История одного демона

Чёрные крылья, шептали окружающие, смотря на него мерзким взглядом, в котором издевательское сочувствие переплеталось с отвращением. Чёрные крылья и чёрная сила, хмыкали учителя, качая головами, даже не пытаясь скрыть пренебрежительных выражений. Чёрные крылья, чёрная сила и… Он ненавидел свои крылья, когда слышал чужой шёпот, когда видел взгляд отца и его лицо, что неизменно принимало выражение отвращения и брезгливости, когда отец смотрел на него. Он ненавидел свою силу, которая напоминала сгусток тьмы, когда в ладонях его одногодок загорался прекрасный чистый свет. Он ненавидел себя, такого непохожего на остальных даже помыслами: он был не в силах заставить себя любить новых питомцев, ох, простите, «детей» отца, людей. Однажды он попытался отрезать себе крылья, чтобы избавиться от чёрных перьев. Но меч выбил порыв ветра, а руки перехватили чужие большие ладони. Это был не ангел — один из пантеона старых богов, что постепенно вытеснялся Императором. Бог смотрел на него так, словно действительно беспокоился. Так, словно ему действительно было дело до его жизни и состояния. — Ты что творишь?! А если бы я не успел?! — Почему? Однажды он попробовал отрубить себе руки, чтобы больше никогда не ощущать тьму. Лезвие было остановлено чужой рукой, издав громкие металлический звук. Ещё один старый бог, большой, лохматый и жуткий, смотрел на него одним целым глазом, в котором ярость мешалась с непониманием. Этот бог, не сдерживаясь, отвесил ему сильный подзатыльник. — Совсем с ума сошёл, мелочь?! Нет чести в том, чтобы калечить себя, лишь битва имеет право оставлять свои следы! — Зачем?.. Однажды он попытался сбежать, чтобы его больше никто не видел. Он потерялся в чаще, изранив всё тело о сухие ветки и клыки животных. Его нашли другие забытые боги, что в тот момент отдыхали недалеко. Его кормили и успокаивали, а одна богиня мурлыкала свои песни, пока он прятал своё лицо в её коленях. — Всё будет хорошо, котёнок. — За что… Он хотел выпить яд, но руки застыли и не двигались, когда он вспоминал обо всех тех старых забытых богах, что раз за разом спасали его. Они были столь добры к нему. Наверное… им было бы хоть немного грустно, что он умер. — Я хочу свергнуть Императора, — однажды к нему пришёл самый первый бог, что спас его крылья. — Помоги мне, и я обещаю, что больше тебе не придётся ощущать себя таким же, как мы. Он получал ненависть и презрение за цвет крыльев, но старые боги — за саму свою суть, за то, что вера в них была искоренена его отцом. Он согласился, вцепившись в ладонь бога, и поклялся помочь ему свергнуть Императора. Ему стало легче, зная, что его боль и отчаяние вернутся сполна. Он пользовался своим положением, принося всю информацию на блюдечке своим новым друзьям, позволяя им портить многие планы отца. Тот даже не мог догадаться, что его жалкий отпрыск был тем, кто испортил его жизнь! — Малой, давай тренироваться! Что значит «не хочу»? Надо! Ты, как тростинка, тебя сдуть и не заметить! А ну быстро взял меч и пошли! — А? Этот вояка совсем тебя замучил… приляг рядом, давай, я спрячу тебя. Отдохнём. — Котёнок, иди сюда, скорее, твои волосы совсем запутались! Я расчешу их. — Ты… слушай, просто следи за собой, если ты будешь так часто носиться туда сюда, то тебя точно заметят! Нет, я волнуюсь, что нас засекут, а не за тебя! — Хе-хе, попробуй! Нравится? Я сам это смастерил, поможет твоим рукам, раз тьма жжёт тебя… Эй, это бесплатно! Я серьёзно! — Если бы не ты, мы бы не зашли так далеко… Спасибо, Герцог. Он стал сильнее. Его чёрные крылья стали предметом его гордости, отличия от всех остальных «голубей», которых так обожал его отец. Всех этих пташек он сносил своей силой, заставляя себя бояться. Даже его «брат», которого сотворил на замену отец, не мог выдержать этой силы. Он стал храбрее. Он стал лучше. Но это был вопрос времени, когда их раскроют. Ошибок не было, просто один Император научился предвидеть будущее. Тц, его стоило убить раньше. К сожалению, старые боги ничего не могли противопоставить Императору, которого поддерживала вера тысячи тысяч смертных. Он мечтал избавиться от крыльев, когда был ребёнком, но ощутив, как они горят, когда он падал, он не мог избавиться от чувства отчаяния. — Герцог! Герцог вздрогнул всем телом. Ему ещё никогда не было так плохо, как в тот момент. Всё тело кричало от боли, особенно его спина. Он ощущал себя сломанной марионеткой с обрезанными нитями, что отбросили подальше, не жалея и не думая об её состоянии. Его глотку заливало кровью, от которой он медленно откашливался. — В-Владыка… — прозвучало как-то жалко. Владыка протянул ему ладонь, не собираясь помогать. В его духе… Герцог раздражённо цыкнул, но попытался встать, игнорируя пронзающую само естество боль. Он пошатнулся, но смог удержаться на подрагивающих ногах, вцепившись в чужую руку. Герцог сдавил её с такой силой, что послышался хруст. — Что с остальными? Герцог давно утратил почтение к древним богам. Поздновато ему почитать тех, с кем работал ради одной цели. И с кем пал. Владыка с трудом вызволил свою руку из чужой хватки. — Живы, но Граф ноет, что лучше бы умер. — Ничего нового в общем. — Верно. Владыка улыбнулся. Он выглядел намного хуже Герцога, его тело едва не трещало по швам, вера в него была окончательно уничтожена, дело, на которое ушли тысячи его лет, провалилось, но он стоял прямо и улыбался. Словно они победили. Герцог обречённо вздохнул, ощущая, как отчаяние, подползающее к нему, сметается этой улыбкой. — Мы не сдаёмся? — Я не позволю нам сдаться. — Тц, эгоистичный ублюдок. Владыка издал спокойный смешок. Герцог взглянул на него со смесью недовольства и благодарности. Он бы сдался. Он бы быстро поддался ауре поражения, и не смог ещё раз поднять голову. Герцог бы ничего больше не сделал, став жалкой тенью. Но Владыка был другим. Поражение его не волновало, всего-лишь ступенька, на которую он хотел ступить, оказалась чуть выше, чем он планировал, и Владыка немного оступился. Он хотел собраться с силами и вновь сделать шаг. И заставить всю их проклятую компанию следовать за ним. Герцог отвёл взгляд. Потому он и Владыка. — Император так легко позволит нам уйти? — Его гордыня затмевает собой его же Небеса. — Гордыня? — вскинул бровь Герцог. — Кто бы говорил… — Вот именно, — проворчала появившаяся богиня, от которой до сих пор исходил запах горелой плоти. — Если сравнивать, то тебя стоило бы звать Владыкой Гордыни. Уголок губ Владыки дёрнулся. Герцог же открыто улыбнулся, на этот раз искренне, не собираясь прятать насмешки. — В таком случае ты — Хозяйка Похоти, Йоруичи. — А я и не скрываю свои желания! — показала язык Хозяйка. — Хозяйка Похоти, Владыка Гордыни… Вам весело, как я погляжу? Остальные, подтягивающиеся к ним, уже издали слышали их разговор. Герцог скользнул по ним взглядом. Все были потрёпаны, но улыбались. В них не было и капли отчаяния. Граф фыркнул. — Нашли что обсуждать. Самое главное — очень вовремя. Вас ничто другое не смущает? — все взглянули на возмущённого Графа. — Мы потеряли всё! — Ты Граф Жадности, Киске. Граф подавился вдохом, но остальные согласно кивнули. — Почему вы все такие спокойные?.. — А чего волноваться? — Владыка сбросил с себя руки Хозяйки. — Да, мы проиграли. Но мы на это рассчитывали, этого не было вне наших ожиданий. Конечно, мы желали победить, но поражение тоже вписывалось в наш план. — Планировать поражение, — буркнул Герцог. — Звучит грустно. — Зато честно. Сейчас было практически невозможно победить. — Ты слишком спокоен, — подметил другой бог. — Ты что-то уже придумал? Владыка усмехнулся. — Что вы думаете о понятии «демон»?.. Ичиго резко открыл глаза, ощущая во рту солёный привкус крови. Он не ощущал голода, что снедал его ранее, и от радости из него вырвался вздох облегчения. Этот голод казался ужасающим для жертв и наблюдателей, но ещё ужаснее он воспринимался самим Ичиго. Часть его продолжала осознавать всё, что происходило, но не могла контролировать тело. Он съел их. Он сожрал Бьякуи и-и Хисаги. Ичиго не хотел этого! Он пытался остановить себя, но голод был сильнее его разума. И К-Карин… он сожрал её. Она была там, она пыталась остановить его. А он сожрал её. И хуже всего то, что он не чувствовал за это вины. Все эти дети приблизились к нему, видя его состояние. Ичиго не знал, о чём они думали, но… в любом случае, уже не узнает. Ичиго ощущал, как на глазах выступают слёзы отчаяния, когда он вспоминал об этом. Он ничего не смог сделать с собою. Он был слишком голоден. Отголоски того безумия продолжали вспыхивать в его теле. Оно дрожало, вспоминая, как он жрал всё подряд, пытаясь хоть как-то насытиться. Как смел он злиться на Кеораку-сана, за то, что тот проигнорировал Герцога, когда сам не смог остановить себя. Пришлось стереть слёзы с лица. Да, это было мерзко. Отвратительно во всех смыслах. Но таков он. Таким он стал добровольно, сам решил взрастить грех Чревоугодия в себе. Верно. Герцог сам решил пойти на это. Он игнорировал Владыку, что пытался, действительно пытался не дать младшему платить столь ужасающую цену за месть забытых богов. Но Герцог был против. Он впутался в это добровольно, и не имел права отсиживаться в безопасности, пока остальные работали. Рука Герцога рванулась ко рту, когда он ощутил рвотные позывы, но они быстро успокоились. Зависть смотрела на него с несвойственной ей жалостью. — Э-эй… Герцог? — Я в порядке. Почти… — он покачал головой. — Нет, прости. Я чувствую себя ужасно. — Знаю. Я понимаю. Я тоже чувствую себя просто отвратительно… Зависть приблизилась и протянула руку к его лицу. Герцог не отшатнулся, заинтересовавшись, и ощутил щекочущее касание чего-то мягкого у рта. В руке Зависти осталось заляпанное сияющей ангельской кровью пёрышко. — Мне тоже было тяжело убивать собственных собратьев. Герцог покачал головой, смотря пустым взглядом на пустое поле боя. Он не сказал Зависти, но с самого начала и до самого конца ощущал на себе мрачный, знакомый взгляд. Такой тяжёлый и полный непонимающей злобы. И в то же время жестокого в своей правильности осознания. — Ты не ела их. Это несколько другое… Извини, я… — Нет, ты имеешь право так считать. Я совершила много ужасных вещей, — Зависть взглянула на поле тоже. — Каннибализма в них не было. Тебе хуже, чем мне. — Завидуешь? — вяло усмехнулся Герцог. — Не могу не завидовать. Такова моя суть. Герцог протянул руку и стёр с уголка губ Зависти кровь ангела. Кожа под запёкшейся кровью была обожжённой. — Вкусно? — Мерзость. Причём обжигающая. Как ты это ешь? — Не могу не есть. Такова моя суть. Чревоугодие и Зависть какое-то время молча смотрели вдаль, не найдя в себе сил посмеяться над ситуацией. Герцог не знал, о чём она думала, но сам он размышлял о том, сколько его братьев погибло от его зубов. Большинство было едва оперившимися птенцами, что впервые взяли в руки оружие. Часть из них он знал лично. Император был слишком безжалостен. — Пойдём. Владыка хочет показать нам нового… «демона». Герцог обречённо хмыкнул. — Он пытается создать этого «демона» уже четыре сотни лет. — Это Владыка. Когда он сдавался? Они переглянулись. — Никогда, — в унисон ответили они самим себе. Таким был Владыка Гордыни. Слишком горд, чтобы сдаться, смеялся Герцог внутри. Зависть примерно понимала его мысли, потому что эта шутка слишком долго ходила среди них. Она вяло улыбнулась, вспомнив её. — Гнев, наверное, будет зол, что мы не взяли его. — Пускай Зараки вымещает свою злость на Графе. — Верно, он нас сюда отправил, ему и отдуваться. Уголки губ Герцога опустились. Он подал голос, который звучал более хрипло, чем обычно. — Как думаешь, когда у него получится… что-то изменится? Зависть задумчиво посмотрела на Герцога. — Ты Императора знаешь лучше, чем мы все. Ты мне скажи. Герцог покачал головой. Он вновь ощутил внимательный взгляд на себе. — Император лучше удавит собственное дитя, чем позволит забытым богам получить хотя бы часть его власти. — Мы никогда не найдём с ним мира, Герцог. Ты… сомневаешься в наших действиях? — Нет. Никогда. Падать больно. Безумно. Он должен был знать об этом. Взгляд вновь потяжелел, но Герцог повёл плечом, игнорируя его. — Я давно ничего не жду от Императора. Я говорю о нас. — Я не знаю, Герцог. Лучше спроси Владыку или Графа. Они у нас стратеги. Герцог насмешливо взглянул на неё. — А ты лишь группа поддержки Хозяйки, Сой Фонг? Но тут же замер. Взгляд, что всегда был на нём, метнулся злобной ядовитой змеёй к Зависти. — Эй! Герцог? — Ичиго! Герцог сжал голову, что резко охватило пульсирующей болью. Нет… это был Ичиго. Ичиго ощущал боль… или всё же это был Герцог? Воспоминания Чревоугодия сильно спутались. Демон не мог точно вспомнить, кто он. Герцог Чревоугодия, член Семи Грехов, ненавистный сын Императора, или всё же молодой демон, что раньше был шинигами, попав в этот мир посредством ритуала. Они слишком походили друг на друга, отчего многие воспоминания смешались и склеились меж собой, не позволяя демону отличить одно от другого. От этого возникала боль. — Граф, мне нужна твоя помощь. — Герцог, давай позже… У меня эксперимент… — Жадность выглядел так, словно не спал последние тысячи лет. Чревоугодие схватило его за шкирку, встряхивая. Граф попытался вырваться, но лозы красноречиво обвили его тело и крылья, вонзаясь зубками в плоть. Он ещё попытался дёрнуться, но дело уже было гиблым. — Киске, мне нужна помощь. Я чувствую Его. Взгляд Графа помрачнел. — И? Ты всегда его чувствуешь, Император пялится на тебя едва ли не больше, чем на Мир Живых, — ворчал Граф. — С каких пор тебя это беспокоит? — Он всегда зол на меня. А сейчас он радуется. Когда радость императора была хороша для нас?! Герцог едва не скрежетал зубами, но Граф вновь отмахнулся. — Мы в Тенебрисе. Сюда ему доступ закрыт. Перестань дёргать меня из-за своей паранойи… Эй! Графа грубо бросили на пол. Жадность хотел выругаться, но замер, заметив взгляд Герцога. Он был… таким разочарованным. Герцог никогда не смотрел на него так. — Я понял. Прости, что потревожил. — Герцог… Герцог! Ичиго! Странный шёпот в голове… — Ты моё дитя, но как же я жалею о твоём рождении… — Ты действительно думаешь, что нужен им? Ты, тот, кто не имел никогда никаких прав стать богом или ангелом?.. — Порой ты жалок, но иногда во мне всё же просыпается гордость за тебя… — Я придумал для тебя новое наказание… — Иди же… Герцог боится этого шёпота. Ичиго ненавидит его. Они-он не хочет его слышать. Он так зол, что кричит. Кричит так, что что-то вокруг разбивается на кусочки. Чревоугодие вспомнил. Вспомнил, что произошло. — Ты скоро вернёшься? — Раздели с нами эту ненависть… — Ешь, Чревоугодие… Ешь… — Давай попробуем снова, сын мой. Возможно, в другой жизни ты станешь более почтительным и достойным меня ребёнком… В какой-то момент Владыка открыл глаза. Он находился в большом зале со столом в центре. Вокруг него стояло семь резных тронов самого разного вида. Напротив каждого трона на столе стоял кристалльный шар. Гордыня резко поднялся со своего, едва один из шаров начал испускать алое сияние. Его зрачки едва заметно дрогнули. Постепенно Владыка успокоился. На его лице проявилась слабая улыбка, в которой горело тепло и странная печаль. Он приблизился, ненадолго замерев, и аккуратно коснулся светящегося шара. — Здравствуй, Герцог… С возвращением. — Я вернулся, Соске. И я ненавижу вас всех. Владыка рассмеялся, отводя виноватый взгляд в сторону от шара. — Собери Совет. Я буду очень сильно и громко кричать на вас. Не могу обещать, что обойдётся без членовредительства. — Я дам съесть своё крыло. — Одним крылом не отделаешься, ублюдок. Герцог какое-то время молчал. — Минимум ещё рука. Спасибо, что приглядывал за моим измерением. Не думай, что это тебя оправдает… но спасибо. Владыка улыбнулся, понимая, что прощён. Герцог не умел долго злиться. — Я рад, что ты вернулся, Ичиго. — Собирай всех и желательно как можно быстрее. Я знаю, как убить Императора. В огромном чёрном дворце, окружённым лавовым морем, наблюдая за вечными тёмными тучами, заслоняющими небо, Ичиго завершил связь. Он поднял взгляд на небо, цыкнул недовольно, и провёл ладонью по воздуху. Тучи постепенно расплылись, открыв взгляду чёрное небо с висящим алым полумесяцем. Неожиданно в нём появился белый росчерк, и рядом с Ичиго возник архангел, что крайне сюрреалистично смотрелся в этом демоническом мире. — Эс Нодт. — Да, господин? — Не думай, что я забыл, что ты убил меня. — Не смел помыслить, господин. — Вернись в Мир Живых и приведи сюда моего нового вассала. Ах да… захвати того забавного ангела, Юграма, он мне понравился. И найди остальных. Нужно устроить пир. — Как прикажете, господин… Я рад, что вы вернулись. — Я тоже.