд без разбора!       — А еще мы не сраные Шинсенгуми, чтобы оставлять преступников безнаказанными и бухать со всякими бездельниками за счет налогоплательщиков! — тут же возразил Зура, встав напротив и гордо взмахнув волосами.       — Кого это ты назвал бездельником?! — возмутился Гинтоки, но на него не обратили внимания. Судя по тому, с каким остервенением эти двое спорили, их тайные личности уже давно не тайные.       — Я пока что вижу тут только одного преступника, и она или он, или оно прямо передо мной! — продолжал наседать Хиджиката.       — А я вижу перед собой размазню, которая потворствует прогнившему режиму Бакуфу!       — А ну повтори! Хочешь, чтобы я тебя прямо здесь арестовал за попытку убийства и препятствование расследованию?!       — Конечно, вы, поклонники режимных шавок, только и можете, что сыпать угрозами!       — Достали! — воскликнул Гинтоки, вмешиваясь в этот поток оскорблений. — Сейчас не время для ваших брачных игр! Напомню, Хиджиката-кун, мы во все это влезли только из-за тебя, так что тебе и думать, что теперь делать! Спишешь труп на несчастный случай, ты же так можешь, да?       Два яростно спорящих идиота внезапно замолчали и уставились сперва на него, а потом друг на друга, словно на них свалилось озарение. Гинтоки похолодел. Если подумать, в их дискуссии не проскользнуло ничего конкретного, просто симпатия к противоборствующим организациям. Возможно, он немного поспешил, и если так…       Зура дернул Хиджикату за косу, смахнув парик.       — Хиджиката Тоширо?       Тот прищурился.       — Кацура?       «Я в жопе», — абсолютно объективно резюмировал Гинтоки. Словно в подтверждение этой мысли оба развернулись к нему, мгновенно вычислив виновника ситуации.       Он снова попробовал спастись, но засранцы молниеносно вцепились в него и действовали слишком уж слаженно для двух смертельных врагов.       — Сестричка, которая знает в лицо всех, кто связан с хирургией в Эдо, да, Гинтоки? — елейно произнес Зура, повторяя выдуманную им историю.       Хиджиката вдохнул и выдохнул с такой силой, что его ноздри раздулись, как у породистого жеребца.       — Трансвестит-поклонник Шинсенгуми, который расследует пропажу подруг, да, Еродзуя?       Решение судьбы мудака явно отошло на второй план, но Гинтоки отнюдь не планировал занимать его вакантное место в списке жмуров!       — Вы не оставили мне выбора!       — Я из тебя самого трансвестита сделаю безо всякой операции! — пообещал Хиджиката, но потом развернулся к Зуре и нехорошо улыбнулся. — Сразу после того, как арестую тебя.       — Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь, — усмехнулся Зура, ни на йоту не испугавшись. В его руке мелькнул нож, и Гинтоки был бессилен остановить дальнейшее кровопролитие.       Неизвестно, чем бы все в итоге закончилось — то есть, конечно, очередным побегом Зуры, неудачей Шинсенгуми и разгромом, но предсказать масштабы в отношении всего этого процесса действительно тяжело, если бы не голос, раздавшийся с первого этажа и подействовавший на всех троих, как ванна со льдом.       — Паако-чан, Зурако-чан, это вы там кричите? — Сайго звучал вполне добродушно и слегка пьяно. Вероятно, эти два факта связаны между собой. — Ведите себя прилично! Я сейчас поднимусь. Шигео-доно, как вы там?       Шигео-доно, то ли мертвый, то ли, что даже хуже, пока еще живой, не мог ему ответить, а остальные трое онемели от ужаса.       — Шигео-доно? Так, я поднимаюсь.       — Стойте, мадам Сайго! — взревел Гинтоки, бросившись к лестнице. У подножия уже стояла как никогда огромная фигура Сайго, в темноте его мышцы казались больше, вздутые на руках вены — шире, а накрашенное лицо предвещало мучительную погибель. Гинтоки сглотнул и невнятно зажестикулировал, выдумывая на ходу: — У нас тут маленький казус, дайте нам еще пару минут!       — Казус? Что за казус?       — Ну, как бы… — что, что сказать?! Можно ли назвать труп казусом?! А третий глаз или пропавшие уши?! Технически, можно, конечно, но тогда и Сайго на их похоронах может драматически резюмировать «эти доблестные самураи скончались от черепно-мозговых казусов».       — Шигео-доно не одет! — неожиданно пришел на помощь Зура, напустив в голос толику смущения. Гинтоки обернулся — они с Хиджикатой все еще стояли рядом, но мудро отложили сражение друг с другом на неопределенный срок, сосредоточившись на задаче выжить. — Дайте, кхм… дайте нам еще минутку.       — Или парочку минуток, — поддержал его Хиджиката куда более сконфуженно, попытавшись сымитировать голос потоньше, но тот сломался где-то на полпути, что только придало его реплике правдоподобности. Парик он успел надеть обратно.       Гинтоки вновь глянул на Сайго и натянуто захихикал.       — Да, парочка минуток не помешает, — он как бы невзначай поправил отворот юкаты, которая помялась из-за Зуры с Хиджикатой, но Сайго об этом знать не нужно. — Мы вас позовем!       Сайго с минуту выглядел изрядно изумленным, но потом одобрительно заулыбался, подмигнул Гинтоки и посоветовал, пытаясь не кричать, но при этом перебить музыку:       — Помните, чему я вас учила: называйте цену за услугу уже после самой услуги! — он приложил ладонь к сердцу, похожий на мамочку, наблюдающую за первыми шагами своего дитя. — Я горжусь вами!       — Да-да, увидимся, — раз десять кивнул Гинтоки и бросился к Зуре и Хиджикате, которые мрачно смотрели то друг на друга, то на мудака. Он встал рядом и сообщил: — У нас пара минут. Есть идеи?       — Арестовать вас обоих за убийство, этого огромного типа — за распространение среди работников незарегистрированного препарата с целью обмана клиентов, труп хоронить в закрытом гробу, — пробормотал Хиджиката, опять лапающий себя за искусственную грудь.       — Отправить Шигео-доно и шавку Шинсенгуми в Ад, добраться до Имаи-куна, сделать себе поддельный паспорт и смыться из Эдо до того, как вернется Сайго-доно, — поделился Зура, спрятавший руки в рукава юкаты.       Сперва Гинтоки заинтересовался поддельными паспортами и даже хотел спросить, а не может ли некий Имаи-кун и ему такой предоставить, но потом встряхнул башкой, поймал обоих кретинов за воротники и прорычал:       — Вы оба меня достали! Это все изначально было вашей идеей — и расследование, и допрос, и капли! — Гинтоки не стеснялся выплеснуть свое разочарование всей этой ситуацией, чувствуя себя как никогда беспомощным и ни в чем не виноватым. — Забудьте уже о Джои и Шинсенгуми и придумайте, как вытащить нас отсюда! И разве вы оба не собирались разобраться с остатками «Убибы Нетбоба», которые похищали людей и творили с ними невесть что?! Или что, это уже не так важно?! Куда делись все эти разговоры про долг перед жителями Эдо?!       Зура и Хиджиката сперва молчали, позволяя себя трясти с поистине невозмутимыми лицами, потом нахмурились, пересеклись взглядами, и вот оно — Гинтоки увидел, что его слова задели струны их душ.       — Он прав, — неохотно кивнул Хиджиката, сморщив нос, — повесить убийство на вас, когда на пузырьках есть и мои отпечатки, будет затруднительно.       — Да, — согласился Зура, тоже недовольный, — у Имаи-куна сегодня выходной, вряд ли он успеет сделать мне паспорт вовремя.       — Вас хоть что-нибудь волнует, кроме собственных шкур?! — взбеленился Гинтоки, хотя и его в этой ситуации прежде всего беспокоила угроза наказания от Сайго.       Зура и Хиджиката продолжали напряженно переглядываться, будто ведя мысленный диалог, а потом резко кивнули друг другу, и это был самый эгоистичный, самый беспринципный и самый убогий союз двух враждующих фракций, который Гинтоки когда-либо видел, но зато хотя бы одну проблему удалось решить.       После этого Хиджиката подошел к мудаку, нащупал у него на шее пульс и сообщил:       — Он еще жив. Добивать не будем, — он строго свел брови вместе. — Нужно просто как-то скрыть… вот это, — Хиджиката обвел рукой безобразие на роже клиента, — вывести его наружу, а позже я его арестую и допрошу с новыми данными. Может, даже получится его шантажировать. Он вряд ли обрадуется своим изменениям, а я могу соврать, что порция капель все исправит.       — А как ты объяснишь сами изменения? — скептически отнесся к этой идее Гинтоки. — И капли ты тоже как объяснишь?       — Тайна следствия, — невозмутимо произнес Хиджиката.       — А изменения и не надо объяснять, — пожал плечом Зура. — Если Сайго-доно ничего не заметит, и Шигео-доно уйдет домой, ничего не подозревая, он может подумать, что в клубе ничего и не случилось. Уснет, проснется, глянет в зеркало, а у него на лбу глаз и нет ушей, — Зура сухим тоном добавил: — В конце концов, в клубе ему всего лишь наливали выпивку.       Это было верхом цинизма и жестокости, но выбора не было. Гинтоки просто надеялся, что этот бедолага все-таки преступник, а они свалились ему на голову в качестве ангелов возмездия, посланных самой судьбой. Так воспринимать происходящее становилось чуточку легче.       — Допустим, — согласился со всем этим беззаконием Гинтоки. — А как мы выведем его из клуба?       — Раз он без сознания, можем притвориться, что он напился до отключки, — щелкнул пальцами Зура, — просто вынесем его на улицу и оставим где-нибудь!       — А ты уверен, что он нас не заподозрит? — Гинтоки тоже стал напряженно размышлять. — Ведь получается, что именно нас он видел в последний раз, потом очнулся и хоба — может без грима пробоваться на роль Чужого.       — Может, он подумает, что его похитили инопланетяне, — понадеялся Зура.       — Или его кто-нибудь проклял, — согласился Хиджиката.       «Ну вроде логично», — признал Гинтоки, игнорируя внутренний голос, нашептывающий, что этот план слишком походил на кучу его собственных, которые раз за разом проваливались.       — Тогда последний и самый главный вопрос, — он упер руки в бока и поинтересовался: — Как нам все это провернуть и что делать с Сайго?       Молчание. Хиджиката стал обыскивать мудака, Зура повертел в руках нож, закусив губу. Гинтоки дал им минуту на раздумье, надеясь на парочку предложений, потом хотя бы на одно, но что коп, что старый друг продолжали молчать, будто ждали того же от остальных.       — Знаю! — внезапно загорелся Зура, привлекая к себе полные надежды взгляды остальных. — Просто наденем ему на голову шляпу! Она прикроет и лоб, и уши.       — Где мы тебе здесь достанем шляпу?! — рявкнул Хиджиката.       — Ну, можно не шляпу, — пробормотал Зура, обхватив рукой подбородок в задумчивом жесте. — Аксессуар. Повязку. Что-нибудь…. — внезапно его глаза расширились от неожиданной идеи. — Мы дали понять Сайго-доно, что занимаемся здесь чем-то неприличным, верно?       — Только не говори, что предлагаешь кому-то из нас сесть ему на лицо! — ужаснулся Гинтоки. Хиджиката от его реплики аж позеленел.       — Вовсе нет! — выпучил на него глаза Зура, а потом задумался. — Хотя в принципе…       Гинтоки и Хиджиката одновременно воскликнули «Да вот еще!» и «Сам и садись!». Зура посмел досадливо скривить уголок рта, но потом сказал:       — Вообще я хотел предложить надеть на него чьи-нибудь трусы.       — Трусы? — переспросил Хиджиката таким тоном, будто ему предложили прилюдно отречься от майонеза.       — Ну да, — как ни в чем не бывало произнес Зура. — А что? Многие извращенцы так делают. Пусть это будет подарком от заведения.       — Ты предлагаешь надеть ему на голову наши трусы и назвать это подарком от заведения?! — возмущенно уточнил Хиджиката, как будто еще не понял, что сервис в клубе Сайго слегка своеобразный.       — У тебя есть идеи получше? — спросил Зура тем своим раздражающим тоном, когда был полностью уверен в себе. Хиджиката угрюмо промолчал.       — Вот и славненько, — хлопнул в ладоши Гинтоки, приободрившись. Лично он не видел в этой идее Зуры никакой проблемы, одну лишь практичность. — Хиджиката-кун, гони трусы.       — Чего?! — вознегодовал от такой наглости Хиджиката. — Почему я?!       — Ну, мои семейники не подходят. Тем более они у меня единственные.       — Они у тебя единственные?!       — Эй, не все здесь могут позволить себе запасные трусы! Не смотри свысока на несчастный рабочий класс!       — Ты мог бы выпить на одно клубничное молоко меньше, но купить себе вторые трусы! — взревел Хиджиката, опять гневаясь безо всякой разумной причины. Он зло ткнул пальцем в сторону Зуры. — Почему бы тебе не снять свои трусы, это твоя идея!       — На мне нет трусов, — беззастенчиво признался Зура.       — Что значит «нет»?!       — Не все здесь могут позволить себе трусы! Я, в отличие от некоторых, не получаю зарплаты из карманов налогоплательщиков!       — Да я в жизни не поверю, что вы оба настолько бедны!       В этот момент с лестницы снова донеслось пугающее:       — Паако-чан, вы там закончили? — потом пауза, низкое «кхе» и учтивое: — Или, правильнее будет сказать, Шигео-доно закончил?       — Еще немного, Сайго-доно! — крикнул ему Гинтоки, и они с Зурой осуждающе уставились на Хиджикату.       — Да почему я?! И вообще, мои трусы не подходят, они совершенно обычные! — все еще отнекивался тот, будто не трусы защищает, а лично честь Шинсенгуми.       — Да какая разница, трусы есть трусы! — обрубил Гинтоки, устав от этого концерта. — Снимай уже свои портки, пока с нас не сняли скальп!       На этом Хиджикате пришлось сдаться. С самыми грязными ругательствами, которые только существовали в обиходе человечества, он отошел за диван, нагнулся, скрывшись с глаз, и завозился. Потом выпрямился, весь красный и свирепый, и протянул Зуре строгие черные боксеры. Тот придирчиво их осмотрел.       — Несексуально, — голосом самого строгого стилиста подвел итог он.       — Я вам, кретинам, об этом с самого начала сказал!       — Но можно поправить, — продолжил Зура, нож шустро завертелся в его руке, как лопасти ветряной мельницы. — Растяни их и держи крепче, замкомандующего!       Хиджиката сперва хотел поинтересоваться, что тот опять задумал, но Зура уже замахнулся, поэтому он поспешил выставить трусы на манер щита. Спустя пару взмахов лезвием Хиджиката вместо боксеров держал самодельные неровные стринги, хотя даже стринги прикрывали бы больше.       — Ну вот, намного лучше.       — В каком месте?! Кто такой ужас вообще наденет?!       — Какая-нибудь падшая женщина вроде тебя, Тоши-чан.       — Кого это ты здесь назвал падшей женщиной, скотина?!       — Хорошо-хорошо, падший мужчина.       — Ну все, я поднимаюсь! — на лестнице послышались громоподобные шаги, и на споры и драки уже не оставалось времени. Хиджиката уместился слева от мудака, придал тому сидячее положение и надел на голову трусы. Резинка прикрыла дырки вместо ушей, а треугольник ткани в зоне предполагаемой поясницы и ниже, который сужался в тоненькую ниточку — да, Зура реально немного перестарался с кройкой, — скрыл третий глаз. Идеально!       Гинтоки приземлился рядом с Хиджикатой, Зура — с другой стороны от мудака, они впихнули под резинку по пропавшему уху, и в этот момент во всей своей ужасающей красе явился Сайго. Он оглядел своих работниц — те синхронно улыбнулись — полный грязной посуды стол и, наконец, обратил внимание на мирно сопящего клиента с какой-то тряпкой на голове.       — Шигео-доно спит? — удивился Сайго.       — Ах, он так быстро задремал, мы и понять ничего не успели, — пролепетал Зура, похлопывая мудака по плечу. — Захрапел сразу, как закончил.       — Это они могут, — закивал Сайго сочувственно.       — Мы пытались его разбудить, чтобы он рассчитался с нами, но он ни в какую, — посетовал Гинтоки.       — Поэтому мы достали у него из кимоно чековую книжку, — сказал Хиджиката и продемонстрировал узкий блокнот в черном переплете. — Думали сами все посчитать, а его вынести на улицу. Час ведь закончился, нечего людей задерживать.       — Вот и умницы! — восхитился Сайго, и Гинтоки мысленно его поддержал. Чековая книжка, надо же! Они себе такой счет могут выписать, что ему, может, и работать больше не нужно будет! Ай да Хиджиката-кун, нашел-таки у мудака в карманах что-то интересное! — А что это у него на лице?       — Ой, это от нас подарок, — застенчиво признался Зура и даже заставил себя покраснеть. — Точнее, от Тоши-чан. Чтобы в следующий раз вернулся и взял два часа!       Гинтоки никогда не видел Сайго таким гордым.       — Хвалю! Паако-чан, Зурако-чан, я в вас не сомневалась! — Сайго чуть нахмурился, пытаясь узнать Хиджикату. — А ты у нас?..       — Сайго-доно, вы не волнуйтесь, мы сами все решим с Шигео-доно, чек вы увидите уже в кассе, — Гинтоки вскочил, взял Сайго под локоть и развернул к лестнице, чувствуя, что свобода и деньги уже близко.       И тут произошло то, чего никто не ожидал: мудак слабо простонал, веки его затрепетали, и он открыл глаза. Лица Зуры и Хиджикаты вытянулись и омертвели, а Гинтоки не то что спустился с небес на землю — по ощущениям он провалился прямо к Люциферу на девятый круг. Интересно, а он так же себя чувствовал, когда Бог нашел Адама и Еву, мастерящих себе трусы из листьев и закусывающих Яблоком?       — О, Шигео-доно, вы проснулись! — обрадовался Сайго, обернувшись. — Ну что, как вам мои девочки? Как еда, как выпивка? Все ли понравилось?       «Девочки» в этот момент сжали все имеющиеся в их телах мышцы, пытаясь подготовиться к любому развитию событий. Гинтоки, двигаясь как можно более плавно и незаметно, отпустил локоть Сайго и шире расставил ноги, чтобы в случае опасности молниеносно сорваться с места.       Мудак заговорил, растерянно щупая свой новый аксессуар.       — Что случилось?       — Ох, Шигео-доно, вы не помните? — защебетал Зура, губы его дрожали, но не голос. — Мы веселились, пили саке, а потом… — он легонько отодвинул резинку трусов и зашептал мудаку в правое ух… в правую дырку. Тот начал стремительно багроветь, глаза его прояснились, спина выпрямилась, а потом он и вовсе зачем-то закинул ногу на ногу. Хиджиката, до которого доносились обрывки шепота, напротив, белел, будто его кровь как раз и переливалась клиенту. Сайго заинтригованно наблюдал, и Гинтоки оставалось только возносить молитвы Ками-саме, Люциферу и вообще любому, кто готов был слушать.       Наконец Зура закончил свой только что выдуманный рассказ, отстранился от мудака и скромно сложил руки на коленях. Тот, поправив резинку трусов под подбородком, прокашлялся и выдавил:       — Все замечательно, мадам Сайго. Я более чем доволен.       За одни только эти слова Гинтоки готов был и правда расцеловать его. Как же повезло, что мудак такой озабоченный кретин!       — Рада это слышать! — добродушно откликнулся Сайго. — Что ж, тогда давайте…       — Я возьму еще час, — заявил мудак, обнимая притихших Зуру и Хиджикату за бедра. Сайго приподнял брови, но почти мгновенно заулыбался еще более довольно.       — Без проблем! — ответил он, и Гинтоки захотелось плакать. Мудак попросил принести саке и закусок, Сайго записал все в блокнот, оба напрочь проигнорировали изменившееся настроение остальных. Зура низко склонил голову, и волосы занавесили его лицо, а Хиджиката пялился в пол с таким видом, будто умолял тот разверзнуться и поглотить его целиком.       — Будет сделано, Шигео-доно! Веселитесь и… — Сайго прервался, когда Гинтоки робко подергал его за рукав юкаты. — Что такое, Паако-чан?       — Мадам Сайго, я… — он жалостливо поджал губы, зная, что его глаза слезятся. Впрочем, нет, не просто слезятся. Гинтоки натурально рыдал. — Я домой хочу.       — Ну-ну, Паако-чан, — Сайго похлопал его по спине — там что-то подозрительно хрустнуло — наклонился и прошептал: — Премию удвою. Соберись.       Но как Гинтоки мог собраться, когда каждая минута рядом с мудаком напоминала танго на минном поле? Он не вынесет еще один час!       Но Сайго уже уходил, его шаги зазвучали на лестнице, и в этом звуке Гинтоки слышал стук молотка, забивающего гвозди в крышку его гроба. Он молча сел рядом с Хиджикатой.       Мудак от их реакции несколько сконфузился.       — Ты ведь сама сказала, что вы бы хотели продлить нашу встречу, — напомнил он Зуре. Гинтоки поднял на того взгляд, но злиться было бессмысленно. Зура за свой длинный язык, который их одновременно топил и держал на плаву, уже расплатился сполна.       — Сказала, — подтвердил Зура механически, заправив волосы за ухо. — Мы просто устали, Шигео-доно. Нам выдалась долгая смена.       — Очень долгая, — согласился Гинтоки, его взгляд случайно соскользнул к ножу. В конце концов, если не на клиенте, то на себе его всегда можно применить, да? — Кажется, что она никогда не закончится.       — Может, у нас и нет никакой жизни вне смены, — похоронно продолжил Зура. — Да и что вообще такое жизнь?       — Мучительная агония и бессвязный бред перед вечной тьмой.       Мудак оказался не из тех, кого возбуждают разговоры о смерти. Он нахмурился, хотя эффект слегка смазывался трусами на его голове, которые тот почему-то не собирался снимать. А ведь ниточка поперек лица явно мешала ему говорить и строить из себя самоуверенного мачо. Хиджиката вздохнул, собираясь с силами.       — Не обращайте на них внимания. Мы вроде говорили… — он прервался, потер висок пальцами. — О чем мы говорили?       — О стрингах.       — Точно. Как видите, мы не против.       — Вижу, — подтвердил мудак, краснея и откашливаясь. Гинтоки ждал закуски, саке и смерти. Или конца смены. Смотря, что будет быстрее.       Краем глаза он заметил движение. Гинтоки поднял голову и пристальнее вгляделся в резинку трусов, прикрывающую левую дырку на месте уха мудака. Ему показалось… а, наверное, показалось.       Мудак стал советовать приличные салоны с нижним бельем, Хиджиката согласно мычал, уставший, но старательно изображающий интерес. Зура складывал грязные тарелки в стопки, отодвигал на другой край стола, стряхивал крошки и иногда дарил клиенту пустую улыбку. Гинтоки продолжал ждать саке.       Снова движение, на этот раз более явное. Сквозь апатию Гинтоки почувствовал легкое раздражение. Ну что там еще?!       Он глянул снова — и вот оно. Не показалось.       Резинка трусов больше не прикрывала дырку на месте левого уха, потому что никакой дырки не было. Теперь на ее месте гордо подергивался большой палец ноги.       Гинтоки немного понаблюдал за ним. Палец продолжал шевелиться — наверное, поэтому резинка и сдвинулась, обнажив его во всей красе, хотя должна была просто натянуться. В длину он набирал сантиметров шесть. Даже ноготь имелся, причем аккуратно подстриженный. В целом самый обычный палец.       Гинтоки наклонился ближе к Хиджикате, который все еще слушал мудака, подперев подбородок рукой.       — Ты тоже его видишь?       — Ага, — равнодушно буркнул тот.       — Нужно поправить, пока Сайго не пришел.       Хиджиката пожал плечом, протянул руку и спрятал палец обратно под ткань. Мудак прервался, заинтригованный, но в ответ получил лишь блеклое «продолжайте, Шигео-доно». Зура тем временем с очень сложной эмоцией изучал другую половину лица мудака. Гинтоки даже стало интересно: там еще один большой палец или разом остальные четыре?       — Шигео-доно, — произнес Зура медленно, будто читал свою речь с листа, неуверенный, что ему придется сказать в конце, — вы… хорошо себя чувствуете?       Прежде чем Шигео-доно смог ответить, откуда-то раздался незнакомый, басовитый голос:       — Наклонись поближе, куколка, и я почувствую себя еще лучше!       Зура промолчал. Гинтоки с Хиджикатой слегка выпрямились и переглянулись. Мудак, будто не услышав ничего странного, ответил на заданный вопрос:       — Со мной все в порядке. Даже будто второе дыхание открылось! — бодро произнес он. — А что?       — Второе дыхание, говорите, — повторил Зура, уставившись на, предположительно, вторую аномалию на месте уха.       — Ух, второе дыхание нам с тобой понадобится, красотка! — с энтузиазмом воскликнул голос.       Гинтоки начинал догадываться, что там за аномалия, но это было бы слишком даже для этого чокнутого вечера.       — Шигео-доно, мы с девочками пошепчемся немного, вы пока отдохните.       — А… — начал было мудак, но быстро замолчал, когда Зура без нажима обнял его за шею и, как и Гинтоки ранее, ткнул носом в свой искусственный бюст. Гинтоки тут же наклонился ближе, чтобы рассмотреть их новую неприятность. Зура бросил мимолетный взгляд на большой палец, который зашевелился активнее, будто его пробила судорога, но быстро потерял к нему интерес. Да, все как Гинтоки и боялся.       На месте второго уха вырос узкий, но зубастый рот, растянутый в похабной ухмылочке. Резинка прикрывала только верхнюю губу, и рот пытался отодвинуть ее языком, истекая слюной.       «Как мудак вообще нас слышит?» — невольно задумался Гинтоки и, к сожалению, получил ответ. Хиджиката сдвинул несколько прядей на затылке мудака, и именно там нашлось новое отверстие, очень напоминающее наружный слуховой проход. Хиджиката посмотрел на него немного, нашарил на столе тарелку с хлебными корками, взял последнюю и запихнул внутрь, обеспечивая им уединение. Мудак что-то пискнул — тем ртом, который в нужном месте, — но больше ничего предпринимать не стал.       Второй рот не был столь послушен.       — Эй, я ни черта не вижу! — рот высунул язык и поводил им из стороны в сторону. — Мы уже на второй базе? Куколка, ты еще там?!       — У нас проблема, — констатировал Зура, глядя на рот, как на досадное пятно на новой рубашке.       — Да что ты говоришь, — сыронизировал Гинтоки, но без запала. Весь запас изумления он израсходовал еще на отвалившихся ушах, так что вырасти себе мудак хоть задницу вместо носа — он уже не будет удивлен.       — Остальные аномалии хотя бы молчат, а эта точно раскроет нас перед Сайго, — продолжил Зура.       — Она нас и перед мудаком раскроет, — неуверенно предположил Хиджиката. Гинтоки понимал его сомнения, — в конце концов, мудак был редкостным идиотом.       — Ну ты там скоро?! Я тоже хочу поучаствовать! — пожаловался второй рот и снова заработал языком, будто надеясь что-то им нащупать.       — Нужно чем-то его заткнуть, — Зура досадливо глянул на стол — хлебные корки закончились, да и рот бы достаточно быстро такую загрыз. — Хиджиката-кун, у тебя случайно нет запасных трусов?       — Конечно нет, вы забрали единственные!       — Тц, ладно. Заткну своими.       — То есть у тебя они все-таки были?!       — Предлагаю дать ему еще капель, — Зура проигнорировал вполь Хиджикаты. — Я заметил последовательность: после первого раза у Шигео-доно выросла аномалия, после второго — отпала часть тела, после третьего — снова что-то выросло. Есть шанс, что четвертая доза устранит хотя бы второй рот.       — Или у мудака отвалится нос и выпадут зубы, — не согласился Гинтоки, но в чем-то Зура был прав. Да и вряд ли ситуация может стать хуже. Конечно, каждый раз, когда он так думает, положение дел из глубокой ямы проваливается в бездну, но ему даже любопытно — вот как вселенная-злодейка это реализует?       Хиджиката, судя по всему, думал так же и смирился с белибердой в очередном рабочем отчете, который ему предстояло написать. Гинтоки подозревал, хитрый коп все свалит на Зуру, и это даже не будет такой уж большой ложью.       — Давай прямо в этот новый рот и вольем, — предложил Хиджиката, — пока тот огромный тип не вернулся.       Зура согласился, и Хиджиката вытащил хлебную корку из слухового прохода, бросил куда-то за спину и отряхнул руки. Потом плавно поднял мудака за плечи — тот спешно попытался вытереть испачканные в крови нос и губы, но из-за трусов на лице получалось очень уж неуклюже — бросил сухое «еще минутку» и ткнул уже в свой бюст. Зура напоил лишний рот первыми попавшимися каплями — тот возмущенно заорал «эй, это не те соки, которые я бы предпочел выпить сегодня!» — снял с себя исподнее за диваном и затолкал визжащей аномалии свои белые в желтые утята боксеры поглубже в глотку, о строении которой Гинтоки предпочел не задумываться. Дело было сделано.       — Шигео-доно, — Зура погладил мудака по спине, как только тот снова сел прямо, утирая лицо салфетками, — как насчет более отвлеченной темы? Расскажите нам о вашем хобби. Я вот, например, люблю смотреть дорамы и собирать пазлы. А вы?       Хиджиката заскрежетал зубами — ну да, под пазлами Зура наверняка имел в виду «собираю самодельные бомбы, которые потом разбрасываю по городу, иногда прямо под ноги Шинсенгуми», — но поддержал эту тему. Мудак стал рассказывать про стиль в одежде, затрагивая при этом не только японский, но и западный, восточный и даже славянский. Гинтоки и здесь предпочитал не задумываться, хотя не мог отделаться от смутной, бесформенной, но назойливой мысли о чересчур длинном списке причуд мудака. Но на фоне скорого возвращения Сайго, который точно заметит некоторые изменения в клиенте, это был совершенно неважный факт.       Он ждал, когда же злополучные капли сработают и они узнают, оправдалась их ставка или провалилась.       Внезапно Зура, в очередной раз глянув на лишний рот, осекся и потемнел лицом. Гинтоки сжал кулаки, рассыпаясь в догадках, а потом плюнул на это дело и просто пересел на место рядом с другом, не забыв бросить мудаку что-то кокетливое. Проблема взялась откуда не ждали — рот делал невероятной силы глотательные движения, заставляя кляп погружаться все глубже и глубже, пока наконец тот не скрылся в недрах…. чего-то. Мудак при этом закашлялся, постучав себя кулаком по груди.       — Как будто что-то в горле застряло, — поморщился тот. — Надеюсь, Сайго-доно скоро вернется.       Аномалия громко рыгнула.       — Уф, ненавижу хлопок, после него всегда пучит! — пожаловалась она. — Эй, поверти своей башкой, дай и мне поглядеть!       Неожиданно мудак стрельнул взглядом сперва на Гинтоки с Зурой, оглядывая их с ног до головы, а потом вернулся к уже не так усиленно притворяющемуся внимательным слушателем Хиджикате, возобновляя монолог про свои любимые цветовые палитры на мужчинах. Аномалия тем временем облизнулась.       — О, да, хороший улов! Чур этих не наебываем, они и так хороши!       Гинтоки поднял брови и обменялся недоумением с Зурой. Что эта штука имеет в виду? И почему мудак так упорно ее не слышит, хотя слышит все остальное?       Все это начинало казаться очень подозрительным.       Зура очень медленно и почти нежно ткнул пальцем в нижнюю губу аномалии — Гинтоки даже спрашивать не хотел, что опять пришло тому в голову. Важно то, что аномалия отреагировала бурным восторгом — тут же попыталась лизнуть пальцы, которые Зура молниеносно убрал, и завопила:       — Эй, куда?! Суй прямо в рот, я оближу все, что надо!        «Они бы с очкастой мазохисткой поладили», — подумал Гинтоки с отвращением. Да даже у него было больше приличий!       — А еще лучше сядь на меня! — продолжал надрываться рот. Может, заткнуть его сандалей? Уж ее он точно не проглотит. — Что бы там у тебя между ног ни было, я справлюсь!       Гинтоки уверен, спроси сейчас мудак хоть кого-то из них, о чем он только что говорил, и они сразу посыпятся. Хиджиката глядел на клиента с настолько отсутствующим видом, что с таким же успехом мог вернуться в штаб, оставив на диване дакимакуру со своей фотографией.       — Я уже вспомнить не могу, когда мы в последний раз ходили по блядям! — все еще вопил рот. — Давно надо было смириться с тем, что не получится присобачить к человеку и дырку, и хрен! Зря только бабки потеряли! Да хватит уже трепаться, засоси хоть кого-нибудь и оставь мне остальных!       Хладнокровие Хиджикаты на этом моменте пошло рябью, чего даже мудак не мог не заметить.       — Вижу, вы не согласны со мной, — недовольно хмыкнул тот, приняв его убийственный взгляд за реакцию на свой монолог. — Но поверьте моему опыту, ковбойские сапоги и закрытые купальники прекрасно сочета…       — Да заткнись ты уже! — взревел Гинтоки. Он вскочил, возвышаясь над ошарашенным клиентом, схватил его за грудки и затряс, как пустой кошелек, на дне которого должна была оставаться последняя монетка. — Мы все слышали! Выкладывай, что ты делал с **** и ******* и как ты планировал *********!       Но, так как мудак был, собственно, мудаком, он выбрал именно этот момент, чтобы лишиться чувств и трагично повиснуть бескостной массой в чужой хватке. Гинтоки затряс его сильнее:       — Куда собрался?! А ну вернись, сука!       — Паако-чан… то есть, Гинтоки, успокойся, — Зура недовольно глядел на второй рот, который по какой-то причине тоже замолчал.       — Заткнись, Зура! Когда он очнется в следующий раз, мы все у него выведаем напрямую!       — Хватит орать! — вмешался Хиджиката, небрежно откидывая мудака на диван. — Что-то здесь не так.       — Да что ты говоришь!       — Я имею в виду его поведение! Слышали, как он послушался эту штуку? Может, он все это время знал об аномалиях?       — Думаешь, Шигео-доно себе и раньше что-то лишнее отращивал? — с искренним любопытством спросил Зура, игнорируя, как дико сама по себе звучит эта догадка.       Хиджиката меньше всего хотел соглашаться с его словами, поэтому загадочно промолчал.       Гинтоки, честно говоря, было все равно, до чего они в этот раз договорятся, потому что лично для себя он уже все решил. А потому приватизировал себе один из ножей, прислонил мудака к спинке дивана и даже снял с его изуродованного лица стринги, прикинув, что угроза, которую тот будет видеть сразу тремя глазами, сработает более эффективно. И только потому, что Гинтоки очень внимательно рассматривал все три аномалии, он поймал ту секунду, когда все начало меняться.       — Эй, Зура, Хиджиката-кун, — дрожащим голосом позвал он, прерывая их болтовню. — Мне это мерещится?       Веки третьего глаза плавно срастались. Большой палец изогнулся в неправильную сторону, послышался хруст, мясо и кожа сперва слиплись в бесформенный комок, а потом стали приобретать более сложную, отдаленно узнаваемую форму. Гинтоки глянул на лишний рот, и с ним творилось что-то подобное: на обивку дивана посыпались зубы, губы втягивались внутрь, кожа мялась и разглаживалась, как кусок жвачки.       Минута, всего минута — и вот у мудака снова два уха, два глаза и один рот. Все на своих местах.       Все трое переглянулись.       — Сработало? — поразился Зура, будто сам не мог поверить, что очередной его бездарный план не провалился.       — Черт, — выругался Хиджиката, — нам нужно было допросить второй рот! От него явно было больше толка, чем от первого.       — Да ладно, просто… — тут Гинтоки заметил кое-что странное. Ткань в районе нижней половины мудака странно зашевелилась, и послышался приглушенный голос.       Голос сказал:       — Эй, меня кто-нибудь слышит?! Эй?! Уберите эту штуку, я хочу поучаствовать!       Гинтоки сжал нож крепче. Конечно. Все не могло быть так хорошо. Видимо, некоторые аномалии вовсе не исчезли, а просто… переехали.       Зура молча наклонился, развязал пояс мудака и распахнул его кимоно. Рта не оказалось ни на ногах, ни на животе, ни хотя бы на бедрах. Он оказался именно там, где лишний рот приветствовался только в определенных ситуациях.       Ткань фундоши зашевелилась, и Гинтоки сквозь нее разглядел очертания губ.       — Не притворяйтесь, что не слышите меня! Предупреждаю, если не примете в команду, я буду визжать и обзываться!       Гинтоки сделал максимально непричастный к происходящему вид. Хиджиката сложил руки на груди и отвернулся с физиономией отличницы, которой предложили банку пива. Зура прокашлялся.       — Возможно, тот рот расскажет нам что-то важное, — заметил он.       Молчание.       — У нас есть немного времени, прежде чем очнется Шигео-доно и вернется Сайго. Нужно им воспользоваться, — Зура кивнул сам себе, принимая решение, и продолжил: — Гинтоки, наклонись и допроси его.       — Сам наклонись и допроси его!       — Разве ты только что не требовал от Шигео-доно, цитирую, «выложить ***»? Ну вот, твое желание как раз исполнится!       — Я не то сказал! И не вырывай мои слова из контекста!       — Хватит ломаться, Еродзуя, — поддержал Зуру Хиджиката. Предатель! Сколько раз за вечер он уже нарушил свой драгоценный кодекс Шинсенгуми?! — Твой черед пожертвовать чем-то для общего дела.       — В каком это смысле?!       — Ты здесь единственный, кто сохранил свои трусы, — с самой серьезной миной заявил Хиджиката. — Так что в качестве расплаты ты должен стянуть чужие.       — Это что за принцип такой?!       — Паако-чан, вы там опять ругаетесь?! Я скоро начну взимать с вас штрафы за крики и недостойные леди слова! — донесся до них с лестницы голос Сайго. Лицемерный говнюк, который сам пользовался «недостойными леди словами» с мастерством, достойным восхищения, особенно когда проводил инвентаризацию!       — Времени нет, Гинтоки! — подгонял его Зура, беспокойно оглядываясь. — Наклоняйся, мы прикроем!       — Да почему я?! Если это из-за трусов, то я могу свои вот прямо сейчас тоже снять, смотрите!       Но, когда на лестнице показалась макушка Сайго, Хиджиката и Зура перестали даже притворяться, что слушают его аргументы, и в ход пошли радикальные меры. Гинтоки почувствовал сильный толчок в спину и приземлился аккурат между ног мудака, едва не разбив себе губу о чужое колено. Хиджиката запрыгнул на стол и принял живописную позу, частично прикрывая фигуры клиента и Гинтоки, а Зура вернулся на диван и низко склонил голову рядом с другом, создавая своими волосами дополнительный занавес между всей этой непристойной сценой и Сайго. Аномалия будто почувствовала, что ее вот-вот почтят вниманием, и стала издавать звуки, умножающие чужое либидо на ноль. Гинтоки, обещая стереть эти несколько минут, а лучше весь этот вечер из памяти, стянул с мудака фундоши, надеясь успеть заткнуть аномалию до того, как станет поздно.       Когда Сайго поднялся, держа поднос с закусками и бутылками саке, то увидел перед собой неожиданную, глубоко смущающую картину. Его постоянный клиент растекся по дивану с прикрытыми от удовольствия глазами. Паако-чан застыла у него между ног, Зурако-чан сидела рядом и стыдливо пряталась за волосами, а Тоши-чан с трудноописуемой гримасой развалилась на столе и защищала то, что осталось от пристойности подружек. На краткий миг в VIP-зоне воцарилась неловкая тишина. Сайго, конечно, немного прибалдел, но быстро нашелся, развернулся обратно к лестнице и напутственно шепнул:       — Не забудьте стрясти с него двойную плату!       Гинтоки тем временем ошарашенно смотрел в знакомый огромный глаз, который, оказывается, тоже не исчез, а лишь переместился со лба на лобок. Рот был чуть ниже и вырос прямо поверх цензурной мозаики. И, кажется, эти рот и глаз были связаны напрямую, потому что какое-то время, которого Сайго хватило, чтобы уйти, глаз просто рассматривал его и Зуру, а потом рот похабно присвистнул:       — Другое дело! Наклоняйся ближе, не стесняйся!       Гинтоки про себя задался вопросом, видел ли он когда-нибудь что-то еще более отвратительное. Нет, правда, какого черта?       — Какого черта, — вторил его мыслям Хиджиката, теперь тоже наблюдая за аномалиями. Или одной аномалией? — Почему там мозаика, когда в прошлой главе…       — Заткнись, Хиджиката-кун!       — А что было в прошлой главе?       — Ничего! Зура, уймись, давайте уже начинать допрос!       — У-у-у, гляжу, вы не против ролевых игр! — воодушевилась аномалия, прищурив глаз. — Я готов быть вашим пленником, но предупреждаю — меня не так-то просто раскол…       Она была вынуждена прерваться, когда Гинтоки прижал к ее толстым губам лезвие ножа и нехорошо улыбнулся. Зура и его кровожадность оказались заразны.       — Не волнуйся, мы профессионалы.       — Гинтоки, успокойся!       — Я спокоен!       Зура попытался отобрать у него нож, Гинтоки активно сопротивлялся, параллельно поливая бранью аномалию, мудака и свою первоначальную идею помочь Хиджикате с расследованием. Аномалия, слушая их ругательства с кусочками истории, притихла, а на лестнице снова послышались шаги. Хиджиката шикнул на них, а Зура все-таки выхватил нож и поменялся с Гинтоки местами.       — Забыла же саке отдать, — пояснил Сайго, снова появляясь в VIP-зоне. Увидел, что между ног клиента теперь уже блистательная Зурако-чан, в то время как красная и слегка растрепанная Паако-чан уместилась неподалеку, поставил поднос на пол и пригрозил своим девочкам пальцем: — Безобразие! Возьмите тройную плату!       Минуту спустя он снова скрылся из виду. Хиджиката смахнул пот с лица, повернулся к аномалии и грозно произнес:       — Отвечай, кто ты, кто этот человек и почему вы сотрудничали с «Убибы Нетбоба»!       — Не понимаю, о чем вы, — быстро ответила аномалия, но кожа вокруг глаза стала лихорадочно потеть. Аномалия облизнула губы. — Я обычная… я… галлюцинация! Я всего лишь галлюцинация, очень сексуальная, вы определенно не пожалеете, если поддадитесь на мои чары, но проснетесь на следующее утро и все это покажется вам причудливым, хотя и очень приятным сном!       — Я бы на твоем месте не рассчитывал проснуться на следующее утро, — зарычал на аномалию Гинтоки, а Зура сурово кивнул и показательно крутанул пальцами нож.       Аномалия завопила:       — Я ничего вам не скажу! Можете бить, резать, жечь, дразнить — буду нем, как могила!       — Если расскажешь нам правду, — деловито заговорил Зура, — Паако-чан тебя поцелует.       — Чего?!       — … а Тоши-чан тебе *******.       — ЧЕГО?!       — Если скажешь правду, Зурако-чан на тебе ********!       — Если скажешь правду, Паако-чан сделает *****, а потом ******* и еще покажет ***.       — Если будешь сотрудничать со следствием, эта двое тебе не только ******* и проглотят ****** но и… но и ******!       — Ты даже не попытался замаскировать там слово!       — Кто бы говорил, зачем ты вообще зацензурил ********?!       — Тоши-чан, Паако-чан, не ссорьтесь, вы оба можете сходить *****.       — Я тебя сейчас сам на него посажу!       — Не раньше, чем я тебя!       У Гинтоки уже было другое заманчивое предложение для аномалии — целая куча, если честно, — но никакое из них не понадобилось.       Потому что аномалия, с раскрасневшейся кожей, широким, как яма, зрачком, судорожно облизывающаяся, открыла рот.       И выложила все подчистую. ***       Гинтоки был искренне поражен тем, как быстро приехали Шинсенгуми. Спустя буквально несколько минут в клуб Сайго завалилась, по ощущениям, половина всего штаба, хотя для задержания требовались от силы человек шесть. Но причина такого необычного рвения к службе вскоре выяснилась — оказывается, Кондо-сан вернулся с очередной слежки за Отае не просто с новыми синяками, но и с обмотанным вокруг шеи розовым поясом и немедленно захотел поделиться своим счастьем от такого щедрого подарка с подчиненными. Не найдя в штабе ни Хиджикату, ни Сого, он стал приставать к остальным подчиненным. Напрасно они пытались убедить его, что пояс Отае повязала явно для того, чтобы придушить его, напрасно пытались предложить помощь, замечая его белое лицо и посиневшие губы, напрасно запирали двери и затыкали уши — Кондо был неумолим в своем счастье. Одним словом, всего за час он так всех достал, что на срочный вызов Хиджикаты, который вкратце рассказал суть проблемы, Шинсенгуми отреагировали молниеносно, в том числе и Кондо.       Гинтоки, ловко смешавшись с интерьером клуба, исподтишка наблюдал, как мудака заковывают в наручники и уводят, как Азуми рассказывает нервно потеющему Ямазаки про пропавших девушек, трагично сморкаясь в носовой платок, как парочка Шинсенгуми дотолкали сопротивляющегося Кондо до Сайго, который тоже жаждал дать показания. Вмешиваться в этот концерт Гинтоки не собирался — хватит с него на сегодня.       Мудака в руки сослуживцам сдал Хиджиката, но они его явно не узнали, а тот просипел что-то вроде «я позову вашего замкомандующего, подождите» и скрылся в гримерке. Зура ускользнул, и слабо верилось, что Хиджиката не знал об этом, оставляя его без внимания. Наверное, это было его благодарностью за помощь. Гинтоки не стал глубоко задумываться об этом. Важно то, что Хиджиката смыл макияж и переоделся за рекордные несколько минут, вышел уже привычным суровым копом и развел деятельность, пока мудак пытался откупиться деньгами и авторитетом, а Сайго и остальные окама — разобраться, что, собственно, происходит.       А происходил чересчур усложненный, но все равно тупой поворот сюжета: мудак оказался наполовину аманто. Или, если выразиться точнее, он вступил в симбиоз с аманто, который прибыл на Землю еще несколько лет назад для «культурного и эстетического обогащения». А если без вранья, то он просто хотел потрахаться с людьми, вот только не мог сделать этого в своей настоящей форме глазастой жижи. Так что он нашел себе носителя, и по счастливому для них обоих обстоятельству тот оказался богатым, беспринципным и таким же извращенным, как и сам аманто. И, судя по всему, они влияли друг на друга самым ужасным образом, ведь после нескольких лет беспробудного блядства им захотелось чего-то новенького, и так пришла гениальная идея скрестить мужчину и женщину с сохранением всех отличительных черт обоих полов. С этого началось их сотрудничество с «Убибы Нетбоба».       Гинтоки скривил губы, опять прокрутив все это у себя в голове. Что за дикая история? Нет, правда, насколько больной разум нужно иметь, чтобы до такого додуматься? И почему он постоянно во что-то такое вляпывается?       Что ж, по крайней мере, ясно, почему капли так странно работали — принимавший их организм был не совсем человеческим. Но именно благодаря всем этим экспериментальным дозам что мудак, что аманто по-своему опьянели и потеряли бдительность — вот и повылазили лишние глаза и рты.       Нет, правда, Гинтоки искренне надеется напиться до отключки и забыть этот ксеноморфный ужастик. Он бы уже давно последовал примеру Зуры и свалил, но мысль об обещанных Сайго зарплате и премии тормозила на полпути. Он заслужил награды за свои страдания!       Кстати, о награде. Надо бы заставить Хиджикату сдержать слово и растрясти кошелек Гориллы. Хоть бы последний не спустил все на мороженое* и Дом Периньон!       Стоило подумать о Хиджикате, как тот нарисовался прямо по курсу — встал у входа и с наслаждением затянулся новой сигаретой. Кондо из другого угла с мольбой покосился в его сторону, но тот был глух и не собирался вызволять его из крепкой хватки Сайго, требующего выдать ему мудака на самосуд. Без макияжа синяки под глазами Хиджикаты казались Гинтоки еще заметнее.       Он задумался. Надо как-то выловить копа перед тем, как он даст деру в штаб. Но что снаружи, где как минимум треть Шинсенгуми расселись в служебных тачках, что внутри, где остальные опрашивают свидетелей, полно народу — неприметного угла для разговора не осталось. Или, может… а гримерка еще свободна?       Решив рискнуть, — местные окамы слишком бесстыдные, чтобы упустить такое шоу и шанс облапать парочку Шинсенгуми, так что они наверняка все здесь — Гинтоки поймал взгляд Хиджикаты своим и жестами приказал следовать за ним. Тот состроил одновременно грозную и порядком заебанную рожу. Гинтоки зажестикулировал активнее, настаивая, что дело ждать не может. Хиджиката, наверное, и правда чертовски устал, раз почти сразу сдался, закатив глаза и зашагав в его сторону. Гинтоки, вертя головой по сторонам, схватил его за локоть и незаметно утащил в гримерку. Как он и надеялся, внутри по-прежнему никого не было, так что он закрыл за собой дверь на замок, упер руки в бока и гордо заявил:       — Хиджиката-кун, моя часть сделки выполнена: преступник пойман, доказательства найдены, жертвы отомщены, — он закивал для убедительности, игнорируя раздраженно задергавшуюся бровь Хиджикаты. — Теперь твоя очередь.       — В смысле? — не понял тот, не переставая курить.       — В смысле гони деньги, — не стал увиливать Гинтоки. — И за дополнительный стресс я требую двойной платы.       Хиджиката нехорошо прищурился и пустил дым прямо ему в лицо.       — Знаешь, Еродзуя, — произнес он тоном, который очень не понравился Гинтоки, — из достоверного источника мне стало известно, что на это задание ты отправился не один. Следовательно, и награда должна достаться не только тебе, не считаешь?       — Хиджиката-кун…       — А еще достоверный источник сообщил мне, что ты соврал полицейскому в лицо и привлек к делу своего дружка-террориста…       — Он бы все равно с нами пошел, я вообще ни при чем!       — А еще оказался замешан в попытке отравить ценного свидетеля…       — Капли только вы ему подливали! И с каких это пор он свидетель, а не преступник?       — … и в попытке ограбить этого же самого ценного свидетеля…       — Да это же ты, скотина, у него чековую книжку спер!       — … итого в сумме получается, что это ты должен Шинсенгуми, а не Шинсенгуми тебе, — с удовольствием закончил Хиджиката, злорадно лыбясь. — Но не волнуйся, — он похлопал Гинтоки по плечу, — я улажу это дело по старой дружбе.       Гинтоки скрипнул зубами, вырвал у него сигарету и злобно затоптал. А потом несколько раз ткнул ему пальцем в лоб.       — Только попробуй так меня кинуть, чертов коп, а то все узнают, как именно мы поймали этого придурка с поличным!       — Только попробуй сдать меня, и тогда я тоже тебя сдам!       — Да и пофигу, все внимание будет нацелено на тебя!       Хиджиката прямо во время перепалки неожиданно зевнул, едва успев прикрыть рот кулаком, да так широко, что послышался тихий хруст. Все его лицо потеряло остроту, он заморгал, будто просыпаясь, хотя на деле пытался бодрствовать. Спорил он явно из последних сил, которые появились после озвученного Гинтоки требования. Упрямый коп снова открыл рот, но опять зевнул, и это было так смешно, что Гинтоки хихикнул.       — Будем считать, что ты согласился.       — Не буду я просить Кондо-сана тебе заплатить, — повторил Хиджиката, но прежде, чем Гинтоки успел возразить, продолжил: — Я в жизни не придумаю, как ему все это объяснить так, чтобы над нами потом до конца жизни не ржали. А так и будет, если Сого узнает, поверь.       Гинтоки мрачно задумался. Да, правда, вряд ли Кондо сохранит этот секрет при себе, надежным человеком он не выглядел. Да и человеком в принципе.       — Давай я просто заплачу за выпивку в следующий раз, — предложил Хиджиката.       Гинтоки сперва хотел надуться и продолжить настаивать на своем, но быстро передумал — вероятно, он и так бы спустил эти деньги на выпивку. Хотя…       — И за парфе! — потребовал он, сложив руки на груди.       — И за парфе, — согласился Хиджиката, и если он продолжит так закатывать глаза, то они точно выпадут.       — И за шоколадный торт! И клубничное молоко! И попкорн в карамели! И…       — За парфе, выпивку и все! Не наглей!       Гинтоки фыркнул, но успокоился, вполне довольный. В конце концов, Хиджиката не сказал, сколько именно парфе и саке он может потребовать, а это уже победа!       — Ладно, так и быть, я согласен сохранить твою репутацию ради блага Шинсенгуми, — расщедрился Гинтоки. — Хотя знаешь, на месте Гориллы я бы все равно заподозрил неладное.       — Почему?       — Ну, ты в свой выходной пошел прогуляться, а потом нашелся в клубе окам с накрашенными глазами, пьяненький и без трусов. Тут у любого возникнут вопросы.       — Кондо-сан не проверяет наличие на мне трусов!       — Что ж, не давай ему повода начать.       — И косметику я смыл!       — Неа, — Гинтоки наклонился к нему поближе, присматриваясь к векам. — Чуть-чуть подводки осталось. Тебе водостойкой намазали, ее трудно сразу смыть.       Хиджиката без лишних слов подошел к туалетному столику, взглянул на себя в зеркало, наклонившись почти вплотную, и убийственно забурчал, начав тереть веки и уголки глаз пальцами. Гинтоки фыркнул, взял со стола ватные диски и мицеллярную воду.       — Хватит, а то они так распухнут, что все подумают, будто ты где-то успел прорыдаться, — он хихикнул. — Тогда Горилла точно от тебя не отстанет, — Гинтоки протянул к нему руку с уже смоченным ватным диском. — Давай я.       Хиджиката скривился, представив себе такой вариант, искоса глянул на Гинтоки с трудночитаемой эмоцией, потом снова в зеркало, и молча развернулся к нему. Гинтоки не ожидал от него такого послушания, но, с другой стороны, Хиджиката явно устал и хотел поскорее со всем закончить. Да и он сегодня уже давался в руки, и все закончилось вполне пристойно.       Гинтоки на мгновение сбился, мазнув ватным диском Хиджикате по виску.       Пристойно. Ну да.       Он продолжил смывать чужой макияж, не замечая, что с одним глазом уже закончил и пора бы переходить на другой.       Пристойно — не совсем подходящее слово.       Гинтоки надеялся, что по нему не видно, о чем он сейчас задумался и что усиленно пытается не вспоминать, но Хиджиката уже смотрел на него с подозрением.       — Эй, Хиджиката-кун, — начал Гинтоки, кашлянув и напустив в голос беззаботности, — когда, говоришь, у тебя следующий выходной?       Пауза. Хиджиката смотрел ему в лицо, а Гинтоки убрал грязный ватный диск и сосредоточился на смачивании нового. Потом он перешел ко второму глазу, глядя исключительно на слабый след от подводки.       — На следующей неделе, — ответил Хиджиката тихо, но четко. Потом усмехнулся: — Не терпится съесть бесплатное парфе?       — М-м-м, — промычал Гинтоки, не соглашаясь, но и не отрицая. — Не только.       Он закончил с макияжем, но не спешил убирать руку от лица напротив.       — В конце концов, — продолжил он низким тоном, — на следующей неделе твоя очередь быть девочкой.       Хиджиката сощурился в ответ и, вопреки ожиданиям, не стал орать, бить или возражать против этой идеи любым другим способом. Его скулы слегка порозовели, а губы поджались. Довольным или воодушевленным он определенно не выглядел.       Гинтоки продолжил, бросив ватный диск куда-то на стол.       — Так что ты уж постарайся прийти готовым и со всех сторон замотивированным, каким Гин-сан был для тебя.       Хиджиката моргнул, переваривая эту информацию.       — Со всех сторон замотивированным, — повторил он сухо.       — Ага, — подтвердил Гинтоки, разглядывая свои ногти, покрытые розовым лаком. У него было полное вхождение в образ. — Представь, что после секса я найду под кроватью дверь в Майоленд и отведу тебя туда.       — Ты никогда не найдешь дверь в Майоленд. Она не появляется перед сладкоежками.       — Ну так и ты всего лишь грязный, скупой коп, а не волшебная лампа Алладина, но я же представил! — отбил Гинтоки, начиная чувствовать себя не в своей тарелке. Почему он вообще должен на что-то намекать?! Как будто он не знал, что кошелек Хиджикаты в лучшем случае потянет одну десятую часть его долга.       Как будто он когда-либо согласился бы на такое не по доброй воле.       Хиджиката помолчал где-то минуту, напрягая одну единственную извилину у себя в башке, пока наконец-то не пришел к выводу, который поспешил озвучить:       — Ты идиот.       — От идиота слышу! Я тебе, между прочим, дельный совет дал!       — Обойдусь. Такие тактики работают только на кретинах вроде тебя. Ты правда думал, что я дам тебе денег?       — Я привык видеть в людях только лучшее, но ты прав — от жмота вроде тебя только кукиша ждать и надо!       — Кукиш у тебя между ног, придурок, — усмехнулся Хиджиката и потянул Гинтоки на себя прежде, чем тот успел хотя бы открыть рот для ответа.       Перед уходом наглый коп глумливо бросил, что помада у него невкусная. Гинтоки сердито проворчал, поправляя прическу. Потом плюнул на это дело и отправился на поиски Сайго и своей премии.       Конец смены был уже не за горами.