Всё-таки не слабый...

Если ты имеешь хоть какое-то отношение к чёрной магии — тебя боятся и призирают. Если ты чёрный маг — ко всему прочему ещё и ненавидят. И охотятся. Вообще да. Война против тёмных колдунов обязывает. Поэтому если ты родился с тёмным даром — жить нормально не выйдет… Лучший способ спасения — скрывать свой дар. Не пользоваться им. Не развивать его. Носить артефакты, маскирующие следы в ауре и яшму, которая поглощает всю силу. И это при том, что нельзя проколоться. Если правительство узнает — покоя не дадут в лучшем случае. В худшем — тихо прирежут в подворотне. Или пытки… что ещё хуже. Другой вариант — если средств скрыть силу нет — работать на это же правительство. Перспективы просто шикарные. Невероятные … слов нет… Я… мог быть обычным парнем. Да… мог быть. Мой отец — подмастерье кузнеца. Сам он умелый, старательный, только вот излишне честный и прямолинейный. В нашем городе, где даже для лечения надо дать взятку, такие не выживают. Он выжил. Вот только не смотря на то, что он делает большее количество заказов и работает в разы лучше кузнеца — без взятки пойти дальше подмастерья не получится. Учитывая долг деда, который он обязан выплачивать — ситуация ещё хуже. Мать моя умерла через год после моего рождения. Работала тогда подавальщицей в хорошем трактире. Однажды она понравилась заезжему аристократу, и тот в наказание за её отказ обслужить его — избил. По-особенному обслужить. Трактир держал действительно хороший человек. Тогда он помог ей, но той же ночью её выследили нанятые аристократом разбойники. Мама умерла через полгода. Её не смогли вылечить. В основном потому, что отец совсем не разбирался в медицине, а врачи хотели выжать как можно больше денег. Что там такое у неё было — маточное кровотечение, заражение крови или что, я уже и не помню. Поэтому …. Мне не повезло с самого начала. Можно сказать — с рождения. В принципе да. Именно с рождения. Потому что гены… На самом деле сила тёмных колдунов зависит от близости их стихии. То есть чем больше, например, смертей ты видел, чем больше сам бывал при смерти — тем сильнее сможешь стать. И так далее. Врождённый дар приумножается. Я… честно не знаю, откуда у меня такая сила. Но впервые она появилась в мои десять. Я убил… случайно. Отец ничего так и не узнал. Мне помогла странная женщина, ставшая свидетелем. Она объяснила шокированному мне что случилось, мы спрятали труп, а потом жизнь продолжилась как и раньше. В один момент я просто принял решение. И был вынужден оставить отца одного и ничего не объясняя сдаться правительству. Выбора не оставалось. Сила начала давить на меня. Контролировать её я не мог, знаний использовать не имел. А так… есть возможность, что меня не казнят, а научат и используют. Смотря как повезёт. Я ненавижу наше правительство. Думал я тогда, в свои тринадцать… *** Мне семнадцать и меня отправили на войну… и я все ещё ненавижу наше правительство. Потому что отправить нас — пусть и выучившихся, но тёмных магов на фронт против тёмных магов — это мозги надо иметь. Нас не так уж и много, человек тридцать возрастом от десяти до тридцати лет. Это я о тех, кто учился при мне, со мной. Тех, кого я видел. Но некоторых детей ещё учат, парочку отправили работать в город для не менее опасной работы, а нас, ТРИНАДЦАТЬ чернокнижников закинули на войну. Война… ну что сказать — это ужас. Кровь, боль, бухло, злоба, адреналин. Антисанитария. Тупость. И так далее. Жаловаться я могу вечно. Просто жизнь моя протекает не очень радостно. Что поделать, сложно оставаться оптимистом при таком раскладе. Честно, я бы переметнулся на сторону врага. Эти били слаженно, продуманно. Вот только проигрывали, ибо тесним мы их. Тоже не лыком шиты. Не зря же нас гоняли столько лет. Да и рядовые маги и воины не зря свой хлеб едят. Работа наша — трясина. Наслать проклятие, сколдовать бяку, разрушить щиты, снова сколдовать бяку. Так продолжалось довольно долго, а потом нас разбросали по разным очагам сражений, и стало не до шуток. Потому что до этого непосредственной опасности для моей жизни не существовало. А теперь — я каждый день рискую схлопотать фаербол в голову. Или стрелу. В сердце. Уже несколько раз меня доводили до полусмерти, но всё же вытаскивали, исцеляли. Тяжелее стало, когда наш командир собрал небольшую группу и отправился в стан врага. Его мысль невероятно проста — отравить продовольствие и воду. Печаль вся том, что и меня потянули за собой, ибо травить всех полагалось именно мне. Все догадываются, чем такая выходка закончилась? Теперь мы уже неделю ждём нового командира. Я и не думал сбегать. Потому что бессмысленно. Выследят и убьют. Так хоть есть надежда, что за заслуги потом оставят в покое. Просто есть несколько таких магов, что спокойно сейчас живут среди обычных людей и об их существовании не вспоминают. В основном потому, что их дар перегорел. А есть и такие, что дослужились до высот. Наш глава тайной службы. Лично видел — тёмный маг. А знаете, почему так? Потому что сильный очень, а таких надо держать близко, следить за ними по-другому. Я тоже сильный, только об этом пока никто не знает. Разве что кто из наших догадывается. И вот ждём мы, ждём. Новой напасти. Потому что к старому мы хоть привыкли, подход нашли. И да. Наконец-то скомандовали строиться на полигоне для знакомства с новым начальством. Мы и построились. Моя напарница по несчастью, то бишь некромант, стала рядом, вытягиваясь в струнку. Смотрю на неё и жалко становится. Заставили остричься, а женственностью в фигуре и не пахнет. Она привлекла внимание правительства в раннем детстве, лет в пять, насколько я знаю. Родители сами сдали за ненадобностью. Точнее выбросили, как порченный товар. Вот её и муштровали. Ииии … тран-таран. Вышагивает наш новый боженька, мамка, папка в одном флаконе. Капитан. Ша. Капитанша. Дааа. Вот те номер, чтоб я помер. Кто баб на войну пускает? *** Стоит признать, что я несколько ошибся в её оценке. Не баба. Нет. Геракл в юбке. Как бы объяснить… это валькирия. Валькирии — это вообще-то раса. Женщины воительницы, которые в древние времена вели в бой армии. Сейчас не многое изменилось. Отличительной чертой их являются два круга в глазах. Две радужки — одна за зрачком, вторая внутри него. Чаще — маловыраженная точка иного цвета, не всегда заметная. А ещё крылья, металлические, не предназначенные для полётов — только для битв. Но крылья они обычно прячут. А ещё во время боя, насколько я знаю, у них лицо впадает и сереет. И вот стою я, рядом подрагивает целительница, с другой стороны — некромантка с каменным выражением лица. Строят нас так — боевики, тёмные, целители, маги других категорий, обычно нужные для разной работы на местности, защиты и всего, что не связанно с непосредственно сражением. Мадама прохаживается вдоль строя, заглядывая каждому в глаза, оценивая, словно видит насквозь. Может и видит. Кто их, валькирий, знает. Не очень много информации доступно. Я её взгляд встречаю прямо, смотрю в синий ободок радужки и багряную точку в зрачке. А потом отвлекаюсь и окидываю картину целиком. Чёрные волосы, собранные в тугую косу, хищный разлёт бровей, острые скулы и неожиданно пухлые губы. Это сбивает с толку. Забываю испугаться и потупить взгляд. Но когда осознаю это, не спешу исправлять ситуацию. Смотрю в глаза. Почему? Потому что мне плевать. Я просто хочу выжить. Если для этого придётся убить всех врагов нашей страны — пожалуйста. Если придётся изнутри разрушить наше правительство — с радостью. Я сделаю всё, чтобы выжить. Такая я эгоистичная продажная тварь. Если преимущество перейдёт к нашему врагу — я переметнусь. Всё просто. Я останусь с победителями. Я сильный. В один момент моя сила — проклятье, в другой — путь к спасению. Я в любом случае выживу. Она идёт дальше. Потом встаёт перед всеми нами. — Меня зовут Даллаха Иритари. И, как вы уже догадались, я валькирия. Надеюсь, это докажет моё право находиться здесь. А сейчас я отберу несколько человек, что станут моим личным элитным отрядом. И она указывает на пятерых, среди которых целительница и четверо боевиков, а потом смотрит на меня и зовёт. В один момент мне кажется, что я ошибся. Но она точно указывает на меня. И я иду, словно на заклание, и не думая убегать. Её речь ёмкая и краткая. Она просто объявляет, что армия противника отошла к северному лесу и пока что мы ничего делать не будем. Мы их потеснили и можем добить, но не делаем этого. Потому многие недоумевают и возмущаются. Но спорить никто не спешит. Эта женщина командует учебную тренировку через два часа и забирает нас с собой. Наша стоянка представляет собой крепость, различные фортификационные строения и тысячу с хвостиком живых мясных изделий. Пока что живых. Среди них магов едва сотня наберётся, вместе с теми же боевиками и прочим сбродом. Даллаха запускает нас в кабинет предыдущего капитана и падает в кресло. Смотрит на нас выжидательно. А потом говорит: — Вам наверняка интересно, почему выбрала именно вас. И воцаряется тишина. Это вопрос был? Но так как молчание затягивается, целительница пожимает плечами и отвечает: — Да не особо. Как-то похрен. — Похрен исцелять ли задницы мяса, что бегает по крепости, или мою? — Да. Раз уж вы об этом упомянули, то строение всех, кто здесь находится, абсолютно одинаковое. И какая разница буду ли я пришивать руку кому-то из общего числа воинов или из тех, кто сейчас в этой комнате? — А остальные? Маги отвели взгляды. И один из них выразил общее мнение: — Наша задача от этого не меняется. Мы убиваем и защищаем, и будем это делать и дальше. Кого конкретно — по чьему велению, в каком порядке — уже нюансы. Я вздыхаю тяжело и добавляю: — Мои способности не меняются от смены начальства. Уж извините. Силы мага смерти весьма узконаправлены. И если бы мой дар ограничивался этой направленностью — я был бы почти бесполезен. Но мне доступна и боевая тёмная магия, немного некромантии, проклятия и тьма. О последнем, правда, мало кто знает, потому что я не обращаюсь к тьме. — Вы как животные. В ваших глазах есть жажда жизни. Никто не вздрагивает, но наверняка всех нас торкает внутри от её слов. А она продолжает: — Это нормально. Все боятся смерти. Именно поэтому вы здесь. Потому что вам не внушили патриотизм, не вбили в голову программу, не сделали из вас рабов. Это правильно. Мне не жалко остальных, поскольку им не жалко себя. Если хотят на своих костях и крови восстановить мир, я дам им эту возможность. А вы останетесь со мной. И выживете. Странная женщина. Как она себе это представляет? Если умрут все — мы за ними. Она откидывает голову назад. А когда смотрит на нас вновь — её кожа серая, под глазами черные полукруги и глаза горят, словно все три круга цвета светятся. И простреливает мозг воспоминание! Да, конечно же. Валькирии всегда вели к победе. Ложь. Они помогали выжить. Воины под их предводительством выживали. Вот так-то. Если победа залог выживания — они побеждали. И помогали далеко не всем. Что такое война? Мне лично кажется, что придумали её от скуки. Необходимое зло. Если люди живут мирно, они начинают думать не о том, о чём надо. В условиях войны страна развивается лишь в одном направлении. И это хорошо, поскольку людьми проще управлять. Можно бесконечно долго обвинять войну в бедности, в повышении цен и сборов. И, в конце концов, объединённые против внешнего врага люди не ищут его внутри. Они больше не винят правительство в халатности. Они забивают свои и головы своих детей патриотичным бредом. Вроде как «ради страны можно отдать свою жизнь», «нужно быть полезным стране». И тех, кто равнодушен к ней, пацифистов ненавидят почти так же, как и нас, тёмных магов. Когда началась эта чёртова война? Лет двадцать назад! Почему? Ну, как всем сказали, соседи пали во грех, плодя тьму. И хотят забрать всех девственниц и детей для своих опытов и обрядов. Именно поэтому ввели правило, что лорды должны сделать непригодной каждую девицу от десяти лет. В те времена, по рассказам, множество девушек обрезали волосы и выдавали себя за мальчишек. Эти дикие правила и сейчас в ходу, но всем настолько сильно промыли мозг, что они с радостью ложатся под брюхатых лысых уродов, искренне веря, что те их спасают. Бред? Да, бред. Насколько мне известно, точнее я пришёл к этому своим умом, основываясь на знаниях, изначально войны не было. Король любил балы и движения, и вскоре казна опустела из-за его неуёмной тяги к развлечениям. И он повысил налоги и другие сборы. Людям это не понравилось. А так как жили они свободно и в хороших условиях, что потянуло за собой активное развитие «личности», «индивидуальности» и прочего, они взбунтовались. Почему мишенью стала соседняя страна? Потому что король завидовал их успеху, раз. Два, их принцесса-красавица отказала ему, тридцатилетнему борову. И три, у них самые большие месторождения золота и драгоценных камней. Соседняя страна в три раза больше нашей и считается «республикой». Несмотря на размеры, население не превышает наше. Почему? Потому что там, где шахты, места для обывателей нет. Эти три причины, как мне кажется, основные. На основе войны ввели много правил и законов, остановили развитие личности, да и много чего ещё. Наша некогда процветающая страна превратилась в ад. И никто этого не заметил. Эта страна давно погибла. Эти люди мертвы с рождения. С того момента, как услышали: «Ты должен работать ради страны. Ты должен любить страну. Ты рождён для страны. Ты — страна, а страна — это ты». — Я правильно понимаю, вы собираетесь не побеждать, а дать всем то, что они хотят? — уточнила целительница. Странно, что она не сломлена. Не такая, как остальные. Наглая и хамоватая. Я её и раньше видел. — Именно так. Смерть тем, кто её желает, и жизнь тем, кто хочет жить. Я отвёл взгляд от её лица. Не потому, что не мог смотреть, нет, просто увидел кое-что поинтереснее. Стоял, прислонённый к столу, меч. Все знали, что оружие валькирий священно — коса. Её же отнимают у тех, кто покинул племя. Это оружие излучало странную силу, не похожую ни на что виденное мною ранее. Глядя истинным зрением, я видел структуры, схожие с самой валькирией. Дело в том, что их коса напрямую связана с душой, оттого намного прочнее и острее. Я читал в книгах и представлял себе это переплетение нитей. А при изгнании косу уничтожали, превращая её в частицу души. Иными словами, ей возвращали первобытную форму и возвращали в источник. В душу владельца. Если бы я видел не меч, а косу, я бы точно принял её за священное орудие. А так испытал замешательство. — Я хочу, чтобы вы сейчас представились мне. И назвали причину своей жизни. Причину жажды жизни. Мы молчали продолжительное время, не зная как удовлетворить этот запрос. Или, если кто знал, то просто не желал быть первым. В итоге первенство взял я, не желая затягивать эту странную встречу: — Меня зовут Вальвет Терро. И я чёрный маг. Почему живу? Как мне кажется, это в человеческой природе. Я просто слишком эгоистичен, чтобы умереть. Не знаю, почему так хватаюсь за жизнь. Но умирать не тороплюсь. Она кивает. Похоже, мой ответ ей понравился. Верно, никой мишуры типа «я жажду мести» или прочего. Голый инстинкт и страх перед смертью. Никакой склонности к самопожертвованию. Сам я брюнет, длинноволосый (обязательство мага), зеленоглазый. Назвать себя писанным красавцем не могу, но и не урод. Средний рост, мышцы одежду не рвут, но и не хиляк. Ну, что сказать, чернокнижник я. Бледный, жилистый, иногда ещё и зрение портится — временами плывёт в глазах. Но целители успешно поддерживают меня в хорошей форме, чтобы не потерял полезности. — Я — Альвина Ранор. Целитель, — девушка хмыкнула, подёргав плечами, словно считала начало смешным. Словно это само собой разумеющийся факт. Кем как не врачом может оказаться женщина в таком месте? — Я хочу выжить просто потому, что не хочу умирать. Ни ради кого-то, ни уж тем более ради этой прогнившей страны. Она светло-русая, ухоженная, в штанах и рубахе. Почему-то её редко кто замечает. Тихая и незаметная, вероятно это её метод выживания. Среднего роста, среднего телосложения, плоская. От девушки в ней тоже не особо много. Волосы всегда убраны в пучок. И взгляд такой, что сразу видно — фригидная. Вероятно, это и отпугивает от неё многочисленных мужиков. Не знаю, что надо сделать, чтобы эти куски дерьма перестали считать тебя «годными бёдрами». Отношение к сексу у нас в стране тоже искажённое. Мужчинам плевать на удовольствие женщин, тем не менее, последние должны делать всё, чтобы мужья оказались довольными. С виду со стороны кажется, словно никакого распутства нет и чуть ли ни все блюдут самые строгие правила приличия. С внутренней стороны же, творится такое, что впору за сердце хвататься. Всё искажено. Свободную девушку может нагнуть едва ли не первый встречный, там же, где и встретил. — Я — Дерек Кингдон. Боевик. Не скажу, что мне есть ради кого жить кроме себя самого. Эгоизм? Ну, раз уж Вал признался в этом, то и я могу. Боюсь смерти. Не хочу умирать. Мужчина за тридцать, высокий, широкоплечий, мускулистый. Последние семь лет провёл на фронте, до этого тоже занимался военным делом. И не смотря на то, что на его теле почти нет шрамов и он жив, не прослыл трусом. Чёрные как смоль кудрявые волосы, зачёсанные назад, смуглая кожа и тёмные глаза. На дикаря похож иногда, особенно когда месяц не бреется. — Найс Риккарс. Боевик. Не скажу, что я боюсь умереть. Если это случится, так тому и быть. Но я приложу все силы, чтобы вылезти из любого дерьма. Я согласен жить в аду, если буду продолжать жить. Возможно, это действительно инстинкт. Хрен его знает. Молод. Двадцать с небольшим. Прибыл с новой партией пылких мальчишек, готовых хоть в огонь, хоть в воду бросаться. Но как-то сразу отрешился от всех, от первого выхода в атаку откосил. И правильно, из сорока выжило тридцать. Русоволосый, ничем не примечательный. Глаза серо-зелёные, брови тёмные, кожа светлая. Телосложение весьма неплохое, видно, что тренировками не пренебрегал. — Диран Устин. Боевик. Моя младшая сестра умерла от кровопотери после ритуального лишения девственности герцогом. Она так не хотела всего этого, но родители заставили. И я понял, насколько ужасен уклад нашей жизни. Я не собираюсь умирать здесь, ради этого прогнившего места и этих чудовищных людей. Я прозрел, если это не прозвучит слишком хвалебно. Возможно, вам мои слова не понравятся, но я не хочу здесь оставаться. Дезертирует при первом же удобном случае, решил я. А парень, из той же кучи, что и предыдущий, из новеньких, понимал, что признался в том, за что могут казнить без суда и следствия. В мечте о свободе. От оков этой страны. Его рыжеватые волосы стягивались заколкой, хоть на самом деле длиной не доставали и до плеч. Его голубые глаза лучились наивной верой в лучшее. И сам он выглядел младше всех находящихся в кабинете. На ещё немного детском лице виднелся след скорби. — Ты идиот. Я не смог промолчать. В таком не признаются, если не жаждут смерти. Навряд ли его казнят или кто-то из нас выдаст остальным. Все мы такие же, мечтаем смыться отсюда поскорее, но не говорим. Не признаёмся. — Идиот, но я тоже хочу свалить отсюда. Добавляю и понятия не имею, что заставило так поступить. Возможно то, что один этот парень не выживет. И, если уж мне суждено сдохнуть, я хоть друга-единомышленника заведу. — И пусть хоть метеорит на эту клятую землю упадёт. Это уже поддержала целительница, и мы втроём перекинулись короткими взглядами. Да, именно так. В этот момент неравенство забылось. Долгое молчание нарушает усмешка. Валькирия улыбается. — Я бы хотела, чтобы вы стали элитной командой. Мне будет проще, если вы будете держаться кучи. Тогда, в самом конце, мы просто … спасёмся. Дезертируем. — Почему? Вам с этого какая выгода? — Личные счёты. И я остаюсь валькирией, а моя задача помочь тем, кто хочет жить. — А как же победа? К которой вы приводите всех, кого возглавляете. — Истинная победа в том, чтобы выжить.