Коротко о нашей рок группе. Полная история.

Pov Кира. Что ж, после того, как вся группа в который раз разругалась, у нас у всех было время подумать над своим поведением. Я несколько дней ходила, как зомби, погружённая в свои мысли, плохо ела и почти не спала, в итоге Роб начал за меня сильно волноваться и пытаться как-то растрясти. Было довольно трудно понять, что делать, и хочу ли я вообще состоять в группе дальше. Но, как и раньше, я отошла из забытья быстрее всех остальных, не без помощи Роберта, конечно. И уже через недельку я решила зайти к Фань, приготовить ей покушать и поговорить без криков и ссор. Ключи от дома Фани у меня были, поэтому я без труда проникла в квартиру. Сразу направившись на кухню, я уже пыталась сообразить, как вести разговор, что говорить, как подвести подругу к самой теме разговора. Я ещё ни разу так не волновалась перед разговором с кем-либо, поэтому, чтобы оттянуть время, взялась за уборку на кухне. Но ничто не может длиться вечно, и уборка была вскоре закончена, а еда приготовлена, и не оставалось ничего кроме того, чтобы идти к Фань и говорить. Но Фани в спальне не оказалось, как и в других комнатах квартиры. Негодуя, где она может быть, я обошла всю жилплощадь ещё несколько раз. Ну а потом, прикинув, что рано или поздно она всё равно вернётся, пошла прибираться дальше. Pov Ифань. Ну, собственно, моё времяпрепровождение мало чем отличалось от того, как жила все эти дни Кира. Правда, если у вокалистки недоедание, недосып и нервы были обусловлены этими самыми нервами, - на фоне скандала, произошедшего на реп.базе, конечно, - то у меня всё было куда более прозаично. Я бухала. Не горжусь, но констатирую - бухала, как сволочь. Питалась алкоголем и, чтобы не спать, снова пила, но всё же отрубалась намертво. А потом, просыпаясь и мучаясь похмельем, что я делала? Верно, снова бухло, потому что с похмельем - плохо. Из-за этого моего "маленького" запоя вся квартира напоминала... Ну, пиздец напоминала! Бутылки, банки, Мерлин, чего тут только не было. Упаковки из-под растворимой лапши, пустые банки кофе, заполненные окурками. По квартире, кажется, все ещё витал сигаретный дым, когда я уходила проветриться на улицу, заодно собираясь закупиться бухлом и сигаретами ещё на несколько дней вперёд. В таких условиях то, что Кира решила проведать меня, смертную, - да, я всё ещё злилась на неё за преставление "всё здесь моё!", - а вместе с тем и принести в мою квартиру немного чистоты и порядка, еды и трезвости, было очень кстати. Сама бы я убиралась лет триста, и то, в хорошем случае. Квартиру свою я, собственно, едва узнала, зайдя в прихожу: где бутылки? Где пакеты с мусором, тёмной кучей стоявшие два часа назад в углу? Где разбросанные вещи, одежда, книги, диски и обувь, устилавшие пол в квартире? Где, в конце концов, осколки павшей несправедливой жертвой моей злости посуды, что были разбросаны по всей жилплощади маленькими, опасными островками? Ничего этого не было, по комнатам гуляли сквозняки из открытых нараспашку окон, - зима, блять, почти, какого хуя? - и только слабый прогорклый запах окурков напоминал о том, что ещё чуть больше сотни минут назад здесь не было кислорода - здесь был сплошной сигаретный смог. Последние дни я не зацикливалась на том, чтобы снимать обувь в квартире, а теперь не сняла ещё и куртку из-за холодины, и поэтому прогрохотала тяжёлыми ботинками на кухню, откуда слышалось громкое пение под незабываемых для нашей певуньи The Gazzette. Там, орудуя тряпкой, Кира вытирала запылившиеся за запой поверхности, крутила бёдрами и вскидывала в невиданном танце руки. - На сцене бы так плясала, госпожа вокалистка, - мой сарказм пришёлся как раз на паузу между песнями, и Ки, заорав, подпрыгнула на месте, швыряя в меня несчастную тряпку. Благо, за два часа на свежем воздухе я протрезвела и почти пришла в адекватное состояние, поэтому успела перехватить мокрый, дурно пахнущий ком у своего лица. Кира разразилась матами и оскорблениями в адрес меня, "тихой сволочи, как ты на своих ходулях так бесшумно прошла, блять?", а я иронично улыбалась, мысленно записывая в свой список напуганных людей +1 около имени вокалистки. - Где шлялась? - успокоившись, мать нашей группы залезла в холодильник и высунулась оттуда спустя минуту, балансируя с кастрюлями, сковородками и тарелками в руках, на предплечьях и сгибах локтей. - Ну просто цирк шапито, - продолжала плеваться я сарказмом. - Тебе бы акробатом или жонглёром там работать, вон как хорошо баланс держишь. - Ой, завали свою иронию, я и так в цирке состою, - фыркнула Кира. - Давай, жрать садись, алкашка, видела я, чем ты тут питалась всё это время. Язву заработаешь, дура. Руки мой! Продолжая бухтеть, она выставила на стол различные яства и, как вишенку на торт, грохнула об стеклянную поверхность литровую кружку горячего кофе. Я хмыкнула и вымыла руки средством для мытья посуды, вытерла зачуханным полотенцем и уселась на стул. - Че сидим, ждём кого-то? - уперев руки в бока, Кира облокотилась задницей на разделочный стол. - Давай кушай. Мой организм отвык от еды за недели перерабатывания сплошного алкоголя, поэтому больше, чем пиалу супа и два наггетса, я осилить не смогла и взялась за поостывший кофе. Кира, возмущаясь, что я не ем то, что она готовит, убрала еду в холодильник и села напротив с чашкой мерзотно-прохладного чая. И как она его пьёт? Минут пять мы молча глотали из своих кружек, Кира уничтожала мои запасы шоколадок и кит-ката, только для неё и пылившиеся в шкафчиках, и мрачно пилила взглядом стол. Я пыталась придумать причины, которые могли привести её в мой скромный срач, заставить здесь убраться, приготовить мне еды и сидеть, ждать, пока я начну. А в том, что она этого ждёт, я не сомневалась. - Ну, рассказывай, чего пришла? - допив кофе, я встала к чайнику, залитому под завязку Кирой, и залезла в ящик в поисках банки кофеина. - Рядом с чайником стоит, клякса ты слепая, - послышалось из-за спины, и я, взрыкнув, повернулась к ней. - Я бы не была слепой кляксой, - я поморщила нос. - Если бы ты не переставляла вещи на моей кухне! Спасибо, конечно, за порядок и всё такое, но можно было бы поставить эту несчастную банку на место?! - Ты знаешь, каких трудов мне стоило это ёбаное кофе отыскать в твоём гадюшнике? - моментально взвилась Кира и бросилась на защиту своих "поруганных трудов и чести". - Устроила здесь непонятно что, а не квартиру! - Кофе мужского рода, и это моя квартира, я могу делать здесь всё, что захочу, - я втянулась в разрастающуюся ссору и готовилась отдаться полностью. - Ты хозяйка в своей хате, там хоть кастрюли под плинтус запихивай, а у меня, будь добра, возвращай вещи на их место! - Ну да, место, как же, - фыркали мне в ответ. - Тут место есть разве что у плиты, потому что её деть больше некуда! Всё остальное летает по твоей хате, как свиристели по весне! - Это вообще перелётные птицы? - я даже злиться забыла, принялась вспоминать, че за зверь такой - свиристеля. - Хер знает, первые на ум пришли, - пожала плечами Кира. - И ты с темы-то не уходи, не надо гнать на меня за то, что я навела у тебя здесь чистоту и порядок! - Да кто ж тебя просил-то это делать?! - заорала я, случайным взмахом руки сбивая в порыве эмоций ту самую банку кофе со стола. В таком темпе мы орали друг на друга ещё минут пятнадцать, поливая друг друга говном, накопившимся за годы общения и месяцы в тесном деловом сотрудничестве. Кира отчитывала меня за безалаберность, долбоебизм, шило в жопе и ещё Мерлин знает за что, а я, в свою очередь, предъявляла ей её высокомерие, заносчивость и чсв. Она же заявляла, что я прямо таки воплощение всего того, что я на неё повесила, и мы заходились заново, пока наконец не выдохлись. - Ну и балда ты недобитая, - я шмякнулась на задницу, переводя дыхание. - Не смей отрицать, заносчивая ты, за-нос-чи-ва-я. Сама знаешь. - Чья б корова мычала, Фань, - Кира так же отходила от высокочастотных звуков, которые сама не далее, чем минуту назад, издавала. - У кого поистине королевское самомнение, так это у тебя. Сама знаешь. Мы вздохнули, признавая правоту друг друга, и огляделись. Вокруг была та ещё бойня. - Ну вот, - скуксилась Ки. - Опять посуду перебила! Последние тарелки! Я еле нашла вообще в твоем сраче хоть сколь нибудь целую посуду, ты все тарелки расхуячила вдребезги. Почему, кстати? - Почему что? - я грустно смотрела на рассыпавшийся по кафелю кофе. - Почему тарелки или почему разбила? - И то, и то. - Разбила потому, что злилась на Лешего и тебя. Тарелки - потому что чашки жалко, пью я чаще, чем ем. - Тем не менее, разбитые рюмки я нашла в немалом количестве, - хмыкнула Кира. - Поднимай зад, уберёмся быстренько и поговорим нормально. Закончив с беспорядком, мы заварили себе чай и уселись на диван. Сначала, как и полчаса назад, молча прихлёбывали чаёк, а потом подняли друг на друга взгляды. - Ты, это... - неловко замялась я, не утруждающая себя частыми извинениями, не зная, как подобрать слова. - Извиняй, лады? Нервы, характер, всё такое... Сорвалась. И опять из-за Лешего весь сыр-бор! А за порядок и вправду спасибо, знаешь ведь, веками бы убиралась и так никогда б не убралась. - Обращайся, - фыркнула в кружку Кира, и капельки чая прилетели на её штаны. - Блядь! А че Леший опять натворил? Приходил, что ли? И что за представление было на даче, м? Я вздохнула. Вот что-что, а тот день вспоминать не особо хотелось, но и тогда я на Киру нарычала, не объяснив, за что, ещё и Лёшку нашего дурного без объяснений впутала. Кто ж когда моим намёкам внимал да делал то, на что я стрелки вела? - Нет, Леший не приходил, - я надула губы и принялась объяснять. - Просто из-за него всё вот это вот, то, что ты видела, придя, и произошло. Знаешь же, я, когда в негативных чувствах, бухаю пуще прежнего. А этот дебил!.. Ты же не присмотрелась к драммеру нашему, и не проверила его вещички, как я просила, да? - видя, как Кира скашивает глаза и виновато кивает, зная, что я могу обидеться на такие мелочи, если считаю их важными, я в который уже раз вздохнула. - Этот долбоёб в твоей ванной порошочки нюхал, подружка, я, когда меня Роб мириться отправил, спалила случайно. Вот, разозлилась на него, договаривались ведь - никакой запрещёнки! Нет, мы на базу драги тащим! Больной, че с него взять. Думаю, Трэп его спалил и уже пропесочил, если не убил. Глаза подруги по мере моего рассказа становились всё больше и больше, губы всё сильнее сжимались в строгую нитку, а на дне зрачков начинала разгораться злость. Пока она обдумывала всё, что я вывалила, я продолжила поток информации. - Ещё и когда приехала туда, там всё было в точности, как когда вы с Робом приехали. Разве что инструменты подключены не были, все сидели и тупили в телефоны, идиоты! Как же мы так проворонили тот момент, когда все обзавелись своими грешками и перестали как либо считаться с другими? Ещё и, опять, Леший этот с ритмом его, ссора болванская, ну а потом... Ты в нашу с ним перепалку влезла у ванной, я и на тебя разозлилась. Приехала сюда и забухала. Правду он сказал, все-таки, спиваюсь я. Роберт звонил поначалу, просил не кипеть, переждать бурю и встретиться снова, помириться. Ну, и Трэп зашёл как-то, мы с ним выпили, он тоже злющий был, как черт, и костяшки сбитые. Он, случайно, Лешего не выволакивал из твоего дома тогда? - Угу, - кивнула задумчиво Кира. - Они ещё отказались с нами ехать, сказали, мол, поговорить надо. Ты как ушла, я и остальных выгнала. Мы с Робом Кита до города подбросили, что дальше там у ребят было - не знаем. Но соседи потом жаловались, говорили, крик стоял такой, что чуть не лавина бы сошла, будь рядом снежные горы. Он Лешего, чтоль, отмутузил? - Видать, что так, - я снова приложилась к кружке с кипятком. - Сам-то он ничего не говорил, но я ж всё-таки ещё не дура, он, скорее всего, приложил его к деревцу какому-нибудь, пару раз ему по физиономии съездил, сам получил и сорвался домой. Мы с ним сидели, как две старые карги, кости Лешему перемывали. - Что с ним делать? Мы чётко установили - всё, всё можно, кроме запрещёнки и уголовки. А это, между прочим, не так уж и много даже для Лешего. - Кира перевела взгляд с обоев на меня. - Надо всех спрашивать, - я покачала головой. - Моё отношение ты к драгам знаешь, соответственно, к Лешему такое же. Я бы его выгнала нахер из группы. Трэп со мной согласится, он такое дерьмо едва ли меньше меня ненавидит. Выбор за тобой и Китом. Роб не в счёт. Мы удручённо замолчали. Кира переваривала открывшиеся информационные дыры, видимо, думая, что теперь делать. Я и сама тем же тяготилась. Если оставлять Лешего, то будет угроза наркомана в группе. С его-то способностью неосознанно и очень, очень глубоко увлекаться, эта угроза уже есть. Убирать его из группы - нужен новый драммер. У нас альбом на подходе, нам щас любые бури внутри коллектива просто противопоказаны. Но раз ураган уже начался, осталось только сделать всё, чтобы он разрушил как можно меньше. Глянула на Киру, по её лицу стало понятно, что она думает точно о том же и ищет наиболее безболезненное для группы решение. Вдруг она усмехнулась и посмотрела на меня. - По помытому полу пошкваркала, сука, - кивнула на мои ботинки. - Чугунками своими все мои труды перечеркнула. - Извини, - не очень-то виновато почесала я затылок. - За все эти дни отучилась обувь снимать... Не хотелось осколок в ногу засадить. Мы снова замолчали на некоторое время, погрузившись каждая в свои мысли. Правда, с учётом обстоятельств, думаю, мысли у нас были если не одинаковые, то, как минимум, схожие, причём во многом. - Ну, давай мириться? - я протянула ей мизинчик с извиняющейся улыбкой. - Я бываю и наглая, и высокомерная, и вообще многие говорят, что со мной - как на пороховой бочке у костра, страшно. А ты, гляди, столько лет держишься. Герой, но оттого не менее противный иногда. - Да уж, - засмеялась она, сцепляя наши мизинцы. - Ты та ещё проблема, но и я не лучше. Будем стараться друг друга стабилизировать, идёт? Мир? - Мир. - я кивнула и ещё раз улыбнулась. Как бы там ни было, мы с Кирой - человеческая основа, "родители" группы, и сейчас этот фундамент в виде нашей дружбы вновь восстановлен. Теперь всё должно пойти в лучшую сторону, уж мы-то постараемся.