ЭММА И ЛИЛИТ

      Не сказать, что Эмме так понравились длинные прогулки или так хотелось побыть с любимой супругой наедине, скорее это была лишняя возможность повернуться к городу спиной. Не выпускает — пусть. Но можно сделать вид, что его нет. И лишний раз не пересечься с Региной или Генри. Опять эти разговоры о Проклятье. Попытки Генри заявить на биологическую мать какие-либо права жёстко пресекались Эммой. — Твоя мать Регина, — голос Эммы звучал сухо и холодно, разве что морозный пар изо рта клубами не вырывался. — А я так, погулять вышла. И нагуляла на свою голову. «Не надо было слушать Кэт, а сделать аборт, как собиралась».       Генри горбился, прятал руки в карманы курточки. Он оказался меж двух огней — Злая Королева и биологическая мать, которую он сам притащил за каким-то хреном в Сторибрук. Ледяная глыба с острым и ядовитым языком. — Потерпи, — говорила Лилит Генри. — Оттает. Столько всего сразу — ты, магия, «жук»…       Забавно, но возвращение любимого автомобильчика действительно подняло Эмме настроение и немного растопило лёд, Свон «жука» разве что не расцеловала. И какое-то время просто сидела внутри, вдыхая уже подзабытый запах, а потом устроила себе небольшую автомобильную прогулку по городу.       Так что этим утром Эмма завтракала в кафе одна — Лилит объявила, что будет дрыхнуть до самых Труб Страшного Суда, она и Эмма в отпуске, выходной день и гори оно всё огнём. …       Генри сидел на серых досках, из которых было построено это странное сооружение. Кто-то пытался изобразить некое подобие замка, но по каким-то причинам не завершил свои труды. — Тебе не кажется, пацан, что заноза, неудобно сказать где, это будет не очень приятно? И твоя мама разрешает тебе гулять вот так, одному? — Твой автомобиль в полном порядке? — осведомляется Генри. — Да. — Тогда уезжай.       Эмма удивлённо приподнимает брови: — А как же Проклятье?       Генри смотрит исподлобья, сердито: — Сама говоришь, что оно может быть снято без твоего участия. — Я не могу, — Эмма разводит руками. — Волки. Город не даст нам уехать. И Лилит хочет встретиться с мамочкой, а это возможно только после того, как Тёмное Проклятье будет снято. Меня словно опять приговорили. Лишили свободы выбора. Заперли, а я это ненавижу. — Ты не хотела меня, — Генри говорит это совершенно спокойно. Констатирует факт. — Я не ждала тебя. Ты был ЕГО сыном. Того, кто меня предал, оставил одну. Исчез, без объяснений. Внезапно. — Ты его потом не пыталась найти, моего отца? — Генри внимательно смотрит биологической матери в лицо. Так пристально, что она ёжится и понимает, что сын унаследовал эту её сверхспособность чувствовать ложь. Малейшие изменения интонаций, лёгкую фальшь. Для него, как и для неё, это как резкий запах при остром обонянии. Невыносимо. — Я решила, что не стоит. Но он меня нашёл сам. «Жук» это последняя память о твоём отце. И деньги. Наверняка это была моя доля от его последней сделки. Они мне очень помогли первое время. Но встретиться для последнего объяснения лицом к лицу он так и не решился. Хотя никогда не был трусом. — Как только исчезнет Проклятье, ты уедешь? — Давай решать проблемы по мере их поступления, малыш, — ухмыльнулась Эмма. — Из-за матери Лилит вряд ли захочет покинуть город. Я… Не знаю. — А я не знаю, почему всё это затеял… — вздыхает Генри. — Магия Проклятия.       Генри вопросительно смотрит на мать, и Эмма садится рядом на доски, которые оказались вовсе не такими шершавыми и занозистыми, как ей показалось вначале. — Время пришло и что-то или КТО-ТО должен был привести меня в Сторибрук. Для этой цели Проклятие выбрало тебя. Всё не случайно. Всему есть своя причина, — Эмма ласково приглаживает сыну лохмы. — И у любого поступка есть последствия. И твоя мама… Никто не бывает изначально ни добрым, ни злым. Я тебе давно хочу сказать, что Регина на самом деле не само Зло во плоти. Будь она по-настоящему злым человеком, ей не удалось бы вырастить тебя таким умным и добрым. Она тебя любит. — Злые люди тоже любят своих детей, — возражает Генри. — Нет. Злой человек не способен любить. Они одержимы предметом своей любви, считают, что ты принадлежишь им и только им. Они держат тебя на привязи — буквально или фигурально. И пытаются сделать из своего ребёнка собственное подобие. Бывают такие сумасшедшие мамаши, что всю жизнь хотят удерживать своих детей на коротком поводке рядом с собой, никого близко к своим отпрыскам не подпускают, даже с любимым человеком своего ребёнка пытаются рассорить, уничтожают его или её счастье. Регина не такая. Тебе страшно повезло, пацан. Ты уж поверь мне. Я прошла через несколько приёмных семей и наслушалась историй в приютах. Разные люди бывают.       Мобильный в кармане Эммы оживает. Она дала свой номер Регине при первой же встрече. Лилит тоже. — Сейчас нам обоим достанется… — Эмма смотрит, как чёрный джип мэра лихо паркуется, подняв целую волну песка, и маленький торнадо по имени «Регина» вылетает наружу, оглушительно хлопнув дверью. — Сиди спокойно, я прикрою.       Регина молча кидается к сыну, ощупывает его, целует в лоб — проверяет температуру, тормошит и тискает, сердито смотрит на Эмму. Та разводит руками. — Я тут уже давно сидел, а тётя Эмма недавно пришла, — бурчит Генри. Регина берёт сына на руки. — Я тут гуляла, — объясняет Эмма. — И случайно увидела нашего принца в его фамильном замке. В гордом одиночестве. …       Регина так и входит в особняк с Генри на руках, Эмма следом. Маленький сюрприз — Лилит на кухне. Довольная жизнью, с большой, дымящейся чашкой кофе в руках и большим куском яблочного пирога на блюдце. Явно не первым. — Она меня разбудила, — наябедничала Лилит Эмме на Регину. — Но ради такого кофе с ТАКИМ пирогом я и не такое издевательство над собой стерплю! — Мне уже начинать ревновать? — со стальными нотками в голосе сердито осведомляется Эмма. — Не стоит, — ехидно улыбается Регина. — Ты, Эмма, формально моя приёмная внучка, а Лилит мне вроде племянницы. Малефисент была моим учителем в магии.       Генри получает стакан подогретого молока и большой кусок пирога. — И о чём вы беседовали с НАШИМ сыном, миссис Свон? — строго осведомляется Регина. — О разном, — ухмыляется Эмма. — О его папаше, который «кинул» меня и только вот «жук» на память от него остался, который я угнала с ним на заднем сиденье. — Это как? — Он его угнал раньше. Так мы и познакомились с Нилом. Теперь автомобиль выкуплен и в угоне не числится.       Говорили о том, что это ваше Проклятие заставило Генри искать меня. И всё не случайно. Что малышу очень повезло с тобой. И это не подхалимаж. Вижу по конечному результату. — Итак, — Регина смотрит на Эмму и Лилит, поджав губы. — Что дальше? — Так как никто не знает, как снять это ваше Проклятие, — вздыхает Эмма. Кофе у Регины просто великолепен, — и никаких дополнительных пояснений и сносок не прилагалось, мы просто ждём. А так как, по каким-то загадочным причинам, наши с Лилит услуги, как залоговых поручителей, пока никому не нужны, мы должны найти чем себя занять. Иначе я скоро начну киснуть от безделья. — Грэм давно ищет себе помощника, — Регина переходит на деловой тон.       Лилит и Эмма переглядываются: — Думаю, стоит попросить о том, чтобы наши приятели из полиции предоставили Грэму рекомендации о нас, — говорит Эмма. — Мы довольно тесно работаем с полицией и бывало, что помогали и федералам. — Вот и отлично, — заключает Миллс. — Думаю, что Грэм не будет против. — А если будет, у тебя, мама, опять голова заболит… — флегматично заключает Генри.       Регина становится малиновой, а Эмма от смеха сползает под стол.