***
Юнги нехотя отстранился, не желая пересекать границы дозволенного, вышел из ванны и затем помог Чимину укутаться в полотенце. Юнги переоделся в комнате и развесил мокрую одежду на балконе. Омега вышел уже в той же пижаме, в которой был утром. Пижама все еще была пропитана запахом альфы. Юнги заметил, что Чимин светился, излучал волшебное сияние, а глаза впервые не отдавали непонятной печалью и тоской. Даже его волосы не казались такими серыми. Чимин сиял. И если Юнги причина этого сияния, то больше не было смысла и дальше сдерживаться, дальше скрывать все свои чувства, испытывать постоянное желание и не иметь возможности дать больше. — Чимин, будешь чай? — предложил Юнги, чтобы отвлечься от красивого омеги и его прекраснейших глаз. — Да, — согласился Чимин, чтобы отвлечься от мокрых волос Юнги и постоянного рассматривания его ключиц, только оторваться все равно не получалось. Чимин взял кружку с драконом и сел на диван в ожидании Юнги, который вскоре присоединился к чаепитию. — Юнги, я могу спросить? — поинтересовался Чимин. — Конечно, спрашивай! — Почему я тебе понравился? — Чимин задал не совсем скромный, по его мнению, вопрос. — Я не знаю, я просто увидел тебя и уже точно знал, что ты мое все, моя судьба! Я не знаю, как объяснить, просто мне никто никогда не нравился, но ты… поразил одним взглядом, — вздохнул Юнги, вспоминая первую встречу. — У тебя никого не было? — сомнительно, но проверить стоит. Юнги все же альфа, он не мог так долго быть один. — Нет, говорю же, никто мне не нравился. Да и времени не было, да и все они были не те, — сделал вывод Юнги. — Тогда почему ты так хорошо целуешься? – совсем дурацкий, но почему-то волнующий Чимина вопрос. — Это, на самом деле, страшная тайна, секрет! Не говори никому, — Юнги засмеялся и закрыл лицо руками. Плечи дергались, и бедный альфа не мог ничего сказать. Просто смеялся. Чимин же не мог ждать. Он забрал у альфы кружку и, подвинувшись совсем близко к Юнги, поцеловал в щеку, отчего тот забыл, почему смеялся. — Ну, так почему? — нетерпеливый малыш требовал продолжения истории. — Меня Хосок научил. Правда, он был пьяный и совсем ничего не помнит. Слава Богу! Я бы сгорел со стыда, — снова засмеялся Юнги. — Он же альфа! — воскликнул Чимин, отодвигаясь подальше и в шутку презрительно поглядывая и фыркая на Юнги. — Вот именно! И я про тоже! Кошмар какой! — поморщился Юнги. — Ты куда уполз? Больше не будешь со мной целоваться? — Буду! Я пошутил! — возразил малыш и вернулся к Юнги, снова целуя того в щеку и обвивая руками шею. Затем Чимин зачем-то начал снимать с альфы футболку, требуя одним лишь взглядом поднять руки вверх. — Что делаешь, Чимин? — спросил ошарашенный таким раскрепощенным крошкой альфа. — Не знаю, не спрашивай! — ответил Чимин и снова дотронулся теплой ладошкой до шрама. Стало горячо, снова почувствовалось наслаждение от ладошек омеги на животе, которые так нежно гладили и ласкали. — Чимин, тебя не пугает этот шрам? — спросил Юнги. — Нет, он мне нравится, — шрам альфы напоминал ему свой собственный, о котором Чимин молчал, не решался рассказать, а показать тем более. — Я чувствую твою боль, когда прикасаюсь к нему, — заметил омега и посмотрел на Юнги, для которого этот взгляд значил слишком много. Юнги наслаждался каждой секундой, сияющей улыбкой Чимина, его маленькими ручками у себя на теле, целуя его в губы — впервые он позволял себе так много. Целовал напористо и несдержанно, слушал в ответ тихие сладкие стоны, точно зная, что в этот самый момент Чимин принадлежал лишь ему одному. Чимин слишком потрясающий — больше не хотелось терять время на разговоры. Юнги обхватил талию Чимина и перевернул на спину, нависая сверху и лишь сильнее углубляя поцелуй, а затем отстраняясь и переходя поцелуями на шею. Альфа начал расстегивать пуговицы на пижаме, но тут встретил сопротивление Чимина, который вцепился в его руки своими. — Не надо! Я стесняюсь! Я могу оставить верх? — умоляюще попросил Чимин. — Хорошо, малыш, — ответил удивленный Юнги. Чимин ничего не сказал про низ пижамы, ведь именно верхом он и собирался ограничиться, но уже не мог ничего с собой поделать. Руки сами потянулись к штанам и белью, которое снова намокло. Чимин источал не только запах, но и смазку, которой становилось все больше и больше. Омега задрожал, чувствуя на своих бедрах губы альфы, его нежные поглаживания и влажные дорожки от языка. — Я буду осторожен, малыш, – заверил Юнги, широко раздвигая ноги смущающегося Чимина, и прильнул с сочившейся смазкой узенькой дырочке, провел по колечку мышц язычком, заставляя табуны мурашек пробежать по телу омеги, а самого Чимина задрожать от неописуемых ощущений и рук альфы на бедрах. Юнги отстранился и снял с себя последнюю одежду. — Юнги, пожалуйста, — умолял омега, сжимая руку Юнги. — Чимин, ты уверен? — Чимин кивнул и сильнее ухватился рукой за свободную руку альфы, переплетая с ним пальцы. Юнги подставил давно просивший внимания член к дырочке Чимина и аккуратно проник внутрь. Сначала вошла только головка, но и этого было достаточно, чтобы слезы выступили из глаз. Юнги не смел двигаться дальше, ждал, пока неприятные ощущения пройдут, пока Чимин расслабится и позволит ему продолжить. Омега выгибал спину, находясь под ласками своего альфы, сильнее прижимался к горячему телу, покусывал плечо или вдыхал носом успокаивающий запах. Юнги стал проникать дальше очень медленно, входя до упора и только затем останавливаясь. Чимин застонал от боли и снова укусил альфу. — Потерпи, малыш! Все хорошо. Скоро пройдет, — шептал Юнги, целуя щечки и носик маленького омеги. Боль прошла. Осталось лишь какое-то неземное, удивительно приятное ощущение — ощущение Юнги в себе. Юнги, который дарит тепло, заботу, ласку. Юнги, который умеет любить. Чимин обвил шею альфы руками, ожидая дальнейших действий. Юнги начал медленно двигаться, цепляясь руками за бедра, постепенно набирая скорость, но делал все мягко, нежно, слишком аккуратно, хотя природной смазки уже было достаточно для движения и более резкого проникновения. Чимин дышал в шею, стонал, когда альфа делал особенно хорошо. Он уже двигался быстрее, старался доставить Чимину удовольствие, наслаждение, сделать все настолько приятно, насколько это возможно. — Тебе хорошо, Чимин? Не больно? Скажи мне, как ты себя чувствуешь? — спрашивал альфа. — Хорошо. Ах… Все хорошо, — где-то возле уха прошептал Чимин. — Ты мне, правда, очень нравишься! Я люблю тебя, Юнги, — признался омега. На лбу начали проступать капельки пота, которые альфа вытер своей ладонью, нежно поцеловал в лоб и погладил по голове, не сбавляя при этом темп. — Я люблю тебя, малыш, — Юнги снова вцепился в бедра, затем позволил своим пальцам сжать упругие половинки и прижимать Чимина к себе настолько близко, что ощущался каждый миллиметр гладкой кожи, каждая мурашка, пробегающая по телу, каждая капелька пота, скатывающаяся по бедрам. Чимин от прикосновения пальцев сходил с ума, дрожал еще сильнее, хотел почувствовать их не только на своих бедрах, но и под пижамой, на своей груди, на талии, на голой спине, но так боялся. В другой раз он обязательно решится. Омега застонал еще громче, когда Юнги стал проходиться по заветным местам, доводить до эйфории, заставлял выгибаться в спине и таять от ласк и поцелуев. Юнги ощутил, что омега сильно сжал его член внутри, не давая возможности выйти. Юнги не выдержал узости и кончил прямо в Чимина, вцепившегося в него так крепко, не желая выпускать из своих объятий. Началась сцепка и внутри завязался узел. Омега еще сильнее впился ногтями в спину альфы, тяжело задышал. Чимин не сдержался и заплакал, чувствуя приятную боль внутри, чувствуя внутри самого Юнги. Альфа бережно сцеловывал каждую слезинку, шепча на ухо слова о том, что Чимин молодец, Чимин самый красивый и самый любимый. Чимин всегда хотел узнать, что значит по-настоящему ощущать в себе своего истинного. Они слились воедино. Чимин дрожал, сжимал член альфы внутри себя. Юнги чувствовал всего Чимина — горячего, узкого, слишком хрупкого малыша. Никто даже не задумался о том, что произошло, но оба чувствовали особую связь внутри. Просто это было настоящим слиянием двух душ, которые наконец-то нашли друг друга, не желали больше отпускать. Юнги осторожно перевернул Чимина на бок и закинул одну ногу себе на бедро. Так малышу должно быть удобнее. Маленький омега продолжал дрожать и крепко обнимать альфу, целиком растворяясь в его объятиях, даже не замечая, как начинает засыпать. Было слишком тепло, слишком приятно. Юнги был везде. Альфа накрыл Чимина и себя одеялом и стал ждать, пока узел спадет, иногда вздрагивая от приятных ощущений внутри. Омега уже давно спал, когда Юнги почувствовал, что может выйти. Он оделся, затем одел Чимина, стараясь не разбудить драгоценное создание, и снова лег рядом, прижимая омегу к себе.***
Юнги заснул. Ему приснился сон. Он стоял на кухне новой квартиры. Чимин был рядом, сидел на столе и дрыгал ногами в воздухе. Альфа подошел к нему и задал самый главный вопрос: «Чимин, мой маленький зайчик, ты будешь моей семьей?». Затем он достал из коробки браслет, тот самый браслет с тремя звездочками и подарил Чимину вместо кольца, потому что он намного ценнее всех колец на свете. Подарить браслет значило подарить себя, значило подарить Чимину всю свою жизнь…***
Наступило утро. Только Чимина рядом не было. Юнги резко проснулся и вскочил с кровати. Он посмотрел в ванной, но там было пусто. Чимин ушел. Его вещи тоже исчезли. Кажется, и некоторые вещи Юнги тоже — пижамы не было, футболки тоже. Но это было не самое главное. Юнги не знал, что делать и кому звонить. Первым делом он набрал Хосока и попросил узнать все подробности — номер телефона, адрес, хоть что-нибудь. Тот недовольно пробурчал, что еще слишком рано, утро воскресенья, а Юнги звонит. Но обещал сделать все, что в его силах, не вдаваясь в подробности. Где-то же Чимин должен быть… Юнги пошел на кухню и обнаружил на столе записку, от которой сердце перестало биться:«Все было ошибкой».