Золотая лилия

Каждый раз, как босая ступня Гриндевальда касалась растрескавшейся дороги, он чувствовал приятное тепло, исходящее от затвердевшей корки, превращавшейся каждую осень в склизкое глинистое месиво. Он шел за Альбусом, продолжающим увлеченно рассуждать о сути магии, и улыбался не только его смелым идеям, но и брызжущему солнцем небу, благословенной тишине городка и своей полной свободе. Его личное дело обсуждал весь ученый совет Дурмстранга. Казалось, даже стены морщились от ненависти, стоило Геллерту появиться в мрачном сумраке столовой или тренировочном зале. Едва он входил в аудиторию, все вокруг замирали, с трепетом и ужасом разглядывая его тонкую изящную фигуру. Это приносило волшебнику смутное удовольствие. Он знал, что студенты впитывают каждый его взгляд, каждый жест. Они боялись его безудержного темперамента, его жажды истины. Эти жалкие последователи темных искусств ничего не смыслили в истинной сути волшебства - в абсолютной свободе от морали, законов и банальных ограничений. Когда Гриндевальда отчислили из Дурмстранга за неподобающее поведение, он не испытывал сожалений. Уклад жизни чародейской обители безнадежно устарел, как и приемы преподавателей. Геллерту больше нечему было научиться в этих стенах, и некого было здесь терять. Некоторые студенты, безусловно, испытывали к нему приязнь, но никогда не были по-настоящему близки. Он знал, в глубине души все они побаивались его. Тетушка Батильда, души не чаявшая в одиноком внучатом племяннике, предложила ему провести лето в Британии, чтобы оправиться после отчисления и подумать о дальнейшей судьбе вдали от угрюмой родины, где Геллерт провел свое печальное детство. Он с радостью согласился, ожидая, что сюда его ведет сама судьба. Волшебник не желал больше видеть своего жестокого отца-тирана, по вине которого погибла его мать, не желал возвращаться к прошлой жизни, полной страданий и боли. Он шел следом за Альбусом, впервые чувствуя себя понятым, принятым, оцененным по достоинству. Он знал, что мог рассказать своему новому другу все, что тревожит его, и получить в ответ такое же искреннее откровение. Впервые в жизни он был по-настоящему счастлив. - Мы остановились в развитии, понимаешь? - Взволнованно продолжал Альбус. - Невозможно двигаться вперед без поиска новых рецептов и заклинаний, магию нужно не просто чувствовать, ее нужно изучать, выискивать в ней новое! - Знаешь, я сам много экспериментировал с темной магией, и выяснил немало. - Геллерт как бы случайно бросил взгляд на Альбуса, проверяя, как он отреагирует. Он продолжал внимательно слушать. - Непростительные заклинания имеют под собой весьма интересную природу. Например, Круцио способно вызывать не только сильнейшую боль, но и воздействовать на сознание, его природа близка Империо. Эти заклинания существуют не порознь, они как бы перетекают друг в друга! - Вот именно! Во всех заклинаниях есть ядро, но есть и так называемые остатки магии, хвосты, за которые можно тянуть в разные стороны! - казалось Дамблдора ничуть не смутил разговор о темной магии, и это немало удивило Геллерта. - Заклинание забвения имеет намного больше форм, чем описано в литературе. Это и полное отсутствие памяти, и частичная потеря, и даже стирание исключительно плохих воспоминаний. - Ты проверял это на практике? - продолжал испытывать мага Геллерт. - В небольших дозах, иногда. Но я всегда старался испытывать на других только безопасные заклинания! - С неохотой признался Альбус. - И потом, я специализируюсь на заклинаниях иного рода. Меня привлекает воздействие на материю, творение, разрушение, изменение состояний. - Правда? Это очень интересно! Темная и светлая магия очень схожи в обращении к элементалям. Я бы с удовольствием продемонстрировал тебе мое мастерство, если бы ты показал мне свое. - Геллерт достал палочку и взмахнул ею, вызывая в небе тяжелое массивное грозовое облако. Частые мелкие молнии били в сухую землю, поджигая траву и деревья. Облако сурово надвигалось на волшебников. Альбус вынул палочку и также легко вызвал из тучи проливной дождь, прибивающий острые язычки пламени. Ливень накрыл обоих волшебников мощным потоком воды. Геллерт снова взмахнул палочкой, и поднялся сильный ветер. Мокрая ткань рубашки хлопала по его спине, влажные волосы отбрасывало порывами, но глаза его горели настоящим азартом. Ветер едва не сбивал Альбуса с ног, выдирал ветки деревьев, раскачивал их кроны, срывая слабые листья. Альбус прошептал заклинание и разогнал тучу. Ветер утих, над деревьями раскинулась огромная яркая радуга. - Красиво сработано! - Геллерт приобнял друга за шею, любуясь разноцветным видением, повисшим над их головами. - А ты молодец, Альбус Дамблдор! - с непослушных русых волос мага стекала вода, его голубые глаза светились от удовольствия. - Ты тоже, - улыбнулся он, хлопая Геллерта по мокрой спине. - Ты тоже! Вернувшись поздним вечером домой, Альбус обнаружил в гостиной хмурого Аберфорта. Настроение было слишком хорошим, чтобы портить его банальной семейной стычкой, но младший брат был настроен решительно. - Где ты весь день пропадаешь! Ты должен быть рядом с Арианой, ты нужен ей! - Аберфорт сложил руки на груди, он так отчаянно старался выглядеть старше и казаться взрослее, но ему это плохо удавалось. - Ты нужен ей не меньше меня, - парировал маг. - Нет ничего страшного в том, что я хожу упражняться подальше от дома. Кажется, именно этого ты и просил! - Я просил тебя прекратить заниматься чепухой и посвятить себя сестре! Но ты постоянно забываешь про нее! Ты ее не любишь! - Конечно же я ее люблю, Аберфорт! Но я не могу сидеть целыми днями взаперти и растрачивать свой талант только на то, чтобы мыть посуду и выращивать цветы! - Альбус в сердцах ударил по столу кулаком, но тотчас опомнился, испугавшись, что может разбудить Ариану. - Нет, ты не любишь ее, Альбус. Ты не способен любить никого, кроме себя. - Аберфорт с горечью отвернулся и резко вышел из комнаты. Маг проводил его тяжелым взглядом и поднялся к себе. Раздевшись, он лег на кровать, уставившись в звездное небо. Возможно, Аберфорт был прав, и он действительно не умел любить? Никогда прежде Альбус не испытывал теплых чувств ни к одной из знакомых девушек. После смерти матери, казалось, сердце умерло вместе с нею. Что-то негромко ухнуло, и в комнату влетела изящная ушастая сова. Она бросила Альбусу небольшой конверт, сделанный из дорогой плотной бумаги, и склонила голову набок. Альбус открыл конверт и невольно улыбнулся. "Дорогой Альбус, Я тут подумал, почему бы нам завтра не отправиться в горы и не устроить там пикник? Сегодняшняя встреча вдохновила меня! Уверен, мы созданы для чего-то особенного. Мы можем изменить этот мир, и это делает меня по-настоящему счастливым! Искренне твой, Геллерт" Альбус встретился взглядом с лукавым прищуром совы. - Подождешь немного? Я хочу написать ответ. - Сова понимающе ухнула. Альбус поднялся с постели и устроился за письменным столом, на котором лежали многочисленные манускрипты и свитки. Расчистив свободное место, он взял писчую бумагу, обмакнул любимое тонко пишущее перо в чернила, и начал писать. "Дорогой Геллерт, Разумеется, я принимаю твое приглашение! Не представляю, как бы пережил это унылое лето, если бы не познакомился с тобой. Я очень ценю то, что мы разделяем взгляды друг друга, и надеюсь, что так будет продолжаться и впредь. Твой Альбус" Альбус запечатал письмо, с улыбкой передал его сове, и та упорхнула в открытое окно. Маг снова лег в постель, на душе стало совсем легко. Он знал, что рожден для чего-то великого, предчувствовал это всегда. Все только начиналось. Не успел маг унестись мыслями в мечты, как его вернул к реальности очередной конверт, брошенный прямо на грудь. Альбус удивленно приподнял бровь, в ответ сова хитро отвернулась и словно захихикала. Воистину животные похожи на своих хозяев! Альбус вскрыл конверт. "Дорогой Альбус, Никак не могу уснуть. Мои мысли встревожены нашим будущим. Оно кажется настолько огромным, что не умещается в моей голове. А ты о чем сейчас думаешь? Твой Геллерт" Альбус бросился к письменному столу, и его перо застрочило новое послание. "Дорогой Геллерт, Я тоже не могу уснуть. Я думаю о своем предназначении, о судьбе, о том, что мой мир кажется маленькой клеткой, в которой нет возможности развернуть крылья. О том, что я больше не одинок. И это согревает мое сердце. Твой Альбус" Сова приняла очередное письмо и растворилась в прохладе ночи. Альбус опустил голову на столешницу. За окном сияла полная луна, город мирно спал, не подозревая о том, как два мятежных мага изнывают от переполняющих их головы мыслей. Уже знакомая сова осторожно положила небольшой сверток прямо перед Альбусом. Он аккуратно развернул бумагу. Внутри лежала записка и кусок нежнейшего австрийского шоколада. Маг откусил небольшой кусочек и расплылся в улыбке, наслаждаясь любимым вкусом. "Дорогой Альбус, Я чувствую горечь в твоих словах. Не печалься. Уверен, однажды ты расправишь свои крылья. А сейчас улыбнись. Я знаю, что ты уже улыбаешься. Ты удивительный волшебник, и удивительный друг. До скорой встречи! Твой Геллерт. P.S. Я же обещал воспользоваться твоей слабостью в своих интересах" Альбус написал быстрый ответ: "Тебе это удалось. Спокойной ночи, Геллерт" и отдал его нетерпеливой сове. Он лег спиной на свежие простыни и откусил еще один небольшой сладкий кусочек. Неприятный разговор с Аберфортом растворился словно мираж. Альбус улыбался, в его сердце царил полный покой, а на губах таял теплый шоколадный вкус, напоминающий об альпийских лугах, эдельвейсах, горных вершинах и мальчишески звонком смехе Геллерта.